А СУДЬИ ГДЕ?
В 1946 году, после Международного военного трибунала в Нюрнберге над главными идеологами нацизма, состоялась серия так называемых «малых Нюрнбергских процессов». Американская администрация провела 12 судебных разбирательств против нескольких групп военных и гражданских чиновников Германии. Среди них были те, кто отвечал в нацистской Германии за право и букву закона: исполнители-правоведы, придававшие идеологии рейха как бы правовой характер.
Они, наделенные судебной властью люди, были вовлечены в политический террор нацистской Германии как никто. Своими решениями отправляли людей на гильотины, виселицы, расстрелы и в газовые камеры. Они - это судьи и прокуроры нацистской Германии. Именно они в итоге решали, с кем жить, что делать и говорить рядовым немцам, что вешать на одежду неарийцам и кому отдать имущество угнанных в эшелонах. Этих высокопоставленных юристов в мантиях и в погонах позже тоже осудят. Персональный суд для них не был неожиданностью. Все годы своей работы на нацистский режим судьи и прокуроры были уверены: они лишь подчинялись приказам - а значит, невиновны.
Но военный трибунал в Нюрнберге это оправдание не принял и доходчиво объяснил: безмолвное исполнение законов является не чем иным, как преступлением, если эти законы нарушают права и свободы людей. Нацистские судьи, постановил трибунал, выносили заранее предопределенные решения, руководствуясь, прежде всего, своими партийными и карьерными убеждениями, но никак не правовыми. Они обслуживали не граждан, а верхушку рейха.
Нюрнбергский процесс над нацистскими судьями. Фото: National Archives and Records Administration, College Park
В сегодняшних реалиях войны, когда российские судьи, прокуроры, полицейские и силовики вместо права обслуживают интересы правящей власти, закончившийся 77 лет назад судебный процесс по делу нацистских служителей Фемиды снова стал актуальным.
И нынешние российские исполнители в мантиях тоже когда-нибудь предстанут перед военным трибуналом за то, что отправляли граждан в тюрьмы и колонии, допускали пытки и поощряли репрессии, руководствуясь вовсе не буквой закона.
«Новая газета Европа» вспоминает, как сложилась судьба нацистских судей и юристов после войны.
Гитлер и последствия
В 1933 году к власти в Германии пришел Адольф Гитлер. Это событие оказалось эпохальным не только для страны, которую еще недавно называли великой Веймарской республикой, но и для отдельной прослойки немецкого общества: судей, прокуроров и сотрудников различных министерств в сфере порядка. Немецкая юстиция фактически сразу оказалась под полным контролем нацистов. Уже в апреле 1933 года начался террор против судей-евреев, а также любого рода «политически неблагонадежных», которые работали в системе немецкой юстиции. Всех этих людей в один день уволили со службы специальным распоряжением рейхсканцлера Адольфа Гитлера.
А спустя полтора года, в декабре 1934-го, в Германии вступил в силу «Закон о передаче рейху судебной власти». Судебные органы на местах либо были распущены, либо взяты под жесткий контроль. Вдобавок правительство учредило специальные чрезвычайные суды. Вынесенные ими приговоры не подлежали обжалованию. Большинство преступлений, отнесенных к компетенции специальных судов, предусматривало смертную казнь.
Главным судьей в стране стал сам фюрер. Благодаря судебной реформе он превратился в никем и ничем не ограниченного правителя.
Трансформация
Подавляющее большинство судей и прокуроров Германии после 1933 года моментально приспособились к новым условиям. Впрочем, к тому моменту многие из них уже несколько лет как были членами НСДАП.
Весной 1933 года Национальная государственная федерация судей Германии заявила, что ее главной задачей является «сотрудничество всех судей в пересмотре немецкого законодательства <…> без всяких оков». От лица федерации судья Имперского суда Эрих Шульце развивал идею о том, что арийцы, имеющие общих детей с представителями «низших рас», предали Германию и заслуживают наказания.
Права на карьеру в органах юстиции лишились не только евреи. Нацисты надолго отняли такую возможность у женщин. Еще в 1931 году будущий министр пропаганды Йозеф Геббельс выступал против того, чтобы представительницы слабого пола занимали должности судей или адвокатов, заявив, что «женщины-судьи - это попрание интересов правосудия». Больше женщин в органах юстиции не было.
Пострадала и независимая адвокатура. Весной 1933 года прокурор Германии Ганс Франк был назначен рейхскомиссаром по унификации судебной власти на местах и правопорядку. Буквально в день назначения Франк запретил на территории Германии все без исключения юридические ассоциации и объединения. Их место занял разрешенный властями Союз национал-социалистических немецких юристов.
На осень 1933 года пришелся и первый для недавно созданной нацистской Германии показательный политический процесс. Это было дело о поджоге Рейхстага, который, по официальной версии, совершил 27 февраля 1933 года нидерландский коммунист Маринус Ван дер Люббе. У него будто бы были сообщники: председатель фракции коммунистов в рейхстаге Эрнст Торглер и три болгарских коммуниста, в том числе будущий генеральный секретарь Коминтерна Георгий Димитров. Суд по этому делу власти провели всего за три месяца. Процесс проходил в сентябре - декабре 1933 года в лейпцигском Имперском суде. Оттуда велась прямая радиотрансляция, однако из-за неудачного для властей хода процесса - обвиняемые говорили слишком много, и всё против нацистов - трансляцию вскоре прекратили. Своих «сообщников» Ван дер Люббе не выдал, взяв всю вину на себя. Свои действия мотивировал протестом против роста влияния нацистов.
