СЕМЬ ФАКТОВ о ПАДЕНИИ ОСМАНСКОЙ ТУРЦИИ
Османская Турция - в некотором роде государство-феномен. Возникнув из ниоткуда, из абсолютной безвестности, она совершила блистательный, поистине фантастический взлет - на памяти буквально трех поколений превратившись из крошечного полуразбойничьего княжества, каковых в Малой Азии в XIV веке существовал добрый десяток, в мощнейшую державу - гегемона всего Восточного (а временами - и не только Восточного) Средиземноморья. Султаны из рода Османа сумели функционально занять «историческую нишу» сразу двух предшествовавших им великих империй - Византии и Аббасидского халифата - но не остановились на этом, а пошли дальше, распространив свою власть на территории, куда нога этих предшественников не ступала. Двести с лишним лет Сиятельная Порта держала в страхе - и страхе временами вполне обоснованном - всю Европу. Еще сто лет после этого она оставалась весомым игроком на европейской политической сцене, несмотря на разъедавшие ее изнутри болезни. В чем состоял секрет феноменального успеха этого государства, и в чем крылись причины последовавшего за этим успехом упадка?
1. Слияние двора и гарема
Для европейца слово «гарем» обычно несет ассоциации, никак позитивно не связанные с идеей государственного управления. Однако изначально за институтом султанского гарема стоял сугубо прагматический государственный расчет, поскольку он гарантировал наличие многочисленных наследников - причем от возможно большего числа матерей - и обеспечивал подходящую изолированную среду для наблюдения за ними в процессе формирования личности. При этом сам султан практически до середины XVI века не жил со своим гаремом под одной крышей, а лишь навещал его периодически, что сводило возможное влияние гарема на повседневную политику империи к минимуму. Фактически, это был инкубатор для разведения будущих султанов - и ничего сверх того.
Разрушение этой системы началось с женщины, которая нам известна под именем Роксолана, а в Турции носила имя Хюррем Султан («Смеющаяся госпожа»). Именно она стала последней женщиной в истории Османской империи, на которой султан женился законным браком. Но Сулейман не только на ней женился, он переселил ее - естественно, вместе с ее немаленькой свитой - во дворец Топкапы, главную султанскую резиденцию. Так было положено начало слиянию двора и гарема - т.е. вопиющему нарушению одного из главных и элементарных принципов, на которых было основано османское государство. К концу правления Сулеймана в Топкапы фактически переехала большая часть гарема (в Старом дворце - Эскисерайи - где гарем находился ранее, теперь жили только вдовы умерших султанов). Этот процесс был необратим. Спустя сто лет после смерти Сулеймана султаны превратились в изнеженных затворников, а управление империей на 80% находилось в руках женщин и евнухов - с понятными последствиями.
2. Географический фактор
В правление все того же Сулеймана Великолепного стал всерьез проявляться другой беспокоящий фактор. Империя, все устройство которой было оптимизировано для целей внешней экспансии, достигла естественного географического предела роста. Турецкие границы продвинулись на предельное расстояние от столицы, которое допускала пропускная способность существовавших сухопутных коммуникаций. Осуществлять сколько-нибудь масштабные операции за пределами этих границ турецкая армия просто не могла физически - кампании по своей продолжительности не укладывались в сезон, пригодный для ведения боевых действий. Свою австрийскую кампанию Сулейман начал в июне, но до Вены добрался лишь глубокой осенью. Осада продолжалась 20 дней. Естественно, взять за это время хорошо укрепленный город турки не смогли. А через двадцать дней повалил снег - и турецкая армия, преимущественно кавалерийская, а значит - всецело зависящая от доступности фуража - вынуждена была снять осаду и вернуться домой, не солоно хлебавши. И подобное повторялось впоследствии неоднократно, и не только в Европе, но и, к примеру, в Месопотамии - где, конечно, не было снега, зато были пустыни. Сухопутная экспансия османов захлебнулась. Морская еще могла бы иметь перспективы - но растянутые сухопутные границы теперь надо было оборонять от опомнившихся от первого шока соседей, готовившихся уже к переходу в контрнаступление, и эта оборона отныне поглощала львиную долю всех ресурсов империи, и чем дальше - тем больше, попросту высасывая из нее все соки.
