2. Музей-усадьба Н. А. Римского-Корсакова. Комплекс в Любенске
03.09.2016
От Вечаши до Любенска - рукой подать. Когда выходишь из Вечаши, тебя уже ждут в Любенске: хорошо поставлена работа экскурсоводческого телеграфа.
Перед господским домом, что слева, - акациевый круг, чем-то напоминающий дерновый круг из пушкинского Михайловского.
И первая пришедшая на ум ассоциация чудесным образом оказывается неслучайной.
Передняя
Выясняется, что здесь, как и в пушкинском доме, есть мемориальные пушечки. И если в Михайловском это были пушечки-мортирки, то в Любенске хранятся пушечки, которые называют «Дадоновыми», по имени царя Дадона из «Сказки о золотом петушке». Как думаете, это случайно?
Сосредоточившись на мебели для моей мебельной экскурсии, фотографии пушечек я не сделал.
Помимо пушечек, в передней стоят два сундука. Один потрадиционнее, невысокий, в деревянной и металлической оплетке.
Второй повыше и пооригинальнее.
Сундук фанерован ценными породами дерева с подбором рисунка шпона, украшен венком и тонкими обводками вдоль основных контуров.
Типичная люстра, бывшая ранее керосиновой, отправляется в тридцать первую дюжину люстр и паникадил.
Кабинет Римского-Корсакова
Когда подходишь к двери кабинета, первое впечатление такое: кажется, что планировка похожа на кабинет петербургской квартиры композитора.
[Взгляните]Взгляните.
Конечно, потом начинаешь видеть отличия. Так, в Любенске письменный стол с двумя основательными тумбами в пол.
Ампирный диван с плоской деревянной, а не мягкой спинкой. Рабочее кресло гнутое, жесткое, тонетовское, а не резное с бархатной обивкой.
Запомним рисунок фигурной спинки ампирного кресла для посетителей. С этим рисунком мы еще встретимся, а пока снова звучит имя Пушкина. Дело в том, что в этом кабинете Римский-Корсаков написал свою последнюю, пятнадцатую оперу. И это была опера на пушкинский сюжет. Нельзя не догадаться, как она называется.
Гостиная
Как и в петербургской квартире, рояль мы находим не в кабинете, а в гостиной. Из рассказа о квартире мы помним, что композитор сочинял в кабинете, сидя за письменным столом, лишь изредка выходя к роялю, чтобы проиграть уже записанную музыку.
В Санкт-Петербурге в гостиной стоит рояль фирмы «Беккер», а здесь - «Дидерихс». Стул современный и поэтому в данном интерьере совершенно ужасный.
Высокий предмет, стоящий на полу напротив окна, - стереоскоп. В него можно посмотреть.
Теперь еще одна параллель и еще одно отличие между Петербургом и Любенском. Это трюмо с консолями. В городе консоли были чужеродными по отношению к трюмо по стилю и по цвету, а здесь они выглядят как родные.
[Сравните]Сравните.
По левой стене организованы три небольшие зоны.
В первой, ближе ко входу, расположен круглый стол. Любуюсь скатертью. Мне кажется, что нет ничего красивее, чем плотный, тяжелый, тягучий текстиль, расшитый в стилистике модерна. Надеюсь, Николай Андреевич разделял мою страсть к модерну, иначе бы он не оставил лежать на столе семейную реликвию - альбом для фотографий.
Форма спинок стульев нам знакома по креслу из кабинета.
Вторая зона решена просто, но элегантно. В центре - легкий прозрачный столик на слегка изогнутых внизу ножках. По бокам симметрично расставлены два стула. Их мягкие, скругленные по углам спинки выполнены с эффектом капитоне, или в технике каретной стяжки, и как бы подпружинены дополнительной, тоже скругленной перекладиной.
В этой композиции все симметрично: столик по центру - стулья по краям, букет по центру - две фотографии по краям. И только наклоненные в одну сторону ноты слегка нарушают идеальную симметрию, и это очень красиво.
Третья зона также организована вокруг стола. Два кресла и диванчик вдали - все из того же гарнитура, что и только что изученные нами стулья с подпружиненными спинками. На столе еще один мемориальный предмет - шкатулка для рукоделия.
Люстра.
Столовая
Мы медленно, но верно приближаемся к решению яблочного вопроса, о котором я рассказал еще в Вечаше. Видимо поэтому на столе в корзине лежат знаменитые местные яблоки.
Стол круглый, судя по массивным ножкам - дубовый. Окружен восемью стульями с резными спинками. В дальнем углу прячется буфет.
Прежде чем подойти к буфету, обратим внимание на самоварный столик.
По сложившейся традиции фотографирую каменную столешницу сверху, чтобы показать ее форму, типичную для подобных столиков.
Теперь буфет. Он эклектичен. Нижняя тумба стилистически нейтральна.
А все, что выше столешницы, выполнено в стиле модерн: форма рамки центральной дверки, шикарный витраж, резные растительные мотивы на боковых дверках, неравномерный ритм вертикального декора на навершии и
даже форма стоек.
