ОБМЕН ЖЕНЩИНАМИ: ЗАМЕТКИ О "ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ» ПОЛА (продолжение)
РОДСТВО (О роли, которую играет сексуальность в переходе от обезьяны к «мужчине»).
Для антрополога система родства - это не список биологических родственников. Это система категорий и статусов, которые часто противоречат действительным генетическим связям. Существует множество примеров, когда социально установленный статус Родства оказывается важнее, чем биологический. Таким примером является, скажем, обычай «женской свадьбы» у нуэров. Нуэры приписывают статус отцовства человеку, от имени которого матери передается рогатый скот как часть брачного выкупа (bridewealth). Таким образом, женщина может сочетаться браком с другой женщиной и быть мужем жены и отцом своих детей, несмотря на то, что фактически она не может быть биологическим отцом (Evans-Pritchard 1951: 107-109).
В догосударственных обществах родство выступает в качестве привычного способа выражения социального взаимодействия, организующего экономическую, политическую, обрядовую, а также сексуальную деятельность. Обязанности и привилегии человека по отношению к другим определяются в терминах взаимного родства или отсутствия такового. Обмен товарами и услугами, производство и распределение, враждебность и солидарность, ритуал и обряд, - все это имеет место в рамках организационной структуры родства. Вездесущность и адаптационная эффективность родства заставили многих антропологов считать его, наряду с формированием языка, фактором, который решительно обозначил разрыв между гоминидами и человеческими существами (Sahlins 1960; Livingstone 1969; Levi-Strauss 1969).
Хотя утверждение о значимости родства составляет один из основных принципов антропологии, внутренние механизмы систем родства долго являлись предметом интенсивной полемики. Системы родства широко варьируют от одной культуры к другой. В них содержатся всевозможные, иногда невообразимые для нас правила, которые предписывают человеку, с кем можно вступать в брак, а с кем нельзя. Внутренняя сложность этих правил озадачивает. Системы родства десятилетиями занимали воображение антропологов, которые пытались объяснять запрет инцеста, браки двоюродных братьев и сестер, условия наследования, отношения уклонения от близости или, наоборот, насильственной близости, кланы и подгруппы, табу на имена, - т.е. разнообразные элементы, которые можно найти в описаниях реальных систем родства. В XIX в. некоторые мыслители попытались создать исчерпывающие описания природы и истории систем половых отношений в человеческом обществе (см. Fee 1973). Одной из таких попыток является работа Льюиса Генри Моргана «Древнее общество». Именно эта книга побудила Энгельса написать «Происхождение семьи, частной собственности и государства» - теория Энгельса основывается на описании родства и брака у Моргана.
Попытка Энгельса вывести теорию угнетения по половому признаку из изучения систем родства, начиная с XIX в., получила развитие в рамках этнологии.
Исключительное значение в данном контексте имеет работа К. Леви-Стросса «Элементарные структуры родства», представляющая собой самую смелую современную версию осмысления человеческого брака, начавшегося еще в предыдущем столетии. Это - книга, в которой родство эксплицитно рассматривается как воздействие культурной организации на факты биологического продолжения рода. В ней присутствует осознание значимости сексуальности в человеческом обществе.
Она представляет собой описание общества, которое не допускает существования абстрактного бесполого человеческого субъекта.
Напротив, человеческий субъект у Леви-Стросса всегда либо мужчина, либо женщина, и эта установка позволяет проследить расхождение социальных судеб разных полов.
Поскольку Леви-Стросс считает, что сущность систем родства заключается в том, что мужчины обмениваются женщинами, он имплицитно конструирует теорию угнетения по признаку пола. Симптоматично, что книга посвящена памяти Льюиса Генри Моргана.
«Отвратительный и драгоценный товар» (Моник Виттиг)
«Элементарные структуры родства» - это грандиозное сочинение о происхождении и природе человеческого общества. Оно представляет собой трактат о системах родства, распространенных примерно на одной трети этнографического земного шара. Самый фундаментальный его аспект - это попытка выделить структурные принципы родства.
Леви-Стросс утверждает, что применение этих принципов (суммированных в последней главе «Элементарных структур» в анализе эмпирических данных о родстве делает ясной логику брачных запретов и правил, сбивавших с толку и озадачивавших западных антропологов. Он создает шахматную игру исключительной сложности, которая не может быть воспроизведена в рамках данной статьи. Но два фрагмента этой игры имеют прямое отношение к женщинам - это «дар» и запрет инцеста, двойственное выражение которых дополняет его понятие обмена женщинами.
