СССР как "империя наоборот"
В "Эксперте" очень стоящий разговор про устройство СССР как "империи наоборот".
В беседе участвуют социолог Александр Филиппов и политолог Юрий Солозобов.
Проговорены важнейшие для понимания устройства СССР тезисы, на которые академические учёные обычно не высказывались.
Конечно, об этом и раньше говорили активисты и публицисты, которых у рукопожатной публики принято считать национал-радикалами (а в 90-е просто клеймили фашистами). Но вот теперь, через тридцать лет после распада СССР, и от уважаемых в академических кругах профессоров можно услышать такое:
Юрий Солозобов: На самом деле практически все постсоветские государства родились с родовой травмой. Они родились как государства ниоткуда, в результате развала империи, и это, конечно, с самого начала было просто невыносимо для местной элиты. И чтобы как-то унять эту боль, были придуманы все эти истории про национально-освободительную борьбу, прежде всего против Москвы.
Собственно, этот антироссийский, антимосковский миф присутствует практически повсюду. За исключением разве что Казахстана, хотя сейчас и там стали проявляться похожие тенденции. Однако если говорить о Советском Союзе, то, конечно, это был большой идеократический и геоэкономический проект - проект общей судьбы. Но когда выгоды от этой общности перестали быть значимыми, тогда и наступил момент перелома и республики разбежались. Как иронично сказал один мой приятель, «собака носила блох до тех пор, пока они не выросли и не обрели независимость».
Большинство специалистов называют Советский Союз «империей наоборот». То есть это была империя, где метрополия жила хуже, чем периферия, у которой было меньше прав, чем у периферийных колоний. Но это лишь красивая метафора, удобная ширма, которая ничего не объясняет. За этой ширмой должен быть какой-то механизм. И этот механизм очень прост, он называется «сепаратор».
Сепаратор работает по принципу центрифуги. Машинка крутится, набирается нужное количество оборотов. Самые жирные и вкусные части отделяются на периферию, а в середине остается, условно, обезжиренное молоко или пустой обрат. Суть работы этой машины в том, чтобы все самые жирные и вкусные куски не оставались в центре. Именно таким и было устройство советской империи.
...
Александр Филиппов: У Макса Вебера есть очень важный социологический термин «картина мира». Так вот, если говорить о национальной политике в СССР, то эта картина мира содержательно претерпевала изменения, а вместе с ней и характер этой политики. Скажем, одна картина мира была после Октябрьской революции, когда большевики ожидали мировой революции, а не установления большого Советского Союза. Здесь ставка на мировую революцию означала готовность идти на союз со всеми силами, которые хотели бы обрести независимость.
Затем, когда политическая конфигурация изменилась, оказалось, что часть этих территорий называют себя государствами, хотя при этом они не имеют международно признанных границ. Оказалось, что лучше этим государствам объединиться. Так получился Советский Союз. И уже тогда стало ясно, что одним государствам нужно оказывать определенные благодеяния даже за счет других.
Конечно, эти благодеяния оказывались не от широты души, а из прагматических и циничных соображений, которые были вписаны в новую картину мира. Какую? Что впереди - да, революция, но мировая революция - это ведь территориальное расширение, а значит, оно предполагает включение все новых республик Советов.
А значит, вам уже нужно запускать полномасштабный проект модерна на своей территории, где неграмотные должны стать грамотными, потому что грамотным легче усвоить пропаганду и их проще мобилизовать на овладение современной техникой, чтобы увеличить производительность труда. А увеличение производительности труда Ленин считал ключевым фактором в соревновании разных систем.
Более того, теперь вам нужно вкладываться в одни регионы, чтобы обеспечить лояльность. Вкладываться в другие, чтобы решить какие-то частные проблемы. Вкладываться во все регионы, чтобы подтянуть их под общий уровень модерна. Поэтому, присоединяя новые республики, вы не можете просто прийти туда, держать всех в страхе и пить все соки. У вас совершенно другие цели: вам нужны группы поддержки, а не скрытые враги в каждом доме.
Так возникает местная элита, которая получает шансы для реального карьерного роста, которого у этих людей никогда бы не было, не включись они в эту империю. Карьерный рост - это возможность подняться не только у себя, но и в более широком масштабе, продолжив начатую на периферии карьеру в центре страны.
