Призыв Гастева к машинизации жизни (из статьи В.З. Роговина, 1971г.)
Гастев, основатель и директор ЦИТа - центрального института труда, пионер и энтузиаст НОТа, оставил в этой области немало ценных работ, крайне актуальных и по сегодняшний день. Однако Гастев не ограничивался только выработкой конкретных рекомендаций и методик по научной организации труда. В своих многочисленных художественных и научно-публицистических выступлениях он выдвигал целый ряд оригинальных философско-социологических и этико-педагогических идей, которые его нынешние ученики считают также целиком применимыми и к нашему времени. "Призывы Гастева к "переделке человека", к построению "социальной инженерии", казавшиеся многим его современникам "фантазерством", - пишут авторы предисловия к сборнику, - оказываются близкими и понятными людям шестидесятых годов с их "кибернетическим строем мышления" ". * /* Гастев А. Как надо работать. М.,1966.с.7./ /.../
Ратуя за индустриализацию как основное условие преодоление вековой отсталости России, Гастев распространял требование стандартизации, жесткого нормирования не только на область производства, но и на сферу повседневного быта. Ещё в годы гражданской войны он писал, что "машинизм постепенно будет пропитывать не только производственную жизнь человечества, но он будет сцеплять одно предприятие с другим, он будет пропитывать все фазы житейского быта, он будет создавать такие могучие постройки, которые мы смело назовем машиной-городом".* /* Вестник металлиста, 1918, №2, с.18./ На страницах пролеткультовской печати Гастев выдвигал требование "социального нормирования", которое, по его мнению, должно было охватить не только область трудовых процессов, но и весь уклад жизни человека. Развитие рабочего класса в ходе его революционной борьбы и даже при социализме, утверждал Гастев, ведет к "поразительной анонимности", машинизированию обыденно-бытового уклада людей. "Постепенно расширяясь, нормировочные тенденции внедряются в боевые формы рабочего движения: стачки, саботаж, социальное творчество, питание, квартиры и, наконец, даже в интимную жизнь". * /*Гастев А. О тенденциях пролетарской культуры. // Пролетарская культура, 1919, №9-10, с.43/
Эта тенденция к предельному упрощению, схематизации, нивелировке всех сторон жизни рабочего выводилась Гастевым не из капиталистического отчуждения труда, а из законов самого процесса крупного машинного производства, якобы требующих полного единообразия человеческой психики, абсолютного господства в ней рациональных начал. Гастев утверждал, что для психологии пролетариата характерно недоверие ко всякого рода ощущениям и эмоциям, "особая настороженная острота", доверяющая только аппарату, инструменту, машине. Идеалом для Гастева был "механизированный коллективизм", при котором всё человечество должно было превратиться в "невиданный социальный автомат... не знающий ничего интимного и лирического". Интеллектуальные особенности людей, равно как и различия склонностей вкусов, темпераментов должны погаснуть в этом будущем, где людям, по мысли Гастева, суждено превратиться в совершенные, превосходно управляемые машины. Предсказывая "невозможность индивидуального мышления" в мире будущего, Гастев рисовал этот мир в таких красках: "... нет человеческого индивидуального лица, а есть ровные нормализованные шаги, есть лица без экспрессий, душа, лишенная лирики, эмоция, измеряемая не криком, не смехом, а манометром и таксометром".* /*там же/
В своеобразной поэме о будущем "Пачка ордеров", вышедшей в 1921г., Гастев рисовал картины полной машинизации человеческой жизни в мире, который будет оснащен совершенными автоматами, берущими на себя не только механические функции, но и заменяющими все духовные усилия людей.
"...
Каторга ума.
Кандалы сердца.
Инженерьте обывателей.
Загнать им геометрию в шею.
Логарифмы им в жесты.
Опакостить их романтику.
Тонны негодования.
Нормализация слова от полюса к полюсу.
Фразы по десятиричной системе.
Котельное предприятие речей.
Уничтожить словесность.
Огортанить туннели.
Заставить говорить их.
Небо - красное для возбуждения.
Шестерни - сверхскорость.
Мозгомашины- погрузка.
Киноглаза - установка.
Электронервы - работа.
