МОЕ ЧТЕНИЕ 2018 ч.1.
После того, как Билл Гейтс выбрал пять лучших книг 2018 года, подумалось: а стоит ли мне этим делом заниматься? А потом попустило: а почему бы и нет? Тем более, что мы с ним выбираем в разных номинациях. Посему не буду нарушать традиций и представляю вашему вниманию пятерку лучших художественных книг, прочитанных мною в 2018-м году.
Хотя нет, традиции все же нарушить придется. Раньше я расставлял прочитанные книги по их рейтингу (в моей субъективной интерпретации), а в этот раз решил просто разместить книги в алфавитном порядке фамилий их авторов.
Итак, в моем нынешнем рейтинге - два каталонских и три русскоязычных автора.
Евгений Водолазкин. Лавр.
Жауме Кабре. Голоса Памано
Карлос Руис Сафон. Тень ветра
Людмила Улицкая. Казус Кукоцкого
Гузель Яхина. Зулейха открывает глаза
А теперь немного подробнее.
Евгений Водолазкин. Лавр. Книга неоднозначная, и об этой неоднозначности есть немало разных отзывов. Но я не любитель заниматься буквоедством и готов простить автору даже пластиковые бутылки в средневековом лесу (а их есть у него), если текст лег на душу. А он лег и, несмотря на многочисленные описания средневековых моров, эпидемий и прочих ужасов, книга оставляет светлое чувство и приятное послевкусие. Есть верный знак - если переворачиваешь последнюю страницу с чувством сожаления, как будто расстаешься с хорошим другом - то книга удалась.
О чем книга? О человеке, который потерял свою возлюбленную и всю свою жизнь посвятил служению людям во искупление своих грехов. Вся его жизнь - это подвиг во имя любви, чего нам так в реальной жизни не хватает.
Цитата из книги:
В следующие дни вблизи кельи Лавра появляется множество праздношатающихся. Весть о нем и Анастасии разносится мгновенно, и теперь окрестные жители приходят для того, чтобы на них посмотреть. Любопытных не останавливают даже стесненные обстоятельства их жизни, ибо тяга увидеть чужое падение своими глазами у многих сильнее голода. Сенсаций в Средневековье мало, и произошедшее с Лавром является, несомненно, одной из них, потому что речь идет о падении праведника.
Жители ближних и дальних деревень не то чтобы радуются случившемуся, просто их нелепая, погрязшая в изменах и склоках жизнь кажется им теперь немного лучше. Они понимают, что на фоне такого события спрос с них невелик. В своих речах многие даже сочувствуют Лавру, отмечая при этом, что высота полета неизбежно грозит такой же глубиной падения. Неудивительно поэтому, что так высоко они в дальнейшем взлетать не собираются.
Жауме Кабре. Голоса Памано. И снова каталонский мастер слова верен своему таланту. В этой книге есть история, интрига, верность, предательство, притворство, терпение и многое другое, что, сплетаясь в единый клубок, преподносит нам жизненную картину Испании времен Франко и нескольких последующих десятилетий. Дочитав до конца, вы можете самостоятельно дать ответ на вопрос: так кто же ты, Ориол Фонтельес, герой или подонок?
Как по мне, в книге многовато интимных описаний, без которых книга никак не утратила бы своей атмосферности. В общем, это, конечно, не «Я исповедуюсь», но тоже очень и очень…
Цитата из книги:
На второй день после бракосочетания, после четырехкратного скрепления таинства брака, Элизенда Вилабру Рамис (дочь Вилабру из Торены и Пилар Рамис из Тирвии, той еще шлюхи, но лучше я промолчу из уважения к бедному Анселму) в результате пятиминутной беседы и вручения толстого конверта получила особое разрешение и заказала такси, которое отвезло их с Бибианой в Бургос. К тому времени она уже начала примеривать к действительности энергичные наставления матери Венансии, ибо отчетливо осознала, что если не принять меры, то миром завладеют мерзавцы, преступники, убийцы, коммунисты, красные, анархисты, атеисты, масоны, евреи и оголтелые сепаратисты. Стало быть, следовало произвести глобальную оценку моральных заповедей, с тем чтобы понять, какие из них можно на данный момент перевести в резерв. Исповедь, на которую она отправилась к военному капеллану, капитану дону Фернандо де ла Ос Фернандес-и-Рода (который был весьма огорчен тем фактом, что для проведения брачной церемонии был избран другой капеллан, полковник Масиас), превосходно прояснила ей многие вещи, поскольку святой отец после вдохновенного акта веры в знак почитания фигуры святого Каудильо, который приведет нас к окончательной победе, заверил ее что любая деятельность, дочь моя, направленная на уничтожение и полную ликвидацию преступных и коварных коммунистических, красных, атеистических, масонских, еврейских и сепаратистских орд, в высшей степени угодна Господу нашему, повелителю и творцу справедливости, распределителю Божественного наказания и гаранту священного единства Испании. Достаточно вспомнить о библейском персонаже Гоэле, о котором никогда не отзывался плохо ни один теолог, священник или папа римский. По моему мнению, это означает смерть красным!