Приговором суда Ван Дер Люббе был гильотинирован. Остальные оправданы и высланы в СССР (Москва предоставила им советское гражданство).
Исход «лейпцигского дела» так не понравился Гитлеру и верхушке рейха, что уже в следующем, 1934 году, минуя процедуру судебного делопроизводства, Гитлер устроил настоящую внесудебную расправу над очередными «мятежниками», просто казнив их без суда и следствия.
Внесудебные расправы
«Как глава немецких юристов, я могу сказать, что основа национал-социалистического государства - национал-социалистическое правосудие. Высшим авторитетом для нас в этом смысле является фюрер, ведь мы знаем, сколь священны для него законность и интересы немецкого народа», - говорил осенью 1934 года, выступая перед нацистскими судьями, новоназначенный рейхскомиссар по унификации судебной власти Ганс Франк.
Буквально за три месяца до этого, летом 1934 года, его начальник Адольф Гитлер расправился со ставшими слишком независимыми штурмовыми отрядами СА. Внесудебная расправа получила название «Ночь длинных ножей». Национал-социалистическая пропаганда представила эту операцию как превентивную меру против якобы готовящегося путча штурмовиков во главе с Эрнстом Рёмом. На деле фюрер просто дал СС и гестапо карт-бланш на истребление штурмовиков без суда и следствия. В ходе «Ночи длинных ножей» Гитлер, воспользовавшись случаем, также расправился с некоторыми политиками Веймарской республики - давними оппонентами национал-социалистов. И штурмовиков, и политических противников просто расстреляли. Выступая 13 июля 1934 года в рейхстаге, Гитлер открыто заявил, что убит 61 мятежник, среди них - 19 главарей штурмовиков, еще 13 человек погибли «при сопротивлении аресту», трое «покончили с собой» - всего 77 высокопоставленных нацистов. Правда, в документах Нюрнбергского трибунала в 1946 году указывалась совсем другая цифра: на самом деле, в ходе «Ночи длинных ножей» жертвами стали от 150 до 200 человек, причем большинство составляли члены правящей политической партии нацистской Германии - НСДАП.
Тогда же, в 1934-м, выступая перед рейхстагом, Гитлер мотивировал внесудебную расправу над штурмовиками так: «Мятежи всегда подавляли железной рукой. Если кто-то спросит меня, почему мы не привлекли суды [для наказания штурмовиков], я отвечу, что в этот час за судьбу немецкого народа целиком ответственен я лично, поэтому судить и отдавать приказы могу только я. Я распорядился расстрелять глав мятежа и выжечь его язвы каленым железом».
Не все чиновники-юристы были готовы к такому повороту событий. Многие уже тогда понимали, что расплата и ответственность в дальнейшем неминуемы. Например, некоторая проволочка с расстрелом штурмовиков была связана с тем, что по крайней мере рейхскомиссар по унификации судебной власти Ганс Франк пытался предотвратить бессудную расправу и соблюсти хотя бы какие-то формальные процедуры. Но его не стали слушать.
Задним числом все эти внесудебные казни были легализованы специальным законом, принятым рейхстагом, где было сказано, что все действия, предпринятые «для подавления попытки государственной измены» 30 июня, 1 и 2 июля 1934 года, были законны как «вызванные государственной необходимостью». Этот специальный закон послушно подписал министр юстиции Третьего рейха Франц Гюртнер.
Несколько слов о нем. Участник Первой мировой войны, в 1922 году он был назначен министром юстиции Баварии, в этом кресле он просидел десять лет. Защищал появившегося в конце 1920-х на политической арене Гитлера. Гюртнеру тот казался последовательным националистом. И именно этот высокопоставленный юрист добился сравнительно мягкого наказания для Гитлера после того, как тот в 1923 году провалил попытку госпереворота в Веймарской республике (история известна как «Пивной путч»). Наконец, именно Гюртнер содействовал освобождению Гитлера из тюрьмы и убедил правительство Баварии легализовать нацистскую партию, которую возглавлял будущий фюрер.
Гитлер всего этого не забыл. Когда он пришел к власти, то переназначил Гюртнера на пост министра юстиции. Тот не подвел. После кровавых событий «Ночи длинных ножей» именно Франц Гюртнер инициировал постановление, которое объявляло действия Гитлера «справедливыми» и «направленными на защиту государства». И именно на Гюртнера ляжет ответственность за создание нацистских судов.
В самом начале Второй мировой войны Гюртнер учредил особые военно-полевые суды, вершившие расправу над евреями и поляками на территории оккупированной Польши.
Однако до суда в Нюрнберге Франц Гюртнер не дожил: он скоропостижно скончался в январе 1941 года в возрасте 59 лет. Ходили слухи, что его смерть была насильственной. Якобы даже он, столь лояльный фюреру, не мог согласиться со всем происходящим. Однако официального подтверждения эта версия до сих пор не нашла.
Но пока в нашем рассказе до смерти Гюртнера еще несколько лет.
После «Ночи длинных ножей», которой этот министр придал легитимность, нацистский режим существенно укрепился, а немецкая юстиция окончательно повиновалась Гитлеру.
