«Храм Бахуса»
В 1880-1890-х годах этот дом прошёл через множество купеческих рук. Совершенно изменился фасад. Дом потерял вид старинного дворца. Но внутренность роскошных зал была сохранена. Осталась и беломраморная лестница, и выходивший на парадный двор подъезд, ещё помнивший возок Марии Волконской...
И вот в конце девяностых годов его приобрёл один петербургский миллионер. Привезённый им архитектор зашил весь дом тёсом, что было для Москвы новинкой, и получился гигантский деревянный ящик, плотный, ни одной щёлочки не осталось.
Идёт год, второй, но плотные леса всё ещё окружают стройку. Москвичи-старожилы, помнившие, что здесь когда-то жили черти и водились привидения, осторожно переходили на другую сторону Тверской, тем более, что о таинственной стройке шли легенда за легендой.
Нашлись смельчаки, которые, несмотря на охрану и стаю овчарок во дворе, всё-таки ухитрялись проникнуть внутрь, чтобы потом рассказывать чудеса:
- Индийская пагода воздвигается.
- Мавританский замок!
- Языческий храм Бахуса...
Последнее оказалось ближе всего к истине.
Наконец леса были сняты, тротуары очищены, и засверкали тысячи огней сквозь огромные зеркальные стёкла. Храм Бахуса?
Впрочем, это название не было официальным. В день снятия лесов было назначено торжественное, с молебствием освящение.
С утра толпы народа запрудили улицу, любуясь на щегольской фасад "нового стиля" с фронтоном, на котором вместо княжеского герба белелось что-то из мифологии. На тротуаре была толчея людей, жадно рассматривавших сквозь зеркальные стёкла причудливые постройки из разных неведомых доселе Москве товаров.
Горами поднимаются заморские фрукты. Как груда ядер, высится пирамида кокосовых орехов, с голову ребёнка каждый. Необъятными пудовыми кистями висят бананы. Перламутром отливают разноцветные обитатели морского царства. А над всем этим блещут электрические звёзды на батареях винных бутылок, сверкают и переливаются в глубоких зеркалах, вершины которых теряются в туманной высоте.
Двери магазина были ещё заперты, хотя внутри стали заранее собираться приглашённые, проходя со двора.
Привезённые для молебна иконы стояли посреди магазина, среди экзотических растений. Наконец, к полудню зашевелилась полиция, оттесняя народ на противоположную сторону улицы. Прискакал взвод жандармов и своими конями разделил улицу для проезда важных гостей.
Ровно в полдень двери магазина отворились, и у входа появился громадный швейцар. Гости сверкали орденами и лентами: военное начальство, штатские генералы, духовенство.
В зале гостей встречал стройный хозяин-блондин в безукоризненном фраке, с "Владимиром" на шее и французским орденом "Почётного легиона" в петлице.
Нечто фантастическое представляла собой внутренность магазина. Золото и лепные украшения стен и потолка производили потрясающее впечатление.
В глубине зала вверху виднелась тёмная ниша, а рядом с ней были редкостные английские часы, огромный золочёный маятник которых казался неподвижным: часы шли бесшумно.
Зал гудел, как муравейник. Вскоре появился и самый дорогой гость, первый знаток вин, создавший огромное производство и образцовые виноградники "Новый Свет" в Крыму и на Кавказе, - Лев Голицын.
Во второй половине зала был сервирован завтрак.
Серебро и хрусталь сверкали на белоснежных скатертях, повторяя в своих гранях мириады электрических отблесков.
А посредине между яркими графинами, наполненными винами разных цветов, вкуса и возраста, стояли бутылки всевозможных форм и объёмов.
На столах всё было выставлено сразу, вместе с холодными закусками. Причудливых форм заливные, желе и галантины вздрагивали. Огромные красные омары и лангусты прятались в застывших соусах. А доминировали надо всем своей громадой окорока.
Окорока варёные румянели розоватым салом. Окорока вестфальские спорили нежной белизной со скатертью. Они были нарезаны тонкими, как лист, пластами во весь поперечник окорока.
Наискось широкого стола розовели и янтарились белорыбьи и осетровые балыки. Чернелась в серебряных вёдрах стерляжья мелкая икра. Высилась над краями горкой тёмная осетровая и крупная, зёрнышко к зёрнышку, белужья. Ароматная паюсная пухла и глыбилась на серебряных блюдах.
