«Операция по полному и окончательному…»
«Операция по полному и окончательному освобождению Советской Украины от немецко - фашистских захватчиков» - так была названа наша первая мощная наступательная операция в штабных документах Юго - Западного фронта.
Намечалось первое мощное наступление после долгих отступлений и тяжелых оборонительных боев первого года войны. Сталин возлагал на него большие надежды. Оно должно было реабилитировать пошатнувшийся авторитет Сталина как главнокомандующего.
Об этом свидетельствовал и приказ о направлении еще 2-х армий для участия в нем, помимо 3-х действующих армий Юго - Западного фронта (немцы имели на этом участке фронта всего 1 армию). Номера этих двух армий нигде не должны были упоминаться, с целью дезинформации немцев. Командование этой операцией Сталин поручил маршалу Тимошенко. В качестве помощника назначил Н. С. Хрущева. Показателем большого значения, уделяемого этой операции, был ряд секретных приказов из Москвы, в том числе и приказ о переброске части снарядов с других, близлежащих фронтов, для этого наступления. Одновременно в штаб попало несколько трофейных документов на немецком языке, которые я должен был переводить. Они касались усиления линии немецкой обороны на данном участке фронта. Как выяснилось позже - они были дезинформацией. В действительности, немцы тайно перенесли линию своей обороны ближе к Харькову, а на месте прежней линии соорудили бутафорские артиллерийские позиции. К нам поступали с соседних фронтов все новые пушки, снаряды, танки.
Погода нам явно благоприятствовала. Она была пасмурной, с туманами и низкой облачностью, мешающей вылету разведывательной авиации противника.
Наступление было назначено на 12 апреля 1942 года.
В 6 утра, почти одновременно, был открыт огонь из всех артиллерийских орудий. Так началось это наступление. Канонада продолжалась целый час. Там, где падали наши снаряды в линии немецкой обороны, уже бушевало пламя, поднимались столбы огня и дыма, стволы разбитых орудий, фигуры солдат. Через час огонь наших батарей одновременно прекратился. Вперед ринулась наша пехота. Всем не терпелось увидеть результат огня наших батарей. У многих к винтовкам были прикреплены штыки для добивания уцелевших фашистов.
То, что мы увидели впереди, повергло нас в глубокий шок - догорали останки деревянных стволов пушек, силуэты бутафорских танков и чучела немецких солдат. На позиции не осталось ни одного живого человека!
О таком даже трудно рассказывать. Представляю, как радовались немцы, видя, как мы впустую тратили снаряды.
Да, это была наша непростительная ошибка - не проверив изменившуюся ситуацию, начать наступление.
Так или иначе, но приказ «О полном и окончательном…» никто не отменял. И мы на следующий день двинулись вперед. Первый день прошел без особых «сюрпризов». На несколько километров, по дороге на Харьков, растянулась наша колонна. Небо было по - прежнему затянуто облаками, и нашему движению ничто не мешало. Но на следующий день утром засияло солнце, и этим воспользовались немецкие бомбардировщики. Первый же налет нанес нам серьезный урон. Кругом была равнина, и спрятаться было некуда. Одна немецкая эскадрилья сменяла другую, и мы несли огромные потери и в технике, и в людях. Этот ад продолжался несколько дней. Была выведена из строя большая часть наших пушек.
Я уже не в первый раз убеждался в правильности своего решения - не вступать в партию и избегать присвоения командирских званий. И в этот раз я получил подтверждение этому.
Когда мы, наконец, вступили в Харьков, оказалось, что он уже на половину в окружении. И мы снова вступили в бой.
Уже много позже, я узнал, что в наступлении на Харьков погибли командующий Юго - Западным фронтом маршал Городнянский и генерал Подлас - командовавший танковой частью, многие другие командиры частей были ранены или убиты.
Позже, находясь среди пленных и раненых, я услышал разговор трех высокопоставленных немецких офицеров: «Фюрер, конечно, наградил маршала Тимошенко Высшей наградой за такой весомый вклад в нашу победу!» Эти слова показались мне кощунственными. Я был уверен, что Тимошенко пустил себе пулю в лоб, не вынеся такого позора. Я ошибся. Он, Хрущев и Баграмян успели вовремя бросить свои окруженные войска и остались целы. А Тимошенко закончил войну Дважды Героем Советского Союза. Хрущева - Сталин вначале приказал расстрелять (как рассказывал потом сам Хрущев), но передумал.
Теперь о пленных. Когда уже все было закончено, советских пленных начали строить в колонны из шеренг, состоящих из 20 человек в каждой шеренге. Когда колонна достигала размеров квадрата, ее продвигали вперед. На этом месте создавали очередную колонну и т.д. Это продолжалось несколько часов, когда первая колонна достигла уже горизонта. А колонны продолжали строиться. Таким образом, в поле моего зрения оказалась колонна от горизонта до горизонта, и построение с продвижением не закончилось. Используя свои некоторые познания в определении количества войск, с помощью разных методов, общее количество, по моим подсчетам, примерно, составило более 600 000 человек. Если учесть, что после этого провала нашего наступления, немцы довольно быстро дошли до Сталинграда, можно полагать, что эта цифра близка к реальной.