Пожалуй, за более чем десятилетие, что существовал Третий рейх, лишь один немецкий судья решился прямо выступить против политики нацистов. Этим смельчаком оказался судья из небольшого города Бранденбург-ан-дер-Хафель Лотар Крейссиг. В 1940 году в письме на имя Гюртнера он высказал несогласие с программой Т-4 - планом по стерилизации и физическому уничтожению «неполноценных» граждан Германии: психически больных, инвалидов, нетрудоспособных. Из Минюста судье Крейссигу ответили, что исполнение плана поддерживает лично фюрер. Тогда Крейссиг инициировал обвинение в отношении рейхсляйтера Филиппа Боулера, отвечавшего в НСДАП за программу Т-4. Гюртнер прямо указал непокорному представителю нацистской фемиды, что игнорирование позиции Гитлера в качестве источника права несовместимо с должностью судьи. В конце 1940 года Крейссига отправили в отставку. Он перебрался из города на свою ферму. Спустя годы выяснится, что до самого конца войны этот человек прятал у себя на ферме двух женщин еврейского происхождения.
Народная судебная палата
Но до конца войны еще далеко. После неудачного показательного процесса по делу о поджоге Рейхстага власти передали политические дела из рук Имперского суда в руки специально созданной Народной судебной палаты.
Она стала главным судебным органом нацистской Германии, которому доверили рассмотрение политических дел о госизмене, шпионаже, мятежах и провокациях. Одновременно этот новый суд стал эффективным инструментом террора и борьбы с несогласными. Члены палаты назначались лично Адольфом Гитлером на пятилетний срок.
По одним данным, к началу Второй мировой войны палата вынесла более пяти тысяч смертных приговоров. По другим, за весь период действия палаты - с июля 1934-го по апрель 1945 года - были рассмотрены дела в отношении 15,7 тыс. человек, из которых 5,3 тыс. были приговорены к смертной казни, а 1,3 тыс. человек - оправданы.
Среди самых известных процессов Народной палаты - суд в феврале 1943 года над активистами мюнхенской подпольной группы «Белая роза». Группу создали студенты Мюнхенского университета. Они писали листовки с призывами к саботажу военной промышленности и борьбе против НСДАП. Помимо этого, члены «Белой розы» рисовали граффити и писали призывы к свержению Гитлера. После Сталинградской битвы они оставили на стенах зданий Мюнхена надписи «Свобода!» и «Гитлер - массовый убийца». 18 февраля 1943 года участники организации напечатали листовки с призывом к восстанию. Софи Шолль пронесла их в Мюнхенский университет и оставила в фойе. Несколько листовок она бросила с балкона студентам, находившимся внизу. Это увидел охранник и вызвал гестапо.
Софи и еще двух участников, включая ее брата Ганса, судили на чрезвычайном заседании Народного суда. Председательствующий судья Роланд Фрейслер (запомните это имя) признал их виновными в госизмене и приговорил к казни на гильотине. В приговоре Фрейслер писал:
«Обвиняемые осуждали национал-социалистический образ жизни нашего народа, пропагандировали пораженческие настроения и наихудшим образом отзывались о фюрере. Тем самым они играли на руку врагам рейха и подрывали обороноспособность нашей страны. За это им придется заплатить собственной жизнью».
Впоследствии были казнены и другие участники «Белой розы», многих отправили в концлагеря.
А в 1944 году Народная палата рассматривала дело участников заговора, в котором были замешаны старшие и высшие офицеры вермахта. Их целями были убийство фюрера, госпереворот и свержение нацистского правительства. Однако покушение на Гитлера 20 июля 1944 года окончилось неудачей. Провал повлек за собой казнь большинства заговорщиков и репрессии в отношении остальных участников германского «Сопротивления». Были арестованы около 600 человек. Судебные процессы продолжались с августа 1944-го по апрель 1945 года. Около 200 человек были казнены или доведены до самоубийства. Практически все судебные заседания по делу заговорщиков вел Роланд Фрейслер. Большинство подсудимых он приговорил к смертной казни. …
Именно Фрейслер подвел под практику нацистского режима теоретический фундамент. Любя философствовать о праве, этот юрист как-то заявил: «Стремление народа к правопорядку авторитетно проявляется в изъявлениях выразителя народной воли - фюрера. Если фюрер в обход законов высказывает принципы правового содержания с намерением придать им юридическую силу и требует их соблюдения, то это такой же непосредственный источник права, как и закон».
В 1942 году Роланд Фрейслер занял место председателя Народной судебной палаты и возглавлял ее вплоть до февраля 1945 года.
Как судья, он отличался хладнокровием и безжалостностью по отношению к арестованным, часто сопровождал заседания откровенными издевательствами. Отто Тирак, предшественник Фрейслера в Народной судебной палате, будучи уже министром юстиции, жаловался на коллегу личному секретарю фюрера Мартину Борману, утверждая, что его поведение «весьма сомнительное и наносит ущерб серьезности» профессии. … С августа 1942-го по февраль 1945 года этот судья вынес 2600 смертных приговоров - столько же, сколько остальные пять судебных коллегий Народной судебной палаты с момента ее основания в 1934 году. …
Суд над нацистами
Большинство судей, а также прокуроров и юристов Имперского министерства юстиции впоследствии сами оказались на скамье подсудимых. Судебный процесс над ними в 1947 году осуществлял американский военный трибунал. Местом разбирательство был выбран Дворец юстиции в Нюрнберге. Судей и прокуроров нацистской Германии судили отдельно от верхушки рейха. Весь процесс занял 11 месяцев.
