Ключи гаучо
Все приморские города схожи меж собой, и у Нового Орлеана (до потопа) больше родства с Марселем и Бейрутом, чем с Чикаго. Все они принадлежат к единой средиземноморской культуре, растянутой через окены, к одной эллинистической традиции. Это перевранная цитата из любимого романа, "Сговор остолопов" Джона Кеннеди Тула. Роман хоть и любимый, а искать его и проверять цитату мне лень. Зато не надо проверять то обстоятельство, что автор жил в Новом Орлеане, и ему, несомненно, виднее. А мне виднее, что схожее рассуждение вполне применимо к дизайнерам одежды.
Вот как звучал бы этот пассаж в моей беллетристике: "Все художники прет-а-порте, которые не считают это слово игрой в демократизм, имеют общие корни: они происходят от американских идей, которые в конце 60х годов казались самыми современными Ив Сан Лорану и его сторонникам. Не важно, где они родились и живут, их мысли занимает одинаковые проблемы и ценности." Согласен, у меня получилось куда тяжеловеснее. Зато спорить с этим утверждением сложнее и оно дает повод наконец-то поговорить о последней коллекции Олега Овсиева для Viva Vox.
Я не устаю повторять, что из всех российских дизайнеров Олег, вероятно, самый "европейский". Это объясняется и строем его мысли, и фактами его биографии (до возвращения в Россию в 2004 он много лет проработал в Голландии, создавая свадебные платья, аксессуары для Esprit и, если я не ошибаюсь, Bjorn Borg). Как и у Сан Лорана, его карьера началась с получения приза Woolmark. При этом он по стилю вполне принадлежит к российской - я бы даже сказал, к "косыгинской", - школе. Чтобы к этом убедиться, достаточно посмотреть на разработку им исторических отсылок, графичность его почерка или приглушенную цветовую размазку финальных платьев в его зимней коллекции прошлого года.
Вам, вероятно, знакомо чувство облегчения, когда после многочисленных переборов ключ, наконец-то, входит в замочную скважину и замок отпирается. В
ы смотрите на связку и понимаете, что иначе и быть не могло, это была едиственная возможная комбинация. Вот ровно это благодарное ощущение я испытал на недавнем показе. Очень приятно, когда в каждой вещи узнаешь руку художника (но не повторение прошлых приемов), его органику. У Олега был период, когда эффектные коллекции ложились, как во время артобстрела (art-обстрела), вкруговую. Но в этой не было ни одной вещи без прицела. А еще содержались приветы из всех моих любимых коллекций (и из "желтой", последней показанной им в Гостинке в 2005), и из следующей, невероятно памятной, из Пушкинского музея, но в особенности из зимней коллекции 2008-09.
Там было оно платье-пальто, которое произвело на меня неизгладимое впечатление. По всему широченному подолу черного изделия шла притачная деталь бежево-верблюжьего цвета. "Шла" - именно то слово, она присутствовала там так органично, будто ее не касалась ни мысль, ни игла. Я, помнится, тогда подумал, что больше всего этому дизайнеру идет стирать грани между верхней и нижней одеждой (и еще о том, что в Доме есть отличный портной-верхник). Это манера отлично ложится на все коронные приемы Овсиева - сочетание гипертрофированных и скромных объемов, тонких тканей и шерсти с кожей (а в последне годы - и с мехом), жесткой фиксации в крое - с льющейся драпировкой, неожиданное прочтение спортивных элементов. И не зря первой в карьере была премия Woolmark, поскольку для всего перечисленного лучше всего подходит работа с шерстью. Эта моя догадка, как мне кажется, отлично подтвердилась во время последней коллекции.
В качестве образа был предложен стиль "гаучо" - утянутые в жгут волосы, овальные шляпы с прямым полем, четкие губы на "отглаженном" лице и большие кольца в ушах. В вещах была рассказана также полне себе аргентинская история: пончо поочередно отдавало все свои функциональные элементы, которые превращались в результате в спортивную одежду. По пути эти вещи победно проходили через территорию элегантности - чудесная идея, например, с дублированием фланели газом. На этом фоне даже косые срезы у подолов платьев казались частью "лошадиной" истории. Впечатление довершали фирменные перчатки и перетянутые широкими поясами талии. Наблюдать за силуэтной и технической частью коллекции (особенно за превращением рукавов или за тем, как объемное свободное плечо превращается в гипертрофированное фиксированное) было чистым наслаждением. Ничего лишнего и все очень овсиевское.
