A Dance With Dragons | Танец с драконами. Глава 12. Вонючка (1)
Крыса завизжала, когда он вонзил в неё зубы. Она извивалась в его руках, неистово пытаясь вырваться. Самое мягкое место - брюшко. Он вгрызся в сладостное мясо, и тёплая кровь потекла по губам. Было так вкусно, что на глаза навернулись слёзы. В желудке заурчало, он сглотнул. К третьему укусу крыса перестала трепыхаться, а он испытывал что-то, близкое к удовлетворению.
Как вдруг услышал голоса у входа в подземелье.
Он тут же замер, боясь даже жевать. Рот был набит мясом, полон крови и шерсти, но он не осмеливался ни сплюнуть, ни проглотить. В ужасе, окаменев от напряжения, он прислушивался к шаркающим шагам и бряцанью железных ключей. - Нет, - думал он, - нет, о боги, пожалуйста, только не сейчас, только не сейчас. - Он так долго ловил эту крысу. - Если они увидят её у меня, то отберут, а потом всё расскажут лорду Рамзи, и он сделает мне больно.
Крысу следовало спрятать, но он нереально хотел есть. Последний раз он ел дня два назад, а то и все три. Тут, внизу, где всё время темно, трудно было сказать точно. Его руки и ноги стали тонкими, как тростинки, а пустой живот вздулся и болел так сильно, что спать было совершенно невозможно. Стоило ему закрыть глаза, на ум тут же приходила леди Хорнвуд. После свадьбы лорд Рамзи запер её в дальней башне и уморил голодом. Она дошла до того, что сгрызла собственные пальцы.
Он сжался в углу камеры, придерживая своё сокровище подбородком. Кровь стекала из уголков его рта, он ел наспех, откусывая крохотные кусочки тем, что осталось от зубов, пытаясь заглотить как можно больше тёплого мяса прежде, чем дверь камеры откроется. Мясо, хоть и жилистое, было вкусным до одури, он подумал, как бы его не стошнило. Он жевал, и глотал, и выковыривал мелкие косточки из дыр, оставшихся в дёснах от выдернутых зубов. Жевать было больно, но он так хотел есть, что не мог остановиться.
Шум становился всё громче. - О боги, пожалуйста, хоть бы он шёл не за мной, - молил он, отрывая крысиную лапку. За ним так давно не приходили. Были и другие темницы, другие пленники. Иногда, даже сквозь толстые каменные стены, до него доносились их крики. - Женщины кричат громче. - Он пососал сырую косточку и попытался выплюнуть её, но она лишь сползла вниз по подбородку и запуталась в бороде. - Уходи, - взмолился он, - уходи, не заходи сюда, пожалуйста, пожалуйста.
Но шаги остановились именно тогда, когда их было слышно лучше всего, и ключи загремели именно за его дверью. Крыса выпала у него из рук. Он начал судорожно вытирать окровавленные пальцы о штаны. «Нет, - бормотал он, - о нет, нет». Скребя пятками по полу, застеленному соломой, он пытался забиться в угол как можно глубже, вжаться в холодные сырые каменные стены.
Скрежет ключа в замке - самый страшный звук на свете. Свет ударил в лицо, и он пронзительно вскрикнул. Глаза пришлось прикрыть руками. Головная боль была нестерпимой, он выцарапал бы себе глаза, лишь бы избавиться от неё, но разве он осмелится?
- Уберите свет, делайте со мной, что хотите, только пусть будет темно, пожалуйста, пожалуйста.
- Нет, это не он, - произнёс мальчишечий голос. - Ты посмотри на него. Мы не в ту камеру зашли.
- Последняя дверь слева, - ответил другой мальчишка. - Это последняя дверь слева, так ведь?
- Ну да. - Повисла пауза. - А что он вообще говорит?
- Похоже, ему не нравится свет.
- Тебе бы тоже не нравился, если бы ты выглядел, как он. - Пацан шумно харкнул и сплюнул себе под ноги. - Ну, он и воняет. Мне нечем дышать.
- Он жрёт крысу, - сказал второй. - Смотри.
- Точно, - заржал первый. - Прикол.
