"На льдине"
Продолжение «мемуаристики»
***
Наш московский лес мы в детстве открыли для себя не сразу. То есть, мы знали о нём, но, будучи маленькими, могли только уговаривать родителей сходить с нами туда. Родителям, естественно, было некогда, а в одиночку отправляться мы побаивались. Всё-таки, напомню, тогда это был действительно лес, в нём, говорили, встречались дикие звери, даже волки. Но страшнее было, конечно, нарваться на каких-нибудь хулиганов.
Лес был очень близко от школы. Достаточно было перейти проспект, и ты оказывался в диких оврагах, а за ними начинались заросли: березняки, а чуть дальше и тёмные ельники. Сейчас в этом месте построен большой конно-спортивный комплекс, но до Олимпиады 1980-го года никто и не поверил бы, что лес когда-нибудь цивилизуется.
Интересно, что первую «двойку» в школе я получил именно за лес. Дело в том, что там, на опушке проходили наши уроки физкультуры - мы катались на лыжах по кругу. И вот однажды, то ли во втором, то ли даже в первом классе мы с приятелем отбегали нужное количество кругов, а когда все ребята отправились с учителем обратно в школу, тихонько смылись и пару часов увлечённо катались с горок. Вернувшись в школу за оставленной формой и портфелями, мы были встречены крайне разгневанными учителем и завучем, мне тут же влепили в дневник «пару» за поведение, а приятель Генка счастливо её избежал, потому что в тот день забыл дневник дома. Кто же знал, что эти злобные учителя, оказывается, перед кем-то там за нас отвечают? Вы считаете, что мы должны были это знать? Хорошо - а вы помните, в каком возрасте узнали это сами?
Позже Генка схлопотал свою «пару» за ещё более нелепый поступок. «Кувыркался на вешалке, как на турнике» - такая приписка была сделана к его оценке. Опять же - что делать, если вешалка действительно очень напоминала турник, а из мальчишек просто пёрла неуёмная энергия? Сколько их пострадало за игру в «футбол» на переменах, когда в качестве мяча использовались самые разнообразные предметы, в том числе, пластмассовые «затычки» из трубчатых ножек стульев и парт. За эти «затычки» нас карали особенно сурово, ведь трубки стульев без них портили деревянные полы. Нам угрожали даже тем, что наших родителей заставят перекрашивать полы в классах - но и это не помогало. Футбольные «матчи» на переменах разгорались после звонков мгновенно и прерывались только с появлением завуча.
Мы с Генкой не принадлежали к числу завзятых «футболистов». Но у нас довольно быстро появилась другая забава. Дело в том, что значительно ближе к школе, чем лес, располагался пруд, до него было всего-то метров двести-триста. Вообще, в народе этот водоём именовался «школьным озером», потому что пруд предполагает что-то вроде плотины на речушке или ручье, а тут ничего подобного не было. Выходило, что подпитка водоёма идёт от каких-то неведомых источников, то есть, естественных и не иссякающих, потому что «жив» он до сих пор. Тем не менее, согласно истории Москвы, это всё-таки пруд. Ну да неважно.
На этом пруду частенько обитали рыболовы из окрестных домов. Большинство старалось «высидеть» карася, но чаще попадались бычки-ротаны, считавшиеся сорными и вредными - их ловили для того, чтобы просто уничтожать. Однако это не помогало, они продолжали плодиться, а карасей больше не становилось.
Постепенно первые попытки кого-то поймать в воде совершили и мы. Генка придумал подходящую снасть: катушку с леской, поплавком, грузилом и крючком, но без удилища. С удочкой ведь в школу не придёшь, а идти после уроков домой за снастями - это далеко, к тому же строгие бабушки не отпустят. Помню, в одном из детских нравоучительных рассказов приводился пример «плохого» мальчика, который после уроков «пришёл домой с опозданием». Вот это да! Оказывается, не только в школу надо строго по часам, но и домой, а то ведь влетит! За этого «плохиша» обидно было до слёз. Всё его прегрешение по рассказу состояло в том, что он зашёл после школы к другу, и они во что-то там целый час поиграли в не проветренной комнате, съев вместо обеда по куску хлеба. Малолетний преступник, ни дать, ни взять. Такой заслуживает только «двойки» за поведение, постановки в угол, вызова родителей в школу, да ещё «пропесочивания» в рассказе, чтобы ровесникам всей страны неповадно было. Ох, уж эта педагогика, дидактика и пропедевтика.
