Пешком до Дальних Зеленцов 7. Три Сестры и ужин с медведем.
Начало.
Предыдущая часть.
Ночное небо не долго оставалось ясным. К утру толчея разнокалиберных облаков недвусмысленно намекнула, что дождевики далеко убирать не стоит. А стоит срочно хватать фотоаппарат и идти осматривать окрестности, пока не ливануло и свет ещё хороший. Надо же, в конце концов, найти тот загадочный водопад, который слышно, но не видно.
Водопад прятался в неглубоком овражке выше по течению. Ручей спрыгивал там с невысокой каменной полки и принимался причудливо петлять по каменному руслу, эффектно дрифтуя на перекатах. И почему его так некрасиво назвали - Червяной?
Деликатный дождик долго терпел и мялся, ждал, пока закончится фотосессия, разгорится костёр и только потом облегчённо выплеснул на тундру накопленную влагу.
Завтрак это не испортило, а выход всё равно пришлось отложить. Юлины сандалии не разделили восторгов хозяйки от скакания по прибрежным валунам. Оторвались сразу два ремешка. Но, к счастью, в ремонтопригодном месте.
Патефонное шуршание дождя наложилось на приглушённый ритм водопада и прямо-таки заставило добавить партию укулельки и вокала. Раскинувшись на мягком спальнике, мы самозабвенно распевали, пока Богам Погоды это не надоело, и они не выключили дождик, чтобы мы поскорее убрались и не засоряли Эфир своими завываниями. Полог палатки засветился зелёным под лучами солнца, значит можно идти. Правда, солнышко только изредка выглядывало из-за облаков, пуская по тундре яркие тигриные полосы. А со стороны Трёх Сестёр и вовсе надвигалось что-то массивное, тёмное и явно дождевое. Мы спешно свернули лагерь и двинулись ему навстречу.
Литораль обнажилась, позволив идти прямо по песку. Местами вода ушла не полностью и приходилось шлёпать по широкому мелководью. Есть в этом некий непонятный кайф, то ли из детства, то ли из совсем уж дремучей генетической памяти.
Изредка встречались расплющенные тела нерасторопных морских обитателей и заросли водорослей какого-то нереально-зелёного цвета. Это не фотошоп, они действительно будто светятся.
А вот этот полосатый «пакетик», размером со стакан, на самом деле, древнейшее животное на Земле - гребневик Берое. Род гребневиков отпочковался от древа эволюции больше полумиллиарда лет назад и пошёл своим путём. Далеко, правда, не ушёл, решил, что и так хорош. Зато сохранил уникальные особенности анатомии и физиологии, которых нет больше ни у одного животного на нашей планете.
Три Сестры понемногу приближались. Пляжи кончились, сменившись привычным, но на удивление ровным тундровым ковром. Видимо, здесь он настелен не на скалах, а на песке.
Неожиданно показалась, прятавшаяся в глубоком овраге речка с залихватским названием - Зарубиха. Не знаю на каком слоге ударение. На Мурманском берегу есть странная традиция - давать разным местам одинаковые названия. Тут две речки Зарубихи (вторая за Дальними Зеленцами), две речки Титовки и деревни Титовки тоже две, несколько Корабельных ручьёв, Крестовых мысов, а уж Могильных ручьёв, островов, мысов и озёр, вообще, не счесть. Такое ощущение, что у первооткрывателей изначально был небольшой список допустимых имён, который очень быстро закончился. Что, в общем-то не удивительно, поморы народ немногословный. Жаль только, что саамские названия мало где сохранились. Они хоть и подвергают речевой аппарат непривычным нагрузкам, но удивительно подходят местным пейзажам. Вот попробуешь дома выговорить, например - гора Порштъявртерт. Откашляешься, попьёшь водички, попробуешь ещё раз. Нет, всё равно звучит коряво. А когда смотришь на тёмную громаду, примеряющую перед зеркалами озёр косматую шапку очередной тучи, слушаешь хруст мха под ногами, да вой ветра в ущелье, понимаешь - да, это она, Порштъявртерт, лучше и не скажешь.
Зарубиха, однако - красавица! Табличка на берегу сообщала, что река сдана в аренду и лов рыбы без лицензии запрещён. В здешних краях это распространённая практика. Значит здесь водится сёмга.
На одной из окрестных сопок стоит крест. Подобные памятники не редкость на берегу. Как правило, на них нет никаких поясняющих надписей, и в честь чего они поставлены, знают только редкие местные жители, да те, кто их ставил.
В промытом рекой овраге есть ровные сухие и защищённые от ветра «карманы». В одном из них стояли большим лагерем туристы. Те самые «викинги», с огромными лодками. Они как раз возвращались с берега и звали нас на чай. Оказалось, что это не участники коммерческого тура, а просто большая команда единомышленников, которые каждое лето собираются и путешествуют вместе. Снимаю шляпу перед их способностями к самоорганизации. К сожалению, неуклонно портящаяся погода, заставила отклонить приглашение. Хотелось продвинуться как можно дальше до начала серьёзного дождя.