3. Революция цен
Основой экономики Турции было взимание податей с огромного подвластного населения и контроль над традиционными торговыми путями из Индии в Европу - через Персидский залив и Красное море. Проникновение португальцев в Индийский океан само по себе не смогло пошатнуть турецких позиций в данной области (как часто думают), но вот «революция цен» - попросту говоря, резкий всплеск инфляции в Европе, вызванный массовым наплывом драгоценных металлов из Нового Света - ударил по турецкой экономике очень больно. К началу XVII века турецкая денежная единица - акче - обесценилась в шесть раз в сравнении с временами Мехмеда Завоевателя, и в дальнейшем тенденция продолжалась по нарастающей.
4. Развал системы престолонаследия
Великий султан Мехмед II Завоеватель, взявший Константинополь и полностью реорганизовавший управление разросшейся империей, законодательно закрепил принцип, который обеспечивал «естественный отбор» внутри правящей династии. Вот что гласит закон о престолонаследии султана Мехмеда: «Тот из моих сыновей, кто унаследует власть, должен будет без промедления умертвить всех своих братьев, во имя блага и спокойствия государства». С тех пор и примерно до конца XVI века практически каждый переход власти в Османской Турции сопровождался короткой, но энергичной поножовщиной в дворцовых коридорах. При этом до полноценной гражданской войны дело никогда не доходило. Дело решалось чрезвычайно быстро - обычно в течение считанных дней. Побеждал тот, кто первый узнавал о смерти отца и успевал первым среагировать, т.е., на практике, тот, кто сумел еще при жизни покойного собрать партию влиятельных последователей, создать отлаженную шпионскую сеть и расставить преданных ему людей на ключевых постах.
Конечно, сам по себе «принцип братоубийства» с современных позиций нельзя оценить иначе как варварский и антигуманный, но он работал, и именно на нем было основано функционирование аппарата государственной власти. В начале XVII века он был отменен. Теперь «лишних» принцев не убивали, а держали взаперти - под своеобразным «домашним арестом» в гареме. Это способствовало разжиганию дворцовых интриг и снизило стабильность режима на порядок.
5. Формирование провинциальной аристократии
В Турции существовал определенный отдаленный аналог европейского рыцарства или русских помещиков - сипахи-тимариоты. Слово «sipahi» имеет персидское происхождение и означает оно попросту «солдат». В Турции так называли феодальную кавалерию, которая в XV-XVI веках была основной ударной силой османской армии. Сипахи получали «в кормление» земельный надел, называвшийся тимаром. Тимар включал в себя собственно земельный участок, который тимариот мог обрабатывать либо сам, либо с помощью наемной рабочей силы, и некую своеобразную «юрисдикцию» над окрестной территорией и ее жителями. Тимариот в пределах «своей» территории осуществлял первичные полицейские функции - следил за порядком, имел право взимать штрафы и некоторые налоги. Определенную часть собранных сумм тимариот имел право оставлять себе, и на эти средства должен был кормиться сам и содержать военную силу в соответствии с квотой, пропорциональной размеру его тимара.
Тимар давался исключительно за военную службу - и никогда не наследовался безусловно. Вся земля была собственностью султана, тимар - его милостивым даром. То, что султан дал, он мог с полным правом забрать без какого-либо объяснения причин. И такие операции периодически производились, земля в провинциях тасовалась так и этак. Тимариот никогда не мог сидеть на своем участке с абсолютной уверенностью в завтрашнем дне - завтра он мог оказаться на другом краю империи. Формирование провинциальной поместной аристократии, таким образом, было сильно затруднено.
