Нансен о России и Сибири
В московском издательстве “Игра слов” вышла интересная книжка знаменитого норвежского исследователя, путешественника и политика Фритьофа Нансена “Через Сибирь,” в которой он рассказывает об участии в экспедиции и поездке по Сибири в 1913 году. Первый перевод этой книги на русский уже выходил в 1915 году под названием “Великий Северный путь из Европы в Сибирь через Карское море,” в советское время книга практически не издавалась (небольшой тираж вышел в Магадане в 1969 году, некоторые нижеприведенные цитаты взяты из этого издания), и сейчас Посольство королевства Норвегии в РФ проспонcировало новое издание, основанное на сокращённой норвежской версии 1962 года.
В советское время было принято приводить таблицы, показывающие рост промышленности и развитие народного хозяйства по сравнению с 1913 годом. Но при этом о жизни в то время не заставшие Россию люди имели обычно достаточно смутное впечатление. Советский человек был приучен Российскую Империю ненавидеть, при этом толком о ней ничего не зная. “Тюрьма народов,” “жандарм Европы,” “царизм,” - типичные штампы о России, засевшие в головах у людей до сих пор. А все великие достижения русской культуры 19 - начала 20 веков в литературе и музыке считались случайными, более того, они якобы состоялись вопреки удушающему “царскому режиму,” с которым все прогрессивные люди России непременно боролись, приближая тем самым торжество коммунистической идеологии.
Вряд ли необходимо объяснять, что корректнее сравнивать РИ образца 1913 года не с современностью, но с другими странами того времени. В этом смысле непосредственные впечатления западноевропейца Нансена о Сибири столетней давности - ценные свидетельства очевидца. Нансен не был простым туристом. К тому времени он уже давно был мировой знаменитостью. Он многое повидал в мире, и его было трудно чем-либо удивить.
Путешествие организовал основатель и исполнительный директор Сибирского пароходного, производственного и торгового акционерного общества Йонас Лид, убедивший русское правительство пригласить Нансена для придания экспедиции большей “паблисити.” Главная цель путешествия была экономическая: установить возможность использования Северного морского пути для ведения торговли между Европой и Сибирью с использованием больших сибирских рек. С этой целью путешественники прошли Карское море, добрались до устья Енисея и проплыли вверх по реке до Красноярска, после чего проехали по Транссибирской магистрали до Владивостока, посмотрели Приамурье и Забайкалье и вернулись железной дорогой в Петербург, сделав ещё остановку в пути в Екатеринбурге. Нансен описывает места и людей, увиденных по дороге. Его путевые зарисовки севера Сибири представляют интерес с этнографической и исторической точек зрения.
Сибирские просторы совершенно предсказуемо впечатлили норвежского путешественника: “Ощущалось, что находишься в великой стране, простирающейся от тайги и тундры на севере до пустыни Монголии на юге.” Интересно то, что по ходу путешествия у Нансена напрашивается вполне естественное сравнение Сибири с Америкой, что в общем неудивительно - обе территории колонизировали европейцы. Нансен немало пишет о коренных жителей Сибири. Он даже удивляется, почему Сибирь и эти ее народы не получили такой всемирной известности, как Америка с ее индейцами, и в качестве одной из возможных причин называет отсутствие у сибиряков своего Купера (“ведь жизнь здесь не менее удивительна и сказочна, чем в Америке”). Забавно его описание того, как стюард на их пароходе потратил у себя дома целое состояние на стеклянные бусы и другие украшения, рассчитывая выменять их на ценные меха по дешевке. Но его ждало огромное разочарование: местные люди хорошо знали цену денег, на бусы даже не посмотрели, а меха стоили не намного дешевле, чем в Европе. Нансен даже предположил, что придётся ему выбросить все эти бусы за борт.
Отмечал ли Нансен какие-либо проблемы? Было бы глупо это отрицать. Среди основных можно назвать плохое медицинское обслуживание в отдалённых деревнях, обусловленное огромными расстояниями и малой плотностью населения, плохую информированность местных людей о событиях мировой политики, хронический алкоголизм коренного населения (в Туруханске нерусским вообще было запрещено покупать водку, но запрет умудрялись обходить), использование ручных пил при рубке деревьев, неумение казаков обрабатывать землю, относительную неразвитость скотоводства. Впрочем, во многих случаев Нансен добавляет, что в последнее время русское правительство многое делает для решения проблем, и изменения к лучшему уже происходят.
Порой критика Нансена вызывает улыбку. Например, он не может понять, почему крестьяне не удобряют землю навозом. Они пользуются землёй первые несколько лет, когда она даёт большие урожаи, а потом просто оставляют её под паром лет на 20-30 и переходят на новое место. Для норвежца такое расточительство немыслимо, но потом он, правда, признаёт, что земли в любом случае очень много, и это не вызывает каких-либо проблем. Также кедровые шишки собирают путём рубки деревьев, потому что залезать на них лень (“сами же деревья бросают в тайге … древесина тут совсем не ценится”). Значит, могут себе такое позволить.
