Пешком до Дальних Зеленцов 6. Вдоль Кильдинского пролива.
Начало.
Предыдущая часть.
Утром мы проснулись несъеденными. Видать, в эту ночь мишки митинговали где-то в другом месте. Или без сгущёнки мы их действительно не привлекали. Как бы то ни было, никаких новых следов медвежьего пребывания вблизи палатки не появилось. Туман не рассеялся, но поднялся на пару сотен метров, срезав верхушки окрестных сопок и сделав остров Кильдин похожим на гигантский паровоз.
Завтрак вырос за ночь прямо вокруг палатки. Вчера я оставил неподалёку один грибок, и это оказалось стратегически верным решением. Он успел не только сам подрасти, но и вызвал подкрепление. Из мха тут и там торчали оранжевые «каски» молодых подосиновичков. Они, как партизаны, подкрадывались со всех сторон, рассчитывая, наверное, взять лагерь в кольцо и поквитаться за съеденных вчера товарищей. Но переоценили свои силы и с камуфляжем не угадали. В итоге, сами попали в котёл вместе со своим незадачливым "генералом".
До берега моря оставалось совсем недалеко и скоро мы уже любовались слегка затуманенными видами острова Кильдин.
Место, где тропа выходит на берег называется залив Пенелухт, а посёлок на противоположном берегу - Новый Кильдин или просто Низ. Правда, он давно не нов. Заброшен примерно в то же время, что и Гранитный. Строений на берегу довольно много. Есть даже признаки жизни в виде рыбных садков и каких-то корабликов. На плоской вершине тоже руины. Это ещё один посёлок - Верхний Кильдин (Верх).
Вообще-то, Кильдин - самый большой остров на Мурмане. Раньше был густо населён. По легенде, его когда-то притащили сюда нойды (саамские шаманы), оторвав кусок от полуострова Рыбачий. Хотели закупорить выход из Кольского залива. Просто так, из вредности, чтобы насолить облюбовавшим его рыбакам. Но маленько промахнулись, тяжеловат оказался кусочек. Основания для такой легенды вполне очевидны - рельефом остров совсем не похож на ближайший берег и действительно напоминает Рыбачий. Особенно это заметно, если смотреть с запада или севера. Кильдин оттуда выглядит как гигантская плоская льдина, прибившаяся к бугрящемуся бесчисленными сопками побережью. Не смотря на созвучность названия, ко льду оно отношения не имеет. Правда, к чему имеет, никто уже толком не знает. Помимо мифологии, у острова есть ещё древняя и очень интересная история. С ней можно познакомиться ЗДЕСЬ.
Пользуясь спокойствием моря, в бухте отсыпалась птичья стая. Неопознанные птицы вели себя по армески строго, совсем не как взбалмошные и бестолковые чайки. Даже спали, выстроившись рядами. Когда бдящий «на тумбочке» дневальный при нашем появлении подал сигнал тревоги, вся стая, не нарушая порядка, организованно отступила на десяток метров от берега. Вот это дисциплина!
На берегу ждала приятная находка - заросли мертензии. Съедобной травы со вкусом пекинской капусты. Она растёт только на песчаных пляжах и, соответственно, встречается редко. Я писал о ней в ПОСТЕ посте про мыс Пикшуев. Стебли и самые крупные листья этого растения содержат грубые длинные волокна и в пищу не особо пригодны, а вот листики среднего размера очень вкусны. Можно суп сварить, можно сырыми схрумкать. Сырыми полезнее. Только собирать надо аккуратно. Не более трети листьев с растения и не повреждать стебли. Мертензия, хоть пока и не в Красной книге, но жизнь в тундре столь трудна и опасна, что всегда висит на волоске. Необдуманные действия даже одного человека могут легко этот волосок порвать.
Кстати, о необдуманных действиях… Я всегда стараюсь фотографировать берег, чтобы этого не было видно, но на самом деле он выглядит вот так.