А что ещё мне оставалось? - Стоило заснуть, и крысы подбирались к нему, вгрызались в пальцы на руках и ногах, кусали даже за лицо, так что когда он изловил одну из этих тварей, он не колебался ни секунды. Жри или сожрут тебя, выбор невелик.
- Это так, - прошамкал он, - так, да, я ел её, но ведь и они тоже жрут меня, пожалуйста…
Мальчики подошли ближе, солома мягко хрустела под их ногами.
- Ну-ка, посмотри на меня, - сказал один. Он был меньше другого ростом, худенький, со смышлёным лицом. - Ты вообще помнишь, кто ты такой?
Страх вновь всколыхнулся в нём, он испустил стон.
- Смотри на меня. Как тебя зовут?
Как меня зовут? - Крик едва не вырвался из горла. О, его заставили выучить, как его зовут, он запомнил, его заставили запомнить, но с тех пор прошло столько времени, что он забыл. - Ошибусь, и он лишит меня ещё одного пальца, или хуже того, он… он… - Нет, только не думать об этом, нельзя думать об этом. Губы и глаза кололо, словно иглами. В голове тяжело пульсировала кровь.
- Пожалуйста, - пискнул он тонким слабым голоском. Голос столетнего старика. А может, он и есть столетний старик? - Сколько уже я здесь? - Уйдите, - прошамкал он сквозь выбитые зубы, изо всех сил прижимая к глазам руки, на которых не хватало пальцев, пытаясь заслониться от кошмарного яркого света. - Заберите крысу, если хотите, только, пожалуйста, не делайте мне больно.
Вонючка, - сказал тот мальчик, что повыше. - Тебя зовут Вонючка. Вспомнил? - У него в руках был факел, а мальчишка пониже держал связку ключей.
Вонючка? - По щекам потекли слёзы.
- Я помню. Конечно, помню. - Он хватал воздух ртом. - Меня зовут Вонючка. Я Вонючка - ароматная штучка. - В темноте имя ему было незачем, вот он и забыл. - Вонючка, Вонючка, меня зовут Вонючка. - Не это имя ему дали при рождении. Когда-то, в предыдущей жизни, он был кем-то другим, но здесь, сейчас, его звали Вонючка. Он вспомнил.
Вспомнил он и мальчишек. На них были одинаковые дублеты из овчины, серебристо-серые с тёмно-синей отделкой. Оба оруженосцы, обоим по восемь лет, и оба - Уолдеры Фреи. - Большой Уолдер и Маленький Уолдер, вот кто это. - Тот, который побольше, был Маленьким, а тот, который поменьше, Большим, это забавляло самих мальчиков и совершенно сбивало с толку всех остальных.
- Я вас знаю, - прошептал он растрескавшимися губами. - Я знаю, как вас зовут.
- Ты пойдёшь с нами, - сказал Маленький Уолдер.
- Его милость послал за тобой, - сказал Большой Уолдер.
Страх ножом пронзил его. - Это всего лишь дети, - подумалось ему. - Двое восьмилетних мальчишек. - Он справится с парой восьмилетних мальчишек, в этом нет сомнения. Даже такой слабак, в какого он превратился, мог отобрать у них факел, отобрать ключи, отобрать кинжал, висящий на поясе Маленького Уолдера, мог сбежать. - Нет. Нет, это слишком просто. Это ловушка. За эту попытку он заберёт у меня очередной палец или очередной зуб.
Он уже сбегал. Много лет назад, как ему теперь казалось, когда он ещё не чувствовал себя таким слабым, когда ещё не был таким покорным. Кира раздобыла ключи. Сказала, что украла их, что знает выход из замка, который не охраняется. «Отведите меня назад в Винтерфелл, милорд, - молила она, и в лице её не было ни кровинки, а руки тряслись. - Я не знаю дороги. Я не могу бежать одна. Прошу вас, пойдёмте со мной». И он пошёл. Тюремщик спал в луже вина, мертвецки пьяный, со спущенными штанами. Дверь в подземелье была открыта, а калитку и в самом деле никто не охранял, всё как она сказала. Они дождались, когда луна скроется за облаком, и выскользнули из замка, и перешли Рыдающую вброд, спотыкаясь о камни, коченея в ледяной воде. На том берегу он поцеловал её. «Ты - наша спасительница», - сказал он. - Идиот. Какой идиот.
