Охранительство
Отличная статья Олега Неменского под названием "Охранительство"
http://www.apn.ru/publications/article29268.htm
Автор аккуратно разбирается с понятиями, вычленяя охранительство из спектра сходных феноменов, таких как государственничество и консерватизм.
Российское «государственничество» возникло в «послекрымское» время как реакция на этот «либерализм», и оно сохраняет свою идейную актуальность именно в этой связке. Один из основателей охранительства очень чётко сформулировал и принцип этой идеологии: «В вопросах государственного свойства всё должно оцениваться с точки зрения государства». При этом государственничество очень близко с европейским этатизмом, то есть является идеологией, утверждающей максимально большую роль государства в общественной системе. В этом плане государственники могут быть (и, например, в 1990-е гг. определённо были) в оппозиции к «либеральной» власти. В России действует политический маятник - между антигосударственным либерализмом и различного рода государственничеством. При этом последнее противоположно либерализму в идейном плане, но не в тактическом - носители и той и другой идеологий могут быть и при власти, и против неё.
Охранительство - идеология, ставящая своей задачей охранение государства, и оно действительно близко к государственничеству, но не сводимо к нему - не случайно различается и словоупотребление. Но и не стоит подразумевать под ним лишь стратегию защиты актуальной власти - тогда охранителями могут быть кто угодно, кого эта власть конкретно сейчас устраивает. Нет, охранительство - это идеология, которая защиту власти ставит в принцип, и потому безразлична к идейным свойствам конкретной властной команды. Идеология охранительства не в том, чтобы защищать эту конкретную власть, а в том, чтобы защищать любую власть, так как это и есть защита государства. Это не защита режима, а защита (охранение) власти как государственной функции и всего того, что это государство формирует. Факт центральной власти здесь понимается как основа государства, как учреждающая его сила. Её падение видится тождественным с падением всей государственности, и потому описывается почти апокалиптически, однако её смена просто переключает охранительство на поддержку новых лиц.
[...]
Ориентация на власть, легитимирующую собой государство, а не на нынешнее «статус-кво» со всеми его сложными особенностями - это и есть российское охранительство. Интерес же к поддержанию «статус-кво» имеют те, кто идейно близок к нынешней власти и не хотел бы её смены, так как рискует оказаться в оппозиции и наблюдать негативно оцениваемые им процессы - но это никак не охранитель, а просто сторонник конкретных политических сил.
Всё это так и в отношении сторонников консерватизма, с которым охранительство нередко путают, а то и смешивают во что-то единое. Консерватизм постулирует сохранение основ общественной жизни, подчёркивает важность традиций. Охранительство же сводится к охранению государственности, которая совсем не обязательно является частью традиции. Это лишь институт, «унаследованный из прошлого», но подходить к нему с вопросом о традиционности его форм не стоит - это просто лишнее: определяемое властью государство важно само по себе, а не тем, что выражает какие-то консервативные ценности. Так, охранительству свойственно наполняться ситуативным и неоднозначным содержанием. Это стохастическая идеология, что как раз прямо противоположно консерватизму.
Неменский рписывает внутреннюю логику охранительской позиции и следствия охранительского позиционирования. В охранительстве государственность оказывается пустой формой, и потому определяющая её власть становится единственным, что положено охранять. Это же касается и вообще государственничества - в нём суверенитет фиктивен, так как его носителем является не народ, не монарх, не какая-то социальная корпорация, а государственный аппарат как таковой. При этом политическая лояльность граждан должна полностью доминировать над какой-либо другой: этнической, конфессиональной и т.д., а значит и доминирующая идентичность должна определяться лишь государством. В результате важнейшим принципом охранительства становится неприятие общественной инициативы, причём любой - в том числе и лояльной и даже «верноподданнической». Эдуард Попов, описывая ещё скорее ранние истоки этой идеологии в XIX веке, заметил: «Ключевые постулаты идеологии государственнического консерватизма заключались в неприятии общественной инициативы, даже исходившей со стороны лояльных слоев населения, включая дворянство. Единственной творческой силой русской истории признавалось государство (вспомним центральный для историографии и идеологии Н.М. Карамзина тезис о самодержавии-творце русской истории)». Это делает в принципе невозможным существование гражданского общества - оно становится не просто опасным для власти, но и ненужным всей системе. И общественные организации и партии, ориентированные на выражение интересов каких-либо частей общества, тут же оказываются врагами всей государственности.