Но даже эта очень сложная конфигурация после Второй мировой войны еще больше усложняется. Да, мировой революции не произошло, зато появилось антиколониальное движение, которое вновь меняет вашу картину мира. И вы протягиваете руки этому движению и говорите: «Смотрите, как у нас хорошо! Посмотрите, как развился тот или иной прежде отсталый народ!» И теперь вам нужны новые ресурсы, чтобы в том числе давить несогласных, а вместе с тем подкармливать согласных, чтобы обеспечивать ту картинку, которая вам нужна.
...
Ю. С.: Думаю, что здесь мы имеем дело с типичной моделью внутренней оккупации. Вспомним, например, Тамбовское восстание. На тот момент в этом регионе проживало моноэтническое русское население, которое выдвинуло альтернативный большевикам лозунг народного самоуправления «Советы без коммунистов». Конечно, это восстание было жесточайшим образом подавлено.
Причем в операции приняли участие мадьяры, грузинские карательные отряды, были и китайские пулеметчики. Словом, весь интернационал. По сути, против восставших русских крестьян была применена тактика Англо-бурской войны. Это когда на оккупационной территории массово захватываются заложники, в том числе беременные женщины и дети, создаются концлагеря, в том числе для малолетних детей; непокорные села подвергаются сожжению и так далее. Все это есть в архивных документах.
А если оккупационная модель, значит, население колоний, как и положено, должно платить подати. В 1980-е годы подсчитали, что каждый житель РСФСР платил примерно по двести рублей в год другим республикам. Такие же расчеты есть и в книге Егора Гайдара «Гибель империи». И это, судя по всему, стало одной из причин развала СССР - сказалась накопленная усталость русского ядра от внешнего и более богатого окружения.
...
Национальная элита в СССР была элитой с двойным дном. Я в этой связи хотел бы вспомнить интервью, которое Гейдар Алиев дал в 2000 году газете «Коммерсантъ». Я всем рекомендую прочесть его очень внимательно. Оно называется так: «Гейдар Алиев: “Я всегда хотел, чтобы Азербайджан был независимым”».
Напомню, кем был Гейдар Алиев. Это выходец из влиятельного нахичеванского клана, то есть это не человек с улицы, у него было высокое происхождение. Он сначала работал в КГБ, долго был верховным руководителем Азербайджана, членом Политбюро, личным другом Леонида Брежнева. Но, как оказалось, сам Гейдар Алиев все эти годы хотел только одного: чтобы Азербайджан был независимым.
Для этого он использовал свои возможности члена Политбюро и личные связи с генсеком, «затаскивал» в республику дополнительные мощности для строительства нефтяных платформ и энергосистем. Он же создал корпус азербайджанской армии, которая, кстати, как видите, теперь сработала. Он создал и дополнительные сверхизбыточные структуры для создания новой нефтедобычи для обеспечения полной независимости Азербайджана.
Но интересно другое: в том интервью, которое я упомянул, Алиев, между прочим, замечает: «К середине 1970-х годов я понял, что Советский Союз развалится, что нужно делать ставку на независимость». Это, замечу, говорит член Политбюро, третий человек в партийной политической системе Советского Союза. Так что национальная элита не была пассивна. Она давно готовилась к выходу из Союза.
Я много встречался с разными влиятельными людьми, в том числе с Валентином Фалиным, заведующим международным отделом ЦК КПСС, с Юрием Дроздовым, начальником нелегальной разведки, со многими представителями советской внешней торговли. И все они говорили мне одно и то же: примерно к 1974-1976 годам национальные элиты уже решили «завалить этот гнилой сарай». Потому что к тому моменту как раз подоспели большие нефтяные деньги, которые просто вскружили всем голову. А вдобавок к этому через эти деньги возник внешнеторговый капитал, который оказался на Западе. Элитам стало ясно, что намного эффективнее вести бизнес там, чем строить все эти заводы здесь.
...
Т. С.: Но как тогда объяснить тот взрыв национализма, который сопровождал процесс распада Советского Союза?
А. Ф.: Думаю, что здесь, как ни странно, свою роль сыграли идеалы, которые пропагандировались из центра. Ставка на развитие национальной культуры, на всеобщий подъем и дружбу всех народов дает двойственный эффект. Подъем национальной культуры - это же не просто идеологическая формула, хотя последовательность в делах идеологии очень важна.