«Элементарные структуры» отчасти являются радикальным истолкованием другой знаменитой теории социальной организации примитивных обществ* - «Опыта о даре» Мосса (см. также Sahlins 1972: Chap. 4). Именно Мосс предпринял первую попытку теоретической реконструкции значения одной из наиболее поразительных черт примитивных обществ: господствующей роли, которую играет в социальном взаимодействии дарение - преподнесение подарков, их получение и обмен ими. В подобных обществах обмену подлежат самые разнообразные вещи - пища, заклинания, ритуалы, слова, имена, украшения, орудия и полномочия. Представитель арапешей говорит: «Свою собственную мать, свою собственную сестру, своих собственных свиней, свой собственный батат, который ты собрал, ты есть не можешь. Матерей других людей, сестер других людей, свиней других людей, батат, который они собрали, ты есть можешь» (цит. по: Levi-Strauss 1969: 27). В типичном акте обмена дарами ни одна из сторон ничего не приобретает. На Тробриандских островах каждое хозяйство имеет посадки батата и каждое хозяйство питается бататом. Но батат, который выращивается, и батат, который поедается, - не один и тот же. Во время сбора урожая мужчина отсылает выращенный в своем хозяйстве батат в дом своей сестры, а его дом снабжает бататом брат его жены (Malinowski 1929). Поскольку подобная процедура кажется бессмысленной с точки зрения накопления или торговли, ее логику ищут в другом. Мосс предполагает, что смысл дарения заключается в том, чтобы выражать, утверждать или создавать социальную связь между участниками обмена. Дарение подтверждает особые отношения доверия, солидарности и взаимопомощи, существующие между участниками этого акта. Предлагая нечто в дар, можно проявить дружеские отношения; принятие подарка выражает готовность преподнести ответный дар и подтверждение отношений. Обмен подарками может быть также выражением соревнования и соперничества. Существует множество примеров, когда один человек унижает другого, давая больше, чем адресат способен дать взамен. Ряд политических систем, таких как системы Большого Человека (Big Man) в горах Новой Гвинеи, основан на обмене, который построен не на материальном эквиваленте. Честолюбивый Большой Человек стремится отдать больше, чем может получить взамен. В обмен на дарение он получает политический престиж.
Несмотря на то, что и Мосс, и Леви-Стросс подчеркивают аспекты солидарности в обмене подарками, другие цели дарения только усиливают его функцию универсального средства социального обмена (commerce). Мосс предположил, что подарки являются связующими нитями социального дискурса, которые осуществляют консолидацию примитивных обществ в отсутствие специализированных институтов управления. «Дар - это примитивный способ достижения мира, который в гражданском обществе обеспечивается государством... Улаживая общественные разногласия, дар служил либерализации культуры» (Sahlins 1972: 169,175).
Леви-Стросс добавляет к теории взаимного воздаяния (reciprocity) в примитивных обществах мысль о том, что браки являются самой фундаментальной формой обмена дарами, где именно женщины представляют собой наиболее ценные дары. Он утверждает, что запрет инцеста лучше всего интерпретировать как механизм, обеспечивающий подобный обмен между семьями и группами. Поскольку запрет инцеста универсален, но содержание запрета варьируется, он не может быть объяснен как способ предотвращения заключения браков между генетически близкими индивидами. Скорее, запрет инцеста использует биологические явления половой жизни и продолжение рода для достижения социальных целей экзогамии и родства. Запрет инцеста разделяет универсум сексуального выбора на категории дозволенных и запрещенных сексуальных партнеров. Характерно, что при запрещении брачных союзов внутри группы предполагается обмен супругами из разных групп. «Запрет на использование дочери или сестры в сексуальных целях вынуждает отдавать их в жены другому мужчине, но в то же время устанавливает право на дочь или сестру этого мужчины. Именно по этой причине женщина, которую не берут замуж, приносится в жертву» (Леви-Стросс 1969: 51). «Запрет инцеста в меньшей степени является правилом, запрещающим брак с матерью, сестрой и дочерью, чем правилом, обязывающим отдавать мать, сестру или дочь другим мужчинам. Это главное правило дарения» (Там же: 481).
