Точка отсчета. 6. Жизнь, как она есть. Тюльпаны перемирия.
К вечеру здорово подморозило, но не смотря на это обстоятельство, я не переставала надеяться запустить пару коробков спичек на обратном пути в дальнее плавание по талой воде.
Детство хорошо еще тем, что страдания не долговечны и малейшие радости сполна перекрывают, даже, большое горе или пройденные ранее переживания. В нем трудно быть пессимистом. Уже спустя половину дня , после утреннего происшествия, мое настроение выровнялось на вполне обычное.
Стрелка круглых часов на стене в группе детского сада, неукоснительно двигалась к долгожданным семи часам вечера - неизменному времени отбытия из обители отроческого коллективного разума, в мир домашний - любимых игрушек, прочтенных от корки до корки книг и безотказно усыпляющей телевизионной передачи с обожаемыми ведущими (дядей Вовой или тетей Таней или с прекрасной Ангелиной Вовк) "Спокойной ночи малыши".
Потихоньку в входные двери протискивалось то одно уставшее родительское лицо, то другое. На каждый новый скрип двери, с надеждой в глазах, оборачивались все не "забранные" без исключения, но лишь один из свернувших шеи малышей, с приветственными криками радости долгожданной встречи, благополучно покидал невостребованные до поры до времени "остатки" детей. Воспитатели ввели для детей, уходящих последними свои собственные определения - "брошенки" или " запоздалые". Речь, конечно, не шла о брошенных или умственно отсталых детях, а только о тех согруппниках, чьи родители, либо в силу не пунктуальности, либо по причине позднего окончания рабочего дня - частенько задерживали потоковый процесс отбытия детсадовских иждивенцев. Я к этой категории "нелюбимчиков" категорически не относилась. Меня мои родители, чаще всего мама, запыхавшись и бегом, но все-таки, забирали вовремя. Сегодня, моя голова была будто на шарнирах и на 30-й по счету скрип в попытке узреть в дверях родных , мои шейные позвонки щелкнули и чуть было не зафиксировали навсегда мою головешку в позиции "не скажу куда гляжу".
Последняя довольная девочка, подпрыгивая понеслась к выходу, прощально помахав мне рукой. Я осталась одна. День, как рассказывала ранее, выдался и так не простой, утром - мне была обещана повторная парусная регата по апрельским ручьям и ожидание ее только подстегивало желание исчезнуть из этих стен, крашенных шизофренической желтой краской, делая его превалирующими над другими, в принципе не менее важными. К слову сказать, чувство голода ,так же начало предательски подкрадываться ко мне, вынуждая слюнные железы,вопреки возможностям, работать с утроенное силой. Утренняя мучительница Зинаида, лишившая нас с Аксеновой душевного баланса, давно ушла с работы и на ее смену прибыла более мягкая воспитательница Янина Яновна.
Странное сочетание ее имени и отчества - звучало приятно и не обычно, нравилась она еще и потому, что в тихий час она иногда игнорировала строгую дисциплину и распорядок дня и вместо положенного "мертвого" сна, читала нам различные сказки. Делала она это здорово, меняя голоса и интонации, искусно вживаясь в роли сказочных персонажей и будоража наше воображение. Изюминкой этого внепланового чтения было то, что при этом Янина намерено подчеркивала запрещенность происходящего:
- тсссссс...это против правил..тсс - приговаривала она при каждом шорохе не известного происхождения и каждый раз. Когда в в группу неожиданно вторгался кто-то из персонала детского сада , она незаметно прятала книгу, в складки одеяла близлежащей растопыренной детской раскладушки. В этот критический момент вся аудитория должна была быстренько и плотно закрыть глаза и реалистично притвориться спящими мертвецким сном. На ее команду :"отбой" - все возобновлялось.
В этот день, она смогла стереть грязные следы разочарования в моем настроении. Главным образом ей это удалось потому, что она декламировала почти наизусть, ни чью-то , а именно мою книжку. Точнее это было красочное издание Ершова в большом формате, с живописными картинками - " Конек-горбунок", принесенное из дома. За этот час чтения, я испытывала некую собственническую гордость и еще удовлетворила желание того, что бы моя любимая книга полюбилась остальным детям, не в меньшой степени, чем она была люба мне. Все повествование о Коньке-горбунке, я бесконечно высовывалась из под одеяла, оглядывала всех присутствующих, возлежащих на своих раскладушках и с радостью ловя на их лицах интерес к повествованию, убеждалась в правильности моих литературных вкусов.
Но вот уже обе стрелки часиков сравнялись с семью часами и Яновна, явно начала нервничать, укладывая дергаными, торопливыми движениями все свои тетрадочки и письменные принадлежности в маленькую женскую лакированную сумочку. Я уже полчаса, как старалась рисовать, что бы отвлечься от муторного ожидания, но все уже изображенные цветочки и котики к началу восьмого-полностью источили мою фантазию. В очевидной скуке, я уже просто портила альбомную бумагу, рисуя одни "радуги" всеми карандашами подряд, в абсолютно непроизвольном порядке цветов. Карандаши совсем затупились и местами оставляли дырки в исчерченных листах. Чем дальше двигалось время, тем больше выдавала не спокойствие Янина, покусывая уже подкрашенные губы и подергивая завиток волос из под уже нахлобученной беретки; и тем большим количеством дырок обрастала моя бесконечная сюрреалистическая радуга.
Я волновалась. На улице совсем стемнело. Регата уплывала в никуда. Таких задержек еще никогда не было! Подумалось: а вдруг не заберут совсем? Вдруг, они забыли про меня и легли спать? Что тогда?
Тогда - пугало! Становилось жалко себя. Тогда - было вообще совершенно не понятным. Представив, что всю ночь я буду рисовать радугу вот за этим низеньким столом, я совершенно разозлилась на предков и в порыве обиды разодрала лист на двое, карандаши полетели на пол. На глаза снова навернулись слезинки.
Воспитательница подошла ко мне и потрепала меня по понуренной голове:
- Ну что, Танюш - как-то сочувственно и в то же время извинительно сказала она:
- Что-то сегодня твои родители запаздывают, но ты не волнуйся, они обязательно придут! Может на работе задержались, может транспорт подвел. Всякое бывает..
