Русская Правда и Кривда мира сего (Часть I)
1. Космологический уровень: конкретика противостояния
Слово «справедливость» имеет одну основу со словом «правда». (Этимологическую цепочку можно продолжить: праведность-православие-право-правление.) Справедливость - это жизнь по Правде, бытие по Правде. Причём, надо особо отметить, что правда, в русском традиционном сознании, не была какой-то моральной абстракцией, каковой её часто воспринимают. В корпусе русских духовных стихов, известном под названием «Голубиная книга», Правда есть некий бытийный полюс, который вполне персонифицирован. Как и её антипод - Кривда. Правда борется с Кривдой, и уже само указание на эту борьбу свидетельствует о том, что перед нами не абстракции, но сражающиеся субъекты.
В корпусе русских духовных стихов, известном как «Голубиная книга», во фрагменте, повествующем о битве Правды и Кривде, читаем: «Не два зверя сходилися, не бел заяц и не сер заяц».
Пусть никого не смущает утверждение о том, что это не зайцы. Перед нами некие важные космологические реалии, выраженные в образе зайцев. (*) И само сравнение с животными выбрано не случайно, иначе его просто не было бы. Указанные образы, уже сами по себе, далеки от «моральной абстракции», это уже существа. И можно предположить, что до Крещения, речь здесь шла бы о божествах Белобоге и Чернобоге.
Это же относится и к разным сказаниям (великорусским, украинским, белорусским, сербским и т. д.), в которых говорится о творении мира из «досельского окияна-озера» (вод изначального хаоса), которое сопровождается борьбой белой и черной птиц - белого и черного голубя, белой утки и чёрной утки. Это те же самые - Белобог и Чернобог, но только в птичьем обличье.
В постязыческом «фольклоре» боги заменены животными. И не только (и даже не столько) из опасений перед «церковной цензурой».
Животное начало, присущее и людям - это начало «яростно-желательное», душевное, (психо)эмоциональное. Это «буйство глаз и половодье чувств» (Сергей Есенин), которое может быть направлено по-разному. Его можно использовать для чувственного же устремления к сверхчувственному, к райскому, к ангелическому. К тому, к чему предельно близок и бытийный полюс Мира - Правда. И в этом случае чувственно-звериное подвергается подчинению и обузданию, оно преображается и пресуществляется, становится духовным.
Но звериное можно направить и в движении от человеческого, в сторону региона хаоса, где и находится инферно. А к этому региону предельно близок уже небытийный (анти)полюс нашего Мира - Кривда.
Таким образом, русское переживание справедливости/несправедливости характеризуется и высочайшим эмоциональным накалом и, одновременно, соотнесённостью к важнейшими космологическими реалиями мироздания.
(*) Образ зайца может показаться несерьёзным, тут сразу же вспоминается присущая ему пугливось. Заяц считается символом пугливость. Но в народном сознании указанный образ весьма глубок. «Между тем в традиционной культуре образ трусливого зайца отнюдь не главный, а скорее даже периферийный, здесь у него на первый план выдвигаются совсем другие символические значения, - пишет Владимир Гур. - В фольклорных текстах он всюду выступает как мужской персонаж. В игровых песнях к нему обращаются как к «заюшке-батюшке», «заюшке Степанушке». В Болгарии заешка игра (пляска с подскоками) исполняется исключительно мужчинами. В украинской сказке садовник делится с женой чудесным яблоком, принесенным зайцем, отчего у них рождается сын по имени Заян. А у болгар есть мужское имя Зайко». («О смволике зайца у славян» - https://magazines.gorky.media/oz/2014/3/o-simvolike-zajcza-u-slavyan.html)
В разных традициях у зайца очень высокий статус. Североамериканские индейцы считали его демиургом. У балтов был весьма распространён культ «заячьего бога» Диверикса, и некоторые исследователи считают его верховным богом. Существовало (у германцев и славян) представление о том, что заяц откладывает яйца, а яйцо тесно связано с темой творения мира. В то же время, у зайца существует и демоническая, инфернальная сторона, о которой весьма подробно говорится в указанном выше исследовании.