Карлос Руис Сафон. Тень ветра. Вот такие они загадочные, эти каталонцы - то реки у них издают голоса, то ветер тень отбрасывает… Возможно, я опоздал с прочтением этой книги лет на тридцать, поскольку раньше подобная литература нравилась мне больше. Но, в общем и целом, она заслуживает внимания читателя, которому по вкусу смесь легкого романтизма, психологизма и детектива. И, плюс ко всему, слегка ироничный язык. В доказательство - три короткие цитаты.
Армия, брак, церковь и банк - вот четыре всадника Апокалипсиса. Да, да, можете смеяться, сколько угодно.
Священников, смахивающих на святых, в конце концов делают миссионерами, авось их на краю света съедят москиты или пираньи.
Порой мы принимаем людей вокруг нас за лотерейные билеты, которые служат лишь для того, чтобы осуществить наши абсурдные мечты.
Людмила Улицкая. Казус Кукоцкого. Искал Лестницу Якова, а наткнулся на этот самый Казус, с которого и решил начать знакомство с творчеством Людмилы Евгеньевны. В общем, довольно интересно описана советская действительность, с многими болевыми маркерами той сложной эпохи (40-60-е годы ХХ в.). Что касается тех моментов, когда автор соскальзывает в мистицизм (описание потустороннего мира как блуждания по пустыне), то лично мне не особо понравилось. В остальном - довольно жизненно.
Цитата из книги:
Есть множество причин, которые удерживают людей от приближения друг к другу: стыдливость, страх вмешательства, равнодушие, физическое отвращение, в конце концов. Но есть и поток противоположный, влекущий, притягивающий до полной, самой возможной близости. Где эта граница? Насколько она реальна? Очертив условный магический круг, больший или меньший, каждый живет в самим собой ограниченной клетке и относится в этому умозрительному пространству тоже по-разному. Один своей воображаемой клеткой дорожит безмерно, другой тяготится, третий желает впустить в свое личное пространство своих избранных любимых и выставить тех, кто туда напрашивается...
Среди множества людей, знакомых Павлу Алексеевичу, большинство вообще не выносили никакой самоизоляции, более всего боялись остаться наедине с самим собой и готовы с кем угодно чай пить, беседовать, делать разнообразную работу, лишь бы не оставаться в одиночестве. Пусть даже неудобства, боль, страдания, но лишь бы публично, лишь бы на людях. Они и придумали пословицу: на миру и смерть красна... Но люди мыслящие, созидающие, да и вообще чего-то стоящие, всегда ограждают себя этой защитной полосой, зоной отчуждения... Каков парадокс! Самые тяжкие обиды как раз из-за того и происходят, что даже самые близкие люди по-разному проводят внешние и внутренние радиусы своей личности. Одному человеку просто необходимо, чтобы жена его спросила пять раз: почему ты сегодня бледен? как ты себя чувствуешь? Другой даже излишне внимательный взгляд воспринимает как посягательство на свободу...
Гузель Яхина. Зулейха открывает глаза. Еще одна попытка описать реалии советского прошлого, и довольно удачная. Описано время, предшествующее тому, о котором пишет Улицкая. Время раскулачивания и ссылки в Сибирь тех, кого Советская власть не могла и не хотела вместить. История татарки Зулейхи, которая из одного ада (издевательства мужа и свекрови) попадает в другой (долгий путь на берега Ангары, который прошли не все, и последующее выживание на отшибе цивилизации). Много подлости и человечности в их разных проявлениях.
Цитата из книги:
Молиться стала реже и быстрее, словно между делом. Страшно признаться, но в голове поселилась грешная, чудовищная по сути мысль: вдруг Всевышний так занят другими делами, что забыл про них - про три десятка голодных, оборванных людей в глуши сибирских урманов? Вдруг Он отвернул ненадолго строгий взор от переселенцев - да и потерял их на бескрайних таежных просторах? Или, что также возможно, они заплыли в такие далекие места на краю света, куда взгляд Всемогущего не достигает за ненадобностью. Это дарило странную, безумную надежду: возможно, Аллах, отнявший у нее четверых детей и, по видимости, намеревавшийся отнять пятого, не заметит их? проглядит и забудет исчезновение жалкой горстки изможденных страданиями существ? Совсем не молиться она не могла (страшно!), но старалась проговаривать молитвы тихо, шептать, а то и вовсе бормотать про себя - не привлекать высочайшего внимания.