Результат дарения женщин является более глубоким, чем результат обмена другими подарками, потому что отношения, установленные таким образом, это не просто отношения взаимного обмена, а отношения родства. Партнеры по обмену становятся родственниками, а их потомки будут родственниками по крови: «Два человека могут встречаться как друзья и обмениваться подарками и даже впоследствии ссориться и воевать, но основой постоянной связи между ними является брак» (Best, цит. по: Levi-Strauss 1969: 481). Как и в случае с другими вариантами дарения, браки не всегда являются просто действиями, направленными на достижение мира. Браки могут носить характер серьезного соревнования, в котором участвует множество соперничающих друг с другом родственников. Тем не менее общий смысл рассуждений относительно запрета инцеста заключается в том, что его результатом является широкая сеть отношений множества людей, чьи связи друг с другом составляют структуру родства. Все другие уровни обмена, его объем и направление, включая враждебные действия, упорядочены в соответствии с этой структурой. Свадебные обряды, описанные в этнографической литературе, являются моментами непрерывного упорядоченного процесса, в котором женщины, дети, ракушки, слова, клички рогатого скота, рыба, предки, китовые зубы, свиньи, батат, заклинания, танцы, коврики и проч. переходят из рук в руки, закрепляя социальные связи.
Родство - это организация, а организация дает власть. Но кого организовывают?
Если именно женщины являются предметом сделок, тогда именно мужчины являются теми, кто их отдает и получает, и таким образом вступает в социальные связи. Женщина становится скорее каналом отношений, чем партнером обмена.5] Из обмена женщинами не обязательно следует, что женщины овеществляются в современном смысле этого слова, так как предметы в первобытном мире в высшей степени персонифицированы. Но из обмена обязательно следует различие между даром и тем, кто его дарит. Если женщины - дары, то мужчины - партнеры по обмену. И именно партнерам по обмену, а не дарам посредством взаимного обмена приписывается квази-мистическая сила социальной связи. Отношения в системе подобного рода таковы, что женщины не имеют возможности использовать выгоды от своего участия в циркуляции даров. До той поры, пока отношения предполагают, что мужчины обмениваются женщинами, именно мужчины будут извлекать пользу из продукта подобного обмена - из социальной организации.
«Совокупность отношений обмена, которые конституируют брак, устанавливается не между мужчиной и женщиной, а между двумя группами мужчин, тогда как женщина фигурирует лишь как один из объектов обмена, а не как один из его партнеров. Это остается в силе, даже если принимаются во внимание чувства девушки, при том что последнее почти всегда имеет место. Соглашаясь на предлагаемый союз, она способствует обмену или разрешает, чтобы он состоялся, но она не может изменить его природу» (Леви-Стросс 1969:115).6]
Чтобы вступить в отношения обмена дарами в качестве партнера, нужно иметь что-то, что можно было бы отдать. Если женщины для мужчин являются тем, с чем можно расстаться, сами женщины не обладают правом отдавать себя. «Какая женщина, - размышляет молодой мужчина из племени северных мелпанцев (Northern Melpa), - настолько сильна, чтобы встать и сказать: "Давайте делать мока, давайте найдем жен и свиней, давайте отдадим наших дочерей мужчинам, давайте вести войну, давайте убьем наших врагов!"? Да никакая... Все они - такие маленькие вещицы, которые просто торчат дома. Неужели вы не понимаете?» (Strathern 1972:161) Действительно, какая женщина способна на это?! Женщины из племени мелпанцев, о которых говорил этот мужчина, не могут получить себе кого-то в жены, а мужья, которых они получают, - это нечто совершенно иное. Женщины этого племени не могут отдавать своих дочерей мужчинам, потому что у них нет такого права на своих дочерей, которым обладают их родственники- мужчины, права дарить (которое все же отличается от права собственности).
В понятии «обмен женщинами» заключены и сила, и соблазн. Его привлекательность состоит в том, что оно относит угнетение женщин скорее к социальной области, нежели к биологии. Кроме того, это понятие предполагает, что мы ищем конечные основания угнетения женщин скорее в торговле женщинами, чем в торговле товарами. Конечно, нетрудно найти этнографические и исторические примеры торговли (traficking in) женщинами. Женщин отдавали замуж, завоевывали в битвах, отдавали в обмен на благосклонность, посылали в качестве дани, продавали и покупали. Эти практики далеко не ограничивались примитивными обществами. В более «цивилизованных» обществах они стали лишь более ярко выраженными и коммерциализованными. Мужчины, конечно, тоже служили предметом торговли, но скорее в качестве рабов, грубой рабочей силы, спортивных звезд, слуг или людей сходного по катастрофизму статуса, чем в качестве мужчин. Женщины служили предметом сделок как рабыни, служанки, проститутки, но также и просто как женщины. И если учесть, что на протяжении человеческой истории мужчины становились, главным образом, сексуальными субъектами - теми, кто осуществлял обмен, а женщины - сексуальными объектами, дарами, то многие обычаи, стереотипы, особенности личности становятся более понятными (в том числе любопытный обычай, согласно которому отец дарит невесту).
