Круги ада Льва Ландау
28 апреля 1938 года в Москве по обвинению в шпионаже был арестован профессор Лев Ландау, выдающийся советский физик-теоретик.
Лев Ландау в тюрьме НКВД.
В 1937 году, после увольнения из Харьковского университета, Ландау принял приглашение Петра Капицы занять должность заведующего теоретическим отделом только что созданного Института физических проблем (ИФП) Академии наук СССР и переехал в Москву. Основанный Капицей, этот институт стал местом нескольких ключевых открытий, удостоенных впоследствии нобелевских премий. На знаменитые семинары Капицы и Ландау съезжались физики из многих городов и даже стран.
В апреле 1938 года Лев Ландау редактировал написанную Моисеем Корецем, знакомым Ландау по Харькову, которого он охарактеризовал как «способного молодого физика-теоретика», листовку, призывающую к свержению сталинского режима. По другим данным, Ландау и Корец составили листовку вместе. В ней говорилось:
«Великое дело Октябрьской революции подло предано. Страна затоплена потоками крови и грязи. Миллионы невинных людей брошены в тюрьмы, и никто не может знать, когда придет его очередь. Хозяйство разваливается. Надвигается голод. (…) Социализм остался только на страницах окончательно изолгавшихся газет. (...) Разрушая ради сохранения своей власти страну, Сталин превращает ее в легкую добычу озверелого немецкого фашизма. (...)
Товарищи, организуйтесь! Не бойтесь палачей из НКВД. Они способны избивать только беззащитных заключенных, ловить ни о чем не подозревающих невинных людей, разворовывать народное имущество и выдумывать нелепые судебные процессы о несуществующих заговорах».
Моисей Корец.
Текст этой листовки был передан через поэта Павла Когана, который в 1938 году был студентом ИФЛИ, антисталинской группе студентов института философии, литературы и истории для размножения на гектографе и распространения по почте перед первомайскими праздниками. О существовании такой студенческой группы, готовой к действиям, Моисею Корецу рассказал Коган. Листовки решили разослать по адресам из справочника «Вся Москва». Это намерение раскрыли органы госбезопасности СССР. Лев Ландау, Моисей Корец и физик-теоретик Юрий Румер, сотрудник Ландау по московскому Институту физических проблем, были арестованы.
Юрий Румер.
Лев Ландау обвинялся в том, что являлся активным участников контрреволюционных организаций среди физиков Москвы и Харькова, проводил подрывную вредительскую деятельность в области советской науки, участвовал в составлении текста контрреволюционной листовки, которую намерен был распространить среди населения г. Москвы в дни первомайских торжеств 1938 г.
3 мая 1938 года Ландау исключили из списка сотрудников ИФП. Это было время, когда ученый работал над теоретическим обоснованием сверхтекучести жидкого гелия, буквально стоял на пороге открытия. Именно за эту работу он впоследствии будет удостоен Нобелевской премии.
Петр Капица начал действовать немедленно, как только стало известно, что Ландау взяли. 28 апреля 1938 г. он пишет письмо Сталину:
«Товарищ Сталин!
Сегодня утром арестовали научного сотрудника Института Л.Д. Ландау. Несмотря на свои 29 лет, он вместе с Фоком - самые крупные физики-теоретики у нас в Союзе. Его работы по магнетизму и по квантовой теории часто цитируются как в нашей, так и в заграничной научной литературе. Только в прошлом году он опубликовал одну замечательную работу, где первый указал на новый источник энергии звездного лучеиспускания. Этой работой дается возможное решение: «почему энергия солнца и звезд не уменьшается заметно со временем и до сих пор не истощилась». Большое будущее этих идей Ландау признают Бор и другие ведущие ученые.
Нет сомнения, что утрата Ландау как ученого для нашего института, как и для советской, так и для мировой науки, не пройдет незаметно и будет сильно чувствоваться. Конечно, ученость и талантливость, как бы велики они ни были, не дают право человеку нарушать законы своей страны, и, если Ландау виноват, он должен ответить. Но я очень прошу Вас, ввиду его исключительной талантливости, дать соответствующие указания, чтобы к его делу отнеслись очень внимательно. Также, мне кажется, следует учесть характер Ландау, который, попросту говоря, скверный. Он задира и забияка, любит искать у других ошибки и когда находит их, в особенности у важных старцев, вроде наших академиков, то начинает непочтительно дразнить. Этим он нажил много врагов.
У нас в институте с ним было нелегко, хотя он поддавался уговорам и становился лучше. Я прощал ему выходки ввиду его исключительной даровитости. Но при всех своих недостатках в характере мне очень трудно поверить, что Ландау был способен на что-нибудь нечестное.
Ландау молод, ему представляется ещё многое сделать в науке. Никто, как другой ученый, обо всем этом написать не может, поэтому я и пишу Вам.
П. Капица».
Письмо Капицы действия не возымело.
Можно предположить, что именно Петр Капица сообщил об аресте Ландау Нильсу Бору. Письмо Бора Сталину очень вежливое и очень дипломатичное.
«Только моя исключительная благодарность за деятельное и плодотворное сотрудничество с учеными Советского Союза, которым я имею счастье пользоваться уже в течение многих лет, и неизгладимое впечатление, которое произвел на меня во время многократных моих поездок в Советский Союз энтузиазм, с которым там столь успешно ведутся и поддерживаются научные исследования, побуждают меня привлечь Ваше внимание к одному из самых выдающихся физиков молодого поколения - профессору Л.Д. Ландау из Института физических проблем советской Академии наук, - пишет Бор. - Признание в научном мире проф. Ландау завоевал не только рядом очень значительных работ по атомной физике. Своим вдохновляющим влиянием на молодых ученых он решающим образом способствовал созданию в СССР школы физиков-теоретиков, давшей незаменимых работников для вновь построенных и столь щедро оборудованных лабораторий, в которых сейчас во всех районах СССР ведутся замечательные экспериментальные исследования».
