сто лет со дня рождения Галича
Он очень много для меня значил, а в юности и молодости, пожалуй, это был главный для меня автор (сильнее Окуджавы и Высоцкого).
У меня было несколько плёнок, там был записан концерт в Израиле и пластинка (кажется, норвежская).
Множество раз слушал, знал наизусть не просто слова, но и интонации, детали звучания. Временами пробирало насквозь, до костей. Конечно, я пел некоторые его песни, насколько это вообще было возможно петь (нет, не из опасений, их как раз не было, просто не все сильные авторские песни можно петь "от себя").
Это было в юности, в первой половине 80-х.
Потом, с 1988, его стихи начали печатать в журналах. Ппомню ту публикацию в апрельском номере "Октября"; я был в гостях у Юры Кушниренко, и Анатолий Георгиевич раскрыл только что доставленный журнал и стал читать вслух "Я выбираю свободу". Для меня это было более значительное событие, чем публикация Гроссмана в том же "Октябре".
За тридцать лет много воды утекло, поменялось и время, и я сам, и ракурс моего восприятия. Галич по-прежнему не просто в памяти, он у меня внутри, это просто часть меня. Хотя теперь я нечасто его вспоминаю и давно уже не пою сам (). Но когда слушаешь - всё возвращается.
У меня было несколько плёнок, там был записан концерт в Израиле и пластинка (кажется, норвежская).
Множество раз слушал, знал наизусть не просто слова, но и интонации, детали звучания. Временами пробирало насквозь, до костей. Конечно, я пел некоторые его песни, насколько это вообще было возможно петь (нет, не из опасений, их как раз не было, просто не все сильные авторские песни можно петь "от себя").
Это было в юности, в первой половине 80-х.
Потом, с 1988, его стихи начали печатать в журналах. Ппомню ту публикацию в апрельском номере "Октября"; я был в гостях у Юры Кушниренко, и Анатолий Георгиевич раскрыл только что доставленный журнал и стал читать вслух "Я выбираю свободу". Для меня это было более значительное событие, чем публикация Гроссмана в том же "Октябре".
За тридцать лет много воды утекло, поменялось и время, и я сам, и ракурс моего восприятия. Галич по-прежнему не просто в памяти, он у меня внутри, это просто часть меня. Хотя теперь я нечасто его вспоминаю и давно уже не пою сам (). Но когда слушаешь - всё возвращается.
Click to view