В качестве источника вдохновения Дом ссылался на величайшего иллюстратора Антонио Лопеса. Ссылка приятная (поскольку он не слишком известен у нас в стране, а знакомства он стоит), но, как бы это сказать... не обязательная: никакого собственнного стиля Лопеса, мне думается, не существует. За свою карьеру он сменил столько приемов и манер, что пальцев на руке не хватит. Есть области, которые он отработал более тщательно (как, например, псевдо-арабскую тему, Джакобс делал несколько лет назад костюмированную вечеринку по материалам этой его книги), но ничего такого, что связывалось бы только с его именем. Скорее, это была отсылка к тем великим дизайнерам, с которыми он больше всего работал на взлете своей карьеры в 60х - нач. 70х: Чарльз Джеймс, Джефри Бин, Анн Кляйн.
Перечень этих имен говорит очень о многом. Во-первых, именно они стояли у истоков "скульпурности", зафиксированной конструктивной драпировки и объемов, которая с таким блеском была продемонстрирована в коллекции. Кроме того, именно они (Чарльз Джеймс в меньшей степени) и их коллеги-соотечественники вывели sportswear из области одежды для отдыха и превратили эту одежду в господствующую современную концепцию, работа с которой очень идет Олегу. Обратите внимание, насколько органично в коллекции смотрятся separates, нескоординированные комплекты верха и низа; они однозначно выигрывают по сравнению с ансамблями (тоже ведь идея из времен зарождения прет-а-порте). Это произвело такое впечатление на современников, что наполнило смыслом саму идею создания авторского прет-а-порте. Что возвращает нас к началу разговора.
Далеко не часто удается испытать гордость за русскую моду, за пределами того чувства, что есть люди, которые ее создают, несмотря на все сложности. Также сложно представить, что такое уж большое число отечественных дизайнеров являчются частью мирового модного процесса. Олег дает повод и для гордости, и для чуства приобщенности. Его авторское прет-а-порте находится с той же среде, что и работы его коллег со всего мира, но сохраняет узнаваемый почерк. Скажем, лошадиная тема скакала по нескольким коллекциям этого сезона. Однако, если коллекция Viva Vox предыдущего сезона была, скорее, разработкой тренда, то в нынешней он высказался совершенно своим голосом. И достаточно сравнить его работу с последней коллекцией Кр. Лемера для Hermes на эту тему, чтобы с гордостью понять - а наш-то куда как лучше!
На днях непременно разберу архив и выложу отдельной записью все иллюстрации Антонио Лопеса, какие смогу найти. Они не имеют отношения к теме разговора, но точно стоят знакомства. А пока оставляю вас с видео коллекции и очаровательным, на мой вкус, пальто Руди Гернрайха (зима 1964). (UPD: СДЕЛАНО. Кар тинки, анекдоты и ссылки находятся вот здесь).
Вот как звучал бы этот пассаж в моей беллетристике: "Все художники прет-а-порте, которые не считают это слово игрой в демократизм, имеют общие корни: они происходят от американских идей, которые в конце 60х годов казались самыми современными Ив Сан Лорану и его сторонникам. Не важно, где они родились и живут, их мысли занимает одинаковые проблемы и ценности." Согласен, у меня получилось куда тяжеловеснее. Зато спорить с этим утверждением сложнее и оно дает повод наконец-то поговорить о последней коллекции Олега Овсиева для Viva Vox.
Я не устаю повторять, что из всех российских дизайнеров Олег, вероятно, самый "европейский". Это объясняется и строем его мысли, и фактами его биографии (до возвращения в Россию в 2004 он много лет проработал в Голландии, создавая свадебные платья, аксессуары для Esprit и, если я не ошибаюсь, Bjorn Borg). Как и у Сан Лорана, его карьера началась с получения приза Woolmark. При этом он по стилю вполне принадлежит к российской - я бы даже сказал, к "косыгинской", - школе. Чтобы к этом убедиться, достаточно посмотреть на разработку им исторических отсылок, графичность его почерка или приглушенную цветовую размазку финальных платьев в его зимней коллекции прошлого года.
Вам, вероятно, знакомо чувство облегчения, когда после многочисленных переборов ключ, наконец-то, входит в замочную скважину и замок отпирается. В
ы смотрите на связку и понимаете, что иначе и быть не могло, это была едиственная возможная комбинация. Вот ровно это благодарное ощущение я испытал на недавнем показе. Очень приятно, когда в каждой вещи узнаешь руку художника (но не повторение прошлых приемов), его органику. У Олега был период, когда эффектные коллекции ложились, как во время артобстрела (art-обстрела), вкруговую. Но в этой не было ни одной вещи без прицела. А еще содержались приветы из всех моих любимых коллекций (и из "желтой", последней показанной им в Гостинке в 2005), и из следующей, невероятно памятной, из Пушкинского музея, но в особенности из зимней коллекции 2008-09.