От этого "не волнуйся", моя тревога, как раз -таки парадоксально усилилось и я начала , как мышь полевка подгрызать кончики карандаша.
- Пойдем, продолжила Янина, я отведу тебя на кухню к тете Клаве. Мне пора идти.
Весь утренний ужас вновь воскрес перед моими глазами и я отрицательно замотала головой.
- Нет, нет..не уходите, пожалуйста! Подождите со мной? Они сейчас вернуться за мною. Я точно знаю!! Не надо к Клаве.. - и совсем испугавшись добавила:
- Вы разве не знаете она же детей ест и готовит из них котлеты и супы, даже порой - очень вкусно готовит!
Расстроенная Янина, к моему несчастью, была непреклонна..:
- Танечка, ну что ты как маленькая!! Ничего страшного нет(ага нет!!!-все больше пугалось в вечерних сумерках мое сердце, не хотящее становиться бульонными потрохами))!! Тетя Клава не уйдет домой и будет ждать до победного твоих родителей (не будет она никого ждать! Выждет, когда дверь за Яниной закроется и в котел меня, как баба Яга. Та еще тетя-мотя, маньячка в поварском колпаке, каннибалка!!), а мне ну правда, милочка - очень ,очень нужно торопиться!! Но я непременно, сейчас, из кабинета директора позвоню тебе домой и если застану родителей, то попрошу поторопиться. Не волнуйся, говорю, и не фантазируй то, чего нет и быть не может. Какие супы? Какие котлеты?? Совсем ополоумели дети, придумывать! Тетя Клава- святой человек! ( какие же тогда грешники??-изумилась про себя я) Хочешь, возьми с собою карандаши? Или любую игрушку из группы, на твой выбор. Вон смотри - там заяц, тебе же нравиться тот заяц? Бери!! Только завтра захвати его, будь добра, обратно, а то он будет скучать по своему настоящему "домику" (да уж, кроличья нора, этот ваш домик - включил анализ мой мозг, не проникшись доверием к речи Янины Яновны: и где бы мне в ней так порыться, что бы злой тесак святой тети Клавы не настиг меня и не изготовил в садовской жаровне кролика в собственном соку?! Увы, подходящих вариантов укрытия-я не нашла).
От ее сюсюканий мне что-то стало совсем тошно, возникло чувство обреченности, но зайца я все же схватила за длинные уши (погибать так вместе), как и пару карандашей для успокоительного грызения. Мы отправились на кухню.
- Клава! Очень прошу тебя, прими дитя? Родители - ироды (это уже было сказано направленно, в мясистое ухо кухарке и шепотом ). Похоже забыли ребенка в саду. Бывает же?!
Клава, собиравшая массивные продуктовые сумки, не шибко радостно закивала тяжелым трехподбородочьем и махнула мне рукавом халата в сторону стула у окна.
- Присаживайся,Таня.. и до завтра - распрощалась со мной " последняя надежда".
- До завтра, без всякой уверенности в наступлении следующего дня - прошептала я..
- Клавочка, вот тут на листочке телефон ее родителей. Ты позвони, пожалуйста, еще через полчасика, солнышко, а я сейчас на бегу тоже звякну. Хорошо?
Гигантское "солнышко" нахмурилось , снова кивнуло, и скомкав кулаке принятый листок, тут же отправило его в мусорную корзину.
Мне подумалось, что повариха делала видимость согласия на эту заморочку для моей воспитательницы только по двум скрытым причинам: первая-это то, что Янина Яновна - никогда не брала домой садовские харчи, а это значило, что "добыча" этого дня самой кулинарки значительно возрастала и в следствии этой прибыли- она, конечно же, не могла не питать нежных чувств к этой доходячей щебетунье; второй же факт, в моей теории вероятности, был тот, что сегодня я явилась свидетельницей Клавиного преступления, совершенного ею на пару с Зинаидой, а следовательно-меня надо было либо ликвидировать, либо задобрить. Кухарка, на мою удачу, похоже выбирала второе.
Воспитательница, накинув куцее пальто, чмокнула меня в лоб и мухой упорхнула за стены дошкольного заведения в свою взрослую жизнь, мы же с "титанихой" остались вдвоем. Свет во всем детском саду был погашен, на кухне горел лишь тусклый дежурный ночник. Повариха, собрав все свои бесконечные сумки, тучно уселась на пискнувший под ней табурет и, подперев кулаком свои обвисшие брыли, опираясь локтем на край плиты, уставилась в зияющее мглой окно - отсутствующими, пустыми глазницами.
Я же - начинала все больше пугаться, все сильнее теребя несчастные уши, видавшего виды, зайца. Время остановилось. В молчании прошло, наверное, минут 10.
Мысль "меня забыли или бросили" - окончательно, за этот затянувшийся отрезок жизни, утвердилась в сознании. Застывшая в ожидании повариха, продолжала наводить устрашающие подозрения: чего ждет? Что медлит? Может, когда отвлекусь и потеряю бдительность? Секунда моего не внимания..и тут- бац!! хрясь!!трясь! - здравствуй новый вкус завтрашних щей. Я ей совершенно не доверяла!
Мне уже очень преочень хотелось спать, но чувство голода и страха не давало забыться.
Тут щека Клавдии начала расползаться слизнем по локтю и распласталась блином по конфорке, а из ее сложенных валиками губ, нежданно-негаданно, донесся храп и свист достойный Соловья- разбойника. Не веря в свое спасение, я тихонечко встала и сделал пробный круг вокруг плиты и забывшейся поварихи. Раскаты храпа только усилились.
Торжествуя первый удачный маневр, я чуточку обнаглела и решилась расширить сферу действий и заглянуть в один из чанов на плите. Очень осторожно я сдвинула огромную крышку и уложила ее на зайца, что бы она, упаси Боже, не звякнула ненароком. Моя охранница продолжала издавать трели большого симфонического оркестра, демонстрируя всю мощь своих не дюжих легких. В темноте я ничего не разглядела в глубине темной кастрюли и опустила в нее руку по локоть. Кисть погрузилась во что-то водянистое и липкое.
