Мои воспоминания
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ. ПАМЯТИ ОТЧИМА
Моя мама 24-х лет, молодая вдова погибшего в самом начале войны моего папы, Нина Николаевна Сырцева и инженер гражданской авиации, служивший во время войны во Внуково (где мама была радисткой), Михаил Федотович Кривенчук решили пожениться 9 мая 1945 г., в день победы. Михаил Федотович давно уже ухаживал за мамой, но мама согласилась стать его женой не сразу. Я думаю, горячей влюбленности с ее стороны не было, но было ощущение надежности, порядочности, большой преданности со стороны человека, старшего ее на 13 лет.
В общем, я думаю, это был счастливый брак, продлившийся более 40 лет (но меньше 50).
Мама, я, Михаил федотович. 9 мая 1945 г. Москва
М.Ф. родился в Киеве, в семье рабочего. В детстве пел в церковном хоре Софиевскоого собора, хотя больше любил вспоминать, как вместе с мальчишками воровал яблоки в саду при соборе. В юности был спортсменом, футболистом и яхтсменом, но при этом очень серьезно относился к учебе, окончил Киевский институт ГВФ, вообще был толковым, способным инженером и довольно быстро продвигался по служебной лестнице. Был скромен, но его обижало, что в книге, посвященной роли гражданской авиации во время Отеч. войны, он просто назван бортрадистом, в то время как, будучи инженером, во время полета в тыл врага принял на себя функции бортрадиста, который получил серьезное ранение, и сам тогда же был ранен.
Поначалу мы все вместе (в 1946 г. родилась моя сестра Наташа) жили во Внуково в служебной квартире, но М.Ф. все время рвался на родину, в Киев, и в конце концов уговорил маму туда переехать.
Летом 1946 г. мы съездили в Киев в гости к его маме Наталье, добрейшей старушке, жившей в квартире на ул Коминтерна вместе со своим старшим сыном Федором, который во время войны был партизаном, вернее, связным между партизанами и киевскими подпольщиками. Этот военный опыт, сопряженный с постоянным риском для жизни, так повлиял на его личность, что после войны он не смог (не захотел) работать, а все время сидел дома и читал книги, все подряд, которые только ему попадались. В память об этой первой поездке в Киев осталось много фотографий.
Дядя Федя с племянницей Наташей и я с кошкой. Киев, лето 1946 г.
Мама, бабушка Наталья с внучкой Наташей и я с кошкой. Киев, 1946 г.
Через год мы снова поехали в Киев, но бабушку Наталью уже не застали в живых, а в 1948 г. мы уже переехали в Киев на совсем, на ту же ул. Коминтерна, ведущую от ж/д вокзала к Бульвару Шевченко. В большей - проходной - комнате двухкомнатной квартиры поселилась наша семья из 4-х человек (я спала на раскладушке), а в меньшей жил дядя Федя со своей женой Татьяной (которая в конце концов ушла от него - надоело обслуживать иждивенца?). В квартире не было ни водопровода, ни туалета (все «удобства» были во дворе, а мы жили на третьем этаже), пользовались ведрами вместо и того, и другого.
М.Ф., начав с должности сменного инженера в Киевском аэропорту в Жулянах), довольно быстро стал главным инженером, а затем начальником ЛЭРМ (линейные эксплуатационно-ремонтные мастерские). Он был ответственным за техсостояние всех пассажирских самолетов. Когда случалась авиакатастрофа, его всегда вызывали (как правило, это почему-то бывало ночью). Если бы причиной аварии была признана техническая неисправность, ему грозила бы тюрьма. К счастью, этого ни разу не случилось, но мы всегда волновались и переживали.
Так что работа у М.Ф. была нервная, зарплата неплохая по тем временам, но мы жили очень скромно. М.Ф. мечтал о машине, копил на нее, но все-таки по просьбе мамы первой большой покупкой стало пианино для детей. Машину он смог купить, когда ему уже было под 70 (выделили на работе), но тут оказалось, что водить ему нельзя - сердечная аритмия, и машину пришлось продать - деньги разделили на три равные кучки: им с мамой, Наташе и мне.
Мне всегда казалось странным, что у М.Ф. практически не было друзей. Какое-то время его с женой приглашали на застолья начальники из Главного управления ГВФ, но маме не нравилась эта среда: начальники были слишком важные, а их жены разговаривали только на темы еды и одежды. И они перестали принимать приглашения.