Бесконечный вал мусора тянется вдоль всего побережья. Более-менее чисто только там, где обрывающиеся прямо в море скалы не дают ему зацепиться. Причём, весь этот мусор рукотворный. Брёвна со следами обработки, доски, сети, канаты, буйки, покрышки и, конечно, вездесущий пластик… На полуострове Рыбачий, кстати, такая же картина.
Чтобы не травить душу мы немного отошли от берега. Вершина горы Топоркова до сих пор пряталась в тумане, зато, из-за неё высунулся тонкий нос мыса с неромантичным названием Поганьнаволок. На самом деле, он далеко, на противоположном берегу Кольского залива. А совсем на горизонте едва угадывалась полоска Рыбачьего.
Кроме мусора, не берегу встречались объекты и покрупнее. В нескольких местах обломки выброшенных на камни судов живо напоминали, что спокойствие вод пролива обманчиво. В чём мы, вскорости, смогли убедиться.
Ближе к середине Кильдинский пролив сужается и образует несколько бухт. Причём, здесь они именуются именно бухтами, а не губами, как принято у поморов.
В бухте Ручьи когда-то стоял одноимённый посёлок. Но сейчас в кустах пряталась лишь полуразвалившаяся хибара. Зато на берегу вызывающе синел фасадом маленький, но явно жилой домик. На поверку оказавшийся, ни много ни мало - спасательной станцией.
Не далеко от станции на пляже нашёлся удивительно хорошо сохранившийся артефакт военных времён. Не смотря на свою бомбическую внешность, это не смертельное оружие, а наоборот, устройство для снятия подводных мин. Точнее, поплавок (буй) контактного трала - длинного троса с зацепами, с помощью которого корабли тральщики проводили разминирование.
О том, как это делалось можно прочитать ЗДЕСЬ.
Хоть с погодой сегодня не очень повезло, с серого неба периодически летела привычная морось, зато повезло с отливом. Можно не обходить мелководные бухты, а идти прямо по обнажившемуся дну. Здесь, на осушке, особая жизнь. Черви пескожилы выстроили целый город.
Временами, попадались образцы сложной симбиотической икебаны.
Когда песчаные пляжи сменились камнями, мы опять отошли от берега. Широкий каменный «подоконник», тянущийся вдоль сопок, временами проседает неглубокими болотцами, но всё равно, идти по нему - одно удовольствие.
Туман окончательно рассеялся, и открыл, наконец, взору далёкую уже вершину горы Топоркова, которая так мужественно прикрывала нас от него вчера вечером.
Карта покрытия «Мегафона» обещала, что здесь есть связь. Преувеличила, конечно. Пришлось лезть на сопку и изрядно потанцевать там с бубном телефоном, чтобы отправить весточку родным, пока те не начали звонить в МЧС. Но дальше связи и вовсе не будет до самой Териберки.
Заросли карликовой берёзы обычно представляют собой труднопреодолимое препятствие. Хорошо, что вдоль ЛЭП ещё остались следы просеки.
В гуще берёзовых джунглей прячется крошечный ручеёк, обильно поросший по берегам диким щавелем. Полярный щавель нежнее и сочнее привычного среднеполосного. Кроме того, он прекрасно сочетается с грибами. Главное - не переборщить, а то будет очень кисло. И закидывать его в котелок нужно буквально за пару минут до готовности, чтобы максимально сохранить витамины. Хотя, для этого, лучше всего есть его сырым, что мы и делали с большим удовольствием. А ещё тут нашёлся сабельник - весьма полезное для наших многострадальных коленей, растение. Его отвар издревле используется для лечения суставов и по вкусу весьма неплох. Свежие листья иван-чая, веточки можжевельника и вороники, берёзовый лист, олений мох, плюс - сабельник, листья морошки, черники... или просто того, что растёт у палатки - вот наш любимый рецепт тундрового чая.
Выбравшись из зарослей, мы подошли к ручью, который называется Гусиный. В этом месте посреди пролива торчит аккуратный, похожий на тортик «Панчо», островок. Для пущего сходства птицы покрыли его белым «кремом», а люди воткнули вместо свечки крест и навигационный знак.
