Девушка и Смерть (Ахмадуллина для купальников Marc&Andre)
На днях произошли два события в мире "коллабораций". H&M открыл широкий доступ к творчеству Эльбаза. И это было довольно мило: будто богатый монастырь на светлый праздник допустил к целованию мощей через замусоленное стеклышко. Незадолго до этого производитель купальников Marc&Andre по инициативе ТЦ "Европейский" вновь сигнализировал, что массовому покупателю у А. Ахмадуллиной делать нечего (о ее посл. сезонном показе: abolenkin.livejournal.com/14851.html). И это было очень странно: задача ставилась совершенно противоположная. В обоих случаях дизайнеры честно выполнили свою работу, вот только работа у каждого художника разная, и это, почему-то, все реже учитывают заказчики.
Принято считать, что успешный профессионал должен уметь делать все. Фотограф - убедительно снимать и свадьбы, и ню. Дизайнер - шить свадебные платья и спортивный трикотаж. А под конец еще и станцевать. Плохо танцует? Зажрался! Основную роль в этом убеждении (очень распространенном в Москве) играет невысокий уровень художественных решений. Точнее, уровень часто отсутствует вообще. Приглашают человека, о котором говорят, или же удобного по бюджету, или просто знакомого. Особенно это характерно для журналов. Не ставится вопрос о том, подходит ли творческая манера для поставленной задачи. Для этого требуется анализировать эту манеру, а для этого, увы, нужны время и знания.
Сложно представить себе более неподходящего дизайнера для создания пляжной одежды, чем Алена Ахмадуллина. Это никак ее не характеризует, просто у этого автора такая органика. Marc&Andre - российская марка с дизайнерской студией и производством, кажется, в Литве (на этикетке, правда, со старорежимной провинциальностью указано Paris). В каких бы то ни было громких PR-акциях, за исключением участия в Elit Model Look, замечены не были. И для выхода на публику они сделали на редкость неудачный выбор. И, я уверен, дорогостоящий - Алена со студенческих времен ничего задешево не делает. Хотя, по моей информации, финансировал проект "Европейский" (с участием Master Card). Так или иначе, результат не впечатляет: уровень обсуждения акции невелик, а представленный дизайн получился узнаваемо ахмадуллинский. И для купальников это совсем не комплимент.
Хочу попробовать на этом примере описать "авторский запах". Во-первых, хорошо, когда он существует: если есть, что узнавать, что копировать и что обсуждать. Такой ДНК Дома дорогого стоит и, собственно, в высоком сегменте только за него и стоит платить деньги. Во-вторых, хорошо, если его можно описать несколькими словами. Это значит, что автор умеет донести свою мысль последовательно и без мусора. Стилистику Алены я описываю десять лет, сколько являюсь поклонником ее марки, почтительной ссылкой на "Девушку и Смерть". Постараюсь объяснить, почему.
Есть художники моды, которые следуют за клиентом, куда бы этот клиент ни пошел, а есть те, которые жестко загоняют его в свой мир фантазии. Не устраивает? Обращайтесь к другим. Алена, без сомнений, принадлежит ко второй группе. Ее определенно не интересует универсальность посадки и дизайна, аппелирующие к максимально широкой группе потенциальных клиентов, она не старается понравиться, помочь или польстить. Больше того, предлагаемые ей решения зачастую настолько жесткие, что вообще аппелируют не к потребителю, а только к ее художественной идее. Клиент бескомпромиссно помещается в одежду Ахмадуллиной, будто в дизайнерский гроб: он почти совершенен, но, как и настоящая домовина, не предусматривает никаких свобод и послаблений владельцу. Отношение ко всем одинаково строгое, только не все приглашены, в отличие от средневекового Dance Macabre, объединявшего и императора, и пастуха.