2. Мир во зле
В «Голубиной книге» сообщается, что «Правда Кривду переспорила, Правда пошла на небеса, А Кривда пошла у нас вся по земле». Получается, что Правда (бытийный полюс) одерживает некую онтологическую победу над Кривдой. Но, в то же время, она уходит на «небо», а Кривда ходит по «земле».
Указанное положение можно интерпретировать следующим образом. Кривде не удаётся захватить мир и погубить его. Но ей всё-таки удалось серьёзно исказить мир, поэтому она и ходит по нему. Правда же поддерживает благую сторону мира, ибо находится близко к Райскому небу.
Тут нужно вспомнить определение Святого Апостола Иоанна: «Мир во зле лежит». (1 Ин. 5, 19) Мир не есть зло, но он находится во зле, причём искажение настолько велико, что хочется поставить знак равенства между злом и миром. Что, собственно, и делалось в рамках различных мироотрицающих систем гностическо-манихейского толка.
Но мир именно лежит во зле, что указывает на горизонталь, погрязшую в искажении. Но мир и стоит, то есть он устремлен и вертикально - ввысь, к Правде, к Раю, к Богу. Хотя возможно и нисходящее движение по вертикали - вниз, в сторону Кривды, хаоса, ада. Здесь уже стояние оборачивается падением.
Таким образом, русское сознание отчётливо осознаёт и ощущает несправедливость окружающей реальности, но при этом видит возможность и необходимость его преобразования.
3. Святая и Незримая Русь
Такое глубокое переживание справедливости/несправедливости, Правды/Кривды не может не выводить на уровень всемирный. И русское сознание на него выводило. Показательно, что в традиционном «Средневековье» Русь считалась образом всего мира, адекватным всему человечеству. Но речь при этом шла не столько о горизонтальном мире, который, как было сказано, «во зле лежит», хотя и он и есть зло как таковое. Разговор должен идти о некоей стороне земного бытия, которая блага. И здесь очень важно обратиться к знаменитому (но часто неверно понимаемому) определению «Святая Русь». Виталий Аверьянов указывает на некий высший уровень, значительно превосходящий уровень «эмпирический» - конкретно-исторический и конкретно-географический: «Святая Русь - это мировая ось, на ней вращается мироздание. У В. И. Даля эта мифологическая идея четко подтверждается на уровне норм русского языкового сознания: «Русь - в значении: мир, белсвет. Светорусье (святорусье) - мир, земля, белый, вольный свет на Руси». («Ментальная карта и национальный миф». - М., Родина, 2021. - с. 49)
При этом, сама «эмпирическая» Русь вовсе не является чем-то отличным от «запредельной» Руси Святой. Она представляет собой некий ее зримый образ. «Как это соединение вселенскости и географической конкретности можно объяснить? - задаётся вопросом автор. - На этот вопрос можно попытаться дать разные ответы. Мне близок тот ответ, что конкретная географическая Россия оказывается чем-то вроде иконы Святой Руси, она является таинственным пространством, на которую проецируется вечная горняя Русь, своего рода экраном для сакральной Руси. Поэтому, когда идет отечественная война, когда посягают на Россию, для русского человека это означает не просто нападение на его дом, это фактически посягают на икону вечной Руси, высшей реальности. Может быть, поэтому отечественная война в России приобретает такой размах и такое звучание». (Ук. соч)
Наша «эмпирическая» Русь является символическим выражением высшего уровня, который выполняет функцию «метафизической оси», некоего бытийного центра. Он незрим, ибо он - Правда, которая «ушла на небо». Но он проявляется в реалиях, которые сильно отличаются от реалий горизонтальных. Надо отметить, что незрим ведь и небытийный антиполюс Кривды. Но он проявляется с большей наглядностью, что и характеризует положение о мире, «лежащем во зле». А также о «гулянии» Правды по земле.
Именно этот центр и обеспечивает существование всего мира. Автор же совершенно уместно указывает на утверждение «Голубиной книги» (корпуса русских духовных стихов): «Святая Русь-земля всем землям мати…»
И не случайно Русь перенимает от Рима и Византии миссию «катехона» («удерживающего»). Причем, подчеркивается, что «Четвертому Риму не бывать». То есть, речь идёт об окончательной полноте всемирного делания.
