Очерки биполярного быта. Часть 3
Тема, достойная отдельного разговора, - идеалы и мечты биполярника. Еще раз напомню, что БАР - это одна-единственная болезнь с разными типами течения у разных людей и разными состояниями у одного человека. Если у пациента депрессия, то мания скрыто ходит где-то неподалеку, и vice versa. Поскольку основную часть жизни биполярника занимает депрессия, то мечты связаны с тем материалом, что несет с собой маниакальная фаза в ее крайнем выражении. А на ее высоте появляется мания величия. У меня ее никогда не было, но в депрессии я прокручиваю в уме приятные сюжеты, в которые я бы свято верил, если бы докатился до психоза.
Если коротко, то все сводится к доминантному статусу, богатству, власти, беззаботности и способности влиять на сознание других людей. Я правитель, батюшка-барин, высокий начальник, блестящий сановник, богатый отпрыск знатного рода. Меня ограждают от любых повседневных трудностей, оказывают величайшее почтение, угадывают любые желания. Я строг, но справедлив, близко к своей персоне не подпускаю никого. Человек рассматривается только с позиции того, какую пользу он может мне принести, умело ли он служит мне. Такими верными слугами я виртуально окружаю себя в тяжелые минуты, но легче от этого не становится. Уточню, что описанные дела как раз являются итогом обострения эпилептоидных черт личности в депрессии. Проще говоря, сволочным я становлюсь. Всякие властные взаимоотношения - это по ведомству эпилептоидов.
Страдающие БАР часто жалуются на «скучную жизнь», на то, что молодость прошла напрасно, а впереди ничего нет, на то, что они живут, как все обыватели, а надо бы как-то по-особенному. Если же отнять профессиональную деятельность и семейные хлопоты, к чему биполярники иногда страстно стремятся, то такой субъект будет просто лежать на диване, уткнется в компьютер или станет тупо переключать каналы. И не сможет от этого оторваться, даже когда совсем тошно станет. «Нескучная» жизнь обернется случайными связями, пьянкой или употреблением еще чего повеселее, причем только в мании, а в депрессии биполярник вообще не сможет выйти из дома, чтобы окунуться в море удовольствий.
Личностные особенности и характер течения болезни определяют, каким больной с БАР запомнится окружающим: непредсказуемым раздолбаем с начатками асоциального поведения или кротким, домашним ботаником. Я всегда был ботаником с нереализованным желанием стать раздолбаем. В переводе на биполярную терминологию получается, что преобладающая в при моем типе течения депрессия хотела скомпенсировать себя манией. Так как я основываюсь на собственном опыте и стараюсь не повторять то, что можно почерпнуть из медицинской литературы, я не буду писать о выходках, учиняемых в маниакальной фазе, мне по сути незнакомой. Говорят, что это феерично, но при нынешней медицине дойти до хорошей мании мало кому суждено. Подростки в таких случаях делают все то, что положено трудным подросткам. Чуть позже появляется богемно-артистический или тривиальный алкогольно-хулиганский уклон. Меня тянуло... ну мало ли куда тянуло, замнем для ясности. Так или иначе, я всегда оставался дома, за книгами.
В более спокойные периоды присутствует сожаление о несвершившихся безумствах. Что именно надо делать ради хорошего безумства, я вряд ли смогу толком ответить, но полагаю, что и многие другие мои товарищи по несчастью не имеют на этот счет ясных представлений. Однако идея убийственной обыденности жизни крутится в моей голове постоянно и оказывает свое разлагающее действие. Как я сказал жене: «Вот представлял, что наша совместная жизнь будет похожа на увеселительную прогулку, а попал не то в казарму, не то в дом инвалидов». Чтобы не возникло неверных толкований и предположений, оговорюсь, что в светлые периоды такой взгляд на суть семейной жизни радикально меняется к лучшему.