Однако со временем тимариоты утратили свои военные функции, а тимары стали превращаться в наследуемые имения. В XVIII веке началось тотальное разорение тимариотов, влекшее утрату ими своих участков и укрупнение землевладения в провинциях. Таким образом, возникла мощная и независимая от государства провинциальная аристократия - что великим султанам прошлого не могло бы привидеться и в кошмарном сне.
6. Религиозно-идеологическое окостенение
Экономический кризис повлек за собой усиление активности различных неортодоксальных религиозных сект антиправительственной направленности. Результат был закономерен - консервативная исламская реакция со стороны государства, приведшая в итоге к интеллектуальному окостенению всей системы. Ранняя Османская Турция была весьма либеральной страной в интеллектуальном плане - там развивались точные науки и прикладные дисциплины (такие, как математика, картография), архитекторы экспериментировали с новыми идеями и формами, а при дворе султанов процветала живопись, в том числе портретная, испытывавшая серьезное влияние итальянского Ренессанса. Теперь этому пришел конец. Идеализированная старина была объявлена единственным образцом для подражания. К XVIII веку турецкие ремесленники, по сути дела, лишь воспроизводили творения своих предшественников. Воспроизводили мастерски, но лишь воспроизводили. Зашоренное собственной ретроградско-охранительной доктриной правительство неспособно было понять новых меркантилистских принципов, на которых строилась экономика его европейских соседей, и пыталось покрыть свои текущие потребности за счет импорта, не будучи при этом способным наладить адекватный товарообмен и нормальный баланс торговли. Импорт европейских промышленных товаров задушил на корню все потенциальные зачатки собственной турецкой промышленности. Теперь Турция могла экспортировать только сырье, чем она усиленно и занялась. В империи стала стремительно складываться экономика полуколониального типа.
7. Распад системы девширме
Институт, который, без преувеличения, играл роль станового хребта османской государственности, носил название «девширме». Смысл его заключался в следующем. Раз в несколько лет султан объявлял в своих балканских провинциях, населенных преимущественно христианами, набор мальчиков и юношей на государственную службу. Брали чаще всего детей в возрасте 6-7 лет, реже - подростков. Девширме в целом было весьма популярным институтом. Для бедных крестьян из глухих деревень оно было хорошим способом облегчить существование семьи и одновременно - дать своему ребенку шанс на лучшую жизнь.
Рекруты, набранные таким образом, никогда не возвращались домой. Их привозили в Стамбул, где первым делом обращали в ислам, а затем подвергали всестороннему тестированию, чтобы выявить способности. Наиболее одаренных отправляли в специальную закрытую школу при султанском дворце, где они получали блестящее образование и в дальнейшем становились чиновниками и администраторами, доверенными слугами и советниками султана. Другие по окончании обучения шли служить в элитные кавалерийские полки султанской гвардии. Наконец, те рекруты, которые с самого начала не попали в эту привилегированную категорию, отправлялись на несколько лет на сельскохозяйственные работы в окрестностях столицы, чтобы укрепить тело и освоить турецкий язык, после чего проходили интенсивную военную подготовку и становились солдатами элитной пехоты - знаменитого янычарского корпуса (yeni çeri - «новое войско» по-турецки).
Кризис и переход империи к стратегической обороне, разложение системы тимаров, а также появление провинциального сепаратизма как весомой силы, повлекли за собой необходимость увеличения численности войск, на которые султан мог бы положиться. К середине XVII века численность янычар выросла с 12 тыс. до 40 тыс. и продолжала расти. Но государство при этом отнюдь не богатело и не имело возможности содержать их на том же уровне, что и раньше. Поэтому янычарам разрешили заниматься ремеслом и торговлей, надеясь сделать их в какой-то степени самодостаточными. Это подорвало всякую дисциплину в корпусе. Вдобавок, янычары (изначально вообще не имевшие права жениться, на что никто уже давно не обращал внимания) добились позволения своим детям вступать в корпус в обход системы девширме. От этого уже был один шаг до позволения вступать в корпус всем желающим, и этот шаг был в итоге сделан.