Тут к воде подступила сопка и на этом удобные для передвижения поверхности закончились. Для меня, по крайней мере. Юля радостно поскакала по валунам как легконогая лань. А я, кряхтя, сопя и стуча палкой, медленно поковылял следом.
В отличие от меня, морянка (гонкения бутерлаковидная или чукотский лавр) чувствовала себя на камнях прекрасно. Это, кстати, тоже съедобное растение.
Тут наткнулись на предмет, изрядно пошатнувший нашу стройную теорию противомедвежьей безопасности. В прибрежном мусоре спокойно лежала початая пластиковая бутылка со сгущёным молоком. Причём, судя по тёртому виду, лежала давно. А как же утверждения «бывалых» о том, что запах сгущёнки мишки чуют за десятки километров и даже сквозь железные банки? Или у здешних, на фоне ковида, обоняние пропало, или мы зря страдаем без сгущёнки.
Пролив в этом месте сильно сужается, образуя бухту Коренкол со стороны материка, в которую, со стороны Кильдина, тычет длинным пальцем мыс Пригонный. Во время войны там был аэродром. Сейчас на мысу виднелись какие-то развалины, множество палаток и огромного размера резиновые лодки, которые как раз готовили к спуску на воду.
Узкость значительно ускоряет приливно-отливные течения. Начался прилив и вся поверхность воды между берегами буквально забурлила множеством водоворотов. Это, впрочем, не остановило отважных мореходов. Одевшись в оранжевые спасжилеты они загрузились в свою лодку, сразу сделав её похожей одновременно на грозный корабль викингов и на лукошко с подосиновиками. Мы присели на камни, желая полюбоваться, как резиновый драккар будет бесстрашно покорять стихию, подгоняемый дружными ударами вёсел и лихими командами кормчего. Однако, всё оказалось прозаичнее. Ни вёсла, ни щиты, ни даже драконья голова так и не появились на свет. Вместо них затарахтел мотор и лодка медленно, совсем не героически, потянулась вдоль берега.
Дело шло к вечеру. Налетавшие, время от времени, плотные тучи приносили с собой голубоватый мистический полумрак.
На потемневшем моховом ковре вдруг засветилось нечто яркое.
Это не ёлочная игрушка, а скелет морского ежа. Удивительно красивая и хрупкая штука. Без надёжной упаковки в рюкзаке её не сохранить.
Камни на берегу стали крупнее, пришлось подняться выше, на склон горы Кабельной.
За горой нашёлся источник столь прагматичного её названия - будка подстанции и опора для проводов, ориентированная поперёк залива. На противоположном берегу виднелась аналогичная конструкция. Сама электрическая пуповина острова отсутствовала. Её не уберегло даже грозное «Не влезай, убьёт!», подкреплённое, для верности, почему-то шестиконечной звездой.
Дальше вдоль берега опять появилась относительно ровная терраса. Камни кончились, слева зелёную равнину красиво обрезал песчаный пляж, а впереди темнели округлые силуэты трёх больших сопок. Они так и называются - Три Сестры.
Путь пересёк неглубокий овраг с ручьём. Где-то справа шумел водопад. Навигатор услужливо подсказал, что это ручей Червяной. Вопреки неблагозвучному названию, он оказался кристально чист и живописен. Лучшего места для стоянки и пожелать трудно.
Небо хмурилось на западе плотными облаками. Температура опять упала до +8, зато ветер стих. Как приятно варить ужин, вольготно разлёгшись на мягком мху и созерцая прекрасный пейзаж. А не корчиться над костром в позе зонтичной цапли, обливаясь слезами от дыма и безуспешно пытаясь прикрыть дождевиком одновременно себя, дрова и чахлый огонёк. Кришнаиты считают, что душевное состояние повара влияет на качество еды, поэтому готовить надо исключительно с позитивными мыслями и эмоциями. Может из-за этого ужин получился особенно вкусным. Хотя, может и из-за щавеля.
После ужина тучи вместе с солнцем нырнули под западный горизонт, оставив после себя брызги разноцветных облачков. Августовские северные закаты, хоть и уступают южным по яркости, зато длятся до самого восхода. ...Все полтора часа «ночи».
Продолжение.