Прошу обратить внимание на два мемориальных предмета: ручную кофемолку и керамический поднос с живописным растительным орнаментом.
Снова взглянем на стол. С этого ракурса лучше видны скатерть, которую вышила младшая дочь композитора, Надежда, и лежащая поверх скатерти дорожка, вышитая младшим сыном, Владимиром.
Из расположенной по центру дома столовой можно выйти на балкон, что мы и сделаем.
С балкона открывается вид на небольшой обмелевший овальный пруд (его очертания угадываются на среднем плане) и озеро Песно (его не видно, оно вдали, за деревьями). Там же, вдали, на ближнем берегу озера, находится и Вечаша.
Возвращаемся в дом и осмотр столовой завершаем люстрой.
Комната сыновей Андрея и Владимира
Меблировка данной комнаты условна.
Но в ее основе - запоминающиеся стулья.
Их ножки украшены чрезвычайно фактурными львиными мордами с непомерно длинными и узкими бородами.
А спинка похожа на богато декорированный резьбой картуш. Здесь и грозди плодов, и развернутые свитки, и пузатые драконы, свесившие свои оперенные крылья.
Что-то едва уловимое драконье можно разглядеть и в люстре.
Коридор
В коридоре я сфотографировал на память только бывшую керосиновую люстру.
Печальная комната без названия
В этой комнате говорят о последних днях жизни композитора, о скоропостижной его кончине и об оставленном им наследии. Рассказывают о «Золотом петушке», над которым Римский-Корсаков работал именно в Любенске и которого успел завершить.
Из мебели здесь представлена пара образцов ампира. Это уже знакомые нам стулья.
И простое, но милое кресло-корытце.
В угловой витрине хранятся клавиры опер и издания теоретических работ Римского-Корсакова. Его «Практический учебник гармонии» я когда-то купил и даже читал, а вот «Основы оркестровки» пока нигде достать не удалось. С надеждой наивно поинтересовался, не продаются ли «Основы» в музее. Где там. Не то что раритетными «Основами», даже тонюсеньким буклетом музей, к сожалению, не богат.
Рядом экспонируется принадлежавший композитору летний пиджак. Пребывая в печали, пиджак фотографировать я не решился.
Люстра.
В заключение позволю себе еще две ассоциации с Михайловским. Это огромные вековые дубы неподалеку от дома.
И чудесный яблоневый сад.
В любенском саду все небо увешано яблоками и вся земля устлана ими.
От Вечаши до Любенска - рукой подать. Когда выходишь из Вечаши, тебя уже ждут в Любенске: хорошо поставлена работа экскурсоводческого телеграфа.
Перед господским домом, что слева, - акациевый круг, чем-то напоминающий дерновый круг из пушкинского Михайловского.
И первая пришедшая на ум ассоциация чудесным образом оказывается неслучайной.
Передняя
Выясняется, что здесь, как и в пушкинском доме, есть мемориальные пушечки. И если в Михайловском это были пушечки-мортирки, то в Любенске хранятся пушечки, которые называют «Дадоновыми», по имени царя Дадона из «Сказки о золотом петушке». Как думаете, это случайно?
Сосредоточившись на мебели для моей мебельной экскурсии, фотографии пушечек я не сделал.
Помимо пушечек, в передней стоят два сундука. Один потрадиционнее, невысокий, в деревянной и металлической оплетке.
Второй повыше и пооригинальнее.
Сундук фанерован ценными породами дерева с подбором рисунка шпона, украшен венком и тонкими обводками вдоль основных контуров.
Типичная люстра, бывшая ранее керосиновой, отправляется в тридцать первую дюжину люстр и паникадил.
Кабинет Римского-Корсакова
Когда подходишь к двери кабинета, первое впечатление такое: кажется, что планировка похожа на кабинет петербургской квартиры композитора.
[Взгляните]Взгляните.
Конечно, потом начинаешь видеть отличия. Так, в Любенске письменный стол с двумя основательными тумбами в пол.
Ампирный диван с плоской деревянной, а не мягкой спинкой. Рабочее кресло гнутое, жесткое, тонетовское, а не резное с бархатной обивкой.
Запомним рисунок фигурной спинки ампирного кресла для посетителей. С этим рисунком мы еще встретимся, а пока снова звучит имя Пушкина. Дело в том, что в этом кабинете Римский-Корсаков написал свою последнюю, пятнадцатую оперу. И это была опера на пушкинский сюжет. Нельзя не догадаться, как она называется.
Гостиная
Как и в петербургской квартире, рояль мы находим не в кабинете, а в гостиной. Из рассказа о квартире мы помним, что композитор сочинял в кабинете, сидя за письменным столом, лишь изредка выходя к роялю, чтобы проиграть уже записанную музыку.
В Санкт-Петербурге в гостиной стоит рояль фирмы «Беккер», а здесь - «Дидерихс». Стул современный и поэтому в данном интерьере совершенно ужасный.
