Познай свой хвост
Попросили написать обзор нью-йоркской и лондонской Недель моды, а получилось у меня, как обычно, о шизофрении и других особенностях индустрии.
Познай свой хвост// Cognize Thy Tail
Осеннюю моду понять было невозможно. Полгода назад, едва все это смятение вылилось на подиумы, можно было только наблюдать и поражаться ее заполошной непредсказуемости. Совсем как в старые времена, когда никакого планирования на пятилетку вперед еще не существовало, моды были загадочными, непознаваемыми и падали почти с небес. «Для чего у мышки хвостик? - Я не знаю, я агностик…» Точно также нельзя было сказать, для чего у этой журнальной женщины в костюме три вида клетки, цветочный шифон, полупальто в форме сдутого цеппелина, метализированные леггинсы из-под прозрачного макси, бахрома на сумке и помпоны крашеного меха по всему телу. Если добавить платформу и убрать хвост, мышам такое и в страшном сне не приснится. Вот, разве что, с дополнением горохов.
Осенний кутюр ясности не прибавил. Было понятно, что ничего не понятно, и дизайнеры пытаются ухватиться за единственный спасательный плот, который последние годы плавает в их водах - ссылки на художественное наследие. Конечно, загнать в рамки тенденций можно все. В конце концов, это оплачиваемая работа сотен специалистов. Однако, если посмотреть на результаты работы этих сотен, единодушие отыщется только в одном: в термине «коллажное мышление». Что, на мой взгляд, является мягким способом сказать «кэмповая шизофрения»: авторы так долго отказывались от авторской позиции, что теперь искренне не могут понять, где свое, а где чужое. И все это происходило на фоне летней экономической неразберихи, когда оптимистичные прогнозы показывали только крупные универмаги. Бедные мышки моды по обе стороны подиума подверглись негуманным психо-экспериментам, и далеко не все их выдержали. Падеж наблюдался куда выше нормы.
И вдруг, как это всегда бывает, жизнь опередила мечту и создала из этой неразберихи новый порядок. Потому как человеку сейчас без узнаваемости никак нельзя, пропадет, поэтому любые полуслучайные движения он склонен побыстрее превращать в систему. Руководить Louis Vuitton поставили человека из йогуртовой промышленности ( разве не этого вы подсознательно ждали с прошлой осени?). В России передача власти произошла, будто передача пакета с ношенными детскими вещами двумя соседскими семействами ( а мой любимец, пока-еще-живущий-Чаплин, позабыв про К.У. Черненко сказал, что это было «мирно, достойно и по-дружески», как никогда в истории). Руководс тво Valentino так долго тыкало иглой мимо вены, что наконец случайно попав в нее, с удивлением рапортует о синяках и повышении продаж на треть. И даже М. Прада наконец-то нашла верную пропорцию между нафталином и розовой жвачкой (о чем разговор в следующей колонке). Как раз к открытию первого в Италии концептуального универмага. И все же самые знаковые события происходят, на мой взгляд, в англо-саксонской моде.
По первым же показам нью-йоркской Недели стало понятно, что сумятицу решили превратить в систему . Американцы, видимо, до такой степени не ждут никаких хороши новостей, кроме дефицитов и ураганов, что легкая шизоидность образов кажется им теперь обычной. Все «имена новой волны», от Proenza Schouler и Prabhal Gurung до Onhe Titel и Jason Wu, а также Rodarte, Vera Wang, Marchesa, даже Donna Karan показали взрывы цвета, принтов, объемов и ассиметричных решений. При этом игры и радости (за исключением, пожалуй, подсолнухов Rodarte) в этих образах было немного. Скорее, мастеровитая разработка мультипликационной эстетики, подсмотренной на каникулах по гостиничному ТВ. Манера работать с открытыми цветами очень характерна для американской поп-культуры, поэтому ничего удивительного, что запущенная год назад на европейских подиумах тенденция отправилась помирать именно за океан. При этом примечательно, что американцы почти отказались от понятного и простого изложения идеи, что, на мой взгляд, составляло чуть ли ни главый их вклад в мировую моду.
Куда интереснее было наблюдать за изменением в настроении лондонских показов, от которых обычно ждешь буйства и панковости. Панк присутствовал, но в элегантной вариации (коллекция House of Holland называлась Pastel Punk) и эта благородная сдержанность стала главным акцентом Недели. Даже щедрые на эмоции Meadham Kirchhoff, которые становятся моими любимцами,
в течении показа перешли от клоунады к балету (как раньше любил выстраивать свои шоу Гальяно). Во всех прочих случаях акцент ставился на фактурах и отражении света: от Jiles покинувшего агонизирующий Ungaro Джайса Дикона и Clements Ribeiro до Мари Кантранцу, Джонатана Сондерса и Антонио Берарди, которых в сдержанности заподозрить ну никак невозможно.
Похоже, дизайнеры лондонского расписания нашли, наконец-то, коммерческую точку опоры. Этим летом согласно исследованию Global Language Monitor Лондон был признан «столицей мировой моды» по частоте упоминания города в модном контексте в СМИ и социальных сетях. Кажется, все события, которые тому способствовали - от королевской свадьбы до приближающейся Олимпиады - настраивают игроков рынка на взвешенный лад. А что до безумия, оно теперь происходит в Лондоне в виде бешеной скорости передачи информации: образы Burberry оказываются в Твиттере еще до шоу, а Интернет-трансляции стали обычной практикой. Мода распространяется так быстро, что и мышь себя за хвост укусить не успевает. Тут без надежной опоры никак не обойтись - кусать неудобно.