"Мистер Вертиго" Кристиана Смедса
Реальность чуда
Европейскую театральную премию в Санкт-Петербурге ждали с большим нетерпением. Главная мировая награда в области театра, среди лауреатов которой были Джорджо Стрелер, Пина Бауш, Питер Брук, Ариана Мнушкина, Робер Лепаж, Кристиан Люпа и многие другие режиссёры, без которых невозможно представить себе искусство второй половины XX века и начала XXI-го. Одно из самых насыщенных и масштабных в мире театральных событий, впервые проходящее в России - шестнадцать спектаклей за шесть дней, сотни гостей, съехавшихся со всего мира. Но надежды на премию оправдались лишь отчасти - оказалось, что своему пафосу и масштабу она соответствует очень слабо.
Нет смысла говорить о мелких и крупных организационных неурядицах. Главное разочарование - уровень спектаклей, подавляющее большинство из которых никак нельзя причислить к грандиозным свершениям, творящим новую историю мирового театра (а именно на открытие или утверждение создающих их режиссёров и театров претендует премия). Ни громоздкий, закостенело традиционный «Разбитый кувшин» Петера Штайна (режиссёра, бесспорно, великого, но, если верить его последним постановкам, утратившего способность к рождению шедевров), ни получившие премию «Новая театральная реальность» живые, интересные, но всё же мелкие и ограниченные по задачам и языку опыты словака Вилиама Дочоломански, милые, симпатичные, но по-школьному простые и наивные спектакли исландского театра «Вестурпорт» и португальского «Меридионаля», явно к ним не относятся. Тем страннее, что среди отклонённых номинантов «Новой театральной реальности» этого года - Михаэль Тальхаймер и Андрей Жолдак, фигуры значительно более существенные для современного театрального процесса, которые, как бы их не воспринимать, работают на принципиально ином уровне, находятся в другой системе координат. Отчасти это связано с тем, что по уставу премии при выборе лауреатов «внимание должно уделяться различным географическим регионам» - так и случаются недоразумения, когда на столь уважаемый фестиваль попадают постановки, ничего, кроме смеха и храпа, в зале не вызывающие.
По сути лишь один из привезённых в Петербург спектакль отвечал смыслу премии. «Мистер Вертиго», поставленный Кристианом Смедсом по мотивам романа Пола Остера в Национальном Театре Финляндии являет собой новую театральную реальность во плоти, давая её пощупать и ощутить себя внутри неё, да и не только её как таковой - внутри сердцевины мира театра, у глубинных истоков, которые не одно тысячелетие питают таинственную, завораживающую, непостижимую и непреодолимую силу сцены, на кого-то не действующую, кого-то притягивающую к себе моментально и с лёгкостью, чтобы не отпустить уже никогда.
Смедс рассказывает, как возник замысел «Вертиго»: «Основная сцена Национального театра, вероятно, весна 2008 года. Закончился ещё один спектакль «Неизвестный солдат». Я выглядываю в пустой зал. С его красными бархатными сидениями он выглядит особенно великолепно. Нет ощущения времени. Ещё слышны отзвуки вечернего спектакля. Помню, я подумал, жаль, что зрителям этого никогда не почувствовать. А мог бы кто-нибудь это передать, и если да, то стало бы это понятно? И тогда я представил себе остеровского мальчишку, парящего над пустыми креслами». Рождённый этим моментом спектакль материализует и разливает в плотно осязаемом пространстве зала миф театра, его магию и иллюзию, претворяя их вдруг в единственно существующую действительность.
Читать дальше на портале "ОКОЛО"
Европейскую театральную премию в Санкт-Петербурге ждали с большим нетерпением. Главная мировая награда в области театра, среди лауреатов которой были Джорджо Стрелер, Пина Бауш, Питер Брук, Ариана Мнушкина, Робер Лепаж, Кристиан Люпа и многие другие режиссёры, без которых невозможно представить себе искусство второй половины XX века и начала XXI-го. Одно из самых насыщенных и масштабных в мире театральных событий, впервые проходящее в России - шестнадцать спектаклей за шесть дней, сотни гостей, съехавшихся со всего мира. Но надежды на премию оправдались лишь отчасти - оказалось, что своему пафосу и масштабу она соответствует очень слабо.
Нет смысла говорить о мелких и крупных организационных неурядицах. Главное разочарование - уровень спектаклей, подавляющее большинство из которых никак нельзя причислить к грандиозным свершениям, творящим новую историю мирового театра (а именно на открытие или утверждение создающих их режиссёров и театров претендует премия). Ни громоздкий, закостенело традиционный «Разбитый кувшин» Петера Штайна (режиссёра, бесспорно, великого, но, если верить его последним постановкам, утратившего способность к рождению шедевров), ни получившие премию «Новая театральная реальность» живые, интересные, но всё же мелкие и ограниченные по задачам и языку опыты словака Вилиама Дочоломански, милые, симпатичные, но по-школьному простые и наивные спектакли исландского театра «Вестурпорт» и португальского «Меридионаля», явно к ним не относятся. Тем страннее, что среди отклонённых номинантов «Новой театральной реальности» этого года - Михаэль Тальхаймер и Андрей Жолдак, фигуры значительно более существенные для современного театрального процесса, которые, как бы их не воспринимать, работают на принципиально ином уровне, находятся в другой системе координат. Отчасти это связано с тем, что по уставу премии при выборе лауреатов «внимание должно уделяться различным географическим регионам» - так и случаются недоразумения, когда на столь уважаемый фестиваль попадают постановки, ничего, кроме смеха и храпа, в зале не вызывающие.
По сути лишь один из привезённых в Петербург спектакль отвечал смыслу премии. «Мистер Вертиго», поставленный Кристианом Смедсом по мотивам романа Пола Остера в Национальном Театре Финляндии являет собой новую театральную реальность во плоти, давая её пощупать и ощутить себя внутри неё, да и не только её как таковой - внутри сердцевины мира театра, у глубинных истоков, которые не одно тысячелетие питают таинственную, завораживающую, непостижимую и непреодолимую силу сцены, на кого-то не действующую, кого-то притягивающую к себе моментально и с лёгкостью, чтобы не отпустить уже никогда.
Смедс рассказывает, как возник замысел «Вертиго»: «Основная сцена Национального театра, вероятно, весна 2008 года. Закончился ещё один спектакль «Неизвестный солдат». Я выглядываю в пустой зал. С его красными бархатными сидениями он выглядит особенно великолепно. Нет ощущения времени. Ещё слышны отзвуки вечернего спектакля. Помню, я подумал, жаль, что зрителям этого никогда не почувствовать. А мог бы кто-нибудь это передать, и если да, то стало бы это понятно? И тогда я представил себе остеровского мальчишку, парящего над пустыми креслами». Рождённый этим моментом спектакль материализует и разливает в плотно осязаемом пространстве зала миф театра, его магию и иллюзию, претворяя их вдруг в единственно существующую действительность.
Читать дальше на портале "ОКОЛО"