Вынув ее, я облизала кончик пальца..и: "ммм" - ответили вкусовые рецепторы -"сладко"! "Уррррр" - вторил, желающий употребить подобный вкус, голодный желудок. Я снова запустила конечности в чан и сложив ладошку ковшиком, зацепила в нее содержимое алюминиевой емкости. Наклонившись над кастрюлей, я черпала и пила сладкий малиновый кисель из химикатов, снова и снова. Крышка была бесшумно восстановлена на свое место не оставив следов "преступления".
Передвигаясь на цыпочках и почти на ощупь в темноте, бесшумно, как призрак, я вскоре обнаружила стол у окна, на нем стояла большая плетенка с крышкой и несколько загадочных баночек. Продегустировав содержимое всех емкостей, был сделан вывод: что в плетенке содержится черный хлеб, а в банках-соль, сахар и перец. Тут же были извлечены четыре куска черного хлеба, приправлены солью и поглощены мною со смаком. Четыре кусочка сахара, завершили своим насладительным таянием на языке мой непредусмотренный и незамысловатый ужин.
На полный желудок, Клава уже не казалась такой безумно страшной, она напоминала мне уснувшую гору-вулкан, с не очень ,но все же человеческими чертами, проглядывавшими промеж складок жира.
Вернувшись на стул и подложив под голову зайца, я принялась разглядывать ее, пытаясь угадать в каком из сложенных гармошкой бугорков у нее кроется нос, а в каком начало подбородка. Монотонный раскатистый храп с присвистом стал убаюкивать и я невольно погрузилась в сон.
-ДЗыыыыыыыыыыыыыыньь..дере-дииинь!!!
Вскочила, уронив зайца на кафельный пол. Восстала, как лишь на время потухший вулкан, гора-повариха, расшиваряв при этом с дребезгом, в раскоординированых сонных махах ручищ, пару крышек с кастрюль.
- Хтооооооооо? - ахнула она, протирая кулачищами глаза.. - Хто это????
Тут она увидела меня и, видимо, сильно удивилась, возникшему пред ней образу. Память в ее сонный мозг возвращалась с явным усилием. Слоновьей поступью Клава двинулась в коридор к входной двери.
Мне было уже, в принципе, все равно: мои ли это родители или нет?! Я была сыта и мне все так же хотелось спать!!!
Вдалеке послышался дрожащий голос мамы:
- Простите, ради Бога. Татьяна Петракова еще здесь?
- Угу - отвечала заспанная повариха, с заплывшими, как у сватьи бабы-бабарихи, от сна глазами.
- Боже мой, боже мой - закудахтала мама, убедившись в своих худших опасениях:
- Простите, простите. Я ее сейчас заберу. Вы понимаете, я думала ее Андрюша заберет, а он думал, что я! Какая нелепая ошибка, ужас! Кошмар..
Клава безэмоционально развернулась и величественно прошествовала на кухню. Мама кралась в потемках следом.
- Дочь! Доченька, прости родная? Как ты моя, рыбонька? Сильно испугалась? я тебе все по дороге объясняю - обнимала меня расстроенная мама, с тревогой заглядывая в мои дремотные глаза..
- Все хорошо ма.. Я думала ты не придешь совсем..
- Да ну что ты? Ну как я могла не прийти, дуреша моя?! Одевайся - и она быстрыми ловкими движениями накинула на мое обмякшее тельце куртку и натянула на болтающиеся под стулом ноги ботинки..
- Ты не заболела? Вялая совсем..- прикоснулась она губами-градусником ко лбу.. -вроде бы нет..
- Не мам.. Спала я. Зайца возьми,зайца! Мне его дали на всю ночь.
Она еще раз испуганно и удивленно взглянула на меня. Клава превратилась в рулет, завернув свои телеса в плотную каракулевую шубу, нагрузилась 10-ю сумками и нарочито громко загремела ключами, призывая нас тем самым трогаться из ее кухни вон.
- Спасибо, спасибо Вам огромное - кланялась ей мама
- И еще раз , простите! - засовывая зайца подмышку и загоняя меня под другое свое"крыло", благодарила она.
- Спасибо на хлеб не намажешь! - пробурчала Клава, с трудом запирая двери детского сада, умудряясь при этом не на секунду не выпускать сумок с тяжелой поклажей из рук.
Мама осеклась, стыдливо замолчала. На следующий день, "мученице"-кухарке был отнесен "оторванный от сердца" мамы, вафельный тортик "Белочка", который та приняла, как должное. Вытерев руки о передник, она внимательно оглядела дату изготовления и просопела без доли признательности:
- Пойдет! А то -"спасибо, спасибо", а детей забываете маманя!
По дороге домой, мать честно призналась мне, что не знает ,что произошло на самом деле. Рассказала о том, что она с утра договорилась, что меня заберет домой отец, т.к. ей сегодня необходимо было задержаться на каком-то там важном собрании, но папа почему-то так и не забрал меня и дома его, тоже, мол ,нет! Поделилась своими переживаниями: что волнуется -"не случилось ли чего??" и что ее "чуть кондратий не хватил", когда она вернулась домой, а там нет "никогошеньки".
Дома мы оказались, лишь в девять вечера. Для моего еще не совсем 6-ти летнего возраста , это было время уже глубокого сна, но спать почему-то совершенно не хотелось, как впрочем и есть - желудок продолжал переваривать черный хлеб с сольцой, а сердце вдруг взволновалось по поводу пропажи отца.
В дверь раздался звонок - длинный такой, праздничный и требовательный. Я первая рванула к двери с воплями:
- Папа, папа нашелся!!
Распахнув дверь, я пришла в неописуемый восторг: в проеме стоял отец, замечательно веселый, опираясь на косяк, он улыбался во всю свою огромную улыбку, в руках у него был огроменный такой букет тюльпанов!
- Танька, красотка моя.. - приветствовал он меня, пытаясь обнять, но почему-то промахнулся и обнял вешалку.
Я рассмеялась.
В голове мелькнуло: "ну вот и славно! Вот, все и прояснилось. Папа, просто, долго искал маме цветы. Ах, как же она сейчас обрадуется!!!! Уух!!-дух захватило весельем.