Там было оно платье-пальто, которое произвело на меня неизгладимое впечатление. По всему широченному подолу черного изделия шла притачная деталь бежево-верблюжьего цвета. "Шла" - именно то слово, она присутствовала там так органично, будто ее не касалась ни мысль, ни игла. Я, помнится, тогда подумал, что больше всего этому дизайнеру идет стирать грани между верхней и нижней одеждой (и еще о том, что в Доме есть отличный портной-верхник). Это манера отлично ложится на все коронные приемы Овсиева - сочетание гипертрофированных и скромных объемов, тонких тканей и шерсти с кожей (а в последне годы - и с мехом), жесткой фиксации в крое - с льющейся драпировкой, неожиданное прочтение спортивных элементов. И не зря первой в карьере была премия Woolmark, поскольку для всего перечисленного лучше всего подходит работа с шерстью. Эта моя догадка, как мне кажется, отлично подтвердилась во время последней коллекции.
В качестве образа был предложен стиль "гаучо" - утянутые в жгут волосы, овальные шляпы с прямым полем, четкие губы на "отглаженном" лице и большие кольца в ушах. В вещах была рассказана также полне себе аргентинская история: пончо поочередно отдавало все свои функциональные элементы, которые превращались в результате в спортивную одежду. По пути эти вещи победно проходили через территорию элегантности - чудесная идея, например, с дублированием фланели газом. На этом фоне даже косые срезы у подолов платьев казались частью "лошадиной" истории. Впечатление довершали фирменные перчатки и перетянутые широкими поясами талии. Наблюдать за силуэтной и технической частью коллекции (особенно за превращением рукавов или за тем, как объемное свободное плечо превращается в гипертрофированное фиксированное) было чистым наслаждением. Ничего лишнего и все очень овсиевское.
В качестве источника вдохновения Дом ссылался на величайшего иллюстратора Антонио Лопеса. Ссылка приятная (поскольку он не слишком известен у нас в стране, а знакомства он стоит), но, как бы это сказать... не обязательная: никакого собственнного стиля Лопеса, мне думается, не существует. За свою карьеру он сменил столько приемов и манер, что пальцев на руке не хватит. Есть области, которые он отработал более тщательно (как, например, псевдо-арабскую тему, Джакобс делал несколько лет назад костюмированную вечеринку по материалам этой его книги), но ничего такого, что связывалось бы только с его именем. Скорее, это была отсылка к тем великим дизайнерам, с которыми он больше всего работал на взлете своей карьеры в 60х - нач. 70х: Чарльз Джеймс, Джефри Бин, Анн Кляйн.
Перечень этих имен говорит очень о многом. Во-первых, именно они стояли у истоков "скульпурности", зафиксированной конструктивной драпировки и объемов, которая с таким блеском была продемонстрирована в коллекции. Кроме того, именно они (Чарльз Джеймс в меньшей степени) и их коллеги-соотечественники вывели sportswear из области одежды для отдыха и превратили эту одежду в господствующую современную концепцию, работа с которой очень идет Олегу. Обратите внимание, насколько органично в коллекции смотрятся separates, нескоординированные комплекты верха и низа; они однозначно выигрывают по сравнению с ансамблями (тоже ведь идея из времен зарождения прет-а-порте). Это произвело такое впечатление на современников, что наполнило смыслом саму идею создания авторского прет-а-порте. Что возвращает нас к началу разговора.
Далеко не часто удается испытать гордость за русскую моду, за пределами того чувства, что есть люди, которые ее создают, несмотря на все сложности. Также сложно представить, что такое уж большое число отечественных дизайнеров являчются частью мирового модного процесса. Олег дает повод и для гордости, и для чуства приобщенности. Его авторское прет-а-порте находится с той же среде, что и работы его коллег со всего мира, но сохраняет узнаваемый почерк. Скажем, лошадиная тема скакала по нескольким коллекциям этого сезона. Однако, если коллекция Viva Vox предыдущего сезона была, скорее, разработкой тренда, то в нынешней он высказался совершенно своим голосом. И достаточно сравнить его работу с последней коллекцией Кр. Лемера для Hermes на эту тему, чтобы с гордостью понять - а наш-то куда как лучше!
На днях непременно разберу архив и выложу отдельной записью все иллюстрации Антонио Лопеса, какие смогу найти. Они не имеют отношения к теме разговора, но точно стоят знакомства. А пока оставляю вас с видео коллекции и очаровательным, на мой вкус, пальто Руди Гернрайха (зима 1964). (UPD: СДЕЛАНО. Кар тинки, анекдоты и ссылки находятся вот здесь).
Click to view