Артерионасосы, качайте."*
/* Гастев А. Поэзия рабочего удара. М.,1964. с.192-193./
Эта поэтическая программа переводилась Гастевым на язык рациональных формул в его последующих работах о "восстании культуры". Здесь Гастев определял современную культуру как прежде всего сноровку, "способность монтировать, мастерски собирать рассыпанное и нестройное в механизмы, активные вещи". "В этом смысле, и только в этом смысле и нужна нам культура, - подчеркивал Гастев. - Неграмотный американец гораздо культурнее, сноровистее, чес наш интеллигент, получивший высшее образование. Не учитель, не миссионер, не оратор, а монтер - вот кто должен быть носителем и агентом культуры в нашей рабоче-крестьянской стране".* /* там же, с.206./ Интеллигентность, внутренняя культура, душевная тонкость, эмоциональное богатство, эстетическое чувство - всё это отбрасывалось и объявлялось ненужным, устаревшим, своего рода путами на ногах при строительстве новой, американизированной России.
В своих представлениях о будущем и вытекающей отсюда сугубо утилитарной установке на воспитание "автоматизированного" человека Гастев в 20-х годах был не одинок. Сходные идеи разделяли многие представители "левого" искусства, ими вдохновлялась лефовско-конструктивистская программа "организованного упрощения культуры", рационалистической стандартизации духовно-нравственной жизни человека нового общества. С особой настойчивостью эти идеи защищались лефовцем С. Третьяковым, который, в частности, требовал ввести "норму на пафос", чтобы вырабатывать "деловиков без всякого налета сентиментализма". * /* На литературном посту, 1928, №4, с.94/ Новый социалистический человек представлялся лефовцам как "человек рациональный, человек рассчета, НОТа, интеллекта", как "стандартизированный активист".* /* Новый ЛЕФ, 1928, №1, с.2/
Сходные взгляды проповедовали конструктивисты, особенный упор делавшие на технику, которая в их представлении должна была целиком определить весь духовно-нравственный склад нового человека. В статье "Конструктивизм и социализм", опубликованной в сборнике "Бизнес", К. Зелинский писал, что конструктивизм рождается из всего духа технической эпохи и превращается "в своеобразное мироощущение, которое характеризуется всеми чертами технического прогресса, как такового, его целеустремленностью (техника в этом смысле не знает бесцельности), "экономичностью", "рационализмом" ".* /*Бизнес. М.,1929. с.14./ Называя конструктивизм рационалистической тенденцией, которая развилась в "качестве противоположности нашему наследственному идеализму и психологизму", К. Зелинский видел задачу этого направления в том, чтобы "перевести на язык искусства тот словарь, которым говорят машины, кодекс рационализации, евангелие целесообразности"* /* Зелинский К. Разговор с американскими писателями. // Октябрь, 1929, №9, с.134/
Роговин В.З. Дискуссии по проблемам быта и культуры в советской России 20-х годов. // Социальные исследования. Вып.7.: Методологические проблемы исследования быта. М.:Наука,1971. с.64-68.
Ратуя за индустриализацию как основное условие преодоление вековой отсталости России, Гастев распространял требование стандартизации, жесткого нормирования не только на область производства, но и на сферу повседневного быта. Ещё в годы гражданской войны он писал, что "машинизм постепенно будет пропитывать не только производственную жизнь человечества, но он будет сцеплять одно предприятие с другим, он будет пропитывать все фазы житейского быта, он будет создавать такие могучие постройки, которые мы смело назовем машиной-городом".* /* Вестник металлиста, 1918, №2, с.18./ На страницах пролеткультовской печати Гастев выдвигал требование "социального нормирования", которое, по его мнению, должно было охватить не только область трудовых процессов, но и весь уклад жизни человека. Развитие рабочего класса в ходе его революционной борьбы и даже при социализме, утверждал Гастев, ведет к "поразительной анонимности", машинизированию обыденно-бытового уклада людей. "Постепенно расширяясь, нормировочные тенденции внедряются в боевые формы рабочего движения: стачки, саботаж, социальное творчество, питание, квартиры и, наконец, даже в интимную жизнь". * /*Гастев А. О тенденциях пролетарской культуры. // Пролетарская культура, 1919, №9-10, с.43/
Эта тенденция к предельному упрощению, схематизации, нивелировке всех сторон жизни рабочего выводилась Гастевым не из капиталистического отчуждения труда, а из законов самого процесса крупного машинного производства, якобы требующих полного единообразия человеческой психики, абсолютного господства в ней рациональных начал. Гастев утверждал, что для психологии пролетариата характерно недоверие ко всякого рода ощущениям и эмоциям, "особая настороженная острота", доверяющая только аппарату, инструменту, машине. Идеалом для Гастева был "механизированный коллективизм", при котором всё человечество должно было превратиться в "невиданный социальный автомат... не знающий ничего интимного и лирического". Интеллектуальные особенности людей, равно как и различия склонностей вкусов, темпераментов должны погаснуть в этом будущем, где людям, по мысли Гастева, суждено превратиться в совершенные, превосходно управляемые машины. Предсказывая "невозможность индивидуального мышления" в мире будущего, Гастев рисовал этот мир в таких красках: "... нет человеческого индивидуального лица, а есть ровные нормализованные шаги, есть лица без экспрессий, душа, лишенная лирики, эмоция, измеряемая не криком, не смехом, а манометром и таксометром".* /*там же/
В своеобразной поэме о будущем "Пачка ордеров", вышедшей в 1921г., Гастев рисовал картины полной машинизации человеческой жизни в мире, который будет оснащен совершенными автоматами, берущими на себя не только механические функции, но и заменяющими все духовные усилия людей.