На скамье подсудимых оказались 14 человек. Должно было быть больше, но не все до него дожили. Гитлеровский министр юстиции Гюртнер скоропостижно скончался еще в 1941 году, глава Народной судебной палаты Фрейслер погиб во время бомбардировки в 45-м. И если Тирак покончил собой в лагере до суда, то несколько высокопоставленных юристов умудрились свести счеты с жизнью прямо во время процесса в Нюрнберге. Так, начальник 4-го отдела Имперского министерства юстиции Карл Вестфаль совершил самоубийство в нюрнбергской тюрьме после предъявления обвинения. Прекратили производство по состоянию здоровья и в отношении подсудимого Карла Энгерта - сотрудника Имперского министерства юстиции и вице-президента Народной судебной палаты. Его физическое состояние не позволило ему присутствовать в суде большую часть процесса. Он умер в 1951 году.
Из 14 присутствовавших на Нюрнберге трое - подсудимые Шлегельбергер, Ротенбергер и Клемм - занимали должности государственных секретарей в Министерстве юстиции рейха. Еще на скамье подсудимых оказались главный обвинитель Народной судебной палаты Эрнст Лауц, несколько судей и прокуроров, а также судьи специальных судов.
Им всем вменялись:
Военные преступления путем злоупотребления судебной властью, в результате чего распространялись массовые убийства, преследование на политической, расовой и религиозной почве, депортация, разграбление частной собственности, пытки и иные жестокости.
Преступления против человечности, в том числе использование массового рабского труда.
Членство в СС и НСДАП (этот пункт вменялся семерым подсудимым), объявленных преступными Международным военным трибуналом.
Пожалуй, этот суд над нацистскими прокурорами и судьями стал одним из самых знаковых из всех Нюрнбергских процессов. Если с мотивами верхушки рейха - подчиненных Гитлера - всё было примерно понятно, то мотивы нацистских юристов представляли особый интерес для исследования.
Подсудимые в свою защиту заявляли, что во время нацистского режима их действия не образовывали состав преступления. Предложенный защитой подсудимых принцип Nullum crimen sine lege («Нет преступления без указания на то в законе») военный трибунал отверг, поскольку было доказано: безропотно охраняемое нацистскими юристами законодательство было беззащитным, ведь не соблюдались не отмененные при Гитлере нормы права Веймарской республики, как раз гарантирующие права и свободы граждан.
Еще трибунал демонстрировал, что неважно, из чего исходили судьи и прокуроры, беря на себя функции палачей, и добровольно они действовали или принудительно. Рвение гитлеровских судей и прокуроров, постановил трибунал, было продиктовано не столько желанием исполнять закон, сколько партийными и личными карьерными интересами.
Из 14 подсудимых почти никто не признал вину. Десять были осуждены по одному или более пунктам, четверо были полностью оправданы. …
Правосудие послевоенной Германии оказалось к нацистским судьям и прокурорам более чем гуманно. Может, потому что это были хоть и бывшие, но свои? Так или иначе, факт остается фактом: никто из осужденных нацистских юристов не отсидел полностью свой срок, и даже «пожизненники» получили возможность умереть дома в своих постелях. …
Раскаялись ли все эти высокопоставленные нацистские юристы?
После освобождения они никогда публично не говорили о своем прошлом. И уж точно никогда не каялись - ни на экранах, ни на страницах газет, ни в собственных мемуарах.
Но иногда стыдно за них было их детям.
Помните Ганса Франка - рейхскомиссара, который в 1933 году запретил все без исключения независимые юридические объединения в Германии? Потомственный юрист, президент немецкой академии права, он впоследствии пять лет (с 1940 по 1945 годы) был генерал-губернатором оккупированной Польши. Масштабный террор в отношении польского и еврейского населения - это во многом заслуга Франка.
После окончания Второй мировой войны его арестовали американцы. Он стал одним из 24 главных нацистских преступников, сидящих на скамье подсудимых в зале правосудия в Нюрнберге. Франка включили в основной Нюрнбергский процесс, обвинив наряду с Герингом и Риббентропом в преступлениях против человечности. Официально считается, что Ганс Франк был единственным из приговоренных к смерти (его повесили), кто полностью признал свою вину и раскаялся в содеянном. Однако его младший сын, немецкий журналист Никлас Франк, уже несколько лет пытается доказать, что никакого раскаяния со стороны его отца не было. По словам Франка-младшего, отец лишь ответил «Да» на вопрос своего адвоката во время суда, причастен ли он к истреблению евреев. А вот, отвечая на вопрос о личной вине, заявил о вине Германии: «Мы боролись против еврейства в течение ряда лет. Пройдут тысячелетия, но эта вина Германии всё еще не будет смыта».
«Почему же он свою личную вину переносит на 80 миллионов немецких плеч? - недоумевал его сын Никлас Франк в фильме Ирины Шихман «Дети массовых убийц». - Отец еще на процессе добавил, обращаясь к прокурору от России:
«Я слышал о немыслимых преступлениях, совершенных русскими, поляками, чехами против немецкого народа. И я считаю, что вина немцев уже искуплена».
<…> Меня это приводит в ярость. В тот же день, 18 апреля 1946 года, когда отец на Нюрнбергском процессе говорил о своей вине и ответственности, [уже после заседания] он сидел в камере, и к нему пришел мистер Гилберт (Густав Гилберт - американский офицер, психолог, работавший с подсудимыми на Нюрнбергском процессе. - Прим. ред.). Отец спросил его: «Мистер Гилберт, как вы думаете, произвела моя речь и признание вины впечатление на судей?» Какое это «признание личной вины», если человек думает «о впечатлении на судей»? Это был просто трюк. Мне понятно, он хотел спасти свою голову. Я бы тоже всё делал, чтобы спасти себе жизнь. Но… Отец не был откровенен, не был честен. Четыре года назад я получил письмо одного профессора. Он рассказал, что две части своего последнего слова отец украл у священника, который написал свою речь и раздал каждому из подсудимых на Нюрнбергском процессе. Даже в последнем слове отец не смог воспользоваться своими словами. Он был фальшивый насквозь».