Хотя нет, традиции все же нарушить придется. Раньше я расставлял прочитанные книги по их рейтингу (в моей субъективной интерпретации), а в этот раз решил просто разместить книги в алфавитном порядке фамилий их авторов.
Итак, в моем нынешнем рейтинге - два каталонских и три русскоязычных автора.
Евгений Водолазкин. Лавр.
Жауме Кабре. Голоса Памано
Карлос Руис Сафон. Тень ветра
Людмила Улицкая. Казус Кукоцкого
Гузель Яхина. Зулейха открывает глаза
А теперь немного подробнее.
Евгений Водолазкин. Лавр. Книга неоднозначная, и об этой неоднозначности есть немало разных отзывов. Но я не любитель заниматься буквоедством и готов простить автору даже пластиковые бутылки в средневековом лесу (а их есть у него), если текст лег на душу. А он лег и, несмотря на многочисленные описания средневековых моров, эпидемий и прочих ужасов, книга оставляет светлое чувство и приятное послевкусие. Есть верный знак - если переворачиваешь последнюю страницу с чувством сожаления, как будто расстаешься с хорошим другом - то книга удалась.
О чем книга? О человеке, который потерял свою возлюбленную и всю свою жизнь посвятил служению людям во искупление своих грехов. Вся его жизнь - это подвиг во имя любви, чего нам так в реальной жизни не хватает.
Цитата из книги:
В следующие дни вблизи кельи Лавра появляется множество праздношатающихся. Весть о нем и Анастасии разносится мгновенно, и теперь окрестные жители приходят для того, чтобы на них посмотреть. Любопытных не останавливают даже стесненные обстоятельства их жизни, ибо тяга увидеть чужое падение своими глазами у многих сильнее голода. Сенсаций в Средневековье мало, и произошедшее с Лавром является, несомненно, одной из них, потому что речь идет о падении праведника.
Жители ближних и дальних деревень не то чтобы радуются случившемуся, просто их нелепая, погрязшая в изменах и склоках жизнь кажется им теперь немного лучше. Они понимают, что на фоне такого события спрос с них невелик. В своих речах многие даже сочувствуют Лавру, отмечая при этом, что высота полета неизбежно грозит такой же глубиной падения. Неудивительно поэтому, что так высоко они в дальнейшем взлетать не собираются.
Жауме Кабре. Голоса Памано. И снова каталонский мастер слова верен своему таланту. В этой книге есть история, интрига, верность, предательство, притворство, терпение и многое другое, что, сплетаясь в единый клубок, преподносит нам жизненную картину Испании времен Франко и нескольких последующих десятилетий. Дочитав до конца, вы можете самостоятельно дать ответ на вопрос: так кто же ты, Ориол Фонтельес, герой или подонок?
Как по мне, в книге многовато интимных описаний, без которых книга никак не утратила бы своей атмосферности. В общем, это, конечно, не «Я исповедуюсь», но тоже очень и очень…
Цитата из книги:
На второй день после бракосочетания, после четырехкратного скрепления таинства брака, Элизенда Вилабру Рамис (дочь Вилабру из Торены и Пилар Рамис из Тирвии, той еще шлюхи, но лучше я промолчу из уважения к бедному Анселму) в результате пятиминутной беседы и вручения толстого конверта получила особое разрешение и заказала такси, которое отвезло их с Бибианой в Бургос. К тому времени она уже начала примеривать к действительности энергичные наставления матери Венансии, ибо отчетливо осознала, что если не принять меры, то миром завладеют мерзавцы, преступники, убийцы, коммунисты, красные, анархисты, атеисты, масоны, евреи и оголтелые сепаратисты. Стало быть, следовало произвести глобальную оценку моральных заповедей, с тем чтобы понять, какие из них можно на данный момент перевести в резерв. Исповедь, на которую она отправилась к военному капеллану, капитану дону Фернандо де ла Ос Фернандес-и-Рода (который был весьма огорчен тем фактом, что для проведения брачной церемонии был избран другой капеллан, полковник Масиас), превосходно прояснила ей многие вещи, поскольку святой отец после вдохновенного акта веры в знак почитания фигуры святого Каудильо, который приведет нас к окончательной победе, заверил ее что любая деятельность, дочь моя, направленная на уничтожение и полную ликвидацию преступных и коварных коммунистических, красных, атеистических, масонских, еврейских и сепаратистских орд, в высшей степени угодна Господу нашему, повелителю и творцу справедливости, распределителю Божественного наказания и гаранту священного единства Испании. Достаточно вспомнить о библейском персонаже Гоэле, о котором никогда не отзывался плохо ни один теолог, священник или папа римский. По моему мнению, это означает смерть красным!
