Кургинян как Президент США
Я наконец то понял кого мне напоминает Сергей Кургинян - президента США Томаса Уитмора в фильме «День Независимости». Действительно только такой человек как Кургинян, в совершенно безнадежной ситуации, видя приближение к границам отечества высокотехнологичных тарелок беспощадного врага, против которых нет адекватного оружия, может выжить в катастрофе планетарного масштаба, обратиться к нации и своим сторонникам со словами пробуждающими волю к победе и раскрывающими не только дьявольские замыслы завоевателей, но их дьявольскую сущность. Кто еще на нынешнем политическом Олимпе России может, глядя в камеру рассказать, как он посмотрел в глаза такому врагу, и в ответ на попытку врага загипнотизировать его не только как политического, но и интеллектуального лидера нации, могучим духовным усилием разрушил дьявольские чары и проштамповал свою духовную победу контрольным выстрелом в супостата. После чего или вернее вследствие чего сумел собрать лучших ученых страны, которые таки придумали как снять защиту неуязвимого до этого врага, далеко обогнавшего любимую родину в технологическом развитии. Глядя в лицо Кургиняна, слушая его страстные вопли и призывы к мобилизации разве может кто-нибудь усомниться в его готовности. несмотря на высокий пост, лично сесть за штурвал боевой машины и засадить ядерный заряд гадской тарелке, как говорит Кураев, по самое не могу. После чего холодно смотреть, как она со спецэффектами корчится на этом ядреном не могу. Голливуд конечно, но кто сказал, что Голливуд это обязательно плохо? Если говорить о воспитании в подрастающем поколении готовности, глядя на флаг, петь гимн со слезами на глазах, то следует признать Голливуд весьма успешным.
На самом деле эта Голливудность является проблемой всех российских патриотов. В том то и дело, что в своей нелюбви к Америке они порой слишком активно и без толку переносят в Россию вырванный из контекста американский полит-инструментарий. Попытка с помощью Юнга бороться с западной политической философией и создавать с помощью жопы в бомболюке и сисек в предсмертый час иконографическое осмысление истории напоминают попытки Мюнхаузена вытащить самого себя из болота за волосы. Между тем грядущая избирательная компания несомненно ребром поставит вопрос об отсутствующей национальной идее в форме: «Почему все эти народы, составляющие много-национальный русский народ, должны жить в одном государстве?» Сама постановка вопроса, перешедшая к России вместе с правопреемственностью от СССР зашкаливает несуразностью, так как если словосочетание «много национальный советский народ» имело может быть и спорное, но весьма понятное значение и даже серьезное отношение к реальности, то многонациональный российский он же русский народ, даже с чисто филологической» точки зрения поражает своей неясностью. Тем не менее история поставила его именно так, и вопли Кургиняна об отсутствии идеального означают именно это. Он пытается в качестве такого идеального предложить некий проект «супермодерна» в противовес фукуямству, которое исповедует большая часть российского «элито». Проблема в том, что Кургинян, так же как и Михалков, да и не только они, не понимают, что и Петровская Россия и сталинский СССР, несмотря на полеты в космос и слойку Сахарова, были насамом деле контр-модерном.
Это связано с тем, что английское слово modern в применении к истории означает совсем не современность, а уничтожение Православной Империи, которой была сначала Византия, а впоследствии в какой-то степени Российская Империя. Поэтому само желание сохранить существование Исторической России является контр-модерном по определению, так как Историческая Россия и как культура и как цивилизация, даже после 70 лет государственного атеизма продолжали оставаться Православными. И «современным модерном», или вернее супер-модерном является как раз попытка Чубайса уничтожить Россию как культуру и цивилизацию, превратив государство Российское в национальное государство, в котором Православие сведено к экземпляру в музее этнографии. К сожалению, а может быть к счастью, США и англо-саксонский мир спасают России от этой участи, постоянно подвергая сомнению право на существование такой России, требуя доказательств того, что таким аппетитным куском недвижимости имеют право управлять люди, которые не только отрицают всякие права на эту недвижимость у 90 процентов своих сограждан, но даже не могут обеспечить физическое воспроизводство населения, абсорбцию мигрантов, и культурную преемственность общества.
Кстати нетрудно заметить то, что некоторые исторические силы сегодня постоянно пытаются подсунуть России выбор между нацизмом и большевизмом во вполне троцкистском смысле этого слова, очевидно в связи с тем, что и в том и в другом случае Россия перестает быть Православной Цивилизацией, а русский народ, как субъект истории, созданный греками, для передачи последующим поколениям священного огня Благой Вести, перестает существовать. В связи с этим не лишним будет напомнить, что именно США в 20 веке дважды (в 20-х и в 40-х) не только помогали России выжить, но и в каком-то смысле взяли на себя некоторые функции Православной Империи, в частности внеся беспрецедентный вклад в восстановление интеллектуального могущества Православной Церкви. Действительно, именно дочка РПЦ в США Американская Православная Церковь, в лице выдающегося ученого византиниста отца Иоанна Мейндорффа, не только сохранила традиции Российского церковного образования, но и продвинула эти традиции далеко вперед, напомнив православным, подзабывшим свою историю, о той роли, которую сыграла традиция Исихазма и последователей Святителя Григория Паламы в самом появлении и России и русского народа. Более того, именно ОСА (Orthodox Church of America) сумела привлечь внимание всего мира к этому действительно вселенскму вопросу, создав предпосылки для восстановления исторических перспектив человечества в тот момент, когда произошел коллапс принципов модернизма, возникших в результате экономического и интеллектуального разграбления Византии в начале эпохи Возрождения. Именно это позволяет лишить понятия модерн и социальный прогресс антихристианской направленности и в этом смысле переформулировать понятие модернизации как соответствие потребностям и возможностям современного человечества не вопреки, а благодаря Благой Вести.