Кончился молебен. Начался завтрак. Становилось шумнее. Запивая редкостные яства дорогими винами, гости пораспустились. Начались тосты, сопровождавшиеся тушами оркестра. Но через какое-то время по зале раздалось рыкание льва: это откашлялся протодьякон, пробуя голос. И загудела по зале его октава, от которой закачались хрустальные висюльки на канделябрах.
- Многолетие дому сему! Здравие и благоденствие!
А когда дошёл он до "многая лета", даже страшно стало.
Официальная часть торжества кончилась.
Громовой бархатный гул ещё переливался под потолком, как вдруг занавес ложи открылся и из её солнечной глуби грянула разудалая песня:
- Гайда, тройка, снег пушистый,
Ночь морозная кругом...
Бешено зааплодировали Анне Захаровне и хору яровских певиц в белых платьях.
На другой день и далее, многие годы, магазин был полон покупателей, А тротуары - полны безденежных, а то и совсем голодных любопытных, заглядывавших в окна:
- И едят же люди! Ну, ну!
В этот магазин не приходили: в него приезжали. Каретники старались превзойти один другого. Швейцар выносил корзины и пакеты за дамами в шиншиллах и соболях с кавалерами в бобрах или в шикарных шинелях с капюшонами.
Особо важные покупатели знали продавцов по имени-отчеству.
- Ну, Иван Фёдорович, чем полакомите?
- Вот, Николай Семёнович, получена-с из Сибири копчёная нельмушка и маринованные налимьи печёнки. Очень хороши! Прикажете завернуть?
О.О. Садовская, почти ежедневно заходившая в магазин, пользовалась особым почётом, как любимая артистка.
- Что прикажете, Ольга Осиповна?
- А вот что, ты уж мне, Иван Фёдорович, фунтик маслица, там какое-то финляндское есть. Да кругленькую коробочку селёдочек маринованных. Вчера муж брал.
- Знаю-с, брали. Всё будет сделано-с!
Дамы обыкновенно толпились у выставки фруктов. Там приказчик знал своих покупательниц и умел так отпустить им товар, что ни одного яблока не попадёт с пятнышком, ни одной обмякшей виноградинки.
Сам же хозяин приезжал в Москву только на один день: он был занят устройством такого же храма Бахуса в Петербурге, на Невском, где был его главный, ещё отцовский магазин...
В.А. Гиляровский. Москва и москвичи. М., 1926.
__________________________________
Ровно 115 лет назад, 5 февраля 1901 года, в Москве был открыт
"Магазин Елисеева и погреба русских и иностранных вин".
И вот в конце девяностых годов его приобрёл один петербургский миллионер. Привезённый им архитектор зашил весь дом тёсом, что было для Москвы новинкой, и получился гигантский деревянный ящик, плотный, ни одной щёлочки не осталось.
Идёт год, второй, но плотные леса всё ещё окружают стройку. Москвичи-старожилы, помнившие, что здесь когда-то жили черти и водились привидения, осторожно переходили на другую сторону Тверской, тем более, что о таинственной стройке шли легенда за легендой.
Нашлись смельчаки, которые, несмотря на охрану и стаю овчарок во дворе, всё-таки ухитрялись проникнуть внутрь, чтобы потом рассказывать чудеса:
- Индийская пагода воздвигается.
- Мавританский замок!
- Языческий храм Бахуса...
Последнее оказалось ближе всего к истине.
Наконец леса были сняты, тротуары очищены, и засверкали тысячи огней сквозь огромные зеркальные стёкла. Храм Бахуса?
Впрочем, это название не было официальным. В день снятия лесов было назначено торжественное, с молебствием освящение.
С утра толпы народа запрудили улицу, любуясь на щегольской фасад "нового стиля" с фронтоном, на котором вместо княжеского герба белелось что-то из мифологии. На тротуаре была толчея людей, жадно рассматривавших сквозь зеркальные стёкла причудливые постройки из разных неведомых доселе Москве товаров.
Горами поднимаются заморские фрукты. Как груда ядер, высится пирамида кокосовых орехов, с голову ребёнка каждый. Необъятными пудовыми кистями висят бананы. Перламутром отливают разноцветные обитатели морского царства. А над всем этим блещут электрические звёзды на батареях винных бутылок, сверкают и переливаются в глубоких зеркалах, вершины которых теряются в туманной высоте.
Двери магазина были ещё заперты, хотя внутри стали заранее собираться приглашённые, проходя со двора.
Привезённые для молебна иконы стояли посреди магазина, среди экзотических растений. Наконец, к полудню зашевелилась полиция, оттесняя народ на противоположную сторону улицы. Прискакал взвод жандармов и своими конями разделил улицу для проезда важных гостей.