В. Аверьянов утверждает: «Безусловно, носители былинного сознания понимали, что Русь не свята, Русь есть разная - и грешная, и падшая. Но вот Святая Русь - это действительно некая персонификация идеала, некая сущность, с которой мы имеем дело. И стоит на этом наша эпическая традиция твердо, неколебимо, по-богатырски». (Ук. соч.)
4. Преобразование Руси, преображение Мира
К слову о богатырстве. Здесь следует обратить особое внимание на русский духовный стих, посвященный подвигу Царского сына и богатыря Егория Храброго. Богатырь выступает против «безбожного» лже-царя, «собаки» Демьянища. Стих повествует:
«Выходил Егорий на святую Русь.
Завидел Егорий свету белого,
Услышал звону колокольного,
Обогрело его солнце красное.
И пошел Егорий по святой Руси,
По святой Руси, по сырой земле
Ко тому граду к Иерусалиму».
Егорий возвращается в разрушенный Иерусалим, где сообщает матери о желании утвердить Веру во всей земле «светлорусской». Он получает её благословение и отправляется в путь, взяв Евангелие.
В сказаниях же под данной землей понимается весь мир, «белый свет». Не случайно же Иерусалим там находится именно на Руси. Русь предстаёт как земля, которая адекватна и соразмерна всей Земле - как раз в силу того, что она есть образ незримой Оси. И, в данном плане, она отвергает «лежание мира во зле» и утверждает стояние в Правде его преображения. И преображает зримый мир, приводит его в соответствие с благой стороной, которая и есть Святая Русь.
«Наезжал на леса на дремучие.
Леса с лесами совивалися,
Ветья по земле расстилалися -
Ни пройдтить Егорью, ни проехати.
Святой Егорий глаголует:
«Вы лесы, лесы дремучие!
Встаньте и расшатнитеся,
Расшатнитеся, раскачнитеся.
Порублю из вас церкви соборные,
Соборные да богомольные!
В вас будет служба Господняя.
Зароститеся вы, леса,
По всей земле светлорусской,
По крутым горам по высокиим!»
По Божьему все повелению,
По Егорьеву все молению
Разрослись леса по всей земле,
По всей земле светлорусской,
По крутым горам по высокиим;
Растут леса, где им Господь повелел».
5. Царь Мира и Русский Царь
В разных традициях бытийный полюс персонифицируется, приобретая вполне личностную конкретику. Так, в индоарийской традиции символ, полюс нашего мира - Вайшванара («Все-человек»), он же - Агни, чьё имя не нуждается в переводе на русский. (Любопытно, что в русских сказаниях есть Царь-Огонь. Агни, в ведийских мифах тоже - царь.)
В буддизме и джайнизме существует представление о Чакравартине, который есть «тот, кто вращает колесо». Он являет собой образ идеального Государя.
Библейская традиция знает его как Мелхиседека, о котором Святой Апостол Павел сообщает: «Ибо Мелхиседек, царь Салима, священник Бога Всевышнего, тот, который встретил Авраама и благословил его, возвращающегося после поражения царей, которому и десятину отделил Авраам от всего, - во-первых, по знаменованию [имени] царь правды, а потом и царь Салима, то есть царь мира…» (Евр. 7:1,2.)
При этом, он «без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда». (7:3).
Безусловно, отсутствие отца и матери, начала дней и конца жизни указывает именно на сверхличностность. И сам Мелхиседек подобен Христу, который в оптике Христианства есть «священник вовек по чину Мелхиседека» (Пс. 109:4.)
Русская традиция также знала о персонифицированном полюсе. В «Голубиной книге» рассказывается о Белом Царе: «У нас Белый царь будет над царямы царь.
Почему же Бел царь над царямы царь?
У нашего царя у Белого есть вера православная,
Область его превеликая над всей землей,
Надо всей землей, над вселенною:
Потому же Бел царь над царямы царь.
Свято-Русь земля всем землям мати.
Почему же Свято-Русь земля всем землям мати?
На ней строят церквы апостольския,
Богомольныя, преосвященныя;
Оны молятся Богу распятому,
Самому Христу царю небесному:
Потому Свято-Русь земля всем землям мати».