Всё это, от начала и до конца, было ловушкой, забавой, розыгрышем. Лорд Рамзи - заядлый охотник, и он предпочитает охоту на двуногую дичь. Всю ночь они бежали по лесу в непроглядной темноте, а когда рассвело, до них долетел еле слышный звук охотничьего рога и лай преследующих их гончих. Псы нагоняли их, и он сказал Кире: «Нам придётся разделиться. Они смогут идти только по одному следу». Но девушка была вне себя от ужаса, и отказывалась его покидать, даже когда он поклялся, что вернётся вызволять её с войском железнорожденных, если собаки возьмут её след.
Погоня настигла их через час. Одна собака сбила его с ног, другая вцепилась в ногу Кире, карабкавшейся по склону холма. Стая окружила их, собаки рычали и скалились, клацали зубами при каждом их движении, не давали сдвинуться с места, пока не подъехал Рамзи Сноу с загонщиками. Тогда он был ещё не Болтоном, а байстрюком. «Вот и всё, - сказал он, улыбаясь им свысока. - Уходить вот так, не попрощавшись, всё равно, что резать меня по живому. Неужели моё гостеприимство вам так быстро наскучило?» На этих словах Кира схватила камень и швырнула в него. Снаряд пролетел в добром полуметре от головы Рамзи, тот улыбнулся: «Мне придётся вас наказать».
Вонючка вспомнил отчаяние и ужас в глазах Киры. Никогда прежде она не выглядела такой маленькой, совсем девчонкой; но он ровным счётом ничего не мог поделать. - Нас взяли из-за неё, - подумал он. - Если бы мы тогда разделились, как я хотел, одному из нас удалось бы скрыться.
От нахлынувших воспоминаний сдавило грудь. Вонючка отвернулся, в его глазах блестели слёзы. - Что ему нужно от меня в этот раз? - в отчаянии спрашивал он себя. - Почему он просто не оставит меня в покое? Я ничего плохого не делал, в последнее время, во всяком случае, почему меня нельзя просто оставить здесь в темноте. - У него была такая крыса, жирная, тёплая, извивающаяся…
- Отправим его помыться? - поинтересовался Маленький Уолдер.
- Его милости нравится эта вонь, - ответил Большой Уолдер. - Потому он его Вонючкой и назвал.
Как вдруг услышал голоса у входа в подземелье.
Он тут же замер, боясь даже жевать. Рот был набит мясом, полон крови и шерсти, но он не осмеливался ни сплюнуть, ни проглотить. В ужасе, окаменев от напряжения, он прислушивался к шаркающим шагам и бряцанью железных ключей. - Нет, - думал он, - нет, о боги, пожалуйста, только не сейчас, только не сейчас. - Он так долго ловил эту крысу. - Если они увидят её у меня, то отберут, а потом всё расскажут лорду Рамзи, и он сделает мне больно.
Крысу следовало спрятать, но он нереально хотел есть. Последний раз он ел дня два назад, а то и все три. Тут, внизу, где всё время темно, трудно было сказать точно. Его руки и ноги стали тонкими, как тростинки, а пустой живот вздулся и болел так сильно, что спать было совершенно невозможно. Стоило ему закрыть глаза, на ум тут же приходила леди Хорнвуд. После свадьбы лорд Рамзи запер её в дальней башне и уморил голодом. Она дошла до того, что сгрызла собственные пальцы.
Он сжался в углу камеры, придерживая своё сокровище подбородком. Кровь стекала из уголков его рта, он ел наспех, откусывая крохотные кусочки тем, что осталось от зубов, пытаясь заглотить как можно больше тёплого мяса прежде, чем дверь камеры откроется. Мясо, хоть и жилистое, было вкусным до одури, он подумал, как бы его не стошнило. Он жевал, и глотал, и выковыривал мелкие косточки из дыр, оставшихся в дёснах от выдернутых зубов. Жевать было больно, но он так хотел есть, что не мог остановиться.
