(no subject)
Давно хотела продолжить делиться впечатлениями от Джудит Батлер - а сегодня, после одной дискуссии, опять, о правах однополых семей, и другой, опять, о феминизме - просто очень назрело рассказать о понятии этики-как-насилия, о котором рассказывает Батлер в самом начале книги (Giving an Account of Oneself).
(Дальше - примерный парафраз, стр. 3-4)
В курсе лекций "Проблемы моральной философии" (1963) Адорно говорит: "Возможно, мы можем сказать, что моральные вопросы всегда поднимались тогда, когда моральные нормы поведения переставали быть само собой разумеющимися и неоспоримыми в жизни общества". Далее он выражает несогласие с теми, кто оплакивает "разложение моральных идей", т.е. разрушение общего коллективного морального этоса. Адорно не склонен скорбеть об этой утрате, поскольку коллективный этос неизменно консервативен и постулирует фальшивое единство, пытаясь скрыть проблемы и непоследовательные места, которые есть в любом существующем этосе. Не то чтобы когда-то раньше существовало единство, которое потом распалось - раньше была всего лишь идеализация, пожалуй даже национализм, в который теперь уже больше не верят, да и не должны верить.
Сам Адорно говорит так:
"Нет ничего более выродившегося, чем тот тип этики или морали, который сохраняется в форме коллективных идей даже после того, как Мировой Дух перестал обитать в них - если можно использовать это выражение Гегеля как что-то вроде стенографического обозначения. После того, как состояние человеческого сознания и производительных сил общества отошли от этих коллективных идей, эти идеи приобретают качества подавления и насилия. И то, что наводит философию на такие размышления, как здесь - это элемент принуждения, который присутствует в традиционных обычаях; именно это насилие и зло приводит эти обычаи (Sitten) в конфликт с моралью (Sittlichkeit) - а не cнижение морали, которое оплакивают теоретики упадка".
Дальше Батлер говорит, что "коллективный этос, который теперь нужно пасти с помощью кавычек, поскольку его разделяют не все - может навязать свою претензию на общность только насильственными средствами... Более того, этот этос становится насилием только тогда, когда он становится анахронизмом. Что странно в историческом - и временнОм - смысле в этой форме этического насилия, это что, хотя коллективный этос становится анахронизмом, он не становится прошлым; он настаивает на внедрении себя в настоящее (insists itself into the present) как анахронизм. Этос отказывается стать прошлым, и насилие - это способ, которым он навязывает себя настоящему" (4-5).
Хочу прокомментировать от себя - но получается очень банально, что те, кто смотрят назад, видят разрушение морали и единства общества вокруг этой морали (хотя это единство по большей части ностальгический мираж). Те же, кто смотрят вперед - не рискуют ли они оторваться и потерять связь с какой ни есть, сделанной из мусора и пустых бутылок, но все же твердой землей?
(Дальше - примерный парафраз, стр. 3-4)
В курсе лекций "Проблемы моральной философии" (1963) Адорно говорит: "Возможно, мы можем сказать, что моральные вопросы всегда поднимались тогда, когда моральные нормы поведения переставали быть само собой разумеющимися и неоспоримыми в жизни общества". Далее он выражает несогласие с теми, кто оплакивает "разложение моральных идей", т.е. разрушение общего коллективного морального этоса. Адорно не склонен скорбеть об этой утрате, поскольку коллективный этос неизменно консервативен и постулирует фальшивое единство, пытаясь скрыть проблемы и непоследовательные места, которые есть в любом существующем этосе. Не то чтобы когда-то раньше существовало единство, которое потом распалось - раньше была всего лишь идеализация, пожалуй даже национализм, в который теперь уже больше не верят, да и не должны верить.
Сам Адорно говорит так:
"Нет ничего более выродившегося, чем тот тип этики или морали, который сохраняется в форме коллективных идей даже после того, как Мировой Дух перестал обитать в них - если можно использовать это выражение Гегеля как что-то вроде стенографического обозначения. После того, как состояние человеческого сознания и производительных сил общества отошли от этих коллективных идей, эти идеи приобретают качества подавления и насилия. И то, что наводит философию на такие размышления, как здесь - это элемент принуждения, который присутствует в традиционных обычаях; именно это насилие и зло приводит эти обычаи (Sitten) в конфликт с моралью (Sittlichkeit) - а не cнижение морали, которое оплакивают теоретики упадка".
Дальше Батлер говорит, что "коллективный этос, который теперь нужно пасти с помощью кавычек, поскольку его разделяют не все - может навязать свою претензию на общность только насильственными средствами... Более того, этот этос становится насилием только тогда, когда он становится анахронизмом. Что странно в историческом - и временнОм - смысле в этой форме этического насилия, это что, хотя коллективный этос становится анахронизмом, он не становится прошлым; он настаивает на внедрении себя в настоящее (insists itself into the present) как анахронизм. Этос отказывается стать прошлым, и насилие - это способ, которым он навязывает себя настоящему" (4-5).
Хочу прокомментировать от себя - но получается очень банально, что те, кто смотрят назад, видят разрушение морали и единства общества вокруг этой морали (хотя это единство по большей части ностальгический мираж). Те же, кто смотрят вперед - не рискуют ли они оторваться и потерять связь с какой ни есть, сделанной из мусора и пустых бутылок, но все же твердой землей?