"...
Каторга ума.
Кандалы сердца.
Инженерьте обывателей.
Загнать им геометрию в шею.
Логарифмы им в жесты.
Опакостить их романтику.
Тонны негодования.
Нормализация слова от полюса к полюсу.
Фразы по десятиричной системе.
Котельное предприятие речей.
Уничтожить словесность.
Огортанить туннели.
Заставить говорить их.
Небо - красное для возбуждения.
Шестерни - сверхскорость.
Мозгомашины- погрузка.
Киноглаза - установка.
Электронервы - работа.
Артерионасосы, качайте."*
/* Гастев А. Поэзия рабочего удара. М.,1964. с.192-193./
Эта поэтическая программа переводилась Гастевым на язык рациональных формул в его последующих работах о "восстании культуры". Здесь Гастев определял современную культуру как прежде всего сноровку, "способность монтировать, мастерски собирать рассыпанное и нестройное в механизмы, активные вещи". "В этом смысле, и только в этом смысле и нужна нам культура, - подчеркивал Гастев. - Неграмотный американец гораздо культурнее, сноровистее, чес наш интеллигент, получивший высшее образование. Не учитель, не миссионер, не оратор, а монтер - вот кто должен быть носителем и агентом культуры в нашей рабоче-крестьянской стране".* /* там же, с.206./ Интеллигентность, внутренняя культура, душевная тонкость, эмоциональное богатство, эстетическое чувство - всё это отбрасывалось и объявлялось ненужным, устаревшим, своего рода путами на ногах при строительстве новой, американизированной России.
В своих представлениях о будущем и вытекающей отсюда сугубо утилитарной установке на воспитание "автоматизированного" человека Гастев в 20-х годах был не одинок. Сходные идеи разделяли многие представители "левого" искусства, ими вдохновлялась лефовско-конструктивистская программа "организованного упрощения культуры", рационалистической стандартизации духовно-нравственной жизни человека нового общества. С особой настойчивостью эти идеи защищались лефовцем С. Третьяковым, который, в частности, требовал ввести "норму на пафос", чтобы вырабатывать "деловиков без всякого налета сентиментализма". * /* На литературном посту, 1928, №4, с.94/ Новый социалистический человек представлялся лефовцам как "человек рациональный, человек рассчета, НОТа, интеллекта", как "стандартизированный активист".* /* Новый ЛЕФ, 1928, №1, с.2/
Сходные взгляды проповедовали конструктивисты, особенный упор делавшие на технику, которая в их представлении должна была целиком определить весь духовно-нравственный склад нового человека. В статье "Конструктивизм и социализм", опубликованной в сборнике "Бизнес", К. Зелинский писал, что конструктивизм рождается из всего духа технической эпохи и превращается "в своеобразное мироощущение, которое характеризуется всеми чертами технического прогресса, как такового, его целеустремленностью (техника в этом смысле не знает бесцельности), "экономичностью", "рационализмом" ".* /*Бизнес. М.,1929. с.14./ Называя конструктивизм рационалистической тенденцией, которая развилась в "качестве противоположности нашему наследственному идеализму и психологизму", К. Зелинский видел задачу этого направления в том, чтобы "перевести на язык искусства тот словарь, которым говорят машины, кодекс рационализации, евангелие целесообразности"* /* Зелинский К. Разговор с американскими писателями. // Октябрь, 1929, №9, с.134/
Роговин В.З. Дискуссии по проблемам быта и культуры в советской России 20-х годов. // Социальные исследования. Вып.7.: Методологические проблемы исследования быта. М.:Наука,1971. с.64-68.