Но, поднимая культуру, вы создаете рабочие места, шансы карьерного продвижения, формулы самоуважения и прочие мотивы для множества людей. Ну и, конечно, будущих могильщиков империи вы тоже создаете. Потому что вместе с подъемом культуры люди всегда начинают задаваться вполне закономерным вопросом: «Почему все ключевые решения, несмотря на то что мы такие умные, сознательные и развитые, принимаются в Москве, а не у нас?»
Вроде бы так устроена империя: все ключевые стратегические решения должны быть опосредованы центром. Но пойди объясни это обычным людям, особенно если эффективность управления вызывает все больше вопросов. Поэтому этот назойливый вопрос никуда не исчезает.
Более того, он еще больше усиливается, когда наступает экономический кризис 1980-х годов. Тут уж мысли начинают закрадываться совсем крамольные: «Каким образом меня вообще сюда занесло? Что я - такой умный, с такой прекрасной историей, с такой развитой культурой - тут делаю? Ведь есть совсем другой мир и пространство успеха - Европа, да и весь мир будут теперь домом для успешных». Это огромный соблазн, особенно если учесть, что ни в мировую революцию, ни в победу социализма над капитализмом уже никто не верит.
И постепенно под гнетом всех этих безответных вопросов у вас в картине мира исчезает этот контекст большого политического пространства, а вместе с ним и ненавистный русский язык. Дальше - больше: запускается механизм взаимного отчуждения. Потому что для центра все эти республики - обуза, которая поглощает огромное количество экономических ресурсов, а для периферии центр - это не более чем оккупант, который не просто заставляет учить ненужный в глобальной перспективе язык, а вообще плохо управляет. И вот эта взвинчивающаяся со всех сторон волна неприязни приводит в конце концов к разрыву отношений.
Ю. С.: Есть такая анекдотическая статистика: если больше десяти процентов филологов безработные, то они формируют местный национализм. Но в этой шутке на самом деле есть своя доля правды.
-----------
Рекомендуется прочитать материал целиком, он того стоит.
Там есть и подкаст, можно эту беседу послушать.
В беседе участвуют социолог Александр Филиппов и политолог Юрий Солозобов.
Проговорены важнейшие для понимания устройства СССР тезисы, на которые академические учёные обычно не высказывались.
Конечно, об этом и раньше говорили активисты и публицисты, которых у рукопожатной публики принято считать национал-радикалами (а в 90-е просто клеймили фашистами). Но вот теперь, через тридцать лет после распада СССР, и от уважаемых в академических кругах профессоров можно услышать такое:
Юрий Солозобов: На самом деле практически все постсоветские государства родились с родовой травмой. Они родились как государства ниоткуда, в результате развала империи, и это, конечно, с самого начала было просто невыносимо для местной элиты. И чтобы как-то унять эту боль, были придуманы все эти истории про национально-освободительную борьбу, прежде всего против Москвы.
Собственно, этот антироссийский, антимосковский миф присутствует практически повсюду. За исключением разве что Казахстана, хотя сейчас и там стали проявляться похожие тенденции. Однако если говорить о Советском Союзе, то, конечно, это был большой идеократический и геоэкономический проект - проект общей судьбы. Но когда выгоды от этой общности перестали быть значимыми, тогда и наступил момент перелома и республики разбежались. Как иронично сказал один мой приятель, «собака носила блох до тех пор, пока они не выросли и не обрели независимость».
Большинство специалистов называют Советский Союз «империей наоборот». То есть это была империя, где метрополия жила хуже, чем периферия, у которой было меньше прав, чем у периферийных колоний. Но это лишь красивая метафора, удобная ширма, которая ничего не объясняет. За этой ширмой должен быть какой-то механизм. И этот механизм очень прост, он называется «сепаратор».
Сепаратор работает по принципу центрифуги. Машинка крутится, набирается нужное количество оборотов. Самые жирные и вкусные части отделяются на периферию, а в середине остается, условно, обезжиренное молоко или пустой обрат. Суть работы этой машины в том, чтобы все самые жирные и вкусные куски не оставались в центре. Именно таким и было устройство советской империи.
...