Ровно в полдень двери магазина отворились, и у входа появился громадный швейцар. Гости сверкали орденами и лентами: военное начальство, штатские генералы, духовенство.
В зале гостей встречал стройный хозяин-блондин в безукоризненном фраке, с "Владимиром" на шее и французским орденом "Почётного легиона" в петлице.
Нечто фантастическое представляла собой внутренность магазина. Золото и лепные украшения стен и потолка производили потрясающее впечатление.
В глубине зала вверху виднелась тёмная ниша, а рядом с ней были редкостные английские часы, огромный золочёный маятник которых казался неподвижным: часы шли бесшумно.
Зал гудел, как муравейник. Вскоре появился и самый дорогой гость, первый знаток вин, создавший огромное производство и образцовые виноградники "Новый Свет" в Крыму и на Кавказе, - Лев Голицын.
Во второй половине зала был сервирован завтрак.
Серебро и хрусталь сверкали на белоснежных скатертях, повторяя в своих гранях мириады электрических отблесков.
А посредине между яркими графинами, наполненными винами разных цветов, вкуса и возраста, стояли бутылки всевозможных форм и объёмов.
На столах всё было выставлено сразу, вместе с холодными закусками. Причудливых форм заливные, желе и галантины вздрагивали. Огромные красные омары и лангусты прятались в застывших соусах. А доминировали надо всем своей громадой окорока.
Окорока варёные румянели розоватым салом. Окорока вестфальские спорили нежной белизной со скатертью. Они были нарезаны тонкими, как лист, пластами во весь поперечник окорока.
Наискось широкого стола розовели и янтарились белорыбьи и осетровые балыки. Чернелась в серебряных вёдрах стерляжья мелкая икра. Высилась над краями горкой тёмная осетровая и крупная, зёрнышко к зёрнышку, белужья. Ароматная паюсная пухла и глыбилась на серебряных блюдах.
Кончился молебен. Начался завтрак. Становилось шумнее. Запивая редкостные яства дорогими винами, гости пораспустились. Начались тосты, сопровождавшиеся тушами оркестра. Но через какое-то время по зале раздалось рыкание льва: это откашлялся протодьякон, пробуя голос. И загудела по зале его октава, от которой закачались хрустальные висюльки на канделябрах.
- Многолетие дому сему! Здравие и благоденствие!
А когда дошёл он до "многая лета", даже страшно стало.
Официальная часть торжества кончилась.
Громовой бархатный гул ещё переливался под потолком, как вдруг занавес ложи открылся и из её солнечной глуби грянула разудалая песня:
- Гайда, тройка, снег пушистый,
Ночь морозная кругом...
Бешено зааплодировали Анне Захаровне и хору яровских певиц в белых платьях.
На другой день и далее, многие годы, магазин был полон покупателей, А тротуары - полны безденежных, а то и совсем голодных любопытных, заглядывавших в окна:
- И едят же люди! Ну, ну!
В этот магазин не приходили: в него приезжали. Каретники старались превзойти один другого. Швейцар выносил корзины и пакеты за дамами в шиншиллах и соболях с кавалерами в бобрах или в шикарных шинелях с капюшонами.
Особо важные покупатели знали продавцов по имени-отчеству.
- Ну, Иван Фёдорович, чем полакомите?
- Вот, Николай Семёнович, получена-с из Сибири копчёная нельмушка и маринованные налимьи печёнки. Очень хороши! Прикажете завернуть?
О.О. Садовская, почти ежедневно заходившая в магазин, пользовалась особым почётом, как любимая артистка.
- Что прикажете, Ольга Осиповна?
- А вот что, ты уж мне, Иван Фёдорович, фунтик маслица, там какое-то финляндское есть. Да кругленькую коробочку селёдочек маринованных. Вчера муж брал.
- Знаю-с, брали. Всё будет сделано-с!
Дамы обыкновенно толпились у выставки фруктов. Там приказчик знал своих покупательниц и умел так отпустить им товар, что ни одного яблока не попадёт с пятнышком, ни одной обмякшей виноградинки.
Сам же хозяин приезжал в Москву только на один день: он был занят устройством такого же храма Бахуса в Петербурге, на Невском, где был его главный, ещё отцовский магазин...
В.А. Гиляровский. Москва и москвичи. М., 1926.
__________________________________
Ровно 115 лет назад, 5 февраля 1901 года, в Москве был открыт
"Магазин Елисеева и погреба русских и иностранных вин".