Зато у дяди Феди друзей было много: бывшие подпольщики и партизаны. Они собирались у нас дома 7 ноября и 9 мая и «вспоминали минувшие дни и битвы, где вместе рубились они». Мне были очень интересны их рассказы, с некоторыми из них я даже подружилась, напр. с агрономом Марией Аркадьевной, жившей от нас неподалеку. М.Ф. с мамой обычно на этих встречах пели дуэтом украинские народные песни (мама с ее московским акцентом) и даже арии из опер.
Ах, да, чуть не забыла. В начале 50-х у М.Ф. каким-то образом появилась трофейная машина, старенький опель-кадет, на котором мы однажды вчетвером (включая двоих детей) отправились в Москву. С большим трудом доехали - тогда не было шоссе Киев-Москва, и до магистрали Минск-Москва пришлось добираться по проселочным, грунтовым дорогам. После этого путешествия машина полногстью развалилась.
У М.Ф. была, кроме автомобилей, еще одна страсть - моторные лодки (ну это, скорее, под влиянием старшего брата). Вместе с дядей Федей они все летние выходные (а дядя Федя вообще все лето) проводили на лодочной станции «Локомотив» (за это общество они когда-то оба играли в футбол) и там строили лодку с домиком. На этой лодке мы потом не раз путешествовали всей семьей во время отпуска М.Ф. по Днепру. Ночевали в палатке, ловили рыбу на удочки, еду готовили на костре. Как-то даже сварили варенье из собранной на берегу ежевики.
Однажды подчиненные сослуживцы М.Ф. пригласили его с семьей провести отпуск вместе с ними. Это было крайне интересно. Я взяла с собой свою школьную подругу Аллу. На берегу Десны, притока Днепра, раскинулся целый палаточный городок. Кроме ежеутренней ловли рыбы, были еще костюмированные развлечения. Мы наряжались индейцами, на пляже были вылеплены из глины 2 крокодила, на их фоне мы фотографировались. Потом мы даже некоторое время ходили в гости к этим людям - с ними было интереснее, чем с начальством.
На берегу Десны. Лето 1953 г. Мы с Аллой в центре,а слева перед крокодилом сестра Наташа
Мы с Аллой - индейцы в лодке
Ну что еще я могу сказать о моем отчиме? Он беззаветно любил мою маму, но при этом и очень ее ревновал и долгое время не разрешал ей работать. В начале 50-х мама посещала курсы английского языка, на которых познакомилась и подружилась, насколько это было возможно, с интеллигентным молодым человеком по имени Изя. В рамках кампании борьбы с «космополитизмом» Изя был арестован и оказался в лагере (советском, концентрационном). Из лагеря он написал маме письмо. До меня дошли отголоски разразившегося семейного скандала. По-видимому, маме пришлось отказаться от переписки с зэком.
В 1956 г. (я как раз поступила в университет) М.Ф. наконец получил от работы квартиру в новом доме на Чоколовке - сначала 2 комнаты в трехкомнатной квартире (в третьей комнате поселили семью летчика из 4 человек), а потом добавилась и третья комната - летчика отселили.
Ко мне М.Ф. относился как к своей дочери, и когда у меня родился Андрей, был для него заботливым дедушкой. Мой приход к вере его расстроил (как поначалу и маму), а наличие в доме нелегальной литературы испугало (в свое время по должности он был вынужден вступить в партию, хотя вступал неохотно). «Архипелаг» он все-таки прочел по моему настоянию, но свое мнение оставил при себе.
М.Ф. с моим годовалым или двухлетним (?) сыном Андреем Киев, 1961 или 1962
Вообще-то у него был еще один родной брат. Во время войны брат был угнан немцами в Германию и после войны оказался в Аргентине. Но когда в 50-е годы от него пришла весточка, и Михаил и Федор испугались вступить с ним в контакт. Это я знаю со слов мамы. От детей это скрывалось.
М.Ф. умер в конце 80-х от рака. Он всегда отличался крепким здоровьем, и я думаю, если бы не Чернобыльская катастрофа, прожил бы дольше. Мама не намного его пережила.
М.Ф. слева) с коллегами
Резюме: Все-таки он был хороший человек.