Так постепенно, шаг за шагом, разрушались социальные, политические, экономические, идеологические, военные основы, на которых зиждилась Османская империя. Конечно, фундаментально здоровый, крепкий и жизнерадостный дух турецкого народа не дал в итоге стране погибнуть окончательно. Но это уже совсем другая страна, с другим характером и другим лицом.
Источник: Взлет и падение Османской Турции
1. Слияние двора и гарема
Для европейца слово «гарем» обычно несет ассоциации, никак позитивно не связанные с идеей государственного управления. Однако изначально за институтом султанского гарема стоял сугубо прагматический государственный расчет, поскольку он гарантировал наличие многочисленных наследников - причем от возможно большего числа матерей - и обеспечивал подходящую изолированную среду для наблюдения за ними в процессе формирования личности. При этом сам султан практически до середины XVI века не жил со своим гаремом под одной крышей, а лишь навещал его периодически, что сводило возможное влияние гарема на повседневную политику империи к минимуму. Фактически, это был инкубатор для разведения будущих султанов - и ничего сверх того.
Разрушение этой системы началось с женщины, которая нам известна под именем Роксолана, а в Турции носила имя Хюррем Султан («Смеющаяся госпожа»). Именно она стала последней женщиной в истории Османской империи, на которой султан женился законным браком. Но Сулейман не только на ней женился, он переселил ее - естественно, вместе с ее немаленькой свитой - во дворец Топкапы, главную султанскую резиденцию. Так было положено начало слиянию двора и гарема - т.е. вопиющему нарушению одного из главных и элементарных принципов, на которых было основано османское государство. К концу правления Сулеймана в Топкапы фактически переехала большая часть гарема (в Старом дворце - Эскисерайи - где гарем находился ранее, теперь жили только вдовы умерших султанов). Этот процесс был необратим. Спустя сто лет после смерти Сулеймана султаны превратились в изнеженных затворников, а управление империей на 80% находилось в руках женщин и евнухов - с понятными последствиями.
2. Географический фактор
В правление все того же Сулеймана Великолепного стал всерьез проявляться другой беспокоящий фактор. Империя, все устройство которой было оптимизировано для целей внешней экспансии, достигла естественного географического предела роста. Турецкие границы продвинулись на предельное расстояние от столицы, которое допускала пропускная способность существовавших сухопутных коммуникаций. Осуществлять сколько-нибудь масштабные операции за пределами этих границ турецкая армия просто не могла физически - кампании по своей продолжительности не укладывались в сезон, пригодный для ведения боевых действий. Свою австрийскую кампанию Сулейман начал в июне, но до Вены добрался лишь глубокой осенью. Осада продолжалась 20 дней. Естественно, взять за это время хорошо укрепленный город турки не смогли. А через двадцать дней повалил снег - и турецкая армия, преимущественно кавалерийская, а значит - всецело зависящая от доступности фуража - вынуждена была снять осаду и вернуться домой, не солоно хлебавши. И подобное повторялось впоследствии неоднократно, и не только в Европе, но и, к примеру, в Месопотамии - где, конечно, не было снега, зато были пустыни. Сухопутная экспансия османов захлебнулась. Морская еще могла бы иметь перспективы - но растянутые сухопутные границы теперь надо было оборонять от опомнившихся от первого шока соседей, готовившихся уже к переходу в контрнаступление, и эта оборона отныне поглощала львиную долю всех ресурсов империи, и чем дальше - тем больше, попросту высасывая из нее все соки.
