"Сталин и Троцкий - это фактически две половинки Ленина..."
Какая-то историческая вивисекция. Разрезал живое тело истории, показывает нам части и рассказывает о жизни в то время, как на столе лежит уже готовый труп. Мысли о единстве помянутых персонажей приходят в голову, во всяком случае, сталинизм и троцкизм - две стороны одной медали, это несомненно, но в данном случае Сергей Павлюченков говорит о другом:
"...Один остался в роли архитектора системы, другой - был отброшен ходом вещей как ненужная рефлексия в период мобилизации всех сил. После 1920 года Троцкий никогда откровенно не признавал и не мог признать в силу объективных причин, и субъективных качеств, что бюрократический аппарат, с которым он вел непримиримую войну, не есть нечто случайное, а закономерный итог всей, и его в том числе, революционной деятельности. По этой же причине все «мемории» Троцкого построены на пережевывании одних и тех же фабул и сюжетов в поиске и обосновании пресловутых «случайностей», которые заставили революцию отклониться от «правильного» пути".
"Массы, наряду с аппаратом, образовывали живое противоречие этой системы, были ее равноправными творцами, опорой и источником сил, а все вместе - представляли единое государство. То, что бюрократия не была вполне свободна в своем «абсолютизме», показывает ее незавидная участь в 1937 году. Бюрократию, как и массы, также истощала эта всеобщая мобилизационная система, и она с заметным вздохом облегчения в 1953 году проводила в последний путь вознесенного кумира, в свою очередь полностью выработавшего свой человеческий ресурс".
Как человек, захваченный потоком перестройки, а потом ушибленный ею, Павлюченков чрезмерное внимание уделяет бюрократии, полагает государственное строительство определяющим историческую судьбу России. В качестве основополагающего тезиса он приводит цитату из Гюстава Ле‑Бона: "Как человек не может выбирать себе возраста, так и народы не могут выбирать свои учреждения. Они подчиняются тем, к которым их обязывает их прошлое, их верования, экономические законы, среда, в которой они живут. Что народ в данную минуту может разрушить путем насильственной революции учреждения, переставшие ему нравиться - это не раз наблюдалось в истории. Но чего история никогда еще не показывала, это чтобы новые учреждения, искусственно навязанные силой, держались сколько‑нибудь прочно и продолжительно. Спустя короткое время - все прошлое вновь входит в силу, так как мы всецело созданы этим прошлым, и оно является нашим верховным властителем".
Цитата сия интересна тем, что её привёл в своих мемуарах Деникин и подчеркнул читавший сии мемуары Ленин.
Итак, "прошлое вновь входит в силу, так как мы всецело созданы этим прошлым, и оно является нашим верховным властителем". Это пафос книги Павлюченкова: "Большевики отчасти сознательно, отчасти по неумолимой логике развязавшейся борьбы, проделали кровавую чистку общества, удалив ту самоценную социальную ржавчину, которая наслоилась на систему в эпоху послепетровской империи... Принципиальная патерналистская система, доведенная до абсолюта Петром I, была большевиками сохранена, очищена и модернизирована".
Конечно, все тут процитированные люди - умные, но чего-то они недодумали. Ну да, всякая бюрократическая машина похожа на всякую другую бюрократическую машину. Входящие бумаги, исходящие, иерархия и прочее есть везде и всегда, от глиняных табличек Месопотамии до жёстких дисков компьютеров администрации президента. Нам показали сходство, спасибо. Но теперь покажите нам различие. Нет никакой разницы в обществе с петровских времён до сталинских? Жизнь есть развитие, но Павлюченков показывает не развитие, не жизнь, это анатомический театр какой-то. Впрочем, помянутый Ле-Бон вкупе с Деникиным тоже показывают анатомический театр.
Каково было производство в петровские времена? Какие большие группы людей были заняты в нём, какие изымали прибавочный продукт и в пользу каких распределяли? Как они изменились к ленинскому времени? Как они изменились в сталинский период? Неужто воспроизводство общественной жизни в 1953 году не отличалось от воспроизводства общественной жизни в 1725 году?
"...Один остался в роли архитектора системы, другой - был отброшен ходом вещей как ненужная рефлексия в период мобилизации всех сил. После 1920 года Троцкий никогда откровенно не признавал и не мог признать в силу объективных причин, и субъективных качеств, что бюрократический аппарат, с которым он вел непримиримую войну, не есть нечто случайное, а закономерный итог всей, и его в том числе, революционной деятельности. По этой же причине все «мемории» Троцкого построены на пережевывании одних и тех же фабул и сюжетов в поиске и обосновании пресловутых «случайностей», которые заставили революцию отклониться от «правильного» пути".
"Массы, наряду с аппаратом, образовывали живое противоречие этой системы, были ее равноправными творцами, опорой и источником сил, а все вместе - представляли единое государство. То, что бюрократия не была вполне свободна в своем «абсолютизме», показывает ее незавидная участь в 1937 году. Бюрократию, как и массы, также истощала эта всеобщая мобилизационная система, и она с заметным вздохом облегчения в 1953 году проводила в последний путь вознесенного кумира, в свою очередь полностью выработавшего свой человеческий ресурс".
Как человек, захваченный потоком перестройки, а потом ушибленный ею, Павлюченков чрезмерное внимание уделяет бюрократии, полагает государственное строительство определяющим историческую судьбу России. В качестве основополагающего тезиса он приводит цитату из Гюстава Ле‑Бона: "Как человек не может выбирать себе возраста, так и народы не могут выбирать свои учреждения. Они подчиняются тем, к которым их обязывает их прошлое, их верования, экономические законы, среда, в которой они живут. Что народ в данную минуту может разрушить путем насильственной революции учреждения, переставшие ему нравиться - это не раз наблюдалось в истории. Но чего история никогда еще не показывала, это чтобы новые учреждения, искусственно навязанные силой, держались сколько‑нибудь прочно и продолжительно. Спустя короткое время - все прошлое вновь входит в силу, так как мы всецело созданы этим прошлым, и оно является нашим верховным властителем".
Цитата сия интересна тем, что её привёл в своих мемуарах Деникин и подчеркнул читавший сии мемуары Ленин.
Итак, "прошлое вновь входит в силу, так как мы всецело созданы этим прошлым, и оно является нашим верховным властителем". Это пафос книги Павлюченкова: "Большевики отчасти сознательно, отчасти по неумолимой логике развязавшейся борьбы, проделали кровавую чистку общества, удалив ту самоценную социальную ржавчину, которая наслоилась на систему в эпоху послепетровской империи... Принципиальная патерналистская система, доведенная до абсолюта Петром I, была большевиками сохранена, очищена и модернизирована".
Конечно, все тут процитированные люди - умные, но чего-то они недодумали. Ну да, всякая бюрократическая машина похожа на всякую другую бюрократическую машину. Входящие бумаги, исходящие, иерархия и прочее есть везде и всегда, от глиняных табличек Месопотамии до жёстких дисков компьютеров администрации президента. Нам показали сходство, спасибо. Но теперь покажите нам различие. Нет никакой разницы в обществе с петровских времён до сталинских? Жизнь есть развитие, но Павлюченков показывает не развитие, не жизнь, это анатомический театр какой-то. Впрочем, помянутый Ле-Бон вкупе с Деникиным тоже показывают анатомический театр.
Каково было производство в петровские времена? Какие большие группы людей были заняты в нём, какие изымали прибавочный продукт и в пользу каких распределяли? Как они изменились к ленинскому времени? Как они изменились в сталинский период? Неужто воспроизводство общественной жизни в 1953 году не отличалось от воспроизводства общественной жизни в 1725 году?