- Натттульь.. Натттусяяяяяяяя - горлопанил ,не пересекая границу входа в квартиру, отец:
- Встречайй..ой..ай..мужа!!
- Какой у меня все-таки смешной папка, в цирк не ходи! - хохотала я:
- Прямо, как клоун..и ойкает - ну так забавно, как будто икает.
Выражение лица мамы, появившейся в коридоре, совсем оказалось неожиданным для нас обоих. Ее нижняя губа расстроенно дрожала, сдвинутые тонкие брови сложили лоб в вертикальную грозную складку - то ли она хотела ругаться,то ли плакать!? Это мне было совершенно не понятно.
- Натуууусссссяяяяяяяя,тебе цветочки..ик..ик...от всей души ик...ой.
Мама внезапно бросилась к двери, вырвала у отца из рук букет. И - хрясь, храясь.., -поломанные стебли и бутоны полетели в радостное отцовское лицо.
Яростный хлопок двери, оставил его за пределами квартиры.
Меня затрясло в порыве негодования и обиды за отца. Этот материнский "закидон" не шел ни в какие ворота - ни в ворота любви, ни даже в лузу элементарной вежливости, так размышляла я. Никогда я не осмеливалась грубить маме, но тут!??!!
- Мама, ты какая-то совсем глупая что ли у нас? Не гостеприимная, даже - крикнула я со слезами злости , снова открывая дверь.
Отец за ней, стоял уже какой-то виноватый. Мать всплеснув руками, заплакала и убежала куда-то в комнату.
Шатающейся походкой отец ввалился в дом.
- Папусенька, миленький. Ты очень устал. Вон, на ногах не стоишь совсем, -сокрушалась я по взрослому, решив замещать маму, раз уж она оказалась такой жестокосердной и не справедливой.
Я помогла ему снять шляпу, растянуть и без того полураспущенный галстук, болтающийся ниже пупка, стащить с ног ботинки с не завязанными ,на мою удачу шнурками, продолжая ворчать на прятавшуюся (видимо из-за стыда за свой нелепый поступок)где-то маму:
- Нет, ну как можно? Муж устал! Работал целый день, принес цветы! Ну не успел меня из сада забрать, ну и что???? Сама бы, вот, попробовала до такого состояния доработаться, посмотрела бы я на нее!!! Так себя вести не прилично взрослой женщине, ай-яй!..
Отец гладил меня по голове и с удовольствием "дакал" на все мои, удобные для него, причитания.
- Вот дочь, так, у меня -это дочь!! Всем дочерям дочь..Не то, что жена..Учись мать!!
На моих щеках разлился румянец заслуженной городости. Тут он, вдруг , призадумался..
- Детский сад, говоришь, Танюш? Не забрал????
- Ага.., пустяки и тут уже все понятно, пап. Понятно, кто виноват - мамулины дурацкие собрания виноваты!! - на этой моей тираде, в глубине квартиры, рыдания ощутимо усилились и начали сопровождаться жалостливыми подвываниями, но и они не растопили мое "справедливое" сердце, уверенное в своей правоте. Ну и пусть себе плачет - думала я, все так же обижаясь за нелицеприятную встречу, долгожданного отца: не будет в следующий раз цветы ломать! Будет ей наука!
- Я бы на твоем месте, па, больше ей цветы совсем не дарила!! Ну раз так не ценит, а?
- Цыц, мелкота!!! - отец начал что-то осознавать и нахмурился:
- Нашла тут кого жизни учить!! Яйца курицу не учат! В ванную и спать.. Мы тут сами разберемся, без мелких советчиков!
Я реально обиделась. Ну никакого понимания и солидарности! Защищаю ведь, его-не защищенного, а он не ценит??!!! Ну что это за семейка?!
Ушла в ванную. Выскочив из нее уже в пижамке, я узрела спокойно-холодную маму на кухне с утюгом в руках, а папу - в комнате, развалившимся в кресле, лениво и без настроения, поглядывающим футбольный матч. В квартире царила тишина. Я клубком забралась на колени к грустному отцу и ласково глядя в глаза, спросила:
- Что? Так и не извинилась?
- Нет, не извинилась - почему-то улыбнулся отец:
- Хочешь что бы мы помирились?
- Ну да..
- Тогда иди к маме, поцелуй ее и скажи, что ты хочешь, что бы у нас был мир и добавь, что папа готов идти на мировую, вывешивает, значит, он белый флаг! Узнай что она думает на этот счет? - и он легонечко поддолкнул меня к кухне.
- А где ты флаг вывесел?
Отец взял свою скинутую белую майку и сунул мне в руку. Иди, говорит, маши этой исподней и кричи радостно - "Перемирие, перемирииие! Белый флаг - время переговоров!", ну а потом, возвращайся - доложить обстановку с вражеского фронта, ты наш парламентарий будешь.
- Перемирие, перемирие, мамуль!! - влетела в кухню я, наворачивая круги над головой майкой-алкоголичкой.
- Ты готова к переговорам, ма? А то я, в состоянии войны, точно, сегодня не усну -тут, я ее засыпала поцелуями, как картечью.
- Ладно, - отставив в сторону утюг и отложив глаженное белье, чуть смягчившись , сказала мама:
- Скажи отцу, что я готова к переговорам, НО - только на моих условиях!! Пусть ужинать идет.
Я радостно прискакав к отцу, доложила приятное известие о наступившем перемирии и отец с внутренним облегчением, неровной походкой отправился в переговорную кухню.
Я же, выглянув на лестничную площадку, втихоря, собрала все обрывки тюльпанов и налив в ванную воду, бросила их отмокать.
Не не пропадать же такой красоте?! Мама непременно одумается.
Прокралась в постель и почти сразу провалилась в глубокий сон без сновидений. На кухне же, всю ночь, велись то ли война, то ли стратегические маневры, то ли пускалась в ход в виде скалки - тактика, но на следующее утро вместе с трезвоном будильника, все это принесло в нашу семью настоящий мир: мама и папа спали в обнимку на своем диване так крепко, что дребезжание колокольчиков "домашнего петуха" - им были трын трава.