Источник: А судьи где?
Они, наделенные судебной властью люди, были вовлечены в политический террор нацистской Германии как никто. Своими решениями отправляли людей на гильотины, виселицы, расстрелы и в газовые камеры. Они - это судьи и прокуроры нацистской Германии. Именно они в итоге решали, с кем жить, что делать и говорить рядовым немцам, что вешать на одежду неарийцам и кому отдать имущество угнанных в эшелонах. Этих высокопоставленных юристов в мантиях и в погонах позже тоже осудят. Персональный суд для них не был неожиданностью. Все годы своей работы на нацистский режим судьи и прокуроры были уверены: они лишь подчинялись приказам - а значит, невиновны.
Но военный трибунал в Нюрнберге это оправдание не принял и доходчиво объяснил: безмолвное исполнение законов является не чем иным, как преступлением, если эти законы нарушают права и свободы людей. Нацистские судьи, постановил трибунал, выносили заранее предопределенные решения, руководствуясь, прежде всего, своими партийными и карьерными убеждениями, но никак не правовыми. Они обслуживали не граждан, а верхушку рейха.
Нюрнбергский процесс над нацистскими судьями. Фото: National Archives and Records Administration, College Park
В сегодняшних реалиях войны, когда российские судьи, прокуроры, полицейские и силовики вместо права обслуживают интересы правящей власти, закончившийся 77 лет назад судебный процесс по делу нацистских служителей Фемиды снова стал актуальным.
И нынешние российские исполнители в мантиях тоже когда-нибудь предстанут перед военным трибуналом за то, что отправляли граждан в тюрьмы и колонии, допускали пытки и поощряли репрессии, руководствуясь вовсе не буквой закона.
«Новая газета Европа» вспоминает, как сложилась судьба нацистских судей и юристов после войны.
Гитлер и последствия
В 1933 году к власти в Германии пришел Адольф Гитлер. Это событие оказалось эпохальным не только для страны, которую еще недавно называли великой Веймарской республикой, но и для отдельной прослойки немецкого общества: судей, прокуроров и сотрудников различных министерств в сфере порядка. Немецкая юстиция фактически сразу оказалась под полным контролем нацистов. Уже в апреле 1933 года начался террор против судей-евреев, а также любого рода «политически неблагонадежных», которые работали в системе немецкой юстиции. Всех этих людей в один день уволили со службы специальным распоряжением рейхсканцлера Адольфа Гитлера.
А спустя полтора года, в декабре 1934-го, в Германии вступил в силу «Закон о передаче рейху судебной власти». Судебные органы на местах либо были распущены, либо взяты под жесткий контроль. Вдобавок правительство учредило специальные чрезвычайные суды. Вынесенные ими приговоры не подлежали обжалованию. Большинство преступлений, отнесенных к компетенции специальных судов, предусматривало смертную казнь.
Главным судьей в стране стал сам фюрер. Благодаря судебной реформе он превратился в никем и ничем не ограниченного правителя.
Трансформация
Подавляющее большинство судей и прокуроров Германии после 1933 года моментально приспособились к новым условиям. Впрочем, к тому моменту многие из них уже несколько лет как были членами НСДАП.
Весной 1933 года Национальная государственная федерация судей Германии заявила, что ее главной задачей является «сотрудничество всех судей в пересмотре немецкого законодательства <…> без всяких оков». От лица федерации судья Имперского суда Эрих Шульце развивал идею о том, что арийцы, имеющие общих детей с представителями «низших рас», предали Германию и заслуживают наказания.
Права на карьеру в органах юстиции лишились не только евреи. Нацисты надолго отняли такую возможность у женщин. Еще в 1931 году будущий министр пропаганды Йозеф Геббельс выступал против того, чтобы представительницы слабого пола занимали должности судей или адвокатов, заявив, что «женщины-судьи - это попрание интересов правосудия». Больше женщин в органах юстиции не было.
Пострадала и независимая адвокатура. Весной 1933 года прокурор Германии Ганс Франк был назначен рейхскомиссаром по унификации судебной власти на местах и правопорядку. Буквально в день назначения Франк запретил на территории Германии все без исключения юридические ассоциации и объединения. Их место занял разрешенный властями Союз национал-социалистических немецких юристов.
На осень 1933 года пришелся и первый для недавно созданной нацистской Германии показательный политический процесс. Это было дело о поджоге Рейхстага, который, по официальной версии, совершил 27 февраля 1933 года нидерландский коммунист Маринус Ван дер Люббе. У него будто бы были сообщники: председатель фракции коммунистов в рейхстаге Эрнст Торглер и три болгарских коммуниста, в том числе будущий генеральный секретарь Коминтерна Георгий Димитров. Суд по этому делу власти провели всего за три месяца. Процесс проходил в сентябре - декабре 1933 года в лейпцигском Имперском суде. Оттуда велась прямая радиотрансляция, однако из-за неудачного для властей хода процесса - обвиняемые говорили слишком много, и всё против нацистов - трансляцию вскоре прекратили. Своих «сообщников» Ван дер Люббе не выдал, взяв всю вину на себя. Свои действия мотивировал протестом против роста влияния нацистов.
Приговором суда Ван Дер Люббе был гильотинирован. Остальные оправданы и высланы в СССР (Москва предоставила им советское гражданство).