3. Революция цен
Основой экономики Турции было взимание податей с огромного подвластного населения и контроль над традиционными торговыми путями из Индии в Европу - через Персидский залив и Красное море. Проникновение португальцев в Индийский океан само по себе не смогло пошатнуть турецких позиций в данной области (как часто думают), но вот «революция цен» - попросту говоря, резкий всплеск инфляции в Европе, вызванный массовым наплывом драгоценных металлов из Нового Света - ударил по турецкой экономике очень больно. К началу XVII века турецкая денежная единица - акче - обесценилась в шесть раз в сравнении с временами Мехмеда Завоевателя, и в дальнейшем тенденция продолжалась по нарастающей.
4. Развал системы престолонаследия
Великий султан Мехмед II Завоеватель, взявший Константинополь и полностью реорганизовавший управление разросшейся империей, законодательно закрепил принцип, который обеспечивал «естественный отбор» внутри правящей династии. Вот что гласит закон о престолонаследии султана Мехмеда: «Тот из моих сыновей, кто унаследует власть, должен будет без промедления умертвить всех своих братьев, во имя блага и спокойствия государства». С тех пор и примерно до конца XVI века практически каждый переход власти в Османской Турции сопровождался короткой, но энергичной поножовщиной в дворцовых коридорах. При этом до полноценной гражданской войны дело никогда не доходило. Дело решалось чрезвычайно быстро - обычно в течение считанных дней. Побеждал тот, кто первый узнавал о смерти отца и успевал первым среагировать, т.е., на практике, тот, кто сумел еще при жизни покойного собрать партию влиятельных последователей, создать отлаженную шпионскую сеть и расставить преданных ему людей на ключевых постах.
Конечно, сам по себе «принцип братоубийства» с современных позиций нельзя оценить иначе как варварский и антигуманный, но он работал, и именно на нем было основано функционирование аппарата государственной власти. В начале XVII века он был отменен. Теперь «лишних» принцев не убивали, а держали взаперти - под своеобразным «домашним арестом» в гареме. Это способствовало разжиганию дворцовых интриг и снизило стабильность режима на порядок.
5. Формирование провинциальной аристократии
В Турции существовал определенный отдаленный аналог европейского рыцарства или русских помещиков - сипахи-тимариоты. Слово «sipahi» имеет персидское происхождение и означает оно попросту «солдат». В Турции так называли феодальную кавалерию, которая в XV-XVI веках была основной ударной силой османской армии. Сипахи получали «в кормление» земельный надел, называвшийся тимаром. Тимар включал в себя собственно земельный участок, который тимариот мог обрабатывать либо сам, либо с помощью наемной рабочей силы, и некую своеобразную «юрисдикцию» над окрестной территорией и ее жителями. Тимариот в пределах «своей» территории осуществлял первичные полицейские функции - следил за порядком, имел право взимать штрафы и некоторые налоги. Определенную часть собранных сумм тимариот имел право оставлять себе, и на эти средства должен был кормиться сам и содержать военную силу в соответствии с квотой, пропорциональной размеру его тимара.
Тимар давался исключительно за военную службу - и никогда не наследовался безусловно. Вся земля была собственностью султана, тимар - его милостивым даром. То, что султан дал, он мог с полным правом забрать без какого-либо объяснения причин. И такие операции периодически производились, земля в провинциях тасовалась так и этак. Тимариот никогда не мог сидеть на своем участке с абсолютной уверенностью в завтрашнем дне - завтра он мог оказаться на другом краю империи. Формирование провинциальной поместной аристократии, таким образом, было сильно затруднено.
Однако со временем тимариоты утратили свои военные функции, а тимары стали превращаться в наследуемые имения. В XVIII веке началось тотальное разорение тимариотов, влекшее утрату ими своих участков и укрупнение землевладения в провинциях. Таким образом, возникла мощная и независимая от государства провинциальная аристократия - что великим султанам прошлого не могло бы привидеться и в кошмарном сне.