Высокий предмет, стоящий на полу напротив окна, - стереоскоп. В него можно посмотреть.
Теперь еще одна параллель и еще одно отличие между Петербургом и Любенском. Это трюмо с консолями. В городе консоли были чужеродными по отношению к трюмо по стилю и по цвету, а здесь они выглядят как родные.
[Сравните]Сравните.
По левой стене организованы три небольшие зоны.
В первой, ближе ко входу, расположен круглый стол. Любуюсь скатертью. Мне кажется, что нет ничего красивее, чем плотный, тяжелый, тягучий текстиль, расшитый в стилистике модерна. Надеюсь, Николай Андреевич разделял мою страсть к модерну, иначе бы он не оставил лежать на столе семейную реликвию - альбом для фотографий.
Форма спинок стульев нам знакома по креслу из кабинета.
Вторая зона решена просто, но элегантно. В центре - легкий прозрачный столик на слегка изогнутых внизу ножках. По бокам симметрично расставлены два стула. Их мягкие, скругленные по углам спинки выполнены с эффектом капитоне, или в технике каретной стяжки, и как бы подпружинены дополнительной, тоже скругленной перекладиной.
В этой композиции все симметрично: столик по центру - стулья по краям, букет по центру - две фотографии по краям. И только наклоненные в одну сторону ноты слегка нарушают идеальную симметрию, и это очень красиво.
Третья зона также организована вокруг стола. Два кресла и диванчик вдали - все из того же гарнитура, что и только что изученные нами стулья с подпружиненными спинками. На столе еще один мемориальный предмет - шкатулка для рукоделия.
Люстра.
Столовая
Мы медленно, но верно приближаемся к решению яблочного вопроса, о котором я рассказал еще в Вечаше. Видимо поэтому на столе в корзине лежат знаменитые местные яблоки.
Стол круглый, судя по массивным ножкам - дубовый. Окружен восемью стульями с резными спинками. В дальнем углу прячется буфет.
Прежде чем подойти к буфету, обратим внимание на самоварный столик.
По сложившейся традиции фотографирую каменную столешницу сверху, чтобы показать ее форму, типичную для подобных столиков.
Теперь буфет. Он эклектичен. Нижняя тумба стилистически нейтральна.
А все, что выше столешницы, выполнено в стиле модерн: форма рамки центральной дверки, шикарный витраж, резные растительные мотивы на боковых дверках, неравномерный ритм вертикального декора на навершии и
даже форма стоек.
Прошу обратить внимание на два мемориальных предмета: ручную кофемолку и керамический поднос с живописным растительным орнаментом.
Снова взглянем на стол. С этого ракурса лучше видны скатерть, которую вышила младшая дочь композитора, Надежда, и лежащая поверх скатерти дорожка, вышитая младшим сыном, Владимиром.
Из расположенной по центру дома столовой можно выйти на балкон, что мы и сделаем.
С балкона открывается вид на небольшой обмелевший овальный пруд (его очертания угадываются на среднем плане) и озеро Песно (его не видно, оно вдали, за деревьями). Там же, вдали, на ближнем берегу озера, находится и Вечаша.
Возвращаемся в дом и осмотр столовой завершаем люстрой.
Комната сыновей Андрея и Владимира
Меблировка данной комнаты условна.
Но в ее основе - запоминающиеся стулья.
Их ножки украшены чрезвычайно фактурными львиными мордами с непомерно длинными и узкими бородами.
А спинка похожа на богато декорированный резьбой картуш. Здесь и грозди плодов, и развернутые свитки, и пузатые драконы, свесившие свои оперенные крылья.
Что-то едва уловимое драконье можно разглядеть и в люстре.
Коридор
В коридоре я сфотографировал на память только бывшую керосиновую люстру.
Печальная комната без названия
В этой комнате говорят о последних днях жизни композитора, о скоропостижной его кончине и об оставленном им наследии. Рассказывают о «Золотом петушке», над которым Римский-Корсаков работал именно в Любенске и которого успел завершить.
Из мебели здесь представлена пара образцов ампира. Это уже знакомые нам стулья.
И простое, но милое кресло-корытце.
В угловой витрине хранятся клавиры опер и издания теоретических работ Римского-Корсакова. Его «Практический учебник гармонии» я когда-то купил и даже читал, а вот «Основы оркестровки» пока нигде достать не удалось. С надеждой наивно поинтересовался, не продаются ли «Основы» в музее. Где там. Не то что раритетными «Основами», даже тонюсеньким буклетом музей, к сожалению, не богат.
Рядом экспонируется принадлежавший композитору летний пиджак. Пребывая в печали, пиджак фотографировать я не решился.
Люстра.
В заключение позволю себе еще две ассоциации с Михайловским. Это огромные вековые дубы неподалеку от дома.
И чудесный яблоневый сад.
В любенском саду все небо увешано яблоками и вся земля устлана ими.