Мы хитрили по-другому: сбегАли после уроков на озеро. Генкина снасть легко умещалась, даже пряталась в портфеле, и я тоже обзавёлся аналогом. Ловля происходила так: часть лески сматывалась с катушки, конец с поплавком и грузилами раскручивался, как праща, и метался в воду. Заброс удавалось сделать максимум на пару метров, дальше лёгкая снасть не летела, хоть тресни, но и этого в принципе хватало, потому что даже на таком расстоянии от берега успешно хватали бычки. Нам вполне хватало и их. Были они в основном мелкие, но раз попался экземпляр длиной сантиметров десять. Этого «рекордсмена» решено было зажарить. Сделали это, конечно, дома, на сковороде, по всем правилам кулинарии: с применением масла, муки, соли. Жареный ротан вышел размером с мизинец, однако даже такой размер позволил оценить его вкус. Приправленный привкусом добычи.
Караси на наши снасти не клевали. Им требовались какие-то невероятные крупяные каши, которые мы варить не умели, а использовали найденных где-то поблизости червей. Мусора, под которым они обитали, хватало: между школой и озером расстилался пустырь. Опять же, сейчас он превращён в подобие парка с дорожками и газонами, а тогда… сами помните, что было тогда.
И вот тогда случился день, который я запомнил в подробностях. После уроков мы с Генкой привычно оказались на озере, закинули наши снасти и стали ждать поклёвок. Вдруг один из поплавков повёл себя крайне странно. Он не задёргался и не нырнул под воду, как это обычно бывало, а, наоборот, как бы приподнялся над поверхностью и лёг набок. Мы решили, что это поклёвка, и потянули снасть. Она подалась с минимальным трудом: на крючке кто-то был, но очень лёгкий. И тут мы увидели… рака! Да, наживка была схвачена небольшим раком! У самого уреза воды членистоногий сорвался, но Генка храбро наступил ногой прямо в прибрежную грязь, чтобы схватить добычу рукой. Схватил - и мы буквально раскрыли рты: рак был КРАСНЫЙ!
Это не шутка. Он был действительно красный, но при этом абсолютно живой, а не варёный. Кому бы я ни рассказывал об этом, никто мне никогда не верил, но это правда. Сам я многократно видел живых раков и в продаже, и в природе, и всегда они были тёмными. Но этот…
Мы принесли его к Генке домой и, я хорошо это помню, сфотографировали. И даже снимки, кажется, тогда удались, но, конечно же, чёрно-белые. Драгоценную цветную слайдовую плёнку никто потратить на такую ерунду не решился бы. Что потом Генка сделал с раком, я не помню. Кажется, выпустил в пруд недалеко от своего дома.
В холодное время рыболовы со «школьного» озера пропадали, потому что карась залегал в спячку. А возобновлялась ловля только в мае, с потеплением воды. Зимой водоём замерзал. Не уверен, что кто-то ловил там рыбу со льда, однако помню, что лунки там видел. Хотя нам строго-настрого запрещалось «гулять» на озеро, когда на нём стоял лёд. Запугивали нас в том числе слухами, что вот, совсем недавно там кто-то утонул. Было жутко, но приключения манили, как магнит.
В один из весенних дней мы обнаружили, что ледяной «панцирь» озера распался на фрагменты. И на одной льдине лихо курсируют по свободной воде трое или четверо ребят. «Движителем» им служила доска, лежавшая серединой на небольшом упоре. На один конец гребец наступал ногой, а другим, по сути, шлёпал по воде, и ледяная «посудина» от этого приходила в движение. Удивительно, но она ухитрялась и двигаться по прямой, и даже маневрировать! Мы, как зачарованные, смотрели с берега на ловкость «мореходов», как вдруг они подплыли к нам и с царской щедростью уступили своё судно - мол, мы накатались, и нам пора.
И мы не могли не воспользоваться таким невероятным подарком. Освоить «движитель» оказалось делом нескольких минут, и льдина успешно совершила пару кругов по открытой воде. Но тут на озеро явилась компания мальчишек постарше. Они потребовали, чтобы мы причалили, и прогнали нас на другую льдину. На ней тоже была доска для «гребли», однако в силу размеров та льдина двигаться не хотела, и плавания были завершены.
Отец не поощрял мои рыбалки от слова абсолютно. Он говорил, что это занятие для пенсионеров, а я лучше бы книжки читал, потому что потом на это не будет времени. Я читал. И даже много читал. А во время поступления в институт читал так много, что отец даже советовал иногда отвлечься и сходить с удочкой на озеро. На что я, конечно же, охотно соглашался.
Не соглашался я с ним насчёт содержательности рыбалки. Считал и до сих пор считаю, что это занятие очень «богатое» и разнообразное. Рассказы о моих рыбалках и связанных с ними эпизодах жизни не уместились бы даже в книгу - потребовалось бы собрание сочинений. И тем не менее, я не только продолжаю ловить рыбу, но делаю это с таким же интересом и азартом, с каким бегал после уроков на «школьное» озеро с катушкой в портфеле и другом Генкой.
***
С ещё бОльшим приветом,
@ Omnibus @