Географически Сибирь - Азия, но для Нансена в геополитическом смысле это, несомненно, Европа, а русские (в т.ч. в Сибири) для него - не какие-нибудь “евразийцы,” а самые настоящие европейцы, какими они по факту и являлись.
Предоставлю слово самому Нансену - его наблюдения говорят сами за себя.
О месте Сибири в Российской Империи: "…Сибирь представляет в сущности естественное продолжение России, и ее надо рассматривать не как колонию, а как часть той же родины, которая может дать в своих невообразимых степях приют многим миллионам славян."
О монахах, встреченных на Крайнем Севере: “У одного из них была длинная светло-каштановая борода, и вообще, как мне показалось, он очень походил на типичного норвежского крестьянина, и таких людей довольно много можно встретить в Сибири.”
О монахинях, там же: “Младшая же очень походила на обычную крестьянскую девушку из Норвегии…”
О типаже русских сибиряков: “Меня поразило разнообразие типов русского населения в этой стране. Многие из них были очень похожи на скандинавов, а одного молодого блондина лет восемнацати я бы вообще принял, если бы не знал, что он сибиряк, за норвежского крестьянина. Среди русских вообще много светловолосых и с голубыми глазами. У многих из них волосы вьются. Довольно часто видел я и сильных, крепких парней. Поэтому очень силен был искус поверить, что в древние времена скандинавы побывали и тут.”
Описание убранства дома в селе Казанское (по-прежнему за полярным кругом): “Там было светло, красиво и уютно. На выскобленных стенах избы висели цветная литография Петра Великого, иконы и фотографии русских священников вперемежку с цветными литографиями, на которых были изображены донельзя декольтированные парижские дамы, пышные бюсты которых чуть не вываливались из платьев.”
В Дудинке: “Я … не мог поверить глазам своим, когда увидел в их череде один столь прекрасный и высокий дом, которого и представить не мог в здешних краях. Длинным рядом окон и дверей он напомнил мне в лучах заходящего солнца сказочные дворцы Вереншёльда, раскинувшиеся вольготно вширь и ввысь до самого неба.”
“Нашёлся тут и французский магазинчик “Revillon,” где мы прикупили кофейник, стаканы, тарелки и прочую необходимую нам кухонную утварь.»
Посещение женской гимназии в Енисейске: "Мы зашли в каждый класс, поздоровались с ученицами и узнали, какие именно предметы изучают девушки: родной язык, три иностранных - французский, немецкий, английский, - историю, прежде всего российскую, географию, естественные предметы, математику, многие другие. Они получали действительно хорошее образование, в школе было очень много учебных пособий, а сами классы - просторные и светлые."
При подъезде к Красноярску: "Город в сиянии электрических огней выглядел очень впечатляюще с вершины холма, на который мы въехали."
Про железную дорогу: "Всем известно, что самые удобные железные дороги в мире - в России, а дальневосточный экспресс славится комфортом и роскошью. … совершенно точно могу сказать, что путешествовать в нем очень удобно и приятно. Рельсовая колея в России шире, чем в других странах, а потом и вагоны просторнее и вместительнее, да и ход у них спокойнее. То, что вагон не качает и не трясет, особенно важно для человека пишущего или делающего заметки, так что и в этом смысле ехать по Сибири удобно." [интересно, что бы сказали нынешние норвежцы про сегодняшнюю автомобильную дорогу между Красноярском и Иркутском, не говоря уже про торжественно открытую недавно трассу Чита-Челябинск?]
О быстром приросте населения: “Народонаселение губерний Томской и Енисейской удвоилось за десятилетие с 1902 по 1912 год. Новые города вырастают с чисто американской быстротой.”
О Новониколаевске: "Возле железнодорожного моста расположен город Новониколаевск. Очень примечательный город. Пятнадцать лет назад, до строительства железной дороги, тут было всего несколько домиков. А теперь тут живут 85000 человек."
"Ежедневно отправляется целый поезд, везущий в холодильниках масло из Новониколаевска с реки Оби на берега Балтийского моря. Оттуда масло на пароходах пересылается в Англию и в Париж."
Понятно, что история не терпит сослагательного наклонения. Но иногда становится немного грустно от того, какими могли бы быть сегодня сибирские города, если бы не революционные потрясения. Думаю, как минимум, туфли не становились бы пыльными после получасовой прогулки, люди не бросали бы пивные бутылки и прочий мусор из окон автомобилей (которые наверняка были бы местного производства), а вместо больших бетонных коробок-страшилищ все жили бы в приличных собственных домах. Будем надеяться, что это время ещё придёт.