«Обмен женщинами» также является проблематичным понятием. Поскольку Леви-Стросс доказывает, что запрет инцеста и результаты его применения являются источником развития культуры, отсюда можно сделать вывод, что всемирное поражение женщин, имевшее Место в истории, совпало с возникновением культуры и является ее предпосылкой. Если результаты его анализа принимать в чистом виде, то феминистская программа должна включать задачу куда более сложную, чем уничтожение мужчин, а именно: избавление от культуры и замену ее на некие совершенно новые явления. Тем не менее, было бы в лучшем случае сомнительно утверждать, что если бы не существовало обмена женщинами, то не существовало бы и культуры, хотя бы по той простой причине, что культура изобретательна по определению.
Спорным является даже то, что «обмен женщинами» адекватно описывает все эмпирические данные, касающиеся систем родства. В некоторых культурах, таких как леле (Lele) и кума (Kuma), женщинами обмениваются открыто и публично. В других же культурах об обмене женщинами можно судить по косвенным признакам. В некоторых культурах, в частности, у охотников и собирателей, исключенных из выборки Леви-Стросса, эффективность этого понятия является очень спорной.
Что же мы можем извлечь из понятия, которое кажется таким важным и вместе с тем - таким сложным для применения? - «Обмен женщинами» не является ни дефиницией культуры, ни системой самой в себе и для себя. Это понятие представляет собой точную, но сжатую характеристику некоторых аспектов социальных пологендерных отношений. Система родства - это использование одного из аспектов природного мира в социальных целях. Эта система, таким образом, представляет собой «производство» в наиболее общем смысле этого термина: формирование, трансформацию объектов (в данном случае людей) в соответствии с некоей субъективной целью и во имя субъективной цели (о производстве в данном значении см.: Marx 1971:80-99). Система родства характеризуется собственными отношениями производства, распределения и обмена, которые включают определенные формы «собственности» на людей. Эти формы не являются исключительным выражением права частной собственности, а скорее разного типа правами, которые различные люди имеют на других людей. Брачные сделки (marriage transactions) - дары и предметы, которые фигурируют в свадебных обрядах для того, чтобы маркировать заключение брака, - служат богатым источником данных для точного определения того, кто и на кого имеет права. Анализируя подобные сделки, нетрудно прийти к выводу, что в большинстве случаев права женщин значительно уже, чем права мужчин.
В системах родства не просто происходит обмен женщинами. Обмениваются доступностью половых отношений, генеалогическими статусами, наследованием имен и предков, правами и людьми - мужчинами, женщинами и детьми - в конкретных системах социальных отношений. Эти отношения всегда предполагают одни права для мужчин, другие - для женщин. «Обмен женщинами» - это компактный способ выражения социальных отношений системы родства, при которой мужчины имеют определенные права на своих родственников-женщин, а женщины не имеют аналогичных прав ни на себя, ни на своих родственников-мужчин. В этом смысле обмен женщинами - это понятие, отражающее глубокое понимание системы, в которой женщины ограничены в праве распоряжаться собой. Понятие обмена женщинами теряет свой смысл, если его рассматривать как культурную необходимость и если его использовать как единственный инструмент анализа конкретной системы родства.
Если Леви-Стросс прав, считая обмен женщинами фундаментальным принципом родственных отношений, то подчинение женщин может быть рассмотрено как продукт отношений, с помощью которых организуются и производятся пол и гендер.
Экономическое угнетение женщин производно и вторично. Существует «экономика» пола и гендера, и нам нужно создать «политическую экономию» систем отношений между полами (sexual systems). Мы должны изучать каждое общество, чтобы определить точные механизмы, с помощью которых производятся и поддерживаются конкретные обычаи, связанные с сексуальностью. «Обмен женщинами» - это исходный шаг к созданию арсенала понятий, с помощью которых могут быть описаны системы отношений между полами.