Стремление изменять внешний облик людей своей одеждой было заметно еще с первых работ, которые изучали биоморфные возможности костюма (например, студенческий "Дракон идет", с которым она побеждала на всех конкурсах 99-2000, включая даже "Платье года", как мне помнится). Далее размышления об изменении облика перешли в аленино прет-а-порте: "Эволюция женщины", "Паратрупер" (как парашютисты превращаются в насекомых и наоборот) и другие ранние коллекции. Блузы со свободными выносными элементами, напоминавшие фрезу, брюки сложной конструкции с вывязанными лампасами, менявщие формы ноги - все это оттуда. Надо признать, что размышления были красивые, но нерадостные; эта надломленная эстетика сохраняется до сих пор (с темами сдерживание/утаивание/контроль или разрушение/увядание). Мне до сих пор помнится коллекция начала 00х, реалистично повествующая о постоянной возможности затопления Петербурга (кажется, она так и называлась, "Атлантида"). А как еще прикажете вводить русскую идею в мировую моду? Только через невеселое насилие.
В дальнейшем эти эксперименты с архитектоникой и формой оставили след в любимых конструктивных приемах дизайнера: очень высокая пройма, узкий рукав "высохшей бараньей ногой", отсутствие свободы в груди, тянутый в торсе силуэт и в целом стремление изменить реальный абрис фигуры. Появились также новые приемы преобразований, которые можно было наблюдать на подиуме: с 2004 года не было, кажется, ни одной коллекции, которая была бы представлена без массивных париков. Попытаюсь вспомнить последовательность: парики-монгольские рога, рыжие парики с "баранками", белые косищи с короной, пучки со звериными масками, резиновые парики-укладки, театральные пучки а-ля Ермолова и т.д. Примерно с 2006 года для коллекций предлагается не ситуативная канва, а жестко определенный образ - от немого кино до физкультурников 30х, - который не позволяет ни на дюйм отклониться от авторской трактовки. Алена властно держит в руках все свое творчество и вольностей не позволяет. Даже с мехом (линия запущена примерно в это же время) она обходится так же бескомпромиссно, заставляя его проделывать вещи, меху, в общем-то, совсем не свойственные.
И вот этому дизайнеру, десять лет в статусе звезды первой величины, предлагают декорировать коллекцию купальников массового производства. Речь идет именно о декорировании: хотя модели с завышенной талией не кажутся мне серийным продуктом (никаких сведений о них у меня нет), предполагались только принты. Позже к этому добавились авторские драпировки из основной ткани изделия. Догадываетесь, что происходит дальше? Ахмадуллина работает свой мрачноватый фирменный стиль, который интересует ее последние сезоны - "готический Бажов" или "Климт в тайге". Ее совершенно закономерно не заботит, интересен ли этот стиль массовому потребителю купальников, поскольку раз ее пригласили, то, вероятно, пригласили именно с такой авторской стилистикой. Причем темой выбирается праздник Ивана Купалы, который в некоторых языческих традициях назывался "Праздником Танцующей Смерти" (Солнце вступает на нисходящий путь).
Любопытно, что для принтов выбраны решения, которые в последнее время принято сравнивать с творчеством другого дизайнера, умершего в начале года. Он также работал с макаберными темами и любил поиграть с черепами (подробнее здесь: abolenkin.livejournal.com/5621.html). Слава Бгу, этот мотив в алениных работах не встречается. Коллекция получилась странная, но запоминающаяся. Однако совершенно непонятно, зачем она нужна заказчику и возможным покупателям. Причем это далеко не первый случай, когда мощное эго и бескомпромиссная стилистика этого дизайнера входит в противоречие с заказной идеей. Навскидку вспоминаются униформы для ювелирной сети, крупного отеля и т.д. Вещи тоже получались запоминающиеся, но подчеркивавшие немассовый характер творчества Ахмадуллиной. Они манят, но далеко не все понимают, куда. Пучок пшеницы манит к булке, а декадансная болотная орхидея влечет совсем в другие края, в которые далеко не всем стоит торопиться без разбора. Совсем как в песне: "Смелее будь! Совсем не так я страшен,// В моих руках ты будешь сладко спать..." Это, между прочим, из классического текста Клаудиуса "Девушка и Смерть", на который Шуберт музыку написал. Как и все певцы до нее, Алена исполняет обе роли этого диалога одна. У нее отлично получается.