Намечалось первое мощное наступление после долгих отступлений и тяжелых оборонительных боев первого года войны. Сталин возлагал на него большие надежды. Оно должно было реабилитировать пошатнувшийся авторитет Сталина как главнокомандующего.
Об этом свидетельствовал и приказ о направлении еще 2-х армий для участия в нем, помимо 3-х действующих армий Юго - Западного фронта (немцы имели на этом участке фронта всего 1 армию). Номера этих двух армий нигде не должны были упоминаться, с целью дезинформации немцев. Командование этой операцией Сталин поручил маршалу Тимошенко. В качестве помощника назначил Н. С. Хрущева. Показателем большого значения, уделяемого этой операции, был ряд секретных приказов из Москвы, в том числе и приказ о переброске части снарядов с других, близлежащих фронтов, для этого наступления. Одновременно в штаб попало несколько трофейных документов на немецком языке, которые я должен был переводить. Они касались усиления линии немецкой обороны на данном участке фронта. Как выяснилось позже - они были дезинформацией. В действительности, немцы тайно перенесли линию своей обороны ближе к Харькову, а на месте прежней линии соорудили бутафорские артиллерийские позиции. К нам поступали с соседних фронтов все новые пушки, снаряды, танки.
Погода нам явно благоприятствовала. Она была пасмурной, с туманами и низкой облачностью, мешающей вылету разведывательной авиации противника.
Наступление было назначено на 12 апреля 1942 года.
В 6 утра, почти одновременно, был открыт огонь из всех артиллерийских орудий. Так началось это наступление. Канонада продолжалась целый час. Там, где падали наши снаряды в линии немецкой обороны, уже бушевало пламя, поднимались столбы огня и дыма, стволы разбитых орудий, фигуры солдат. Через час огонь наших батарей одновременно прекратился. Вперед ринулась наша пехота. Всем не терпелось увидеть результат огня наших батарей. У многих к винтовкам были прикреплены штыки для добивания уцелевших фашистов.
То, что мы увидели впереди, повергло нас в глубокий шок - догорали останки деревянных стволов пушек, силуэты бутафорских танков и чучела немецких солдат. На позиции не осталось ни одного живого человека!
О таком даже трудно рассказывать. Представляю, как радовались немцы, видя, как мы впустую тратили снаряды.
Да, это была наша непростительная ошибка - не проверив изменившуюся ситуацию, начать наступление.
Так или иначе, но приказ «О полном и окончательном…» никто не отменял. И мы на следующий день двинулись вперед. Первый день прошел без особых «сюрпризов». На несколько километров, по дороге на Харьков, растянулась наша колонна. Небо было по - прежнему затянуто облаками, и нашему движению ничто не мешало. Но на следующий день утром засияло солнце, и этим воспользовались немецкие бомбардировщики. Первый же налет нанес нам серьезный урон. Кругом была равнина, и спрятаться было некуда. Одна немецкая эскадрилья сменяла другую, и мы несли огромные потери и в технике, и в людях. Этот ад продолжался несколько дней. Была выведена из строя большая часть наших пушек.
Я уже не в первый раз убеждался в правильности своего решения - не вступать в партию и избегать присвоения командирских званий. И в этот раз я получил подтверждение этому.
Когда мы, наконец, вступили в Харьков, оказалось, что он уже на половину в окружении. И мы снова вступили в бой.
Уже много позже, я узнал, что в наступлении на Харьков погибли командующий Юго - Западным фронтом маршал Городнянский и генерал Подлас - командовавший танковой частью, многие другие командиры частей были ранены или убиты.
Позже, находясь среди пленных и раненых, я услышал разговор трех высокопоставленных немецких офицеров: «Фюрер, конечно, наградил маршала Тимошенко Высшей наградой за такой весомый вклад в нашу победу!» Эти слова показались мне кощунственными. Я был уверен, что Тимошенко пустил себе пулю в лоб, не вынеся такого позора. Я ошибся. Он, Хрущев и Баграмян успели вовремя бросить свои окруженные войска и остались целы. А Тимошенко закончил войну Дважды Героем Советского Союза. Хрущева - Сталин вначале приказал расстрелять (как рассказывал потом сам Хрущев), но передумал.
Теперь о пленных. Когда уже все было закончено, советских пленных начали строить в колонны из шеренг, состоящих из 20 человек в каждой шеренге. Когда колонна достигала размеров квадрата, ее продвигали вперед. На этом месте создавали очередную колонну и т.д. Это продолжалось несколько часов, когда первая колонна достигла уже горизонта. А колонны продолжали строиться. Таким образом, в поле моего зрения оказалась колонна от горизонта до горизонта, и построение с продвижением не закончилось. Используя свои некоторые познания в определении количества войск, с помощью разных методов, общее количество, по моим подсчетам, примерно, составило более 600 000 человек. Если учесть, что после этого провала нашего наступления, немцы довольно быстро дошли до Сталинграда, можно полагать, что эта цифра близка к реальной.