150
Каждый день я возвращаюсь домой и радуюсь, что замок не вскрыт и никто не украл мой мак, гринкарту и загран.
Каждый раз, когда я возвращаюсь домой одна, я спешу успеть до темноты. Потому что в темноте как-то не але.
Каждый день у меня падают банки, потому что нет места. Заканчивается посуда, потому что ее какой-то походный минимум. Злит нож, потому что нормального нет. Кофеварка не варит кофе. Да и вообще так-то нет даже разделочной доски. И я тихо ненавижу кухню, временную квартиру и крошечную ванну.
Время от времени я открываю предложения по долговременному съему и закрываю эти ублюдские конурки, которые люди смеют сдавать в стремных районах почти по цене квартир на Майами бич.
Каждый раз я думаю, как так получилось, как я позволила себе быть такой несостоятельной, что без мужика не могу позволить себе жить нормально, в нормальном месте.
Я злюсь на себя и на свою работу, что им нормально платить мне копейки и еще делать вид, что они мне делают одолжение, а мне нормально не злиться на это «вслух» и не требовать большего.
Я злюсь, что меня воспитали почему-то таким образом (или сама выдрессировалась), что просить помощи нельзя и требовать себе чего-то тоже нельзя. Надо самой. Самой решать свои проблемы, самой справляться со всем, самой. Но не требовать ничего.
Мне злит, что я ушла и не взяла ничего общего. Только маленькую кофеварочку и ворох своих долгов. Ничего не требовала, пыталась быть мягкой и понимающей, и ужом извивалась как бы другому человеку было не плохо. Ну или хотя бы не ТАК плохо и больно, что его оставляют.
И все равно я оказалась плохой. Я бросила. Я нашла другого. Мне хорошо и классно. Меня можно вычеркнуть из жизни, стереть из цифрового пространства, забыть в реальной жизни (но вещи при этом мои не отдавать).
Меня злит, что меня расстраивают материальные ограничения так сильно. Злит, что я чувствую, что без них я нигде и лечу на дно. Что нет опоры. Злит, что мне жалко себя. Сегодня жалко до слез. Злит, что у меня как будто бы нет права плакать, потому что см выше. Я ушла, мне не больно.
Злит, что мне не хочется брать ничего общего. Злит, что я не понимаю, могу ли я взять общее себе? Могу ли я взять миксер (мы же покупали его готовить еду нам, а особенно блины) и украденные для меня палочки для виски (я же его не пью, да и украдены они были во время бархоппинга на день р подруги Андрея)? Могу ли я взять огоньки с балкона (ведь я их заказала, но для нашего общего дома) и вазу для цветов (Андрей ее выбирал для цветов мне - а не будет ли еще большим предательством потом ставить в нее цветы от другого? Проще не брать)? Могу ли забрать все хлопковые диски, ведь купила я их себе, но Андрей ими тоже пользуется, потому что тоже стал следить за экологией? А как поднимется рука снять со стены все фотографии и открытки? А как их делить, если мы даже не разговариваем?
Мне надо будет это сделать и решить, но это как будто совсем разрушать окончательно все, что было создано годами. И опять разрушать своими руками. Как выкинуть котенка на улицу. Сознательно стать снова плохой, кого можно презреть, проигнорировать и вычеркнуть из жизни.
Я плачу два часа от жалости к себе (но может быть, немножечко от голода, усталости по работе, пыхтения мозга на курсах испанского и начала месячных тоже) и не могу найти якорь внутри себя, за что можно зацепиться и на что можно опереться, от чего можно оттолкнуться и как-то пережить это все.
Каждый день я думаю обо всем этом. Каждый день испытываю противоречивые чувства по отношению к себе, к Андрею, к ситуации.
И ни минуты из каждого своего дня я не жалею о своем решении. Но мне все равно очень-очень-очень жалко себя сегодня.