Исход «лейпцигского дела» так не понравился Гитлеру и верхушке рейха, что уже в следующем, 1934 году, минуя процедуру судебного делопроизводства, Гитлер устроил настоящую внесудебную расправу над очередными «мятежниками», просто казнив их без суда и следствия.
Внесудебные расправы
«Как глава немецких юристов, я могу сказать, что основа национал-социалистического государства - национал-социалистическое правосудие. Высшим авторитетом для нас в этом смысле является фюрер, ведь мы знаем, сколь священны для него законность и интересы немецкого народа», - говорил осенью 1934 года, выступая перед нацистскими судьями, новоназначенный рейхскомиссар по унификации судебной власти Ганс Франк.
Буквально за три месяца до этого, летом 1934 года, его начальник Адольф Гитлер расправился со ставшими слишком независимыми штурмовыми отрядами СА. Внесудебная расправа получила название «Ночь длинных ножей». Национал-социалистическая пропаганда представила эту операцию как превентивную меру против якобы готовящегося путча штурмовиков во главе с Эрнстом Рёмом. На деле фюрер просто дал СС и гестапо карт-бланш на истребление штурмовиков без суда и следствия. В ходе «Ночи длинных ножей» Гитлер, воспользовавшись случаем, также расправился с некоторыми политиками Веймарской республики - давними оппонентами национал-социалистов. И штурмовиков, и политических противников просто расстреляли. Выступая 13 июля 1934 года в рейхстаге, Гитлер открыто заявил, что убит 61 мятежник, среди них - 19 главарей штурмовиков, еще 13 человек погибли «при сопротивлении аресту», трое «покончили с собой» - всего 77 высокопоставленных нацистов. Правда, в документах Нюрнбергского трибунала в 1946 году указывалась совсем другая цифра: на самом деле, в ходе «Ночи длинных ножей» жертвами стали от 150 до 200 человек, причем большинство составляли члены правящей политической партии нацистской Германии - НСДАП.
Тогда же, в 1934-м, выступая перед рейхстагом, Гитлер мотивировал внесудебную расправу над штурмовиками так: «Мятежи всегда подавляли железной рукой. Если кто-то спросит меня, почему мы не привлекли суды [для наказания штурмовиков], я отвечу, что в этот час за судьбу немецкого народа целиком ответственен я лично, поэтому судить и отдавать приказы могу только я. Я распорядился расстрелять глав мятежа и выжечь его язвы каленым железом».
Не все чиновники-юристы были готовы к такому повороту событий. Многие уже тогда понимали, что расплата и ответственность в дальнейшем неминуемы. Например, некоторая проволочка с расстрелом штурмовиков была связана с тем, что по крайней мере рейхскомиссар по унификации судебной власти Ганс Франк пытался предотвратить бессудную расправу и соблюсти хотя бы какие-то формальные процедуры. Но его не стали слушать.
Задним числом все эти внесудебные казни были легализованы специальным законом, принятым рейхстагом, где было сказано, что все действия, предпринятые «для подавления попытки государственной измены» 30 июня, 1 и 2 июля 1934 года, были законны как «вызванные государственной необходимостью». Этот специальный закон послушно подписал министр юстиции Третьего рейха Франц Гюртнер.
Несколько слов о нем. Участник Первой мировой войны, в 1922 году он был назначен министром юстиции Баварии, в этом кресле он просидел десять лет. Защищал появившегося в конце 1920-х на политической арене Гитлера. Гюртнеру тот казался последовательным националистом. И именно этот высокопоставленный юрист добился сравнительно мягкого наказания для Гитлера после того, как тот в 1923 году провалил попытку госпереворота в Веймарской республике (история известна как «Пивной путч»). Наконец, именно Гюртнер содействовал освобождению Гитлера из тюрьмы и убедил правительство Баварии легализовать нацистскую партию, которую возглавлял будущий фюрер.
Гитлер всего этого не забыл. Когда он пришел к власти, то переназначил Гюртнера на пост министра юстиции. Тот не подвел. После кровавых событий «Ночи длинных ножей» именно Франц Гюртнер инициировал постановление, которое объявляло действия Гитлера «справедливыми» и «направленными на защиту государства». И именно на Гюртнера ляжет ответственность за создание нацистских судов.
В самом начале Второй мировой войны Гюртнер учредил особые военно-полевые суды, вершившие расправу над евреями и поляками на территории оккупированной Польши.
Однако до суда в Нюрнберге Франц Гюртнер не дожил: он скоропостижно скончался в январе 1941 года в возрасте 59 лет. Ходили слухи, что его смерть была насильственной. Якобы даже он, столь лояльный фюреру, не мог согласиться со всем происходящим. Однако официального подтверждения эта версия до сих пор не нашла.
Но пока в нашем рассказе до смерти Гюртнера еще несколько лет.
После «Ночи длинных ножей», которой этот министр придал легитимность, нацистский режим существенно укрепился, а немецкая юстиция окончательно повиновалась Гитлеру.
Пожалуй, за более чем десятилетие, что существовал Третий рейх, лишь один немецкий судья решился прямо выступить против политики нацистов. Этим смельчаком оказался судья из небольшого города Бранденбург-ан-дер-Хафель Лотар Крейссиг. В 1940 году в письме на имя Гюртнера он высказал несогласие с программой Т-4 - планом по стерилизации и физическому уничтожению «неполноценных» граждан Германии: психически больных, инвалидов, нетрудоспособных. Из Минюста судье Крейссигу ответили, что исполнение плана поддерживает лично фюрер. Тогда Крейссиг инициировал обвинение в отношении рейхсляйтера Филиппа Боулера, отвечавшего в НСДАП за программу Т-4. Гюртнер прямо указал непокорному представителю нацистской фемиды, что игнорирование позиции Гитлера в качестве источника права несовместимо с должностью судьи. В конце 1940 года Крейссига отправили в отставку. Он перебрался из города на свою ферму. Спустя годы выяснится, что до самого конца войны этот человек прятал у себя на ферме двух женщин еврейского происхождения.