6. Религиозно-идеологическое окостенение
Экономический кризис повлек за собой усиление активности различных неортодоксальных религиозных сект антиправительственной направленности. Результат был закономерен - консервативная исламская реакция со стороны государства, приведшая в итоге к интеллектуальному окостенению всей системы. Ранняя Османская Турция была весьма либеральной страной в интеллектуальном плане - там развивались точные науки и прикладные дисциплины (такие, как математика, картография), архитекторы экспериментировали с новыми идеями и формами, а при дворе султанов процветала живопись, в том числе портретная, испытывавшая серьезное влияние итальянского Ренессанса. Теперь этому пришел конец. Идеализированная старина была объявлена единственным образцом для подражания. К XVIII веку турецкие ремесленники, по сути дела, лишь воспроизводили творения своих предшественников. Воспроизводили мастерски, но лишь воспроизводили. Зашоренное собственной ретроградско-охранительной доктриной правительство неспособно было понять новых меркантилистских принципов, на которых строилась экономика его европейских соседей, и пыталось покрыть свои текущие потребности за счет импорта, не будучи при этом способным наладить адекватный товарообмен и нормальный баланс торговли. Импорт европейских промышленных товаров задушил на корню все потенциальные зачатки собственной турецкой промышленности. Теперь Турция могла экспортировать только сырье, чем она усиленно и занялась. В империи стала стремительно складываться экономика полуколониального типа.
7. Распад системы девширме
Институт, который, без преувеличения, играл роль станового хребта османской государственности, носил название «девширме». Смысл его заключался в следующем. Раз в несколько лет султан объявлял в своих балканских провинциях, населенных преимущественно христианами, набор мальчиков и юношей на государственную службу. Брали чаще всего детей в возрасте 6-7 лет, реже - подростков. Девширме в целом было весьма популярным институтом. Для бедных крестьян из глухих деревень оно было хорошим способом облегчить существование семьи и одновременно - дать своему ребенку шанс на лучшую жизнь.
Рекруты, набранные таким образом, никогда не возвращались домой. Их привозили в Стамбул, где первым делом обращали в ислам, а затем подвергали всестороннему тестированию, чтобы выявить способности. Наиболее одаренных отправляли в специальную закрытую школу при султанском дворце, где они получали блестящее образование и в дальнейшем становились чиновниками и администраторами, доверенными слугами и советниками султана. Другие по окончании обучения шли служить в элитные кавалерийские полки султанской гвардии. Наконец, те рекруты, которые с самого начала не попали в эту привилегированную категорию, отправлялись на несколько лет на сельскохозяйственные работы в окрестностях столицы, чтобы укрепить тело и освоить турецкий язык, после чего проходили интенсивную военную подготовку и становились солдатами элитной пехоты - знаменитого янычарского корпуса (yeni çeri - «новое войско» по-турецки).
Кризис и переход империи к стратегической обороне, разложение системы тимаров, а также появление провинциального сепаратизма как весомой силы, повлекли за собой необходимость увеличения численности войск, на которые султан мог бы положиться. К середине XVII века численность янычар выросла с 12 тыс. до 40 тыс. и продолжала расти. Но государство при этом отнюдь не богатело и не имело возможности содержать их на том же уровне, что и раньше. Поэтому янычарам разрешили заниматься ремеслом и торговлей, надеясь сделать их в какой-то степени самодостаточными. Это подорвало всякую дисциплину в корпусе. Вдобавок, янычары (изначально вообще не имевшие права жениться, на что никто уже давно не обращал внимания) добились позволения своим детям вступать в корпус в обход системы девширме. От этого уже был один шаг до позволения вступать в корпус всем желающим, и этот шаг был в итоге сделан.
Так постепенно, шаг за шагом, разрушались социальные, политические, экономические, идеологические, военные основы, на которых зиждилась Османская империя. Конечно, фундаментально здоровый, крепкий и жизнерадостный дух турецкого народа не дал в итоге стране погибнуть окончательно. Но это уже совсем другая страна, с другим характером и другим лицом.
Источник: Взлет и падение Османской Турции