Александр Филиппов: У Макса Вебера есть очень важный социологический термин «картина мира». Так вот, если говорить о национальной политике в СССР, то эта картина мира содержательно претерпевала изменения, а вместе с ней и характер этой политики. Скажем, одна картина мира была после Октябрьской революции, когда большевики ожидали мировой революции, а не установления большого Советского Союза. Здесь ставка на мировую революцию означала готовность идти на союз со всеми силами, которые хотели бы обрести независимость.
Затем, когда политическая конфигурация изменилась, оказалось, что часть этих территорий называют себя государствами, хотя при этом они не имеют международно признанных границ. Оказалось, что лучше этим государствам объединиться. Так получился Советский Союз. И уже тогда стало ясно, что одним государствам нужно оказывать определенные благодеяния даже за счет других.
Конечно, эти благодеяния оказывались не от широты души, а из прагматических и циничных соображений, которые были вписаны в новую картину мира. Какую? Что впереди - да, революция, но мировая революция - это ведь территориальное расширение, а значит, оно предполагает включение все новых республик Советов.
А значит, вам уже нужно запускать полномасштабный проект модерна на своей территории, где неграмотные должны стать грамотными, потому что грамотным легче усвоить пропаганду и их проще мобилизовать на овладение современной техникой, чтобы увеличить производительность труда. А увеличение производительности труда Ленин считал ключевым фактором в соревновании разных систем.
Более того, теперь вам нужно вкладываться в одни регионы, чтобы обеспечить лояльность. Вкладываться в другие, чтобы решить какие-то частные проблемы. Вкладываться во все регионы, чтобы подтянуть их под общий уровень модерна. Поэтому, присоединяя новые республики, вы не можете просто прийти туда, держать всех в страхе и пить все соки. У вас совершенно другие цели: вам нужны группы поддержки, а не скрытые враги в каждом доме.
Так возникает местная элита, которая получает шансы для реального карьерного роста, которого у этих людей никогда бы не было, не включись они в эту империю. Карьерный рост - это возможность подняться не только у себя, но и в более широком масштабе, продолжив начатую на периферии карьеру в центре страны.
Но даже эта очень сложная конфигурация после Второй мировой войны еще больше усложняется. Да, мировой революции не произошло, зато появилось антиколониальное движение, которое вновь меняет вашу картину мира. И вы протягиваете руки этому движению и говорите: «Смотрите, как у нас хорошо! Посмотрите, как развился тот или иной прежде отсталый народ!» И теперь вам нужны новые ресурсы, чтобы в том числе давить несогласных, а вместе с тем подкармливать согласных, чтобы обеспечивать ту картинку, которая вам нужна.
...
Ю. С.: Думаю, что здесь мы имеем дело с типичной моделью внутренней оккупации. Вспомним, например, Тамбовское восстание. На тот момент в этом регионе проживало моноэтническое русское население, которое выдвинуло альтернативный большевикам лозунг народного самоуправления «Советы без коммунистов». Конечно, это восстание было жесточайшим образом подавлено.
Причем в операции приняли участие мадьяры, грузинские карательные отряды, были и китайские пулеметчики. Словом, весь интернационал. По сути, против восставших русских крестьян была применена тактика Англо-бурской войны. Это когда на оккупационной территории массово захватываются заложники, в том числе беременные женщины и дети, создаются концлагеря, в том числе для малолетних детей; непокорные села подвергаются сожжению и так далее. Все это есть в архивных документах.
А если оккупационная модель, значит, население колоний, как и положено, должно платить подати. В 1980-е годы подсчитали, что каждый житель РСФСР платил примерно по двести рублей в год другим республикам. Такие же расчеты есть и в книге Егора Гайдара «Гибель империи». И это, судя по всему, стало одной из причин развала СССР - сказалась накопленная усталость русского ядра от внешнего и более богатого окружения.
...
Национальная элита в СССР была элитой с двойным дном. Я в этой связи хотел бы вспомнить интервью, которое Гейдар Алиев дал в 2000 году газете «Коммерсантъ». Я всем рекомендую прочесть его очень внимательно. Оно называется так: «Гейдар Алиев: “Я всегда хотел, чтобы Азербайджан был независимым”».
