Самоубийственная скука
Уже почти забытая кампания журналюх про «клубы самоубийц» в Сети и практически удавшийся вызов власти от системных либероидов (незаконный общероссийский митинг 26.03.17) - на самом деле связанные события. И там, и там основной состав участников - несовершеннолетние подростки. И причина, гонящая одних летать с крыши, а других - нарываться на полицейские дубинки - одна. Скука.
Скука есть экзистенциальное выражение предела. Человеку, убитому скукой, некуда больше двигаться. Некуда развиваться и совершенствоваться, поскольку любое развитие и совершенство в предлагаемых обстоятельствах - бессмысленно. Второй стороной проблемы предела и тупика личного развития является лень. Достигший предела обуревается ленью и иногда это спасает его, ибо совершать над собой насилие - значит что-то делать. Мысль о самоубийстве остаётся лишь мыслью. Заманчивой, тягостной, но неосуществимой ввиду лени.
Убивается едва один из десяти, объятых скукой. А может быть один из ста. Остальные лениво живут, совершая бессмысленные рутинные действия. И все они мечтают об одном: пусть со мной что-то случится. Неважно что, прекрасное или ужасное, но оно изменит пустое существование человека-насекомого в глобальном человейнике. Сия мечта - причина популярности бульварного чтива, где с копией имярек случается нечто захватывающее и удивительное. Никто не пишет и никто не читает книг про нудную ежедневную работу, нудный однообразный быт, тёплую предсказуемую любовь, прибавку к зарплате в пару баксов и накопление пенсионного счёта.
Какие есть варианты у молодого человека, замороченного современным безобразованием и ЕГЭ, в развитии и карьере, в достижении чего-либо необычайного? Никаких. «Летай иль ползай - конец известен. Всё в землю ляжет, всё прахом будет.» Судьба каждого запрограммирована его происхождением. Сын строителя в лучшем случае станет прорабом и до пенсии или смерти будет строить дома, в которых ни ему, ни его детям не жить. Не по карману. Сын нищего - останется нищим, в лучшем случае мелким вором, в худшем - покойником. Сын буржуя - станет наследником папашиного бабла и потребителем изысканных благ. Более никем. Сын чиновника - чиновником. В другом департаменте, но чиновником. Известно, что все госслужащие суть закрытый клан, сослови, каста, высшая раса, куда постороннему вход закрыт, а своему выход труден. И зная все эти варианты, молодые люди в определённом возрасте бунтуют против предопределённости, совершая нечто, способное теоретически судьбу переломить.
Они мастрячат селфи на краешке небоскрёбов, рискуя упасть. Они катаются на крыше поездов, рискуя попасть под 600 вольт контактной сети или свалиться под безжалостные колёса. Они прыгают на тарзанке, зная, что иногда она отстёгивается или рвётся. Они гоняют на гелендвагенах, сшибая столбы. Они вербуются в ИГИЛ, наконец. Других способов изменить судьбу общество им не даёт. Нет великих строек коммунизма. Нет экспедиций на Марс (да хоть бы на Луну!). Нет НИИ и КБ, изобретающих вакцины от рака. Нет поворотов рек. Нет терраформирования пустынь. Нет ничего, что составляло живой интерес и очень практические мечтания советских детей. Мы читали книги фантастов, мечтали их воплотить в жизнь и были уверены на 100%, что нам это удастся.
Мой одноклассник стал врачом, разработал новый успешный метод полостных операций, спас немало людей от смерти при перитоните, теперь доктор наук и зав. отделением. Другой стал знаменитым певцом, заслуженным работником культуры. Третий - дослужился до генерала, защищал Отечество. Я почти стал учёным, не будь невовремя начата Перестройка, непременно стал бы, до сих пор зовут на кафедру. Мы все стремились. Мы росли и знали, что всего, чего хотим, достигнем. Достаточно сильно хотеть и трудиться. А общество предоставляло нам всем такую возможность. Достигать своих мечт.
Ныне - общество умерло. Оно не хочет жить и у него нет будущего. Оно более не доставляет никому возможностей достигать. Наоборот, всё, чего можно сейчас достигнуть, достигается вопреки обществу. Прорываются единицы, и, как правило, криминальным путём. Потому неудивительно, что подростки, не видевшие в жизни ничего, что могло бы их убедить в достижимости существенных перемен своей запрограммированной судьбы, бунтуют, или лишая себя жизни, или яростно рискуя ею. «Перемен, мы ждём перемен.»
В грядущей большой гражданской войне обе стороны получат из этого источника неисчерпаемый ресурс пушечного мяса. Увы.