Ближе к сопкам тропинка прошла мимо более капитального становища - нескольких больших каркасных палаток. Вероятно, какая-то сезонная турбаза или обиталище арендаторов реки.
Нить ЛЭП поднялась на сопку и скрылась в седловине небольшого перевала прямо за «спинами» Трёх Сестёр.
Подъём на перевал плавный и несложный. Сверху открылся умопомрачительный вид на Кильдинский пролив.
Умопомрачившись оттуда, мы скинули рюкзаки и полезли выше, на одну из Сестёр, в надежде умопомрачиться ещё сильнее. Но, не тут-то было. Налетевшее облако отважно бросилось на защиту неокрепших рассудков, прикрыв своим телом так взволновавшую нас красоту.
Мы немного подождали милостей от природы, но тщетно. Туча улетать не спешила. Зато, выяснилось, что здесь, на верхотуре, есть сотовая связь. Это последняя точка перед большой «слепой зоной» до Териберки. Потратив на загрузку страницы минут десять, удалось получить предсказание норвежских синоптиков. Обещали на завтра ясную погоду. Окрылённые перспективой, мы двинулись дальше. Хотелось встретить солнышко в максимально красивом месте. По моим расчётам, таковым должна была оказаться губа Медвежья. Но до неё ещё порядочно топать.
Дальше, предсказуемо, пошли спуски-подъёмы и обходы озёр. Одно из которых называлось забавно - Крестоватик. Рельеф выглядел сложно, однако, на деле проблем на доставил. Где ложбинкой, где по склону, всё как-то обошлось.
Туман, как обычно, заставил внимательнее смотреть под ноги. Там нашлось много интересного. Между камней прятались красно-зелёные ёжики диапенсии лапландской. Название переводится как «через боль». Да, пенсия - это боль по-гречески! Да, и по-русски, собственно, тоже.
Из-за названия предполагается, что растение обладает обезболивающими свойствами, но современных данных по этому поводу мне найти не удалось. Судя по тому, что оно греческое, а не латинское, придумали его очень давно.
Наконец-то попалась цветущая жирянка. Другие, почему-то, цвести не желали, хотя обычно делают это почти всё лето. Листья усыпаны лапками и крылышками незадачливых жертв. Жирянка не сворачивает листья, как росянка, а переваривает свою добычу в открытую. Судя по обилию останков на листьях, живётся ей здесь сытно.
У мелкого ручейка обосновалась целая «краснокнижная» компания. Жутко целебный, хоть и невкусный, золотой корень и, на первый взгляд, самая обыкновенная манжетка. На самом деле - необыкновенная. Это не тот вид, что повсеместно растёт в средней полосе. Листья северной манжетки гораздо нежнее, почти без ворсинок и немного другой формы. И здесь это растение редкое. Два или три вида являются эндемиками и не растут больше нигде, кроме Кольского полуострова.
Рядом раскинулся ещё один раритет - дудник прибрежный.
Это скопище редкостей охранял суровый сейд. Правда он, похоже, задремал на посту пару эпох назад. Так и дрыхнет теперь, высунув язык и капая раз в тыщу лет каменной слюной.
Мы не стали его будить. Тихонько набрали растущего здесь же щавеля, к счастью, пока не краснокнижного, и двинулись дальше. Между тем, облако наконец улетело, и стали видны окрестности. Весьма и весьма живописные.
Озеро Крестоватик во всей своей красе.
Мы постепенно поднимались вверх. Отсюда стали видны «затылки» Трёх Сестёр. Оказалось, что за их широкими спинами прячется парочка более скромных родственниц.
Линии ЛЭП неожиданно разошлись. Одна продолжалась прямо по лощине, а вторая поворачивала в сторону моря и лезла на сопку.
Навигатор показывал, что там, всего в полукилометре, высшая точка этого плато - 238 м. Скинули рюкзаки и полезли любоваться пейзажем. Наверху выстроилась для встречи целая армия разнокалиберных сейдов.
Сверху открылось бескрайнее море сопок, с белыми просверками снежников и синеватая глыба Кильдина за узкой полосой пролива. Однако, не успели мы толком оглядеться, как панораму стало стремительно заволакивать дождевой дымкой.
Три Сестры смотрят прямо на мыс Могильный и одноимённую бухту на Кильдине - место с жутковатой историей. Когда-то бухта называлась Корабельная, а потом - Монастырская. Там жили монахи Соловецкого монастыря. Добывали рыбу и соль. В 1809 году прибыли три английских военных корабля - фрегат «Наяда» и два корвета. Представители «Просвещённой Европы» разграбили поселение, монахов убили, а все постройки, включая часовню, сожгли. С тех пор там всё Могильное.
Интересно, стоят ли в Англии памятники командиру той экспедиции? В Финляндии бандиту, шайка которого уничтожила Печенгский монастырь, - стоят.
