и расшатавшись, било в колокола
Цитата из "После детства" Щербакова:
Как высоко надо мной и жердью
шаталось то, что считалось твердью
и, расшатавшись, било в колокола...
А под пятой, то есть очень близко,
земля, имевшая форму диска,
напротив, очень ровно себя вела.
Вещь эта начинается со слов "почти не помню себя". И да, как-то так, из фрагментов и осколков. Один из таких осколков - неизменное Ольгино "когда мы были моложе и лучше". Тогда я просто хмыкал, а сейчас бы сказал, что Ольга была сильно увлечена превращением жизни в постмодерн, где множеством цитат заговаривают пустоту, но каждая цитата перекраивается так, чтобы было как можно сильнее жалко себя и как можно неуютнее окружающим. И да, ей это удавалось. Нам всем это удавалось, чего уж там. Сплошной живой упрек тупому мирозданию.
Мне осталось чуть больше месяца до сорока, каждый раз, когда я думаю об этом, становится ужасно смешно. Наверное, я был моложе. Но лучше? Вот уж нет. Есть ряд важных для меня пунктов, в которых можно проследить эволюцию "могу\умею", ни по одному из них я не отдам преимущество себе-двадцатипятилетнему. И вот это вот, которое считается твердью, раскачивается так, что ему самому жарко. Жарко и весело.
Наверное, дело в том, что я вчера набегался по заливу, наелся его пресного, холодного запаха - мелкой несоленой воды, песка, осоки, летнего ветра. Неизменный запах детства-по-воде-подвернув-штаны. Вот шиповник еще зацветет.
Все то же самое, но теперь - под колокольное раскачивание неба. Под его тугие, гулкие удары, под усилие, которым двигается мир, усилие, никак не связанное с физикой. Жарко и весело.
Хо-ро-шо.
Как высоко надо мной и жердью
шаталось то, что считалось твердью
и, расшатавшись, било в колокола...
А под пятой, то есть очень близко,
земля, имевшая форму диска,
напротив, очень ровно себя вела.
Вещь эта начинается со слов "почти не помню себя". И да, как-то так, из фрагментов и осколков. Один из таких осколков - неизменное Ольгино "когда мы были моложе и лучше". Тогда я просто хмыкал, а сейчас бы сказал, что Ольга была сильно увлечена превращением жизни в постмодерн, где множеством цитат заговаривают пустоту, но каждая цитата перекраивается так, чтобы было как можно сильнее жалко себя и как можно неуютнее окружающим. И да, ей это удавалось. Нам всем это удавалось, чего уж там. Сплошной живой упрек тупому мирозданию.
Мне осталось чуть больше месяца до сорока, каждый раз, когда я думаю об этом, становится ужасно смешно. Наверное, я был моложе. Но лучше? Вот уж нет. Есть ряд важных для меня пунктов, в которых можно проследить эволюцию "могу\умею", ни по одному из них я не отдам преимущество себе-двадцатипятилетнему. И вот это вот, которое считается твердью, раскачивается так, что ему самому жарко. Жарко и весело.
Наверное, дело в том, что я вчера набегался по заливу, наелся его пресного, холодного запаха - мелкой несоленой воды, песка, осоки, летнего ветра. Неизменный запах детства-по-воде-подвернув-штаны. Вот шиповник еще зацветет.
Все то же самое, но теперь - под колокольное раскачивание неба. Под его тугие, гулкие удары, под усилие, которым двигается мир, усилие, никак не связанное с физикой. Жарко и весело.
Хо-ро-шо.