И «конкретно-исторические» русские Цари считались образами Белого Царя Мира. Так, в «Повести» Симеона Суздальца (15 в.) о Василии Тёмном пишется как о «благоверном и христолюбивом и благочестивом истинно православном великом князе Василии Василиевиче, белом царе всеа русии».
6. Царь Правды и Русский Царь
Мельхиседек - Царь Мира и Царь Справедливости (от «малки» - «мой царь» и «цедек» - «справедливость»). И в русской традиции также есть представление о Царе Правды/Справедливости. «Начиная с древнейших исторических сочинений, появившихся на Руси (т. е. с XI века), государство, основанное на Правде, было русским политическим идеалом, - пишет Мануэль Саркисянц. - «Русской Правдой» назывался и кодекс, зафиксировавший законодательство Ярослава Мудрого (1019-1054), и революционный проект конституции, принадлежавший П. И. Пестелю, участнику неудавшегося восстания декабристов в 1825 году. В Московском государстве идея Правды получила свое дальнейшее развитие. Иван III (1462-1505), при котором Москва приняла византийское универсалистское представление о мировой империи, был назван «Царем Правды». В хрониках XVI века Московское царство изображается как государство Правды на Земле. (Это представление переплелось с другим - о Третьем Риме.) В политических учениях, основанных на представлении о государстве Правды, подчинение народа самодержцу было обусловлено тем, что самодержец служил Правде. Московский государь представал, таким образом, одновременно и как правитель, и как верноподданный. Государю и народу в равной степени надлежало руководствоваться принципом Правды». («Россия и мессианизм. К «русской идее» Н. А. Бердяева». - СПб., Издательство Санкт-Петербургского университета, 2005. - https://litmir.club/br/?b=245173&p=4&ysclid=lue3uxb3vo67399443)
Безусловно, русское сознание весьма остро воспринимает несправедливость на социальном уровне. Ведь там оно проявляется наиболее наглядно. Отсюда и мощная поддержка социальной революции в начале 20 века, в которой многие русские пытались увидеть пришествие Правды. Реальность, конечно, сильно отличалась от ожиданий, что является темой отдельного разговора. Но само устремление весьма показательно.
Часть II - https://a-eliseev.livejournal.com/2263172.html
Слово «справедливость» имеет одну основу со словом «правда». (Этимологическую цепочку можно продолжить: праведность-православие-право-правление.) Справедливость - это жизнь по Правде, бытие по Правде. Причём, надо особо отметить, что правда, в русском традиционном сознании, не была какой-то моральной абстракцией, каковой её часто воспринимают. В корпусе русских духовных стихов, известном под названием «Голубиная книга», Правда есть некий бытийный полюс, который вполне персонифицирован. Как и её антипод - Кривда. Правда борется с Кривдой, и уже само указание на эту борьбу свидетельствует о том, что перед нами не абстракции, но сражающиеся субъекты.
В корпусе русских духовных стихов, известном как «Голубиная книга», во фрагменте, повествующем о битве Правды и Кривде, читаем: «Не два зверя сходилися, не бел заяц и не сер заяц».
Пусть никого не смущает утверждение о том, что это не зайцы. Перед нами некие важные космологические реалии, выраженные в образе зайцев. (*) И само сравнение с животными выбрано не случайно, иначе его просто не было бы. Указанные образы, уже сами по себе, далеки от «моральной абстракции», это уже существа. И можно предположить, что до Крещения, речь здесь шла бы о божествах Белобоге и Чернобоге.
Это же относится и к разным сказаниям (великорусским, украинским, белорусским, сербским и т. д.), в которых говорится о творении мира из «досельского окияна-озера» (вод изначального хаоса), которое сопровождается борьбой белой и черной птиц - белого и черного голубя, белой утки и чёрной утки. Это те же самые - Белобог и Чернобог, но только в птичьем обличье.
В постязыческом «фольклоре» боги заменены животными. И не только (и даже не столько) из опасений перед «церковной цензурой».
Животное начало, присущее и людям - это начало «яростно-желательное», душевное, (психо)эмоциональное. Это «буйство глаз и половодье чувств» (Сергей Есенин), которое может быть направлено по-разному. Его можно использовать для чувственного же устремления к сверхчувственному, к райскому, к ангелическому. К тому, к чему предельно близок и бытийный полюс Мира - Правда. И в этом случае чувственно-звериное подвергается подчинению и обузданию, оно преображается и пресуществляется, становится духовным.