Карлос Руис Сафон. Тень ветра. Вот такие они загадочные, эти каталонцы - то реки у них издают голоса, то ветер тень отбрасывает… Возможно, я опоздал с прочтением этой книги лет на тридцать, поскольку раньше подобная литература нравилась мне больше. Но, в общем и целом, она заслуживает внимания читателя, которому по вкусу смесь легкого романтизма, психологизма и детектива. И, плюс ко всему, слегка ироничный язык. В доказательство - три короткие цитаты.
Армия, брак, церковь и банк - вот четыре всадника Апокалипсиса. Да, да, можете смеяться, сколько угодно.
Священников, смахивающих на святых, в конце концов делают миссионерами, авось их на краю света съедят москиты или пираньи.
Порой мы принимаем людей вокруг нас за лотерейные билеты, которые служат лишь для того, чтобы осуществить наши абсурдные мечты.
Людмила Улицкая. Казус Кукоцкого. Искал Лестницу Якова, а наткнулся на этот самый Казус, с которого и решил начать знакомство с творчеством Людмилы Евгеньевны. В общем, довольно интересно описана советская действительность, с многими болевыми маркерами той сложной эпохи (40-60-е годы ХХ в.). Что касается тех моментов, когда автор соскальзывает в мистицизм (описание потустороннего мира как блуждания по пустыне), то лично мне не особо понравилось. В остальном - довольно жизненно.
Цитата из книги:
Есть множество причин, которые удерживают людей от приближения друг к другу: стыдливость, страх вмешательства, равнодушие, физическое отвращение, в конце концов. Но есть и поток противоположный, влекущий, притягивающий до полной, самой возможной близости. Где эта граница? Насколько она реальна? Очертив условный магический круг, больший или меньший, каждый живет в самим собой ограниченной клетке и относится в этому умозрительному пространству тоже по-разному. Один своей воображаемой клеткой дорожит безмерно, другой тяготится, третий желает впустить в свое личное пространство своих избранных любимых и выставить тех, кто туда напрашивается...
Среди множества людей, знакомых Павлу Алексеевичу, большинство вообще не выносили никакой самоизоляции, более всего боялись остаться наедине с самим собой и готовы с кем угодно чай пить, беседовать, делать разнообразную работу, лишь бы не оставаться в одиночестве. Пусть даже неудобства, боль, страдания, но лишь бы публично, лишь бы на людях. Они и придумали пословицу: на миру и смерть красна... Но люди мыслящие, созидающие, да и вообще чего-то стоящие, всегда ограждают себя этой защитной полосой, зоной отчуждения... Каков парадокс! Самые тяжкие обиды как раз из-за того и происходят, что даже самые близкие люди по-разному проводят внешние и внутренние радиусы своей личности. Одному человеку просто необходимо, чтобы жена его спросила пять раз: почему ты сегодня бледен? как ты себя чувствуешь? Другой даже излишне внимательный взгляд воспринимает как посягательство на свободу...
Гузель Яхина. Зулейха открывает глаза. Еще одна попытка описать реалии советского прошлого, и довольно удачная. Описано время, предшествующее тому, о котором пишет Улицкая. Время раскулачивания и ссылки в Сибирь тех, кого Советская власть не могла и не хотела вместить. История татарки Зулейхи, которая из одного ада (издевательства мужа и свекрови) попадает в другой (долгий путь на берега Ангары, который прошли не все, и последующее выживание на отшибе цивилизации). Много подлости и человечности в их разных проявлениях.
Цитата из книги:
Молиться стала реже и быстрее, словно между делом. Страшно признаться, но в голове поселилась грешная, чудовищная по сути мысль: вдруг Всевышний так занят другими делами, что забыл про них - про три десятка голодных, оборванных людей в глуши сибирских урманов? Вдруг Он отвернул ненадолго строгий взор от переселенцев - да и потерял их на бескрайних таежных просторах? Или, что также возможно, они заплыли в такие далекие места на краю света, куда взгляд Всемогущего не достигает за ненадобностью. Это дарило странную, безумную надежду: возможно, Аллах, отнявший у нее четверых детей и, по видимости, намеревавшийся отнять пятого, не заметит их? проглядит и забудет исчезновение жалкой горстки изможденных страданиями существ? Совсем не молиться она не могла (страшно!), но старалась проговаривать молитвы тихо, шептать, а то и вовсе бормотать про себя - не привлекать высочайшего внимания.