Оттуда и туда
Вот ответьте мне, не задумываясь. Просто первое, что придет в голову: где сейчас показываются коллекции Helmut Lang? Нет, в нью-йоркском расписании их нет. Правильный ответ - «…а кто их знает…». Не очень-то это важно. А ведь в 1998 году его переход из парижской недели в Нью-Йорк вызвал не просто пересуды - возникла новая школа гадания по графикам показов. Вопрос пифиям заключался не в том, что носить, а как продавать. Один из самых бесполезных и занимательных ритуалов с участием внутренностей жертвенных животных с тех пор, как ауспиции вышли из моды.
На этом зыбком материале делались самые общие предположения относительно влиятельности новых и традиционных центров моды. Возникали и менялись журнальные клише. «Нью-Йорк продает». «Нет, Милан продает». «Париж запускает». «Ой, кажется, Париж теперь провожает на пенсию». Тот факт, что на пенсию провожают не Дома моды, а дизайнеров пенсионного возраста, никого не занимает - важны обобщения о направлении движения индустрии, в которой дизайнеры (те самые, которые на пенсии) перестали играть определяющую роль.
За историей переходов из Недели в Неделю прочитываются не предпочтения дизайнеров, а кризис национальной идеи в глобализированной моде. Одной из самых острых тем в конце века был побег ведущих английских дизайнеров из Лондона. Да, Конран там, где ж ему еще быть, а вот Вествуд, Гальяно и Макквина и след простыл. Причины - не в решении модельеров или политике LVMH, а том, что существование снобского мифа английской моды перестало убеждать даже японцев. Под натиском «мировой моды» эта национальная школа агонизировала и занята сейчас «перелицовкой» с привлечением свежей пост-имперской крови молодежи из третьих стран.
Пример Ланга очень показателен. Очевидно, что без воли основателя независимый австрийский Дом не стал бы продвигаться в направлении, заинтересовавшем прадовскую группу. Но также не вызывает сомнений, что вне зависимости от места показов решение дизайнера об окончательном выходе из бизнеса продиктовано утратой ориентиров. И география моды здесь абсолютно не помогает принять решение. При очень схожих обстоятельствах Жил Сандер боролась за себя до последней возможности и наполнила своей эмоцией и энергетикой одноименную марку, которая до сих пор сохраняет и изначальную стилистику, и влиятельность.
Не всякий германский чертежник за десять лет оставляет свой минималистический след в истории моды, так бывает. Для этого нужно, как минимум, изобрести фэшн-аналог рейсфедера. Чем Ланг-архитектор, кажется, сейчас и занят. Не имеет значения, где новые японские хозяева марки показывают свои вещи (очень, кстати, приличные) в их четвертой инкарнации. Это обстоятельство вышло из актуального контекста, к которому сейчас принято относить отношение к потребительским трендам и характер продвижения, а не эмоционально-эстетические посылы.
Проще говоря, большинству Домов сейчас безразлично, где показываться из художественных соображений, и за выбором площадки стоит маркетинговое решение. Мировые столицы превратились из центров моды, работающих со стилистикой, в концептуальные центры продаж, но даже эта позиция может сейчас быть пересмотрена. Возникли два новых (точнее - немного забытых старых) фактора: государственная протекционистская политика для новичков и коммерческие интересы организаторов ведущих Недель.
Поднимать национальную индустрию или продавать мероприятия, пока еще есть такая возможность - выбор не только коммерческий. Гадать теперь приходится только об одном: сохранится ли надолго интерес к моде в традиционном виде? И что будет продаваться - неужели просто одежда?
На этом зыбком материале делались самые общие предположения относительно влиятельности новых и традиционных центров моды. Возникали и менялись журнальные клише. «Нью-Йорк продает». «Нет, Милан продает». «Париж запускает». «Ой, кажется, Париж теперь провожает на пенсию». Тот факт, что на пенсию провожают не Дома моды, а дизайнеров пенсионного возраста, никого не занимает - важны обобщения о направлении движения индустрии, в которой дизайнеры (те самые, которые на пенсии) перестали играть определяющую роль.
За историей переходов из Недели в Неделю прочитываются не предпочтения дизайнеров, а кризис национальной идеи в глобализированной моде. Одной из самых острых тем в конце века был побег ведущих английских дизайнеров из Лондона. Да, Конран там, где ж ему еще быть, а вот Вествуд, Гальяно и Макквина и след простыл. Причины - не в решении модельеров или политике LVMH, а том, что существование снобского мифа английской моды перестало убеждать даже японцев. Под натиском «мировой моды» эта национальная школа агонизировала и занята сейчас «перелицовкой» с привлечением свежей пост-имперской крови молодежи из третьих стран.
Пример Ланга очень показателен. Очевидно, что без воли основателя независимый австрийский Дом не стал бы продвигаться в направлении, заинтересовавшем прадовскую группу. Но также не вызывает сомнений, что вне зависимости от места показов решение дизайнера об окончательном выходе из бизнеса продиктовано утратой ориентиров. И география моды здесь абсолютно не помогает принять решение. При очень схожих обстоятельствах Жил Сандер боролась за себя до последней возможности и наполнила своей эмоцией и энергетикой одноименную марку, которая до сих пор сохраняет и изначальную стилистику, и влиятельность.
Не всякий германский чертежник за десять лет оставляет свой минималистический след в истории моды, так бывает. Для этого нужно, как минимум, изобрести фэшн-аналог рейсфедера. Чем Ланг-архитектор, кажется, сейчас и занят. Не имеет значения, где новые японские хозяева марки показывают свои вещи (очень, кстати, приличные) в их четвертой инкарнации. Это обстоятельство вышло из актуального контекста, к которому сейчас принято относить отношение к потребительским трендам и характер продвижения, а не эмоционально-эстетические посылы.
Проще говоря, большинству Домов сейчас безразлично, где показываться из художественных соображений, и за выбором площадки стоит маркетинговое решение. Мировые столицы превратились из центров моды, работающих со стилистикой, в концептуальные центры продаж, но даже эта позиция может сейчас быть пересмотрена. Возникли два новых (точнее - немного забытых старых) фактора: государственная протекционистская политика для новичков и коммерческие интересы организаторов ведущих Недель.
Поднимать национальную индустрию или продавать мероприятия, пока еще есть такая возможность - выбор не только коммерческий. Гадать теперь приходится только об одном: сохранится ли надолго интерес к моде в традиционном виде? И что будет продаваться - неужели просто одежда?