Вследствие этого самым банальным конфликтом для охранителей оказывается борьба с различного вида патриотами, то есть с теми, кто лоялен стране, а не формам государственности. От патриотов малых народов при больших бюджетных доходах ещё можно откупиться, но наиболее опасными становятся русские патриоты - они нарушают всю систему лояльности и тем самым оказываются гораздо более опасными игроками политического поля. Любые общественные акции и движения, основанные на русской идентичности, уже традиционно объявляются фашистскими. Русские в СМИ изображаются народом, склонным к подавлению других, по самой природе своей шовинистическим. Так, охранительство защищает государство от русского народа, сдерживает «русскую угрозу». Одновременно объявляется, что именно государственная машина способна образумить этот народ, ввести его жизнь в приемлемое русло.
Удержу себя от соблазна дальней цитирования, потому что хочется цитировать большую часть текста. Просто рекомендую прочесть статью всем, кто интересуется этими проблемами.
-----------
И как приложение к теоретической статье - интервью разочаровавшегося охранителя.
http://www.colta.ru/docs/25070
Бывший редактор «Взгляда.ру», бывший сторонник Путина, один из основателей "Новых Правых", а с конца 2011 - яростный критик Путина и его режима, Александр Шмелёв откровенно рассказывает о том, как он работал в системе сурковскойпропаганды.
---------------
P.S Разумеется, разочаровавшийся охранитель совсем не обязательно превращается в либерала или ниспровергателя. Скорее моно сказать, что разочарование в охрантельской позиции отрывает клапан критики, до этого заблокированный для публичных проявлений (а отчасти - и внутренне). Ну а содержание и направление этой критики определяется не только лишь отталкиванием от охранительства, но в первую очередь взглядами и ценностями человека (ну и темпераментом, конечно). Возможные траектории можно увидеть даже и по персоналиям, чьи мысли процитированы в статье Неменского (это Аркадий Малер, Артём Акопян, Андрей Громов). Если же прибавить таких заметных авторов, как Александр Шмелёв и Егор Холмогоров, спектр вариантов становится достаточно широким.
http://www.apn.ru/publications/article29268.htm
Автор аккуратно разбирается с понятиями, вычленяя охранительство из спектра сходных феноменов, таких как государственничество и консерватизм.
Российское «государственничество» возникло в «послекрымское» время как реакция на этот «либерализм», и оно сохраняет свою идейную актуальность именно в этой связке. Один из основателей охранительства очень чётко сформулировал и принцип этой идеологии: «В вопросах государственного свойства всё должно оцениваться с точки зрения государства». При этом государственничество очень близко с европейским этатизмом, то есть является идеологией, утверждающей максимально большую роль государства в общественной системе. В этом плане государственники могут быть (и, например, в 1990-е гг. определённо были) в оппозиции к «либеральной» власти. В России действует политический маятник - между антигосударственным либерализмом и различного рода государственничеством. При этом последнее противоположно либерализму в идейном плане, но не в тактическом - носители и той и другой идеологий могут быть и при власти, и против неё.
Охранительство - идеология, ставящая своей задачей охранение государства, и оно действительно близко к государственничеству, но не сводимо к нему - не случайно различается и словоупотребление. Но и не стоит подразумевать под ним лишь стратегию защиты актуальной власти - тогда охранителями могут быть кто угодно, кого эта власть конкретно сейчас устраивает. Нет, охранительство - это идеология, которая защиту власти ставит в принцип, и потому безразлична к идейным свойствам конкретной властной команды. Идеология охранительства не в том, чтобы защищать эту конкретную власть, а в том, чтобы защищать любую власть, так как это и есть защита государства. Это не защита режима, а защита (охранение) власти как государственной функции и всего того, что это государство формирует. Факт центральной власти здесь понимается как основа государства, как учреждающая его сила. Её падение видится тождественным с падением всей государственности, и потому описывается почти апокалиптически, однако её смена просто переключает охранительство на поддержку новых лиц.
[...]
Ориентация на власть, легитимирующую собой государство, а не на нынешнее «статус-кво» со всеми его сложными особенностями - это и есть российское охранительство. Интерес же к поддержанию «статус-кво» имеют те, кто идейно близок к нынешней власти и не хотел бы её смены, так как рискует оказаться в оппозиции и наблюдать негативно оцениваемые им процессы - но это никак не охранитель, а просто сторонник конкретных политических сил.