Но звериное можно направить и в движении от человеческого, в сторону региона хаоса, где и находится инферно. А к этому региону предельно близок уже небытийный (анти)полюс нашего Мира - Кривда.
Таким образом, русское переживание справедливости/несправедливости характеризуется и высочайшим эмоциональным накалом и, одновременно, соотнесённостью к важнейшими космологическими реалиями мироздания.
(*) Образ зайца может показаться несерьёзным, тут сразу же вспоминается присущая ему пугливось. Заяц считается символом пугливость. Но в народном сознании указанный образ весьма глубок. «Между тем в традиционной культуре образ трусливого зайца отнюдь не главный, а скорее даже периферийный, здесь у него на первый план выдвигаются совсем другие символические значения, - пишет Владимир Гур. - В фольклорных текстах он всюду выступает как мужской персонаж. В игровых песнях к нему обращаются как к «заюшке-батюшке», «заюшке Степанушке». В Болгарии заешка игра (пляска с подскоками) исполняется исключительно мужчинами. В украинской сказке садовник делится с женой чудесным яблоком, принесенным зайцем, отчего у них рождается сын по имени Заян. А у болгар есть мужское имя Зайко». («О смволике зайца у славян» - https://magazines.gorky.media/oz/2014/3/o-simvolike-zajcza-u-slavyan.html)
В разных традициях у зайца очень высокий статус. Североамериканские индейцы считали его демиургом. У балтов был весьма распространён культ «заячьего бога» Диверикса, и некоторые исследователи считают его верховным богом. Существовало (у германцев и славян) представление о том, что заяц откладывает яйца, а яйцо тесно связано с темой творения мира. В то же время, у зайца существует и демоническая, инфернальная сторона, о которой весьма подробно говорится в указанном выше исследовании.
2. Мир во зле
В «Голубиной книге» сообщается, что «Правда Кривду переспорила, Правда пошла на небеса, А Кривда пошла у нас вся по земле». Получается, что Правда (бытийный полюс) одерживает некую онтологическую победу над Кривдой. Но, в то же время, она уходит на «небо», а Кривда ходит по «земле».
Указанное положение можно интерпретировать следующим образом. Кривде не удаётся захватить мир и погубить его. Но ей всё-таки удалось серьёзно исказить мир, поэтому она и ходит по нему. Правда же поддерживает благую сторону мира, ибо находится близко к Райскому небу.
Тут нужно вспомнить определение Святого Апостола Иоанна: «Мир во зле лежит». (1 Ин. 5, 19) Мир не есть зло, но он находится во зле, причём искажение настолько велико, что хочется поставить знак равенства между злом и миром. Что, собственно, и делалось в рамках различных мироотрицающих систем гностическо-манихейского толка.
Но мир именно лежит во зле, что указывает на горизонталь, погрязшую в искажении. Но мир и стоит, то есть он устремлен и вертикально - ввысь, к Правде, к Раю, к Богу. Хотя возможно и нисходящее движение по вертикали - вниз, в сторону Кривды, хаоса, ада. Здесь уже стояние оборачивается падением.
Таким образом, русское сознание отчётливо осознаёт и ощущает несправедливость окружающей реальности, но при этом видит возможность и необходимость его преобразования.