Моя мама 24-х лет, молодая вдова погибшего в самом начале войны моего папы, Нина Николаевна Сырцева и инженер гражданской авиации, служивший во время войны во Внуково (где мама была радисткой), Михаил Федотович Кривенчук решили пожениться 9 мая 1945 г., в день победы. Михаил Федотович давно уже ухаживал за мамой, но мама согласилась стать его женой не сразу. Я думаю, горячей влюбленности с ее стороны не было, но было ощущение надежности, порядочности, большой преданности со стороны человека, старшего ее на 13 лет.
В общем, я думаю, это был счастливый брак, продлившийся более 40 лет (но меньше 50).
Мама, я, Михаил федотович. 9 мая 1945 г. Москва
М.Ф. родился в Киеве, в семье рабочего. В детстве пел в церковном хоре Софиевскоого собора, хотя больше любил вспоминать, как вместе с мальчишками воровал яблоки в саду при соборе. В юности был спортсменом, футболистом и яхтсменом, но при этом очень серьезно относился к учебе, окончил Киевский институт ГВФ, вообще был толковым, способным инженером и довольно быстро продвигался по служебной лестнице. Был скромен, но его обижало, что в книге, посвященной роли гражданской авиации во время Отеч. войны, он просто назван бортрадистом, в то время как, будучи инженером, во время полета в тыл врага принял на себя функции бортрадиста, который получил серьезное ранение, и сам тогда же был ранен.
Поначалу мы все вместе (в 1946 г. родилась моя сестра Наташа) жили во Внуково в служебной квартире, но М.Ф. все время рвался на родину, в Киев, и в конце концов уговорил маму туда переехать.
Летом 1946 г. мы съездили в Киев в гости к его маме Наталье, добрейшей старушке, жившей в квартире на ул Коминтерна вместе со своим старшим сыном Федором, который во время войны был партизаном, вернее, связным между партизанами и киевскими подпольщиками. Этот военный опыт, сопряженный с постоянным риском для жизни, так повлиял на его личность, что после войны он не смог (не захотел) работать, а все время сидел дома и читал книги, все подряд, которые только ему попадались. В память об этой первой поездке в Киев осталось много фотографий.
Дядя Федя с племянницей Наташей и я с кошкой. Киев, лето 1946 г.
Мама, бабушка Наталья с внучкой Наташей и я с кошкой. Киев, 1946 г.
Через год мы снова поехали в Киев, но бабушку Наталью уже не застали в живых, а в 1948 г. мы уже переехали в Киев на совсем, на ту же ул. Коминтерна, ведущую от ж/д вокзала к Бульвару Шевченко. В большей - проходной - комнате двухкомнатной квартиры поселилась наша семья из 4-х человек (я спала на раскладушке), а в меньшей жил дядя Федя со своей женой Татьяной (которая в конце концов ушла от него - надоело обслуживать иждивенца?). В квартире не было ни водопровода, ни туалета (все «удобства» были во дворе, а мы жили на третьем этаже), пользовались ведрами вместо и того, и другого.
М.Ф., начав с должности сменного инженера в Киевском аэропорту в Жулянах), довольно быстро стал главным инженером, а затем начальником ЛЭРМ (линейные эксплуатационно-ремонтные мастерские). Он был ответственным за техсостояние всех пассажирских самолетов. Когда случалась авиакатастрофа, его всегда вызывали (как правило, это почему-то бывало ночью). Если бы причиной аварии была признана техническая неисправность, ему грозила бы тюрьма. К счастью, этого ни разу не случилось, но мы всегда волновались и переживали.
Так что работа у М.Ф. была нервная, зарплата неплохая по тем временам, но мы жили очень скромно. М.Ф. мечтал о машине, копил на нее, но все-таки по просьбе мамы первой большой покупкой стало пианино для детей. Машину он смог купить, когда ему уже было под 70 (выделили на работе), но тут оказалось, что водить ему нельзя - сердечная аритмия, и машину пришлось продать - деньги разделили на три равные кучки: им с мамой, Наташе и мне.
Мне всегда казалось странным, что у М.Ф. практически не было друзей. Какое-то время его с женой приглашали на застолья начальники из Главного управления ГВФ, но маме не нравилась эта среда: начальники были слишком важные, а их жены разговаривали только на темы еды и одежды. И они перестали принимать приглашения.