Народная судебная палата
Но до конца войны еще далеко. После неудачного показательного процесса по делу о поджоге Рейхстага власти передали политические дела из рук Имперского суда в руки специально созданной Народной судебной палаты.
Она стала главным судебным органом нацистской Германии, которому доверили рассмотрение политических дел о госизмене, шпионаже, мятежах и провокациях. Одновременно этот новый суд стал эффективным инструментом террора и борьбы с несогласными. Члены палаты назначались лично Адольфом Гитлером на пятилетний срок.
По одним данным, к началу Второй мировой войны палата вынесла более пяти тысяч смертных приговоров. По другим, за весь период действия палаты - с июля 1934-го по апрель 1945 года - были рассмотрены дела в отношении 15,7 тыс. человек, из которых 5,3 тыс. были приговорены к смертной казни, а 1,3 тыс. человек - оправданы.
Среди самых известных процессов Народной палаты - суд в феврале 1943 года над активистами мюнхенской подпольной группы «Белая роза». Группу создали студенты Мюнхенского университета. Они писали листовки с призывами к саботажу военной промышленности и борьбе против НСДАП. Помимо этого, члены «Белой розы» рисовали граффити и писали призывы к свержению Гитлера. После Сталинградской битвы они оставили на стенах зданий Мюнхена надписи «Свобода!» и «Гитлер - массовый убийца». 18 февраля 1943 года участники организации напечатали листовки с призывом к восстанию. Софи Шолль пронесла их в Мюнхенский университет и оставила в фойе. Несколько листовок она бросила с балкона студентам, находившимся внизу. Это увидел охранник и вызвал гестапо.
Софи и еще двух участников, включая ее брата Ганса, судили на чрезвычайном заседании Народного суда. Председательствующий судья Роланд Фрейслер (запомните это имя) признал их виновными в госизмене и приговорил к казни на гильотине. В приговоре Фрейслер писал:
«Обвиняемые осуждали национал-социалистический образ жизни нашего народа, пропагандировали пораженческие настроения и наихудшим образом отзывались о фюрере. Тем самым они играли на руку врагам рейха и подрывали обороноспособность нашей страны. За это им придется заплатить собственной жизнью».
Впоследствии были казнены и другие участники «Белой розы», многих отправили в концлагеря.
А в 1944 году Народная палата рассматривала дело участников заговора, в котором были замешаны старшие и высшие офицеры вермахта. Их целями были убийство фюрера, госпереворот и свержение нацистского правительства. Однако покушение на Гитлера 20 июля 1944 года окончилось неудачей. Провал повлек за собой казнь большинства заговорщиков и репрессии в отношении остальных участников германского «Сопротивления». Были арестованы около 600 человек. Судебные процессы продолжались с августа 1944-го по апрель 1945 года. Около 200 человек были казнены или доведены до самоубийства. Практически все судебные заседания по делу заговорщиков вел Роланд Фрейслер. Большинство подсудимых он приговорил к смертной казни. …
Именно Фрейслер подвел под практику нацистского режима теоретический фундамент. Любя философствовать о праве, этот юрист как-то заявил: «Стремление народа к правопорядку авторитетно проявляется в изъявлениях выразителя народной воли - фюрера. Если фюрер в обход законов высказывает принципы правового содержания с намерением придать им юридическую силу и требует их соблюдения, то это такой же непосредственный источник права, как и закон».
В 1942 году Роланд Фрейслер занял место председателя Народной судебной палаты и возглавлял ее вплоть до февраля 1945 года.
Как судья, он отличался хладнокровием и безжалостностью по отношению к арестованным, часто сопровождал заседания откровенными издевательствами. Отто Тирак, предшественник Фрейслера в Народной судебной палате, будучи уже министром юстиции, жаловался на коллегу личному секретарю фюрера Мартину Борману, утверждая, что его поведение «весьма сомнительное и наносит ущерб серьезности» профессии. … С августа 1942-го по февраль 1945 года этот судья вынес 2600 смертных приговоров - столько же, сколько остальные пять судебных коллегий Народной судебной палаты с момента ее основания в 1934 году. …
Суд над нацистами
Большинство судей, а также прокуроров и юристов Имперского министерства юстиции впоследствии сами оказались на скамье подсудимых. Судебный процесс над ними в 1947 году осуществлял американский военный трибунал. Местом разбирательство был выбран Дворец юстиции в Нюрнберге. Судей и прокуроров нацистской Германии судили отдельно от верхушки рейха. Весь процесс занял 11 месяцев.
На скамье подсудимых оказались 14 человек. Должно было быть больше, но не все до него дожили. Гитлеровский министр юстиции Гюртнер скоропостижно скончался еще в 1941 году, глава Народной судебной палаты Фрейслер погиб во время бомбардировки в 45-м. И если Тирак покончил собой в лагере до суда, то несколько высокопоставленных юристов умудрились свести счеты с жизнью прямо во время процесса в Нюрнберге. Так, начальник 4-го отдела Имперского министерства юстиции Карл Вестфаль совершил самоубийство в нюрнбергской тюрьме после предъявления обвинения. Прекратили производство по состоянию здоровья и в отношении подсудимого Карла Энгерта - сотрудника Имперского министерства юстиции и вице-президента Народной судебной палаты. Его физическое состояние не позволило ему присутствовать в суде большую часть процесса. Он умер в 1951 году.