Напомню, кем был Гейдар Алиев. Это выходец из влиятельного нахичеванского клана, то есть это не человек с улицы, у него было высокое происхождение. Он сначала работал в КГБ, долго был верховным руководителем Азербайджана, членом Политбюро, личным другом Леонида Брежнева. Но, как оказалось, сам Гейдар Алиев все эти годы хотел только одного: чтобы Азербайджан был независимым.
Для этого он использовал свои возможности члена Политбюро и личные связи с генсеком, «затаскивал» в республику дополнительные мощности для строительства нефтяных платформ и энергосистем. Он же создал корпус азербайджанской армии, которая, кстати, как видите, теперь сработала. Он создал и дополнительные сверхизбыточные структуры для создания новой нефтедобычи для обеспечения полной независимости Азербайджана.
Но интересно другое: в том интервью, которое я упомянул, Алиев, между прочим, замечает: «К середине 1970-х годов я понял, что Советский Союз развалится, что нужно делать ставку на независимость». Это, замечу, говорит член Политбюро, третий человек в партийной политической системе Советского Союза. Так что национальная элита не была пассивна. Она давно готовилась к выходу из Союза.
Я много встречался с разными влиятельными людьми, в том числе с Валентином Фалиным, заведующим международным отделом ЦК КПСС, с Юрием Дроздовым, начальником нелегальной разведки, со многими представителями советской внешней торговли. И все они говорили мне одно и то же: примерно к 1974-1976 годам национальные элиты уже решили «завалить этот гнилой сарай». Потому что к тому моменту как раз подоспели большие нефтяные деньги, которые просто вскружили всем голову. А вдобавок к этому через эти деньги возник внешнеторговый капитал, который оказался на Западе. Элитам стало ясно, что намного эффективнее вести бизнес там, чем строить все эти заводы здесь.
...
Т. С.: Но как тогда объяснить тот взрыв национализма, который сопровождал процесс распада Советского Союза?
А. Ф.: Думаю, что здесь, как ни странно, свою роль сыграли идеалы, которые пропагандировались из центра. Ставка на развитие национальной культуры, на всеобщий подъем и дружбу всех народов дает двойственный эффект. Подъем национальной культуры - это же не просто идеологическая формула, хотя последовательность в делах идеологии очень важна.
Но, поднимая культуру, вы создаете рабочие места, шансы карьерного продвижения, формулы самоуважения и прочие мотивы для множества людей. Ну и, конечно, будущих могильщиков империи вы тоже создаете. Потому что вместе с подъемом культуры люди всегда начинают задаваться вполне закономерным вопросом: «Почему все ключевые решения, несмотря на то что мы такие умные, сознательные и развитые, принимаются в Москве, а не у нас?»
Вроде бы так устроена империя: все ключевые стратегические решения должны быть опосредованы центром. Но пойди объясни это обычным людям, особенно если эффективность управления вызывает все больше вопросов. Поэтому этот назойливый вопрос никуда не исчезает.
Более того, он еще больше усиливается, когда наступает экономический кризис 1980-х годов. Тут уж мысли начинают закрадываться совсем крамольные: «Каким образом меня вообще сюда занесло? Что я - такой умный, с такой прекрасной историей, с такой развитой культурой - тут делаю? Ведь есть совсем другой мир и пространство успеха - Европа, да и весь мир будут теперь домом для успешных». Это огромный соблазн, особенно если учесть, что ни в мировую революцию, ни в победу социализма над капитализмом уже никто не верит.
И постепенно под гнетом всех этих безответных вопросов у вас в картине мира исчезает этот контекст большого политического пространства, а вместе с ним и ненавистный русский язык. Дальше - больше: запускается механизм взаимного отчуждения. Потому что для центра все эти республики - обуза, которая поглощает огромное количество экономических ресурсов, а для периферии центр - это не более чем оккупант, который не просто заставляет учить ненужный в глобальной перспективе язык, а вообще плохо управляет. И вот эта взвинчивающаяся со всех сторон волна неприязни приводит в конце концов к разрыву отношений.
Ю. С.: Есть такая анекдотическая статистика: если больше десяти процентов филологов безработные, то они формируют местный национализм. Но в этой шутке на самом деле есть своя доля правды.
-----------
Рекомендуется прочитать материал целиком, он того стоит.
Там есть и подкаст, можно эту беседу послушать.