Зато у дяди Феди друзей было много: бывшие подпольщики и партизаны. Они собирались у нас дома 7 ноября и 9 мая и «вспоминали минувшие дни и битвы, где вместе рубились они». Мне были очень интересны их рассказы, с некоторыми из них я даже подружилась, напр. с агрономом Марией Аркадьевной, жившей от нас неподалеку. М.Ф. с мамой обычно на этих встречах пели дуэтом украинские народные песни (мама с ее московским акцентом) и даже арии из опер.
Ах, да, чуть не забыла. В начале 50-х у М.Ф. каким-то образом появилась трофейная машина, старенький опель-кадет, на котором мы однажды вчетвером (включая двоих детей) отправились в Москву. С большим трудом доехали - тогда не было шоссе Киев-Москва, и до магистрали Минск-Москва пришлось добираться по проселочным, грунтовым дорогам. После этого путешествия машина полногстью развалилась.
У М.Ф. была, кроме автомобилей, еще одна страсть - моторные лодки (ну это, скорее, под влиянием старшего брата). Вместе с дядей Федей они все летние выходные (а дядя Федя вообще все лето) проводили на лодочной станции «Локомотив» (за это общество они когда-то оба играли в футбол) и там строили лодку с домиком. На этой лодке мы потом не раз путешествовали всей семьей во время отпуска М.Ф. по Днепру. Ночевали в палатке, ловили рыбу на удочки, еду готовили на костре. Как-то даже сварили варенье из собранной на берегу ежевики.
Однажды подчиненные сослуживцы М.Ф. пригласили его с семьей провести отпуск вместе с ними. Это было крайне интересно. Я взяла с собой свою школьную подругу Аллу. На берегу Десны, притока Днепра, раскинулся целый палаточный городок. Кроме ежеутренней ловли рыбы, были еще костюмированные развлечения. Мы наряжались индейцами, на пляже были вылеплены из глины 2 крокодила, на их фоне мы фотографировались. Потом мы даже некоторое время ходили в гости к этим людям - с ними было интереснее, чем с начальством.
На берегу Десны. Лето 1953 г. Мы с Аллой в центре,а слева перед крокодилом сестра Наташа
Мы с Аллой - индейцы в лодке
Ну что еще я могу сказать о моем отчиме? Он беззаветно любил мою маму, но при этом и очень ее ревновал и долгое время не разрешал ей работать. В начале 50-х мама посещала курсы английского языка, на которых познакомилась и подружилась, насколько это было возможно, с интеллигентным молодым человеком по имени Изя. В рамках кампании борьбы с «космополитизмом» Изя был арестован и оказался в лагере (советском, концентрационном). Из лагеря он написал маме письмо. До меня дошли отголоски разразившегося семейного скандала. По-видимому, маме пришлось отказаться от переписки с зэком.
В 1956 г. (я как раз поступила в университет) М.Ф. наконец получил от работы квартиру в новом доме на Чоколовке - сначала 2 комнаты в трехкомнатной квартире (в третьей комнате поселили семью летчика из 4 человек), а потом добавилась и третья комната - летчика отселили.
Ко мне М.Ф. относился как к своей дочери, и когда у меня родился Андрей, был для него заботливым дедушкой. Мой приход к вере его расстроил (как поначалу и маму), а наличие в доме нелегальной литературы испугало (в свое время по должности он был вынужден вступить в партию, хотя вступал неохотно). «Архипелаг» он все-таки прочел по моему настоянию, но свое мнение оставил при себе.
М.Ф. с моим годовалым или двухлетним (?) сыном Андреем Киев, 1961 или 1962
Вообще-то у него был еще один родной брат. Во время войны брат был угнан немцами в Германию и после войны оказался в Аргентине. Но когда в 50-е годы от него пришла весточка, и Михаил и Федор испугались вступить с ним в контакт. Это я знаю со слов мамы. От детей это скрывалось.
М.Ф. умер в конце 80-х от рака. Он всегда отличался крепким здоровьем, и я думаю, если бы не Чернобыльская катастрофа, прожил бы дольше. Мама не намного его пережила.
М.Ф. слева) с коллегами
Резюме: Все-таки он был хороший человек.