В вазах и рюмочках , на подоконнике, стояли разной длины победные тюльпаны. Будя папу, я тихо шепнула ему в самое ухо:
- Наша взяла, па!!
Детство хорошо еще тем, что страдания не долговечны и малейшие радости сполна перекрывают, даже, большое горе или пройденные ранее переживания. В нем трудно быть пессимистом. Уже спустя половину дня , после утреннего происшествия, мое настроение выровнялось на вполне обычное.
Стрелка круглых часов на стене в группе детского сада, неукоснительно двигалась к долгожданным семи часам вечера - неизменному времени отбытия из обители отроческого коллективного разума, в мир домашний - любимых игрушек, прочтенных от корки до корки книг и безотказно усыпляющей телевизионной передачи с обожаемыми ведущими (дядей Вовой или тетей Таней или с прекрасной Ангелиной Вовк) "Спокойной ночи малыши".
Потихоньку в входные двери протискивалось то одно уставшее родительское лицо, то другое. На каждый новый скрип двери, с надеждой в глазах, оборачивались все не "забранные" без исключения, но лишь один из свернувших шеи малышей, с приветственными криками радости долгожданной встречи, благополучно покидал невостребованные до поры до времени "остатки" детей. Воспитатели ввели для детей, уходящих последними свои собственные определения - "брошенки" или " запоздалые". Речь, конечно, не шла о брошенных или умственно отсталых детях, а только о тех согруппниках, чьи родители, либо в силу не пунктуальности, либо по причине позднего окончания рабочего дня - частенько задерживали потоковый процесс отбытия детсадовских иждивенцев. Я к этой категории "нелюбимчиков" категорически не относилась. Меня мои родители, чаще всего мама, запыхавшись и бегом, но все-таки, забирали вовремя. Сегодня, моя голова была будто на шарнирах и на 30-й по счету скрип в попытке узреть в дверях родных , мои шейные позвонки щелкнули и чуть было не зафиксировали навсегда мою головешку в позиции "не скажу куда гляжу".
Последняя довольная девочка, подпрыгивая понеслась к выходу, прощально помахав мне рукой. Я осталась одна. День, как рассказывала ранее, выдался и так не простой, утром - мне была обещана повторная парусная регата по апрельским ручьям и ожидание ее только подстегивало желание исчезнуть из этих стен, крашенных шизофренической желтой краской, делая его превалирующими над другими, в принципе не менее важными. К слову сказать, чувство голода ,так же начало предательски подкрадываться ко мне, вынуждая слюнные железы,вопреки возможностям, работать с утроенное силой. Утренняя мучительница Зинаида, лишившая нас с Аксеновой душевного баланса, давно ушла с работы и на ее смену прибыла более мягкая воспитательница Янина Яновна.
Странное сочетание ее имени и отчества - звучало приятно и не обычно, нравилась она еще и потому, что в тихий час она иногда игнорировала строгую дисциплину и распорядок дня и вместо положенного "мертвого" сна, читала нам различные сказки. Делала она это здорово, меняя голоса и интонации, искусно вживаясь в роли сказочных персонажей и будоража наше воображение. Изюминкой этого внепланового чтения было то, что при этом Янина намерено подчеркивала запрещенность происходящего:
- тсссссс...это против правил..тсс - приговаривала она при каждом шорохе не известного происхождения и каждый раз. Когда в в группу неожиданно вторгался кто-то из персонала детского сада , она незаметно прятала книгу, в складки одеяла близлежащей растопыренной детской раскладушки. В этот критический момент вся аудитория должна была быстренько и плотно закрыть глаза и реалистично притвориться спящими мертвецким сном. На ее команду :"отбой" - все возобновлялось.
В этот день, она смогла стереть грязные следы разочарования в моем настроении. Главным образом ей это удалось потому, что она декламировала почти наизусть, ни чью-то , а именно мою книжку. Точнее это было красочное издание Ершова в большом формате, с живописными картинками - " Конек-горбунок", принесенное из дома. За этот час чтения, я испытывала некую собственническую гордость и еще удовлетворила желание того, что бы моя любимая книга полюбилась остальным детям, не в меньшой степени, чем она была люба мне. Все повествование о Коньке-горбунке, я бесконечно высовывалась из под одеяла, оглядывала всех присутствующих, возлежащих на своих раскладушках и с радостью ловя на их лицах интерес к повествованию, убеждалась в правильности моих литературных вкусов.
Но вот уже обе стрелки часиков сравнялись с семью часами и Яновна, явно начала нервничать, укладывая дергаными, торопливыми движениями все свои тетрадочки и письменные принадлежности в маленькую женскую лакированную сумочку. Я уже полчаса, как старалась рисовать, что бы отвлечься от муторного ожидания, но все уже изображенные цветочки и котики к началу восьмого-полностью источили мою фантазию. В очевидной скуке, я уже просто портила альбомную бумагу, рисуя одни "радуги" всеми карандашами подряд, в абсолютно непроизвольном порядке цветов. Карандаши совсем затупились и местами оставляли дырки в исчерченных листах. Чем дальше двигалось время, тем больше выдавала не спокойствие Янина, покусывая уже подкрашенные губы и подергивая завиток волос из под уже нахлобученной беретки; и тем большим количеством дырок обрастала моя бесконечная сюрреалистическая радуга.
Я волновалась. На улице совсем стемнело. Регата уплывала в никуда. Таких задержек еще никогда не было! Подумалось: а вдруг не заберут совсем? Вдруг, они забыли про меня и легли спать? Что тогда?
Тогда - пугало! Становилось жалко себя. Тогда - было вообще совершенно не понятным. Представив, что всю ночь я буду рисовать радугу вот за этим низеньким столом, я совершенно разозлилась на предков и в порыве обиды разодрала лист на двое, карандаши полетели на пол. На глаза снова навернулись слезинки.
Воспитательница подошла ко мне и потрепала меня по понуренной голове:
- Ну что, Танюш - как-то сочувственно и в то же время извинительно сказала она:
- Что-то сегодня твои родители запаздывают, но ты не волнуйся, они обязательно придут! Может на работе задержались, может транспорт подвел. Всякое бывает..
