КУДА ИДЁМ?
Недавно по радио «Русская служба новостей» услышал выступление заместителя министра обороны, расхвалившего наши достижения в ракетной технике в момент холодной войны с Америкой (девяностые годы). Никак не могу взять в толк, к чему это? Неужели опять холодная война с Америкой? Теперь даже школьники знают, что она стоила нам огромных затрат и закончилась не в нашу пользу. Так стоит ли снова к этому возвращаться? Тем более что успехи, о которых упомянул зам. министра, судя по всему, были дутыми. И уж совсем некстати он перешёл на наши сегодняшние успехи.
Я, 19-летний студент, был призван в 1939 году на действительную военную службу в Красную Армию. Тогда в газетах и по радио нарком обороны товарищ Ворошилов так же восхвалял мощь Красной Армии и её вооружение. Спустя 2 года, мы - красноармейцы, ощутили на собственной шкуре реальную «мощь» Красной Армии. Германии хватило нескольких недель, чтобы уничтожить более 5 миллионов таких, как я и почти половину всего вооружения Советского Союза. Теперь наши поражения на первом этапе войны объясняют внезапностью нападения Германии на Советский Союз. И в это до сих пор ещё многие верят, тогда, как известно, что Сталин был предупрежден об этом разведчиком Зорге и немецкими перебежчиками. Так же известно, что Сталин подготовил упреждающее нападение на центр снабжения Германии горючим - Плоешти. Он с нетерпением ждал, когда, наконец, германский вермахт в полном составе высадится на Британские острова, чтобы затем ударом по Плоешти обездвижить всю германскую технику. Для ускорения и подталкивания Гитлера к высадке на Британские острова он произвёл частичное разоружение советских войск, сконцентрированных на границе. Главной целью Сталина, как известно, было осуществление мировой пролетарской революции на благо всего человечества под его руководством.
Лично участвуя в этой войне, я помню, как в течение 5 месяцев мы отдали врагу Белоруссию, Прибалтику, половину Украины. А к концу 1942 года гитлеровцы уже были в Сталинграде, при этом число наших потерь достигло астрономических размеров.Погибли почти все мои сверстники - студенты. Целый год я провоевал на передовой линии. Был дважды ранен и контужен, случайно уцелел. Уже тогда я смог дать оценку «правдивости» советской пропаганды и, насмехаясь над собой, шёпотом повторял слова бравых песен, с которыми мы в 1940 году маршировали по мостовым бывшего польского города Львова. Слова этих песен я помню до сих пор:
«Разя огнём, сверкая блеском стали,
Пойдут машины в яростный поход,
Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин
И первый маршал в бой нас поведёт».
Или:
«От самой тайги до Британских морей
Красная Армия всех сильней!»…
Или:
«Чужой земли мы не хотим ни пяди,
Но и своей вершка не отдадим».
Как показало время, всё, что тогда говорилось и пелось, оказалось ложью. Участвуя в нашем харьковском наступлении в мае 1942 года, где мы потеряли более миллиона наших войск, что долгое время нигде в исторических справочниках не упоминалось. Например, книга «Гриф секретности снят…» под редакцией генерала Г.Ф. Кривошеева.
Я собственными глазами имел возможность подсчитать количество только наших пленных. Оно оказалось равным свыше 600 тысяч. Последний бой за Харьков мы вели в полном окружении. Моё третье ранение, плен и третий побег, давший мне свободу и самостоятельный выбор: догонять далеко ушедший фронт почти до Сталинграда; или дождаться победы под видом простого селянина. Я выбрал третий путь: продолжить войну против фашистских захватчиков, но не с винтовкой и гранатой, а в качестве разведчика в глубоком тылу врага, там, откуда непрерывным потоком шло вооружение всех видов, несущее смерть и порабощение моей Родины. Такое решение мне представлялось несравненно более эффективным, чем быть пушечным мясом, руководимым бездарным главнокомандующим. При этом вспомнилась случайно услышанная фраза: «Один разведчик может быть полезнее, чем целая армия». Не знаю, почему эта фраза вспомнилась мне именно тогда, когда мне предстояло сделать свой выбор. Даже сам я в тот момент мало верил тому, что это реально. Тем более что для меня, может быть, более вероятным выбором было остаться на захваченной немцами территории в каком-нибудь небольшом городке и работать на немцев, как это пришлось делать значительной части нашего населения, оказавшегося в оккупации, в том числе и наших солдат, попавших в плен, а затем бежавших.
Здесь необходимо вспомнить мою родословную.