3. Святая и Незримая Русь
Такое глубокое переживание справедливости/несправедливости, Правды/Кривды не может не выводить на уровень всемирный. И русское сознание на него выводило. Показательно, что в традиционном «Средневековье» Русь считалась образом всего мира, адекватным всему человечеству. Но речь при этом шла не столько о горизонтальном мире, который, как было сказано, «во зле лежит», хотя и он и есть зло как таковое. Разговор должен идти о некоей стороне земного бытия, которая блага. И здесь очень важно обратиться к знаменитому (но часто неверно понимаемому) определению «Святая Русь». Виталий Аверьянов указывает на некий высший уровень, значительно превосходящий уровень «эмпирический» - конкретно-исторический и конкретно-географический: «Святая Русь - это мировая ось, на ней вращается мироздание. У В. И. Даля эта мифологическая идея четко подтверждается на уровне норм русского языкового сознания: «Русь - в значении: мир, белсвет. Светорусье (святорусье) - мир, земля, белый, вольный свет на Руси». («Ментальная карта и национальный миф». - М., Родина, 2021. - с. 49)
При этом, сама «эмпирическая» Русь вовсе не является чем-то отличным от «запредельной» Руси Святой. Она представляет собой некий ее зримый образ. «Как это соединение вселенскости и географической конкретности можно объяснить? - задаётся вопросом автор. - На этот вопрос можно попытаться дать разные ответы. Мне близок тот ответ, что конкретная географическая Россия оказывается чем-то вроде иконы Святой Руси, она является таинственным пространством, на которую проецируется вечная горняя Русь, своего рода экраном для сакральной Руси. Поэтому, когда идет отечественная война, когда посягают на Россию, для русского человека это означает не просто нападение на его дом, это фактически посягают на икону вечной Руси, высшей реальности. Может быть, поэтому отечественная война в России приобретает такой размах и такое звучание». (Ук. соч)
Наша «эмпирическая» Русь является символическим выражением высшего уровня, который выполняет функцию «метафизической оси», некоего бытийного центра. Он незрим, ибо он - Правда, которая «ушла на небо». Но он проявляется в реалиях, которые сильно отличаются от реалий горизонтальных. Надо отметить, что незрим ведь и небытийный антиполюс Кривды. Но он проявляется с большей наглядностью, что и характеризует положение о мире, «лежащем во зле». А также о «гулянии» Правды по земле.
Именно этот центр и обеспечивает существование всего мира. Автор же совершенно уместно указывает на утверждение «Голубиной книги» (корпуса русских духовных стихов): «Святая Русь-земля всем землям мати…»
И не случайно Русь перенимает от Рима и Византии миссию «катехона» («удерживающего»). Причем, подчеркивается, что «Четвертому Риму не бывать». То есть, речь идёт об окончательной полноте всемирного делания.
В. Аверьянов утверждает: «Безусловно, носители былинного сознания понимали, что Русь не свята, Русь есть разная - и грешная, и падшая. Но вот Святая Русь - это действительно некая персонификация идеала, некая сущность, с которой мы имеем дело. И стоит на этом наша эпическая традиция твердо, неколебимо, по-богатырски». (Ук. соч.)
4. Преобразование Руси, преображение Мира
К слову о богатырстве. Здесь следует обратить особое внимание на русский духовный стих, посвященный подвигу Царского сына и богатыря Егория Храброго. Богатырь выступает против «безбожного» лже-царя, «собаки» Демьянища. Стих повествует:
«Выходил Егорий на святую Русь.
Завидел Егорий свету белого,
Услышал звону колокольного,
Обогрело его солнце красное.
И пошел Егорий по святой Руси,
По святой Руси, по сырой земле
Ко тому граду к Иерусалиму».
Егорий возвращается в разрушенный Иерусалим, где сообщает матери о желании утвердить Веру во всей земле «светлорусской». Он получает её благословение и отправляется в путь, взяв Евангелие.
В сказаниях же под данной землей понимается весь мир, «белый свет». Не случайно же Иерусалим там находится именно на Руси. Русь предстаёт как земля, которая адекватна и соразмерна всей Земле - как раз в силу того, что она есть образ незримой Оси. И, в данном плане, она отвергает «лежание мира во зле» и утверждает стояние в Правде его преображения. И преображает зримый мир, приводит его в соответствие с благой стороной, которая и есть Святая Русь.
«Наезжал на леса на дремучие.
Леса с лесами совивалися,
Ветья по земле расстилалися -
Ни пройдтить Егорью, ни проехати.
Святой Егорий глаголует:
«Вы лесы, лесы дремучие!
Встаньте и расшатнитеся,
Расшатнитеся, раскачнитеся.
Порублю из вас церкви соборные,
Соборные да богомольные!
В вас будет служба Господняя.
Зароститеся вы, леса,
По всей земле светлорусской,
По крутым горам по высокиим!»
По Божьему все повелению,
По Егорьеву все молению
Разрослись леса по всей земле,
По всей земле светлорусской,
По крутым горам по высокиим;
Растут леса, где им Господь повелел».