В письме Бора была такая фраза:
«Я не могу представить себе, чтобы проф. Ландау, голова которого занята только мыслями о теоретической физике, мог совершить что-либо такое, что оправдывало бы его арест».
Однако только через год после ареста Льва Ландау еще одно письмо Капицы, на сей раз - к Берии, возымело действие:
«26 апреля 1939 года
Прошу освободить из-под ареста арестованного профессора физики Льва Давидовича Ландау под мое личное поручительство.
Ручаюсь перед НКВД в том, что Ландау не будет вести какой-либо контрреволюционной деятельности против советской власти в моем институте, и я приму все зависящие от меня меры к тому, чтобы он и вне института никакой контрреволюционной работы не вел. В случае, если я замечу со стороны Ландау какие-либо высказывания, направленные во вред советской власти, то немедленно сообщу об этом органам НКВД.
П. Капица».
Ландау вышел из тюрьмы (уголовное дело против него формально будет прекращено только в 1990 году) и продолжил занятия по объяснению сверхтекучести жидкого гелия.
Из книги прозаика Майи Бессараб «Так говорил Ландау» (М., Физматлит, 2003):
«Однажды я спросила у Дау, что там с ним делали, в тюрьме.
- Ничего. По ночам водили на допросы.
- Не били?
- Нет, ни разу.
- А в чём тебя обвиняли?
- В том, что я немецкий шпион. Я пытался объяснить следователю, что я не мог им быть. Во-первых, быть шпионом бесчестно, а во-вторых, мне нравятся девушки арийского типа, а немцы запрещают евреям любить арийских девушек. На что следователь ответил, что я хитрый, маскирующийся шпион.
Милый Дау! Он хотел что-то объяснить следователю НКВД! Хорошо еще, что соседи по камере научили профессора физики, как надо вести себя на допросах: ни в коем случае не конфликтовать, всячески помогать, поддакивать, идти на поводу того, кто ведет допрос. Это единственный способ избежать побоев. Следователь будет доволен и его начальство тоже: они свою работу выполнили как положено».
«Я все надеялся, что его отпустят, так как я должен прямо сказать, что не могу поверить, что Ландау - государственный преступник, - писал Петр Капица. - Я не верю этому: такой блестящий и талантливый молодой ученый, как Ландау, который, несмотря на свои 30 лет, завоевал европейское имя, к тому же человек очень честолюбивый, настолько полный своими научными победами, что у него не могло быть свободной энергии, стимулов и времени для другого рода деятельности. (…) Ландау дохлого здоровья, и если его зря заморят, то это будет очень стыдно для нас, советских людей».
К счастью, Ландау не «заморили», а отпустили «на поруки» Петру Леонидовичу. Соответствующее Постановление НКВД СССР было подписано 28 апреля 1939 года. Ландау был восстановлен в списке сотрудников ИФП.
«Дау всегда повторял, что Капица спас его от смерти, - утверждает Майя Бессараб. - (…) Нельзя сказать, что тюрьма изменила Дау. Он стал чуть меньше болтать при малознакомых людях - вот и всё. Однако никакой осторожности в том смысле, чтобы не наживать себе врагов резкими замечаниями, у него по-прежнему не было».
Документ от 23 июля 1990 года гласит:
«1.Постановление НКВД СССР от 28 апреля 1938 года о прекращении дела Ландау Льва Давидовича с передачей его на поруки - отменить.
2.Уголовное дело в отношении Ландау Льва Давидовича прекратить на основании ст. 5 п. 2 УПК РСФСР - за отсутствием в деянии состава преступления».
Моисей Корец и Юрий Румер содержались во время следствия в Лефортовской тюрьме и подвергались избиениям. Корец был приговорен к лишению свободы в исправительно-трудовом лагере на 10 лет, Румер получил такой же срок.
Ученик Ландау, физик-теоретик, доктор физико-математических наук, профессор Борис Иоффе в своей книге «Без ретуши» (М.: «ФАЗИС», 2004 г.) пишет:
«В тюрьме Кореца заставили подписать признание в том, что он написал листовку и Ландау одобрил её текст. Вероятно и то, что на самом деле листовку написал следователь. Затем листовку и признание Кореца предъявили уже сломленному Ландау, и он тоже признал своё участие в составлении листовки. Это всё не кажется удивительным, поскольку в своих собственноручно написанных показаниях Ландау признаёт и свою антисоветскую деятельность, и многое, многое другое. (Мастера из НКВД умели добиваться признаний. Известен случай, когда один заключённый признал, что он взорвал мост через Волгу. Много лет спустя, выйдя на свободу и попав в то место, он увидел, что мост цел и невредим - никто и никогда не взрывал его.) В 70-х годах, уже будучи на свободе, Корец заговорил: он сказал, что да, он написал эту листовку. Возможно, однако, ему было легче сказать такое, чем признать, что он подписал показание под пытками. Когда Кореца выпустили в 50-х годах, Ландау помогал ему. (…) По собственному опыту Ландау знал, как у Кореца было выбито признание. Я сам слышал, как Ландау сказал однажды: «Если бы я пробыл в тюрьме ещё два месяца, я бы не выжил...».