Немецкая фамилия досталась мне от предка Бурхарда фон Витмана, приглашённого Петром Великим в Россию. Бурхард остался в России, женился на россиянке, принял православную веру, имел детей. Раздвоенность между двумя национальностями давала себя знать на протяжении всей моей жизни: и во время войны и в мирное время. И в этом я не одинок. Великая русская императрица Екатерина Вторая - показательный тому пример. Будучи немкой по происхождению, она всей душой полюбила Россию, сделав для неё больше благ, чем многие истинно русские правители. Она для меня была и остаётся убедительным примером. Оказавшись не по своей воле красноармейцем, я воевал не против немецкого народа, а против войны и фашизма, и делал всё возможное для скорейшего её окончания, и это нашло признанное подтверждение.
Однако нашлись карьеристы, которые присвоили себе вклад в победу над фашизмом, внесённый патриотами австрийского Сопротивления, совместно с которыми действовал и я под псевдонимом «Вальдемар фон Витвер». Эти действия обеспечили бескровное освобождение Вены, сорвав планы Гитлера о превращении Вены в крепость для долговременной обороны. Гитлеру, как известно, нужно было ещё два-три месяца продолжения войны, чтобы применить атомное оружие. Совместные действия войск Третьего Украинского фронта и отрядов австрийского Сопротивления сорвали план Гитлера, приблизив день окончательной Победы над гитлеровской Германией.
После освобождения Вены я составил подробный письменный отчёт об этой операции и направил его командующему фронтом. Отчёт попал к начальнику СМЕРШа генералу Абакумову и, вместо того, чтобы отправить его высшему руководству, Абакумов присвоил себе и своему ведомству успех операции по освобождению Вены. В результате, руководитель Сопротивления майор Карл Сцоколль и я были брошены в подвал и по ложному обвинению должны были быть расстрелянными. Меня от расстрела спас Военный Трибунал, опровергший выдвинутые против меня обвинения в измене Родине (копия протеста имеется в моём личном архиве и в материалах следственного дела). Несмотря на протест Трибунала, вместо освобождения я был направлен в незаконную ссылку на Урал без права вернуться домой в Москву. Не добившись разрешения на выезд, я выехал в Москву самовольно в 1947 году, где был арестован по приказу генерала Абакумова (имеется подлинная копия приказа), к тому времени ставшего министром госбезопасности, и помещён в Лефортовскую тюрьму, где мне снова были выдвинуты прежние, опротестованные Трибуналом, обвинения. Трибунал снова вернул материал и тогда министр Абакумов, совместно с генералами Меркуловым и Алфёровым (Особое совещание - «тройка»), приговорили меня к 10 годам лагерей. Освобождён был после смерти Сталина в 1954 году без права возвращения в Москву. Полностью реабилитирован в 1990 году.
В 2001 году вышла моя очередная книга «Синдром удава», где подробно описан весь мой пройденный жизненный путь.
Я, 19-летний студент, был призван в 1939 году на действительную военную службу в Красную Армию. Тогда в газетах и по радио нарком обороны товарищ Ворошилов так же восхвалял мощь Красной Армии и её вооружение. Спустя 2 года, мы - красноармейцы, ощутили на собственной шкуре реальную «мощь» Красной Армии. Германии хватило нескольких недель, чтобы уничтожить более 5 миллионов таких, как я и почти половину всего вооружения Советского Союза. Теперь наши поражения на первом этапе войны объясняют внезапностью нападения Германии на Советский Союз. И в это до сих пор ещё многие верят, тогда, как известно, что Сталин был предупрежден об этом разведчиком Зорге и немецкими перебежчиками. Так же известно, что Сталин подготовил упреждающее нападение на центр снабжения Германии горючим - Плоешти. Он с нетерпением ждал, когда, наконец, германский вермахт в полном составе высадится на Британские острова, чтобы затем ударом по Плоешти обездвижить всю германскую технику. Для ускорения и подталкивания Гитлера к высадке на Британские острова он произвёл частичное разоружение советских войск, сконцентрированных на границе. Главной целью Сталина, как известно, было осуществление мировой пролетарской революции на благо всего человечества под его руководством.
Лично участвуя в этой войне, я помню, как в течение 5 месяцев мы отдали врагу Белоруссию, Прибалтику, половину Украины. А к концу 1942 года гитлеровцы уже были в Сталинграде, при этом число наших потерь достигло астрономических размеров.Погибли почти все мои сверстники - студенты. Целый год я провоевал на передовой линии. Был дважды ранен и контужен, случайно уцелел. Уже тогда я смог дать оценку «правдивости» советской пропаганды и, насмехаясь над собой, шёпотом повторял слова бравых песен, с которыми мы в 1940 году маршировали по мостовым бывшего польского города Львова. Слова этих песен я помню до сих пор:
«Разя огнём, сверкая блеском стали,
Пойдут машины в яростный поход,
Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин
И первый маршал в бой нас поведёт».