5. Царь Мира и Русский Царь
В разных традициях бытийный полюс персонифицируется, приобретая вполне личностную конкретику. Так, в индоарийской традиции символ, полюс нашего мира - Вайшванара («Все-человек»), он же - Агни, чьё имя не нуждается в переводе на русский. (Любопытно, что в русских сказаниях есть Царь-Огонь. Агни, в ведийских мифах тоже - царь.)
В буддизме и джайнизме существует представление о Чакравартине, который есть «тот, кто вращает колесо». Он являет собой образ идеального Государя.
Библейская традиция знает его как Мелхиседека, о котором Святой Апостол Павел сообщает: «Ибо Мелхиседек, царь Салима, священник Бога Всевышнего, тот, который встретил Авраама и благословил его, возвращающегося после поражения царей, которому и десятину отделил Авраам от всего, - во-первых, по знаменованию [имени] царь правды, а потом и царь Салима, то есть царь мира…» (Евр. 7:1,2.)
При этом, он «без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда». (7:3).
Безусловно, отсутствие отца и матери, начала дней и конца жизни указывает именно на сверхличностность. И сам Мелхиседек подобен Христу, который в оптике Христианства есть «священник вовек по чину Мелхиседека» (Пс. 109:4.)
Русская традиция также знала о персонифицированном полюсе. В «Голубиной книге» рассказывается о Белом Царе: «У нас Белый царь будет над царямы царь.
Почему же Бел царь над царямы царь?
У нашего царя у Белого есть вера православная,
Область его превеликая над всей землей,
Надо всей землей, над вселенною:
Потому же Бел царь над царямы царь.
Свято-Русь земля всем землям мати.
Почему же Свято-Русь земля всем землям мати?
На ней строят церквы апостольския,
Богомольныя, преосвященныя;
Оны молятся Богу распятому,
Самому Христу царю небесному:
Потому Свято-Русь земля всем землям мати».
И «конкретно-исторические» русские Цари считались образами Белого Царя Мира. Так, в «Повести» Симеона Суздальца (15 в.) о Василии Тёмном пишется как о «благоверном и христолюбивом и благочестивом истинно православном великом князе Василии Василиевиче, белом царе всеа русии».
6. Царь Правды и Русский Царь
Мельхиседек - Царь Мира и Царь Справедливости (от «малки» - «мой царь» и «цедек» - «справедливость»). И в русской традиции также есть представление о Царе Правды/Справедливости. «Начиная с древнейших исторических сочинений, появившихся на Руси (т. е. с XI века), государство, основанное на Правде, было русским политическим идеалом, - пишет Мануэль Саркисянц. - «Русской Правдой» назывался и кодекс, зафиксировавший законодательство Ярослава Мудрого (1019-1054), и революционный проект конституции, принадлежавший П. И. Пестелю, участнику неудавшегося восстания декабристов в 1825 году. В Московском государстве идея Правды получила свое дальнейшее развитие. Иван III (1462-1505), при котором Москва приняла византийское универсалистское представление о мировой империи, был назван «Царем Правды». В хрониках XVI века Московское царство изображается как государство Правды на Земле. (Это представление переплелось с другим - о Третьем Риме.) В политических учениях, основанных на представлении о государстве Правды, подчинение народа самодержцу было обусловлено тем, что самодержец служил Правде. Московский государь представал, таким образом, одновременно и как правитель, и как верноподданный. Государю и народу в равной степени надлежало руководствоваться принципом Правды». («Россия и мессианизм. К «русской идее» Н. А. Бердяева». - СПб., Издательство Санкт-Петербургского университета, 2005. - https://litmir.club/br/?b=245173&p=4&ysclid=lue3uxb3vo67399443)
Безусловно, русское сознание весьма остро воспринимает несправедливость на социальном уровне. Ведь там оно проявляется наиболее наглядно. Отсюда и мощная поддержка социальной революции в начале 20 века, в которой многие русские пытались увидеть пришествие Правды. Реальность, конечно, сильно отличалась от ожиданий, что является темой отдельного разговора. Но само устремление весьма показательно.
Часть II - https://a-eliseev.livejournal.com/2263172.html