Из 14 присутствовавших на Нюрнберге трое - подсудимые Шлегельбергер, Ротенбергер и Клемм - занимали должности государственных секретарей в Министерстве юстиции рейха. Еще на скамье подсудимых оказались главный обвинитель Народной судебной палаты Эрнст Лауц, несколько судей и прокуроров, а также судьи специальных судов.
Им всем вменялись:
Военные преступления путем злоупотребления судебной властью, в результате чего распространялись массовые убийства, преследование на политической, расовой и религиозной почве, депортация, разграбление частной собственности, пытки и иные жестокости.
Преступления против человечности, в том числе использование массового рабского труда.
Членство в СС и НСДАП (этот пункт вменялся семерым подсудимым), объявленных преступными Международным военным трибуналом.
Пожалуй, этот суд над нацистскими прокурорами и судьями стал одним из самых знаковых из всех Нюрнбергских процессов. Если с мотивами верхушки рейха - подчиненных Гитлера - всё было примерно понятно, то мотивы нацистских юристов представляли особый интерес для исследования.
Подсудимые в свою защиту заявляли, что во время нацистского режима их действия не образовывали состав преступления. Предложенный защитой подсудимых принцип Nullum crimen sine lege («Нет преступления без указания на то в законе») военный трибунал отверг, поскольку было доказано: безропотно охраняемое нацистскими юристами законодательство было беззащитным, ведь не соблюдались не отмененные при Гитлере нормы права Веймарской республики, как раз гарантирующие права и свободы граждан.
Еще трибунал демонстрировал, что неважно, из чего исходили судьи и прокуроры, беря на себя функции палачей, и добровольно они действовали или принудительно. Рвение гитлеровских судей и прокуроров, постановил трибунал, было продиктовано не столько желанием исполнять закон, сколько партийными и личными карьерными интересами.
Из 14 подсудимых почти никто не признал вину. Десять были осуждены по одному или более пунктам, четверо были полностью оправданы. …
Правосудие послевоенной Германии оказалось к нацистским судьям и прокурорам более чем гуманно. Может, потому что это были хоть и бывшие, но свои? Так или иначе, факт остается фактом: никто из осужденных нацистских юристов не отсидел полностью свой срок, и даже «пожизненники» получили возможность умереть дома в своих постелях. …
Раскаялись ли все эти высокопоставленные нацистские юристы?
После освобождения они никогда публично не говорили о своем прошлом. И уж точно никогда не каялись - ни на экранах, ни на страницах газет, ни в собственных мемуарах.
Но иногда стыдно за них было их детям.
Помните Ганса Франка - рейхскомиссара, который в 1933 году запретил все без исключения независимые юридические объединения в Германии? Потомственный юрист, президент немецкой академии права, он впоследствии пять лет (с 1940 по 1945 годы) был генерал-губернатором оккупированной Польши. Масштабный террор в отношении польского и еврейского населения - это во многом заслуга Франка.
После окончания Второй мировой войны его арестовали американцы. Он стал одним из 24 главных нацистских преступников, сидящих на скамье подсудимых в зале правосудия в Нюрнберге. Франка включили в основной Нюрнбергский процесс, обвинив наряду с Герингом и Риббентропом в преступлениях против человечности. Официально считается, что Ганс Франк был единственным из приговоренных к смерти (его повесили), кто полностью признал свою вину и раскаялся в содеянном. Однако его младший сын, немецкий журналист Никлас Франк, уже несколько лет пытается доказать, что никакого раскаяния со стороны его отца не было. По словам Франка-младшего, отец лишь ответил «Да» на вопрос своего адвоката во время суда, причастен ли он к истреблению евреев. А вот, отвечая на вопрос о личной вине, заявил о вине Германии: «Мы боролись против еврейства в течение ряда лет. Пройдут тысячелетия, но эта вина Германии всё еще не будет смыта».
«Почему же он свою личную вину переносит на 80 миллионов немецких плеч? - недоумевал его сын Никлас Франк в фильме Ирины Шихман «Дети массовых убийц». - Отец еще на процессе добавил, обращаясь к прокурору от России:
«Я слышал о немыслимых преступлениях, совершенных русскими, поляками, чехами против немецкого народа. И я считаю, что вина немцев уже искуплена».
<…> Меня это приводит в ярость. В тот же день, 18 апреля 1946 года, когда отец на Нюрнбергском процессе говорил о своей вине и ответственности, [уже после заседания] он сидел в камере, и к нему пришел мистер Гилберт (Густав Гилберт - американский офицер, психолог, работавший с подсудимыми на Нюрнбергском процессе. - Прим. ред.). Отец спросил его: «Мистер Гилберт, как вы думаете, произвела моя речь и признание вины впечатление на судей?» Какое это «признание личной вины», если человек думает «о впечатлении на судей»? Это был просто трюк. Мне понятно, он хотел спасти свою голову. Я бы тоже всё делал, чтобы спасти себе жизнь. Но… Отец не был откровенен, не был честен. Четыре года назад я получил письмо одного профессора. Он рассказал, что две части своего последнего слова отец украл у священника, который написал свою речь и раздал каждому из подсудимых на Нюрнбергском процессе. Даже в последнем слове отец не смог воспользоваться своими словами. Он был фальшивый насквозь».
Источник: А судьи где?