От этого "не волнуйся", моя тревога, как раз -таки парадоксально усилилось и я начала , как мышь полевка подгрызать кончики карандаша.
- Пойдем, продолжила Янина, я отведу тебя на кухню к тете Клаве. Мне пора идти.
Весь утренний ужас вновь воскрес перед моими глазами и я отрицательно замотала головой.
- Нет, нет..не уходите, пожалуйста! Подождите со мной? Они сейчас вернуться за мною. Я точно знаю!! Не надо к Клаве.. - и совсем испугавшись добавила:
- Вы разве не знаете она же детей ест и готовит из них котлеты и супы, даже порой - очень вкусно готовит!
Расстроенная Янина, к моему несчастью, была непреклонна..:
- Танечка, ну что ты как маленькая!! Ничего страшного нет(ага нет!!!-все больше пугалось в вечерних сумерках мое сердце, не хотящее становиться бульонными потрохами))!! Тетя Клава не уйдет домой и будет ждать до победного твоих родителей (не будет она никого ждать! Выждет, когда дверь за Яниной закроется и в котел меня, как баба Яга. Та еще тетя-мотя, маньячка в поварском колпаке, каннибалка!!), а мне ну правда, милочка - очень ,очень нужно торопиться!! Но я непременно, сейчас, из кабинета директора позвоню тебе домой и если застану родителей, то попрошу поторопиться. Не волнуйся, говорю, и не фантазируй то, чего нет и быть не может. Какие супы? Какие котлеты?? Совсем ополоумели дети, придумывать! Тетя Клава- святой человек! ( какие же тогда грешники??-изумилась про себя я) Хочешь, возьми с собою карандаши? Или любую игрушку из группы, на твой выбор. Вон смотри - там заяц, тебе же нравиться тот заяц? Бери!! Только завтра захвати его, будь добра, обратно, а то он будет скучать по своему настоящему "домику" (да уж, кроличья нора, этот ваш домик - включил анализ мой мозг, не проникшись доверием к речи Янины Яновны: и где бы мне в ней так порыться, что бы злой тесак святой тети Клавы не настиг меня и не изготовил в садовской жаровне кролика в собственном соку?! Увы, подходящих вариантов укрытия-я не нашла).
От ее сюсюканий мне что-то стало совсем тошно, возникло чувство обреченности, но зайца я все же схватила за длинные уши (погибать так вместе), как и пару карандашей для успокоительного грызения. Мы отправились на кухню.
- Клава! Очень прошу тебя, прими дитя? Родители - ироды (это уже было сказано направленно, в мясистое ухо кухарке и шепотом ). Похоже забыли ребенка в саду. Бывает же?!
Клава, собиравшая массивные продуктовые сумки, не шибко радостно закивала тяжелым трехподбородочьем и махнула мне рукавом халата в сторону стула у окна.
- Присаживайся,Таня.. и до завтра - распрощалась со мной " последняя надежда".
- До завтра, без всякой уверенности в наступлении следующего дня - прошептала я..
- Клавочка, вот тут на листочке телефон ее родителей. Ты позвони, пожалуйста, еще через полчасика, солнышко, а я сейчас на бегу тоже звякну. Хорошо?
Гигантское "солнышко" нахмурилось , снова кивнуло, и скомкав кулаке принятый листок, тут же отправило его в мусорную корзину.
Мне подумалось, что повариха делала видимость согласия на эту заморочку для моей воспитательницы только по двум скрытым причинам: первая-это то, что Янина Яновна - никогда не брала домой садовские харчи, а это значило, что "добыча" этого дня самой кулинарки значительно возрастала и в следствии этой прибыли- она, конечно же, не могла не питать нежных чувств к этой доходячей щебетунье; второй же факт, в моей теории вероятности, был тот, что сегодня я явилась свидетельницей Клавиного преступления, совершенного ею на пару с Зинаидой, а следовательно-меня надо было либо ликвидировать, либо задобрить. Кухарка, на мою удачу, похоже выбирала второе.
Воспитательница, накинув куцее пальто, чмокнула меня в лоб и мухой упорхнула за стены дошкольного заведения в свою взрослую жизнь, мы же с "титанихой" остались вдвоем. Свет во всем детском саду был погашен, на кухне горел лишь тусклый дежурный ночник. Повариха, собрав все свои бесконечные сумки, тучно уселась на пискнувший под ней табурет и, подперев кулаком свои обвисшие брыли, опираясь локтем на край плиты, уставилась в зияющее мглой окно - отсутствующими, пустыми глазницами.
Я же - начинала все больше пугаться, все сильнее теребя несчастные уши, видавшего виды, зайца. Время остановилось. В молчании прошло, наверное, минут 10.
Мысль "меня забыли или бросили" - окончательно, за этот затянувшийся отрезок жизни, утвердилась в сознании. Застывшая в ожидании повариха, продолжала наводить устрашающие подозрения: чего ждет? Что медлит? Может, когда отвлекусь и потеряю бдительность? Секунда моего не внимания..и тут- бац!! хрясь!!трясь! - здравствуй новый вкус завтрашних щей. Я ей совершенно не доверяла!
Мне уже очень преочень хотелось спать, но чувство голода и страха не давало забыться.
Тут щека Клавдии начала расползаться слизнем по локтю и распласталась блином по конфорке, а из ее сложенных валиками губ, нежданно-негаданно, донесся храп и свист достойный Соловья- разбойника. Не веря в свое спасение, я тихонечко встала и сделал пробный круг вокруг плиты и забывшейся поварихи. Раскаты храпа только усилились.
Торжествуя первый удачный маневр, я чуточку обнаглела и решилась расширить сферу действий и заглянуть в один из чанов на плите. Очень осторожно я сдвинула огромную крышку и уложила ее на зайца, что бы она, упаси Боже, не звякнула ненароком. Моя охранница продолжала издавать трели большого симфонического оркестра, демонстрируя всю мощь своих не дюжих легких. В темноте я ничего не разглядела в глубине темной кастрюли и опустила в нее руку по локоть. Кисть погрузилась во что-то водянистое и липкое.