Шум становился всё громче. - О боги, пожалуйста, хоть бы он шёл не за мной, - молил он, отрывая крысиную лапку. За ним так давно не приходили. Были и другие темницы, другие пленники. Иногда, даже сквозь толстые каменные стены, до него доносились их крики. - Женщины кричат громче. - Он пососал сырую косточку и попытался выплюнуть её, но она лишь сползла вниз по подбородку и запуталась в бороде. - Уходи, - взмолился он, - уходи, не заходи сюда, пожалуйста, пожалуйста.
Но шаги остановились именно тогда, когда их было слышно лучше всего, и ключи загремели именно за его дверью. Крыса выпала у него из рук. Он начал судорожно вытирать окровавленные пальцы о штаны. «Нет, - бормотал он, - о нет, нет». Скребя пятками по полу, застеленному соломой, он пытался забиться в угол как можно глубже, вжаться в холодные сырые каменные стены.
Скрежет ключа в замке - самый страшный звук на свете. Свет ударил в лицо, и он пронзительно вскрикнул. Глаза пришлось прикрыть руками. Головная боль была нестерпимой, он выцарапал бы себе глаза, лишь бы избавиться от неё, но разве он осмелится?
- Уберите свет, делайте со мной, что хотите, только пусть будет темно, пожалуйста, пожалуйста.
- Нет, это не он, - произнёс мальчишечий голос. - Ты посмотри на него. Мы не в ту камеру зашли.
- Последняя дверь слева, - ответил другой мальчишка. - Это последняя дверь слева, так ведь?
- Ну да. - Повисла пауза. - А что он вообще говорит?
- Похоже, ему не нравится свет.
- Тебе бы тоже не нравился, если бы ты выглядел, как он. - Пацан шумно харкнул и сплюнул себе под ноги. - Ну, он и воняет. Мне нечем дышать.
- Он жрёт крысу, - сказал второй. - Смотри.
- Точно, - заржал первый. - Прикол.
А что ещё мне оставалось? - Стоило заснуть, и крысы подбирались к нему, вгрызались в пальцы на руках и ногах, кусали даже за лицо, так что когда он изловил одну из этих тварей, он не колебался ни секунды. Жри или сожрут тебя, выбор невелик.
- Это так, - прошамкал он, - так, да, я ел её, но ведь и они тоже жрут меня, пожалуйста…
Мальчики подошли ближе, солома мягко хрустела под их ногами.
- Ну-ка, посмотри на меня, - сказал один. Он был меньше другого ростом, худенький, со смышлёным лицом. - Ты вообще помнишь, кто ты такой?
Страх вновь всколыхнулся в нём, он испустил стон.
- Смотри на меня. Как тебя зовут?
Как меня зовут? - Крик едва не вырвался из горла. О, его заставили выучить, как его зовут, он запомнил, его заставили запомнить, но с тех пор прошло столько времени, что он забыл. - Ошибусь, и он лишит меня ещё одного пальца, или хуже того, он… он… - Нет, только не думать об этом, нельзя думать об этом. Губы и глаза кололо, словно иглами. В голове тяжело пульсировала кровь.
- Пожалуйста, - пискнул он тонким слабым голоском. Голос столетнего старика. А может, он и есть столетний старик? - Сколько уже я здесь? - Уйдите, - прошамкал он сквозь выбитые зубы, изо всех сил прижимая к глазам руки, на которых не хватало пальцев, пытаясь заслониться от кошмарного яркого света. - Заберите крысу, если хотите, только, пожалуйста, не делайте мне больно.
Вонючка, - сказал тот мальчик, что повыше. - Тебя зовут Вонючка. Вспомнил? - У него в руках был факел, а мальчишка пониже держал связку ключей.
Вонючка? - По щекам потекли слёзы.
- Я помню. Конечно, помню. - Он хватал воздух ртом. - Меня зовут Вонючка. Я Вонючка - ароматная штучка. - В темноте имя ему было незачем, вот он и забыл. - Вонючка, Вонючка, меня зовут Вонючка. - Не это имя ему дали при рождении. Когда-то, в предыдущей жизни, он был кем-то другим, но здесь, сейчас, его звали Вонючка. Он вспомнил.
