Тони Эрдманн
Ну что, давненько мы не брали в руки шашки.
Повод для написания созрел давно, да вот руки всё не доходили.
Просмотрел я фильм один. Тронул он меня. Много личного узрел я в нём. Себя даже, в некоторой мере.
Короче,
Почему об этом фильме, в этом блоге? Потому что основное действие фильма разворачивается в Румынии. Т.е. фильм отчасти и о Румынии тоже. О том что она уже не та, т.е. намного лучше того, что о ней обычно думают.
О том что Румыния всё ещё та. Да-да, та самая Румыния с торчашей из всех щелей убогостью. И убогость эта кажется ещё более выпуклой, на контрасте с вездесущими уже благами цивилизации.
О том, что есть и другая Румыния, не убогая и не сельская. Румыния обычных, нормальных людей, живущих своей нормальной, как у всех, жизнью, с местным колоритом.
Что ещё здесь про Румынию?.. То, что Румыния открылась миру и, как следствие, немного удивилась тому, что нашла и увидела в нём, в мире; немного остранилась от того, что из мира пришло, немного приняла и поклонилась тому, что пришло из мира, а точнее с запада, а также немного насрала, на то что есть там какой-то мир, в котором что-то там происходит и продолжила жить своей жизнью, как и жила до этого сотни лет.
Почему режиссёр посылает своих героев именно сюда? Наверное потому, что в Германии, откуда они родом, социальную планку так опустить нельзя (будет выглядеть очень нереалистично), а значит и дойти до сути того, что хотел бы сказать автор, намного труднее. А что именно хотел сказать автор, спросите вы? По-моему то, что человек везде один и тот же. Да, в Германии на семейном сборище обсуждают куда поедет любимое дитятко в следующую командировку: в Сингапур или в Стамбул, а в Румынии сидят и яйца расписывают, т.е. контраст налицо. Только и в Германии, и в Румынии, отец видит в своей дочери в первую очередь ребёнка и по-отцовски просто хочет поговорить с ним... с ней. ПРОСТО ПОСИДЕТЬ и ПОГОВОРИТЬ. Не нестись куда-то, за какими-то непонятными целями, прибылями, клиентами, не доказывать всем и себе своё право на амбицию, не трястись и грызть себя за неподходяще сказанное слово или фразу, которое может непонятно каким боком вылезти в твоей карьере, а просто побыть со своим ребёнком один на один. Почувствовать его, сказать ему что-то тёплое, поделиться с ним тем, чего он замечать не хочет, тем, чего он пока ещё не ценит.
Но ребёнок прячется. Он думает, что отец тянет его в прошлое, тянет его назад, тянет его туда где нет будущего.
Что остаётся делать отцу? Он принимает правила игры. Тебе нужна карьера, тебе нужна история успеха, дочь моя? Ты думаешь, что твой отец никто и ни на что не способен? Ошибаешься! Я докажу тебе, что в круги, в которых ты вращаешься, попасть может любой проходимец.
Особенно легко это можно сделать здесь, в Румынии. Тут-то проходимцев пруд пруди и я ничуть не хуже их… и твоих коллег, которые ничем не лучше их. И поверь мне, ни один из твоих дружков слово мне поперёк сказать не посмеет. Я буду им вешать на уши самую крупную, самую отборную лапшу и они все будут, потупив взгляд, одобрительно кивать. Потому что они не смелые, они не амбициозные, они не успешные. Они просто лицемерные меленькие людишки и весь их успех от этого только и зависит: кто кого перелицемерит. В этом весь их профессионализм!
***
Финальные сцены для меня наиболее аллегоричны.
На свой день рождения дочь объявляет “голую” вечеринку. Посыл тут, по-моему, предельно прост: оголись передо мной, покажись таким какой ты есть. Докажи что ты открыт передо мной, что ты весь на виду, сбрось одежду и маску! Ну? Слабо?
Да, оказывается слабо. Особенно для тех кому ты доверял, кого считал скорее другом, чем коллегой или партнёром по работе...
Наконец, после прихода всех приглашённых, в гости заваливается чудище, которое всех распугивает. Оно всем противно, все от него шарахаются. Оно дарит какие-то несуразные, вырванные с корнем цветы и, понимая, что оно тут не к месту, уходит. Но, наконец-то, в этом чудище дочь узнаёт своего отца. Т.е. все видят только страшилище и лишь дочь разглядывает в нём родного человека.
Тут я прослезился, блин.
***
Под занавес, дочь, оставшись наедине сама с собой, примеряет на себя маску отца...
.