Аудиенция и прием у архиепископа ЭЕЛЦ
Сегодня был длинный день. Начался с аудиенции с архиепископом Андресом Пыдером и затем встречей с консисторией ЭЕЛЦ в здании церковного управления на Kiriku platz, а закончился приемом дома у архиепископа. В этом году он выходит на пенсию, и судя по замечаниям референта архиепископа Кадри Пыдер, это последний прием, проводимый нынешним предстоятелем ЭЕЛЦ.
На протяжении его служения иерарха Эстонской церкви в течение десяти Андрес Пыдер последовательно отстаивал консервативную позицию в вопросах этики и морали. Так, вместе с епископами Латвии и Литвы он осудил скандинавские инициативы по легализации однополых браков, за что удостоился похвалы от патриарха Кирилла. Выступил против эстонского президента, совершившего демарш в поддержку Пусси Райот, поставив тем самым единство христиан в вопросах морали выше отношений с мирской властью. Патриарх Кирилл был на приеме у Архиепископа Пыдера в прошлом году, где отметил, что доволен поддержанием мира и согласия в конфессиональной среде Эстонии. Лютеране и православные хорошо сотрудничали еще во времени епископа Яна Киивита старшего, о чем упоминал патриарх Алексий II в его книге «Православие в Эстонии». Общность задач по выживанию в стране с атеизмом как государственной идеологией не могла не способствовать сближению конфессий. И сегодня во многом мир из-за того, что все христиане Эстонии в меньшинстве. Эстонцы спорят с чехами за сомнительную честь быть наиболее секуляризованной нацией в Европе.
Каким будет следующий архиепископ? Время покажет. Выборы в ноябре, поставление в апреле следующего года. Одно время казалось, что Эстонская Церковь дрейфует в направлении, полностью противоположном латышам и литовцам, у которых архиепископ Ванагс и епископы Калванас младший и Сабутис не ординировали женщин и выступили против импорта современной гиперкритической теологии из Германии и Скандинавии. Но потом позиции прибалтийских церквей значительно сблизились в вопросе поддержки традиционных семейных ценностей ввиду агрессивного насаждения новых порядков властями Евросоюза.
В самой Эстонской церкви 12 пробств, настроения разнятся. Есть представители высокой церкви и гернгутеры, традиционалисты и либералы. Я уже выкладывал подробный доклад о положении дел в ЭЕЛЦ.
В последние годы Церковь пытается возродить ранее разрушенную систему церковных школ. Три года назад была вновь открыта школа при Кафедральном соборе, там сейчас обучаются 100 детей с первого по третий класс. Каждый год школа прирастает новым классом: старшие пойдут в четвертый, и снова будет набран первый. В идеале Церковь стремится выстроить единую линию церковного воспитания и образования с детского сада до Теологического института. Это можно только приветствовать. Возможно, именно с воссоздания церковных школ начнется возрождение церковной жизни в эстонском лютеранстве.
Как сибирские лютеране с предысторией в лоне Эстонской Евангелическо-Лютеранской Церкви, мы заинтересованы в миссионерской и просветительской работе в разбросанных по Сибири эстонских деревнях. Гораздо легче говорить о вере людям, предки которых были лютеранами. Для них вера может восприниматься как способ поддержания культурного наследия; это хорошее начало. В этом сохраняется общность лютеран Эстонии и Сибири. Остается найти на просторах Сибири толкового эстоноязычного лютеранина, обучить его в нашей семинарии и поставить на служение миссионера. Но только Бог знает, будет ли это когда-нибудь осуществлено.
На фотографии вверху слева направо: священники Андрей Иволга и Павел Заякин (СЕЛЦ), священник Яанус Нормаги (ЭЕЛЦ), диакон Вячеслав Шадрин (ЕЛЦИ) на богослужении на кладбище в Верхнем Суетуке в Красноярском крае в 2007 году. В Верхнем Суетуке действует община (в настоящее время окормляется ЕЛЦИ). Но помимо нее в Сибири есть еще много других деревень, заселенных переселенцами из Эстонии в конце 19 - начале 20 века, в которых в отличие от Верхнего Суетука никогда не было отдельных лютеранских общин (люди считались прихожанами больших приходов Томска и других сибирских городов и могли очень редко видеть священника; с приходом советской власти церковная жизнь в таких деревнях была прервана совершенно и не восстановилась до сих пор).