Всё это так и в отношении сторонников консерватизма, с которым охранительство нередко путают, а то и смешивают во что-то единое. Консерватизм постулирует сохранение основ общественной жизни, подчёркивает важность традиций. Охранительство же сводится к охранению государственности, которая совсем не обязательно является частью традиции. Это лишь институт, «унаследованный из прошлого», но подходить к нему с вопросом о традиционности его форм не стоит - это просто лишнее: определяемое властью государство важно само по себе, а не тем, что выражает какие-то консервативные ценности. Так, охранительству свойственно наполняться ситуативным и неоднозначным содержанием. Это стохастическая идеология, что как раз прямо противоположно консерватизму.
Неменский рписывает внутреннюю логику охранительской позиции и следствия охранительского позиционирования. В охранительстве государственность оказывается пустой формой, и потому определяющая её власть становится единственным, что положено охранять. Это же касается и вообще государственничества - в нём суверенитет фиктивен, так как его носителем является не народ, не монарх, не какая-то социальная корпорация, а государственный аппарат как таковой. При этом политическая лояльность граждан должна полностью доминировать над какой-либо другой: этнической, конфессиональной и т.д., а значит и доминирующая идентичность должна определяться лишь государством. В результате важнейшим принципом охранительства становится неприятие общественной инициативы, причём любой - в том числе и лояльной и даже «верноподданнической». Эдуард Попов, описывая ещё скорее ранние истоки этой идеологии в XIX веке, заметил: «Ключевые постулаты идеологии государственнического консерватизма заключались в неприятии общественной инициативы, даже исходившей со стороны лояльных слоев населения, включая дворянство. Единственной творческой силой русской истории признавалось государство (вспомним центральный для историографии и идеологии Н.М. Карамзина тезис о самодержавии-творце русской истории)». Это делает в принципе невозможным существование гражданского общества - оно становится не просто опасным для власти, но и ненужным всей системе. И общественные организации и партии, ориентированные на выражение интересов каких-либо частей общества, тут же оказываются врагами всей государственности.
Вследствие этого самым банальным конфликтом для охранителей оказывается борьба с различного вида патриотами, то есть с теми, кто лоялен стране, а не формам государственности. От патриотов малых народов при больших бюджетных доходах ещё можно откупиться, но наиболее опасными становятся русские патриоты - они нарушают всю систему лояльности и тем самым оказываются гораздо более опасными игроками политического поля. Любые общественные акции и движения, основанные на русской идентичности, уже традиционно объявляются фашистскими. Русские в СМИ изображаются народом, склонным к подавлению других, по самой природе своей шовинистическим. Так, охранительство защищает государство от русского народа, сдерживает «русскую угрозу». Одновременно объявляется, что именно государственная машина способна образумить этот народ, ввести его жизнь в приемлемое русло.
Удержу себя от соблазна дальней цитирования, потому что хочется цитировать большую часть текста. Просто рекомендую прочесть статью всем, кто интересуется этими проблемами.
-----------
И как приложение к теоретической статье - интервью разочаровавшегося охранителя.
http://www.colta.ru/docs/25070
Бывший редактор «Взгляда.ру», бывший сторонник Путина, один из основателей "Новых Правых", а с конца 2011 - яростный критик Путина и его режима, Александр Шмелёв откровенно рассказывает о том, как он работал в системе сурковскойпропаганды.
---------------
P.S Разумеется, разочаровавшийся охранитель совсем не обязательно превращается в либерала или ниспровергателя. Скорее моно сказать, что разочарование в охрантельской позиции отрывает клапан критики, до этого заблокированный для публичных проявлений (а отчасти - и внутренне). Ну а содержание и направление этой критики определяется не только лишь отталкиванием от охранительства, но в первую очередь взглядами и ценностями человека (ну и темпераментом, конечно). Возможные траектории можно увидеть даже и по персоналиям, чьи мысли процитированы в статье Неменского (это Аркадий Малер, Артём Акопян, Андрей Громов). Если же прибавить таких заметных авторов, как Александр Шмелёв и Егор Холмогоров, спектр вариантов становится достаточно широким.