Первый русский писатель, ставший Нобелевским лауреатом
10 ноября 1933 года все газеты Парижа вышли с крупными заголовками: «Бунин - Нобелевский лауреат». Особую значимость этому событию придавало то, что Иван Бунин стал первым русским писателем, удостоившимся этой высокой награды.
Иван Бунин.
Известие о том, что он стал нобелевским лауреатом, Иван Бунин получил ещё накануне - во второй половине дня 9 ноября. О событиях этого дня он оставил подробные воспоминания в очерке «Нобелевские дни»:
«9 ноября 1933 года, старый добрый Прованс, старый добрый Грасс, где я почти безвыездно провел целых десять лет жизни, тихий, теплый, серенький день поздней осени… Такие дни никогда не располагают меня к работе. Все же, как всегда, я с утра за письменным столом. Сажусь за него и после завтрака. Но, поглядев в окно и видя, что собирается дождь, чувствую: нет, не могу. Нынче в синема дневное представление - пойду в синема. Спускаясь с горы, на которой стоит «Бельведер», в город, гляжу на далекие Канны, на чуть видное в такие дни море, на туманные хребты Эстереля и ловлю себя на мысли:
- Может быть, как раз сейчас, где то там, на другом краю Европы, решается и моя судьба…
В синема я, однако, опять забываю о Стокгольме. Когда, после антракта, начинается какая-то веселая глупость под названием «Бэби», смотрю на экран с особенным интересом: играет хорошенькая Киса Куприна, дочь Александра Ивановича. Но вот в темноте возле меня какой-то осторожный шум, потом свет ручного фонарика и кто-то трогает меня за плечо и торжественно, взволнованно говорит вполголоса:
- Телефон из Стокгольма…
И сразу обрывается вся моя прежняя жизнь. Домой я иду довольно быстро, но не испытывая ничего, кроме сожаления, что не удалось досмотреть, как будет играть Киса дальше, и какого-то безразличного недоверия к тому, что мне сообщили.
(Сомнения и «безразличное недоверие» Бунина объяснялись тем, что до этого его номинировали на Нобелевку уже несколько раз - в 1922, 1926 и 1930 годах, но каждый раз премию получал кто-то другой. - С.И.).
Но нет, не верить нельзя: издали видно, что мой всегда тихий и полутемный в эту пору дом, затерянный среди пустынных оливковых садов, покрывающих горные скаты над Грассом, ярко освещен сверху донизу. И сердце у меня сжимается какою-то грустью… Какой-то перелом в моей жизни…
Весь вечер «Бельведер» полон звоном телефона, из которого что-то отдаленно кричат мне какие-то разноязычные люди чуть не из всех столиц Европы, оглашается звонками почтальонов, приносящих все новые и новые приветственные телеграммы чуть не из всех стран мира, - отовсюду, кроме России! (…) Наряду со всем тем обычным, что ежегодно происходит вокруг каждого нобелевского лауреата, со мной, в силу необычности моего положения, то есть моей принадлежности к той странной России, которая сейчас рассеяна по всему свету, происходило нечто такое, чего никогда не испытывал ни один лауреат в мире: решение Стокгольма стало для всей этой России, столь униженной и оскорбленной во всех своих чувствах, событием истинно национальным…».
Однако для того чтобы получить премию, нужно было еще добраться до Швеции, а у Буниных, по свидетельству писательницы Галины Кузнецовой, денег на проезд не было:
«В доме не было денег... Мы ещё долго говорили накануне в его кабинете, он с карандашом считал. Выходило, что для поездки в Швецию надо 50 тысяч».
В результате деньги были взяты взаймы, и писатель отправился в долгожданную поездку. Кроме всего прочего, ему очень хотелось, как он сообщил в одном из интервью, опять поскорее испытать удовольствие дальней дороги:
«Ведь по своей эмигрантской бесправности, по той трудности, с которой нам, эмигрантам, приходится добывать визы, я уже тринадцать лет никуда не выезжал за границу, лишь один раз ездил в Англию. Это для меня, без конца ездившего когда-то по всему миру, было одно из самых больших лишений». (Цитируется по кн.: Иван Бунин «Нобелевские дни»).
Как сообщает Бунин в своих воспоминаниях, раздача премий лауреатам ежегодно происходит всегда 10 декабря и начинается ровно в пять часов вечера:
«В этот день стук в дверь моей спальни раздается рано, с вечера было приказано разбудить меня не позднее восьми с половиной. Вскакиваю и тотчас же вспоминаю, что за день нынче: день самый главный. На часах всего восемь, северное утро едва брезжит, еще горят фонари. (…) Но я должен начать день нынче рано: десятое декабря - дата смерти Альфреда Нобеля, и потому я с утра должен быть в цилиндре и ехать за город, на кладбище, где надо возложить венки и на его могилу, и на могилу недавно умершего племянника его, Эммануила Нобеля. Официальное приглашение на торжество рассылается лауреатам за несколько дней до него. Оно составлено (на французском языке) в полном соответствии с той точностью, которой отличаются все шведские ритуалы:
«Господа лауреаты приглашаются прибыть в Концертный Зал для получения Нобелевских премий 10 декабря 1933 г., не позднее 4 ч. 50 м. дня. Его Величество в сопровождении Королевского Дома и всего Двора пожалует в Зал, дабы присутствовать на торжестве и лично вручить каждому из них надлежащую премию, ровно в 5 ч., после чего двери Зала будут закрыты и начнется само торжество».
Ни опоздать хотя бы на одну минуту, ни прибыть хотя бы на две минуты раньше назначенного срока на какое-нибудь шведское приглашение совершенно недопустимо. Поэтому одеваться я начинаю чуть ли не с трех часов дня - из страха, как бы чего не случилось: а вдруг куда-нибудь исчезнет запонка фрачной рубашки, как любят это делать в подобных случаях все запонки в мире? В половине пятого мы едем. К громадному «Музыкальному Дому», где всегда происходит торжество раздачи премий, течет столь густой и бесконечный поток автомобилей, что наш шофер, молодой гигант в мохнатой меховой шапке, с великим трудом пробирается в нем: нас спасает только то, что полиция при виде кортежа лауреатов, которые всегда идут в таких случаях друг за другом, задерживает все прочие автомобили».
Иван Бунин на вручении Нобелевской премии.
Иван Бунин на вручении Нобелевской премии.
Иван Бунин на вручении Нобелевской премии.
«Последняя минута меня взволновала. Речь Гальстрема была не только прекрасна, но истинно сердечна. Кончив, он с малой церемонностью обратился ко мне по-французски:
- Иван Алексеевич Бунин, благоволите сойти в Зал и принять из рук Его Величества литературную Нобелевскую премию 1933 года, присужденную вам Шведской академией».
Ему вручена папка с Нобелевским дипломом, медаль и чек на 715 тысяч французских франков. Вернувшись во Францию, разбогатевший Бунин первым делом расплатился с долгами, потом довольно большую сумму пожертвовал на помощь русским эмигрантам. И, наконец, по совету доброжелателей, вложил оставшуюся сумму в «беспроигрышное дело» (он вкладывается в ценные биржевые бумаги и приобретает долю в русском ресторане), но вскоре «по неумению обращаться с деньгами», как он пишет сам, остается ни с чем.