Вынув ее, я облизала кончик пальца..и: "ммм" - ответили вкусовые рецепторы -"сладко"! "Уррррр" - вторил, желающий употребить подобный вкус, голодный желудок. Я снова запустила конечности в чан и сложив ладошку ковшиком, зацепила в нее содержимое алюминиевой емкости. Наклонившись над кастрюлей, я черпала и пила сладкий малиновый кисель из химикатов, снова и снова. Крышка была бесшумно восстановлена на свое место не оставив следов "преступления".
Передвигаясь на цыпочках и почти на ощупь в темноте, бесшумно, как призрак, я вскоре обнаружила стол у окна, на нем стояла большая плетенка с крышкой и несколько загадочных баночек. Продегустировав содержимое всех емкостей, был сделан вывод: что в плетенке содержится черный хлеб, а в банках-соль, сахар и перец. Тут же были извлечены четыре куска черного хлеба, приправлены солью и поглощены мною со смаком. Четыре кусочка сахара, завершили своим насладительным таянием на языке мой непредусмотренный и незамысловатый ужин.
На полный желудок, Клава уже не казалась такой безумно страшной, она напоминала мне уснувшую гору-вулкан, с не очень ,но все же человеческими чертами, проглядывавшими промеж складок жира.
Вернувшись на стул и подложив под голову зайца, я принялась разглядывать ее, пытаясь угадать в каком из сложенных гармошкой бугорков у нее кроется нос, а в каком начало подбородка. Монотонный раскатистый храп с присвистом стал убаюкивать и я невольно погрузилась в сон.
-ДЗыыыыыыыыыыыыыыньь..дере-дииинь!!!
Вскочила, уронив зайца на кафельный пол. Восстала, как лишь на время потухший вулкан, гора-повариха, расшиваряв при этом с дребезгом, в раскоординированых сонных махах ручищ, пару крышек с кастрюль.
- Хтооооооооо? - ахнула она, протирая кулачищами глаза.. - Хто это????
Тут она увидела меня и, видимо, сильно удивилась, возникшему пред ней образу. Память в ее сонный мозг возвращалась с явным усилием. Слоновьей поступью Клава двинулась в коридор к входной двери.
Мне было уже, в принципе, все равно: мои ли это родители или нет?! Я была сыта и мне все так же хотелось спать!!!
Вдалеке послышался дрожащий голос мамы:
- Простите, ради Бога. Татьяна Петракова еще здесь?
- Угу - отвечала заспанная повариха, с заплывшими, как у сватьи бабы-бабарихи, от сна глазами.
- Боже мой, боже мой - закудахтала мама, убедившись в своих худших опасениях:
- Простите, простите. Я ее сейчас заберу. Вы понимаете, я думала ее Андрюша заберет, а он думал, что я! Какая нелепая ошибка, ужас! Кошмар..
Клава безэмоционально развернулась и величественно прошествовала на кухню. Мама кралась в потемках следом.
- Дочь! Доченька, прости родная? Как ты моя, рыбонька? Сильно испугалась? я тебе все по дороге объясняю - обнимала меня расстроенная мама, с тревогой заглядывая в мои дремотные глаза..
- Все хорошо ма.. Я думала ты не придешь совсем..
- Да ну что ты? Ну как я могла не прийти, дуреша моя?! Одевайся - и она быстрыми ловкими движениями накинула на мое обмякшее тельце куртку и натянула на болтающиеся под стулом ноги ботинки..
- Ты не заболела? Вялая совсем..- прикоснулась она губами-градусником ко лбу.. -вроде бы нет..
- Не мам.. Спала я. Зайца возьми,зайца! Мне его дали на всю ночь.
Она еще раз испуганно и удивленно взглянула на меня. Клава превратилась в рулет, завернув свои телеса в плотную каракулевую шубу, нагрузилась 10-ю сумками и нарочито громко загремела ключами, призывая нас тем самым трогаться из ее кухни вон.
- Спасибо, спасибо Вам огромное - кланялась ей мама
- И еще раз , простите! - засовывая зайца подмышку и загоняя меня под другое свое"крыло", благодарила она.
- Спасибо на хлеб не намажешь! - пробурчала Клава, с трудом запирая двери детского сада, умудряясь при этом не на секунду не выпускать сумок с тяжелой поклажей из рук.
Мама осеклась, стыдливо замолчала. На следующий день, "мученице"-кухарке был отнесен "оторванный от сердца" мамы, вафельный тортик "Белочка", который та приняла, как должное. Вытерев руки о передник, она внимательно оглядела дату изготовления и просопела без доли признательности:
- Пойдет! А то -"спасибо, спасибо", а детей забываете маманя!
По дороге домой, мать честно призналась мне, что не знает ,что произошло на самом деле. Рассказала о том, что она с утра договорилась, что меня заберет домой отец, т.к. ей сегодня необходимо было задержаться на каком-то там важном собрании, но папа почему-то так и не забрал меня и дома его, тоже, мол ,нет! Поделилась своими переживаниями: что волнуется -"не случилось ли чего??" и что ее "чуть кондратий не хватил", когда она вернулась домой, а там нет "никогошеньки".
Дома мы оказались, лишь в девять вечера. Для моего еще не совсем 6-ти летнего возраста , это было время уже глубокого сна, но спать почему-то совершенно не хотелось, как впрочем и есть - желудок продолжал переваривать черный хлеб с сольцой, а сердце вдруг взволновалось по поводу пропажи отца.
В дверь раздался звонок - длинный такой, праздничный и требовательный. Я первая рванула к двери с воплями:
- Папа, папа нашелся!!
Распахнув дверь, я пришла в неописуемый восторг: в проеме стоял отец, замечательно веселый, опираясь на косяк, он улыбался во всю свою огромную улыбку, в руках у него был огроменный такой букет тюльпанов!
- Танька, красотка моя.. - приветствовал он меня, пытаясь обнять, но почему-то промахнулся и обнял вешалку.
Я рассмеялась.
В голове мелькнуло: "ну вот и славно! Вот, все и прояснилось. Папа, просто, долго искал маме цветы. Ах, как же она сейчас обрадуется!!!! Уух!!-дух захватило весельем.
- Натттульь.. Натттусяяяяяяяя - горлопанил ,не пересекая границу входа в квартиру, отец:
- Встречайй..ой..ай..мужа!!