Вспомнил он и мальчишек. На них были одинаковые дублеты из овчины, серебристо-серые с тёмно-синей отделкой. Оба оруженосцы, обоим по восемь лет, и оба - Уолдеры Фреи. - Большой Уолдер и Маленький Уолдер, вот кто это. - Тот, который побольше, был Маленьким, а тот, который поменьше, Большим, это забавляло самих мальчиков и совершенно сбивало с толку всех остальных.
- Я вас знаю, - прошептал он растрескавшимися губами. - Я знаю, как вас зовут.
- Ты пойдёшь с нами, - сказал Маленький Уолдер.
- Его милость послал за тобой, - сказал Большой Уолдер.
Страх ножом пронзил его. - Это всего лишь дети, - подумалось ему. - Двое восьмилетних мальчишек. - Он справится с парой восьмилетних мальчишек, в этом нет сомнения. Даже такой слабак, в какого он превратился, мог отобрать у них факел, отобрать ключи, отобрать кинжал, висящий на поясе Маленького Уолдера, мог сбежать. - Нет. Нет, это слишком просто. Это ловушка. За эту попытку он заберёт у меня очередной палец или очередной зуб.
Он уже сбегал. Много лет назад, как ему теперь казалось, когда он ещё не чувствовал себя таким слабым, когда ещё не был таким покорным. Кира раздобыла ключи. Сказала, что украла их, что знает выход из замка, который не охраняется. «Отведите меня назад в Винтерфелл, милорд, - молила она, и в лице её не было ни кровинки, а руки тряслись. - Я не знаю дороги. Я не могу бежать одна. Прошу вас, пойдёмте со мной». И он пошёл. Тюремщик спал в луже вина, мертвецки пьяный, со спущенными штанами. Дверь в подземелье была открыта, а калитку и в самом деле никто не охранял, всё как она сказала. Они дождались, когда луна скроется за облаком, и выскользнули из замка, и перешли Рыдающую вброд, спотыкаясь о камни, коченея в ледяной воде. На том берегу он поцеловал её. «Ты - наша спасительница», - сказал он. - Идиот. Какой идиот.
Всё это, от начала и до конца, было ловушкой, забавой, розыгрышем. Лорд Рамзи - заядлый охотник, и он предпочитает охоту на двуногую дичь. Всю ночь они бежали по лесу в непроглядной темноте, а когда рассвело, до них долетел еле слышный звук охотничьего рога и лай преследующих их гончих. Псы нагоняли их, и он сказал Кире: «Нам придётся разделиться. Они смогут идти только по одному следу». Но девушка была вне себя от ужаса, и отказывалась его покидать, даже когда он поклялся, что вернётся вызволять её с войском железнорожденных, если собаки возьмут её след.
Погоня настигла их через час. Одна собака сбила его с ног, другая вцепилась в ногу Кире, карабкавшейся по склону холма. Стая окружила их, собаки рычали и скалились, клацали зубами при каждом их движении, не давали сдвинуться с места, пока не подъехал Рамзи Сноу с загонщиками. Тогда он был ещё не Болтоном, а байстрюком. «Вот и всё, - сказал он, улыбаясь им свысока. - Уходить вот так, не попрощавшись, всё равно, что резать меня по живому. Неужели моё гостеприимство вам так быстро наскучило?» На этих словах Кира схватила камень и швырнула в него. Снаряд пролетел в добром полуметре от головы Рамзи, тот улыбнулся: «Мне придётся вас наказать».
Вонючка вспомнил отчаяние и ужас в глазах Киры. Никогда прежде она не выглядела такой маленькой, совсем девчонкой; но он ровным счётом ничего не мог поделать. - Нас взяли из-за неё, - подумал он. - Если бы мы тогда разделились, как я хотел, одному из нас удалось бы скрыться.
От нахлынувших воспоминаний сдавило грудь. Вонючка отвернулся, в его глазах блестели слёзы. - Что ему нужно от меня в этот раз? - в отчаянии спрашивал он себя. - Почему он просто не оставит меня в покое? Я ничего плохого не делал, в последнее время, во всяком случае, почему меня нельзя просто оставить здесь в темноте. - У него была такая крыса, жирная, тёплая, извивающаяся…
- Отправим его помыться? - поинтересовался Маленький Уолдер.
- Его милости нравится эта вонь, - ответил Большой Уолдер. - Потому он его Вонючкой и назвал.