Вершина оказалась широкой плоской равниной, усыпанной камнями и сейдами. Чтобы увидеть с неё берег, пришлось бы идти на самый край. Там, на берегу, у мыса Чеврай, лежит выброшенное штормом в 2011 году судно-рефрижератор «Берег Надежды». Хотелось на него взглянуть, но дождь и плохая видимость ставили это мероприятие под сомнение. (Сейчас можно взглянуть на него, например, ЗДЕСЬ). К тому же, мы легкомысленно оставили рюкзаки, не прикрыв их дождевиками. Пришлось возвращаться. Перспектива дальнейшего пути к изборождённому многочисленными мысами берегу быстро таяла в дымке.
По счастью, мы не такие уж фанаты кораблей, тем более разрушенных, так что без особого сожаления вернулись в лощину и двинулись дальше.
Наконец, показалось место предполагаемой стоянки - губа Медвежья. Место понравилось сразу. Необычайно красивая долина с зигзагами небольшой речки, плавно скатывается в узкую бухту, разрезанную посередине длинными скальными мысами. В голубоватых тонах вечерних сумерек пейзаж казался инопланетным.
Есть такие заклинания, с помощью которых каждый путешественник может творить чудеса, не имея к тому никаких способностей и даже, как правило, желания. Искривить пространство или время, оперативно вырастить горы и болота на ровном месте, изменить течение рек, всё это подвластно одной короткой магической фразе: «Я знаю короткую дорогу!». Или, в редакции для пеших туристов: «Давай срежем!»
- Давай срежем! - Сказал я, отвернувшись от плавного, как детская горка спуска, по которому тянулась вниз вереница телеграфных столбов, и устремив нетерпеливый взгляд на вожделенный берег. Я уже практически видел там нашу палатку, костерок и долгожданный ужин. Спуск по диагонали, прямо к пляжу вовсе не казался сложным. «Когда кажется, креститься надо!» - Гласит народная мудрость. А вот что делать, когда НЕ кажется, она скромно умалчивает. А жаль.
Плавный с виду спуск обернулся каскадом террас, совершенно незаметных сверху. К тому же, тундра опять сыграла любимую шутку с масштабом и расстоянием. То, что казалось сверху долинкой небольшого ручья, всё никак не хотело приближаться, разворачиваясь вместо этого в широченную пойму, пересечённую глубокими оврагами. А песчинки на пляже превратились в гальку размером с арбуз и продолжали расти. Каждый раз, спускаясь с очередной террасы, мы видели дальше плавный склон и думали - всё, это последняя, но через несколько метров выходили на край очередной куртины. Из-за этих постоянных обманок спуск показался бесконечным, хоть ничего сложного в нём не было.
Внизу ждала достойная награда - ровная площадка с толстым ковром мягкой вороники, шикарный вид, чистейший горный ручей и куча дров на берегу. А от вида украшенного разноцветными скалами и витиеватыми каменными скульптурами берега просто захватывало дух. Имелась даже небольшая ванна. Идеальное место! А что вокруг медвежьи кучки, так нам не привыкать. На то губа и Медвежья.
Было около одиннадцати вечера, когда дело, наконец, дошло до ужина. Мы сидели на камнях, блаженно вытянув гудящие ноги и молча уплетали кашу с грибами. Рядом тихонько посапывало в обьятьях суровых скал спящее море. Неожиданно я уловил боковым зрением движение. Метрах в двадцати на берег вышел большой бурый зверь и, не замечая нас, стал деловито шарить между камнями.
- Медведь!!! - Восторженно завопил я, вскочил и принялся лихорадочно дёргать чехол фотоаппарата.
- Туристы!!! - В ужасе заревел медведь и бросился наутёк.
- …Мать! …Мать! …Мать! - Непонятно кому отозвалось неожиданно разбуженное эхо.
Фотик, наконец, выпрыгнул из чехла, но наводить резкость на бурого медведя, бегущего на фоне чёрной скалы в двенадцатом часу, хоть белой, но всё же ночи, отказался наотрез. Юля стрельнула навскидку из своего Олимпуса, но на фотке осталась лишь неясная коричневая смазь.
- Стой, погоди! - Вопили мы, отчаянно кляня капризную фототехнику. Тут я вспомнил про свисток.
- Водитель медведя без номерного знака! Остановиться и принять позу для фотофиксации! - Строго, как мне показалось, просвистел я.
- Совсем охренели?! Ты б ещё мигалку включил! - Пробурчал медведь, не снижая скорости. - Достали уже со своими сэлфи!!!
И, взрыкнув напоследок - Накося выкуси!!! - Скрылся в овраге.
(Реплики медведя даны в вольном переводе. Возможно, он имел в виду что-то совсем другое.)
Взбодрившись от обилия эмоций, мы ещё долго сидели на берегу, обсуждая произошедшее. Парадоксальным образом эта встреча совершенно выключила все наши опасения в отношении медведей. Тот факт, что Хозяин тундры сразу же дёрнул, даже не попытавшись отстоять свои права на жилплощадь, означал, что его опасения в отношении нас гораздо сильнее.
Продолжение.