- Какой у меня все-таки смешной папка, в цирк не ходи! - хохотала я:
- Прямо, как клоун..и ойкает - ну так забавно, как будто икает.
Выражение лица мамы, появившейся в коридоре, совсем оказалось неожиданным для нас обоих. Ее нижняя губа расстроенно дрожала, сдвинутые тонкие брови сложили лоб в вертикальную грозную складку - то ли она хотела ругаться,то ли плакать!? Это мне было совершенно не понятно.
- Натуууусссссяяяяяяяя,тебе цветочки..ик..ик...от всей души ик...ой.
Мама внезапно бросилась к двери, вырвала у отца из рук букет. И - хрясь, храясь.., -поломанные стебли и бутоны полетели в радостное отцовское лицо.
Яростный хлопок двери, оставил его за пределами квартиры.
Меня затрясло в порыве негодования и обиды за отца. Этот материнский "закидон" не шел ни в какие ворота - ни в ворота любви, ни даже в лузу элементарной вежливости, так размышляла я. Никогда я не осмеливалась грубить маме, но тут!??!!
- Мама, ты какая-то совсем глупая что ли у нас? Не гостеприимная, даже - крикнула я со слезами злости , снова открывая дверь.
Отец за ней, стоял уже какой-то виноватый. Мать всплеснув руками, заплакала и убежала куда-то в комнату.
Шатающейся походкой отец ввалился в дом.
- Папусенька, миленький. Ты очень устал. Вон, на ногах не стоишь совсем, -сокрушалась я по взрослому, решив замещать маму, раз уж она оказалась такой жестокосердной и не справедливой.
Я помогла ему снять шляпу, растянуть и без того полураспущенный галстук, болтающийся ниже пупка, стащить с ног ботинки с не завязанными ,на мою удачу шнурками, продолжая ворчать на прятавшуюся (видимо из-за стыда за свой нелепый поступок)где-то маму:
- Нет, ну как можно? Муж устал! Работал целый день, принес цветы! Ну не успел меня из сада забрать, ну и что???? Сама бы, вот, попробовала до такого состояния доработаться, посмотрела бы я на нее!!! Так себя вести не прилично взрослой женщине, ай-яй!..
Отец гладил меня по голове и с удовольствием "дакал" на все мои, удобные для него, причитания.
- Вот дочь, так, у меня -это дочь!! Всем дочерям дочь..Не то, что жена..Учись мать!!
На моих щеках разлился румянец заслуженной городости. Тут он, вдруг , призадумался..
- Детский сад, говоришь, Танюш? Не забрал????
- Ага.., пустяки и тут уже все понятно, пап. Понятно, кто виноват - мамулины дурацкие собрания виноваты!! - на этой моей тираде, в глубине квартиры, рыдания ощутимо усилились и начали сопровождаться жалостливыми подвываниями, но и они не растопили мое "справедливое" сердце, уверенное в своей правоте. Ну и пусть себе плачет - думала я, все так же обижаясь за нелицеприятную встречу, долгожданного отца: не будет в следующий раз цветы ломать! Будет ей наука!
- Я бы на твоем месте, па, больше ей цветы совсем не дарила!! Ну раз так не ценит, а?
- Цыц, мелкота!!! - отец начал что-то осознавать и нахмурился:
- Нашла тут кого жизни учить!! Яйца курицу не учат! В ванную и спать.. Мы тут сами разберемся, без мелких советчиков!
Я реально обиделась. Ну никакого понимания и солидарности! Защищаю ведь, его-не защищенного, а он не ценит??!!! Ну что это за семейка?!
Ушла в ванную. Выскочив из нее уже в пижамке, я узрела спокойно-холодную маму на кухне с утюгом в руках, а папу - в комнате, развалившимся в кресле, лениво и без настроения, поглядывающим футбольный матч. В квартире царила тишина. Я клубком забралась на колени к грустному отцу и ласково глядя в глаза, спросила:
- Что? Так и не извинилась?
- Нет, не извинилась - почему-то улыбнулся отец:
- Хочешь что бы мы помирились?
- Ну да..
- Тогда иди к маме, поцелуй ее и скажи, что ты хочешь, что бы у нас был мир и добавь, что папа готов идти на мировую, вывешивает, значит, он белый флаг! Узнай что она думает на этот счет? - и он легонечко поддолкнул меня к кухне.
- А где ты флаг вывесел?
Отец взял свою скинутую белую майку и сунул мне в руку. Иди, говорит, маши этой исподней и кричи радостно - "Перемирие, перемирииие! Белый флаг - время переговоров!", ну а потом, возвращайся - доложить обстановку с вражеского фронта, ты наш парламентарий будешь.
- Перемирие, перемирие, мамуль!! - влетела в кухню я, наворачивая круги над головой майкой-алкоголичкой.
- Ты готова к переговорам, ма? А то я, в состоянии войны, точно, сегодня не усну -тут, я ее засыпала поцелуями, как картечью.
- Ладно, - отставив в сторону утюг и отложив глаженное белье, чуть смягчившись , сказала мама:
- Скажи отцу, что я готова к переговорам, НО - только на моих условиях!! Пусть ужинать идет.
Я радостно прискакав к отцу, доложила приятное известие о наступившем перемирии и отец с внутренним облегчением, неровной походкой отправился в переговорную кухню.
Я же, выглянув на лестничную площадку, втихоря, собрала все обрывки тюльпанов и налив в ванную воду, бросила их отмокать.
Не не пропадать же такой красоте?! Мама непременно одумается.
Прокралась в постель и почти сразу провалилась в глубокий сон без сновидений. На кухне же, всю ночь, велись то ли война, то ли стратегические маневры, то ли пускалась в ход в виде скалки - тактика, но на следующее утро вместе с трезвоном будильника, все это принесло в нашу семью настоящий мир: мама и папа спали в обнимку на своем диване так крепко, что дребезжание колокольчиков "домашнего петуха" - им были трын трава.
В вазах и рюмочках , на подоконнике, стояли разной длины победные тюльпаны. Будя папу, я тихо шепнула ему в самое ухо:
- Наша взяла, па!!