Грандиозно, спасибо. Не могу похвастаться ничем подобным, хотя слушал много. Кстати, об обратном порядке: недавно, по-моему, впервые послушал три последние сонаты Бетховена подряд от 32-й к 30-й. Совершенно не то ощущение, что при обычном порядке. Интересно, что будет, если послушать таким способом "Кольцо Нибелунга"...
В данном случае, мне кажется, это неприменимо. Рихтер знал, что говорил, утверждая, что в "Кольце" Вагнер шел по возрастающей. Но опыт провести можно. :) У меня сейчас на такой опыт с Вагнером нет ни сил, ни времени. А инверсное прослушивание симфоний Гайдна возникло как-то спонтанно. Но тут мы видим всюду один уровень высокого мастерства. *** Интересно, а в чем разница в ощущениях от обратного порядка прослушивания бетховенских сонат?
В "Кольце" есть помимо прочего сюжетное развитие. Непонятно, какой смысл слушать сначала про смерть героя, а затем о его подвигах. По поводу последних сонат сложно сказать. Я привык воспринимать их как некий цикл, в центре которого, если угодно -- Arioso dolente и фуга из 31-й сонаты, а бесконечная ария с вариациями их 32-й сонаты -- как вознесение в горние миры, предвестьем которого служат вариации из 30-й сонаты. При обратном прослушивании цикл "ломается" и каждая соната воспринимается не то что отдельно, но как-то не так. Ну хотя бы в том отношении, что нет привычного ощущения окончательности последних тактов 32-й сонаты.
Мне кажется, что эти сонаты цикла не образуют и каждая замкнута в самой себе. Это от Т. Манна идет такое восприятие 32 сонаты как последней сонаты вообще в музыке. То, как это в "Докторе Фаустусе" написано, замечательно, но вряд ли точно. Если угодно, прощание с фортепиано состоялось в Вариациях на вальс Диабелли, о чем хорошо написано в книге Л.В. Кириллиной. Но мы можем сами для себя составлять такие циклы, и это хорошо, знаменует свободу восприятия. :)
Переслушал 28-ю сонату. Я не услышал (и не увидел в нотах) прямых цитат, но по духу 2-я и 4-я части сонаты действительно близки к Диабелли-вариациям. И фуга в финале со своей "катастрофической" кульминацией чем-то напоминает (или предвосхищает) фугу из Вариаций. Но в средней части Марша есть кусочек (3 такта), ассоциирующийся с 14 вариацией (Grave e maestoso). Можно расслышать "намеки" на более ранние (то есть до 14-й) вариации. У Л.В. об этом ничего не написано, хотя подробно проанализированы и соната и вариации. Я думаю, что это сходство, большее или меньшее, просто обусловлено единством позднего стиля Бетховена.
Вариации - штука трудная. Я их слушал много-много раз (играть, правда, никогда не пытался), но, слушая, не могу сразу назвать номер вариации (после 20-й уже как-то могу :)). С ними корреспондируются поздние Багатели (opp. 119 и 126). Эта такая "игровая" стихия в позднем стиле, во многом предвосхищающая неоклассицизм XX века. Источником этих "игр в бисер" мне представляется Восьмая симфония. Но это мои завиральные идеи.
Назвать номер вариации я и в "Гольдберг-вариациях" Баха не смогу, которые знаю примерно наизусть :-) Интересные соображения. Мне тоже вариации на тему Диабелли всегда казались очень"авангардным" сочинением.
Да, особенно сильно угадывается Прокофьев (в одной из поздних записей Рихтера). "Гольдберг-вариации" я предпочитаю слушать с нотами. Иначе вообще ничего в голове не остается. Кстати, в той же книге нашего общего друга эти два грандиозных вариационных цикла прямо сопоставляются, прежде всего, начиная (у Бетховена) с минорной вариации и дальше.
Кстати, об обратном порядке: недавно, по-моему, впервые послушал три последние сонаты Бетховена подряд от 32-й к 30-й. Совершенно не то ощущение, что при обычном порядке. Интересно, что будет, если послушать таким способом "Кольцо Нибелунга"...
Reply
Но опыт провести можно. :) У меня сейчас на такой опыт с Вагнером нет ни сил, ни времени.
А инверсное прослушивание симфоний Гайдна возникло как-то спонтанно. Но тут мы видим всюду один уровень высокого мастерства.
***
Интересно, а в чем разница в ощущениях от обратного порядка прослушивания бетховенских сонат?
Reply
По поводу последних сонат сложно сказать. Я привык воспринимать их как некий цикл, в центре которого, если угодно -- Arioso dolente и фуга из 31-й сонаты, а бесконечная ария с вариациями их 32-й сонаты -- как вознесение в горние миры, предвестьем которого служат вариации из 30-й сонаты. При обратном прослушивании цикл "ломается" и каждая соната воспринимается не то что отдельно, но как-то не так. Ну хотя бы в том отношении, что нет привычного ощущения окончательности последних тактов 32-й сонаты.
Reply
Но мы можем сами для себя составлять такие циклы, и это хорошо, знаменует свободу восприятия. :)
Reply
Reply
Reply
Я не услышал (и не увидел в нотах) прямых цитат, но по духу 2-я и 4-я части сонаты действительно близки к Диабелли-вариациям. И фуга в финале со своей "катастрофической" кульминацией чем-то напоминает (или предвосхищает) фугу из Вариаций. Но в средней части Марша есть кусочек (3 такта), ассоциирующийся с 14 вариацией (Grave e maestoso). Можно расслышать "намеки" на более ранние (то есть до 14-й) вариации.
У Л.В. об этом ничего не написано, хотя подробно проанализированы и соната и вариации.
Я думаю, что это сходство, большее или меньшее, просто обусловлено единством позднего стиля Бетховена.
Reply
Reply
С ними корреспондируются поздние Багатели (opp. 119 и 126). Эта такая "игровая" стихия в позднем стиле, во многом предвосхищающая неоклассицизм XX века. Источником этих "игр в бисер" мне представляется Восьмая симфония. Но это мои завиральные идеи.
Reply
Интересные соображения. Мне тоже вариации на тему Диабелли всегда казались очень"авангардным" сочинением.
Reply
"Гольдберг-вариации" я предпочитаю слушать с нотами. Иначе вообще ничего в голове не остается.
Кстати, в той же книге нашего общего друга эти два грандиозных вариационных цикла прямо сопоставляются, прежде всего, начиная (у Бетховена) с минорной вариации и дальше.
Reply
Leave a comment