Или:
«От самой тайги до Британских морей
Красная Армия всех сильней!»…
Или:
«Чужой земли мы не хотим ни пяди,
Но и своей вершка не отдадим».
Как показало время, всё, что тогда говорилось и пелось, оказалось ложью. Участвуя в нашем харьковском наступлении в мае 1942 года, где мы потеряли более миллиона наших войск, что долгое время нигде в исторических справочниках не упоминалось. Например, книга «Гриф секретности снят…» под редакцией генерала Г.Ф. Кривошеева.
Я собственными глазами имел возможность подсчитать количество только наших пленных. Оно оказалось равным свыше 600 тысяч. Последний бой за Харьков мы вели в полном окружении. Моё третье ранение, плен и третий побег, давший мне свободу и самостоятельный выбор: догонять далеко ушедший фронт почти до Сталинграда; или дождаться победы под видом простого селянина. Я выбрал третий путь: продолжить войну против фашистских захватчиков, но не с винтовкой и гранатой, а в качестве разведчика в глубоком тылу врага, там, откуда непрерывным потоком шло вооружение всех видов, несущее смерть и порабощение моей Родины. Такое решение мне представлялось несравненно более эффективным, чем быть пушечным мясом, руководимым бездарным главнокомандующим. При этом вспомнилась случайно услышанная фраза: «Один разведчик может быть полезнее, чем целая армия». Не знаю, почему эта фраза вспомнилась мне именно тогда, когда мне предстояло сделать свой выбор. Даже сам я в тот момент мало верил тому, что это реально. Тем более что для меня, может быть, более вероятным выбором было остаться на захваченной немцами территории в каком-нибудь небольшом городке и работать на немцев, как это пришлось делать значительной части нашего населения, оказавшегося в оккупации, в том числе и наших солдат, попавших в плен, а затем бежавших.
Здесь необходимо вспомнить мою родословную.
Немецкая фамилия досталась мне от предка Бурхарда фон Витмана, приглашённого Петром Великим в Россию. Бурхард остался в России, женился на россиянке, принял православную веру, имел детей. Раздвоенность между двумя национальностями давала себя знать на протяжении всей моей жизни: и во время войны и в мирное время. И в этом я не одинок. Великая русская императрица Екатерина Вторая - показательный тому пример. Будучи немкой по происхождению, она всей душой полюбила Россию, сделав для неё больше благ, чем многие истинно русские правители. Она для меня была и остаётся убедительным примером. Оказавшись не по своей воле красноармейцем, я воевал не против немецкого народа, а против войны и фашизма, и делал всё возможное для скорейшего её окончания, и это нашло признанное подтверждение.
Однако нашлись карьеристы, которые присвоили себе вклад в победу над фашизмом, внесённый патриотами австрийского Сопротивления, совместно с которыми действовал и я под псевдонимом «Вальдемар фон Витвер». Эти действия обеспечили бескровное освобождение Вены, сорвав планы Гитлера о превращении Вены в крепость для долговременной обороны. Гитлеру, как известно, нужно было ещё два-три месяца продолжения войны, чтобы применить атомное оружие. Совместные действия войск Третьего Украинского фронта и отрядов австрийского Сопротивления сорвали план Гитлера, приблизив день окончательной Победы над гитлеровской Германией.
После освобождения Вены я составил подробный письменный отчёт об этой операции и направил его командующему фронтом. Отчёт попал к начальнику СМЕРШа генералу Абакумову и, вместо того, чтобы отправить его высшему руководству, Абакумов присвоил себе и своему ведомству успех операции по освобождению Вены. В результате, руководитель Сопротивления майор Карл Сцоколль и я были брошены в подвал и по ложному обвинению должны были быть расстрелянными. Меня от расстрела спас Военный Трибунал, опровергший выдвинутые против меня обвинения в измене Родине (копия протеста имеется в моём личном архиве и в материалах следственного дела). Несмотря на протест Трибунала, вместо освобождения я был направлен в незаконную ссылку на Урал без права вернуться домой в Москву. Не добившись разрешения на выезд, я выехал в Москву самовольно в 1947 году, где был арестован по приказу генерала Абакумова (имеется подлинная копия приказа), к тому времени ставшего министром госбезопасности, и помещён в Лефортовскую тюрьму, где мне снова были выдвинуты прежние, опротестованные Трибуналом, обвинения. Трибунал снова вернул материал и тогда министр Абакумов, совместно с генералами Меркуловым и Алфёровым (Особое совещание - «тройка»), приговорили меня к 10 годам лагерей. Освобождён был после смерти Сталина в 1954 году без права возвращения в Москву. Полностью реабилитирован в 1990 году.
В 2001 году вышла моя очередная книга «Синдром удава», где подробно описан весь мой пройденный жизненный путь.