Рождественская сосна
Рождество... Лично мне всегда что-то мешало - то послевкусие Нового года, то зимняя темная тягота, усталость, вялость, то коммерческий Санта, то сказочный, пряничный, сусальный привкус... Что-то детское, игрушечное. Что-то - мимо меня и будто не про Бога вовсе. А как задуматься поглубже- печаль бессилия, жалость - младенец на страдание рожден, Его маленькое невинное теплое тельце обречено на крест, Мать не может не предчувствовать. А до креста еще - обычное человеческое: кишечные колики, зубки, температура, ветрянка, да мало ли что... А вокруг все так шатко, неприютно, зябко и еще этот Ирод ...Чему радоваться? Это только начало - вот Пасха - это победа, это конец. Это настоящая огромная - на весь мир - сияющая радость, Весна.
Наверное надо меньше думать. Меньше разговаривать с собой. Надо просто пойти вместе с другими прихожанами убираться в храме: мыть окна, подсвечники протирать, шваброй убирать со стен «тенета» паучьи. Забраться на стремянку, чтобы протереть распятие. М. говорит - ты молодая, высоты не боишься, полезай. Я боюсь, но не та это высота. Тряпкой - нимб Спасителя обмахнуть. Тряпкою же - «погладить» по головам апостолов. Немножко смешно - и трепетно. Протереть от пыли и от наших поцелуев иконы. Они как окна - они те же окна, только не на улицу, а в Царствие Божие, там не сугробы серые наши, а золотой свет. Для них нужна другая тряпочка - специальная, не та, что для окон обычных. Душистая. Пусть иконы протирает Л.А., я буду мыть обычные окна. Отодвинула цветочные горшки - полетели златоглазки. Полетели-полетели! На паникадило сели. На потолок беленый сели. На потолке посидели - в алтарь полетели…
«Христос рождается - славите...» Как хорошо, как ясно, как правильно стекла мыть в церкви перед праздником.
Потом другая Л. говорит - ты молодая, креативная, наряжай елки, а я окна помою. Ладно, хорошо. «Елки» - это сосны пушистые. Вообще-то наряжать (как и наряжаться) я не умею. Я в растерянности. Все эти шары, эти блестки. Дома ничего не наряжаем (как и салата оливье не режем) - лень и непонятно, зачем. Вообще к праздничному усилению темы быта я отношусь угрюмо. Разве Христу это нужно? Ну вот и мне как-то не нужно. А потом пошло дело - шарик за шариком, дети подключились, другие женщины подключились. Сосна пышная, на заброшенном поле совхозном выросшая - в ней шарики синие, белые, блестящие, зеленые. Все такое дивное, хрупкое. Птички на веточках серебристые небывалые - и я проникаюсь логикой праздника. Бусы, гирлянды. Матушка Е. украшает окна, двери, иконостас. Потом приехала другая Е. - профессионал дизайнер - и началось настоящее волшебство. Вторая сосна цветами огромными проросла. Батюшка в алтарь забрал елку искусственную в «загадочных» шариках, похожих на городское небо. На окнах звезды засветились. Красота-то какая!
Что мы такое делаем, Господи? Умиляются, улыбаются из окошек-икон Святые. «Христос с Небес - встречайте»... Христа встречаем - вот что, как умеем. Шариками блестящими, гирляндами, игрушками, птичками серебристыми небывалыми. Разжились дарами сияющими, а как первый раз Рождество здесь встречали, - матушка рассказывала - принесли бабушки советские еще игрушки, облезлые, облупленные. Нарядили елку (сосну, то есть) - и вышло так бедно, блекло, грустно, что не выдержали - и стали оборачивать игрушки эти сияющей фольгой (золотинкой) и бантики на них завязывать.
А сейчас - красота - глаз не оторвать. Золотистые спирали, серебристые снежинки. И я - проникаюсь логикой простодушия. «Христос на земле - воспряньте!» Воспряньте - но сначала сами встаньте на землю твердо, на обычную нашу поросшую соснами землю, вместо того чтобы странствовать по пыльным извилинам собственного мозга.
«Христос на земле - воспряньте...» И мы воспрянули от земли - и сосны, нарядившись небывалыми шариками - воспрянули, дотянулись до Вифлеемской звезды.
В блестках руки, а у М. - очки. И улыбка забывшаяся, какой давно не было. Рождественские у тебя очки - говорю ей. Пусть будет тепло, светло, пусть будут всюду блестки. Пока работали, уставали - но проклюнулась где-то внутри радость.
Вот что кажется - Рождество - праздник дремлющих на ветках почек. Праздник нераскрывшихся еще - но живых - бутонов. Праздник оптимистичного младенчества, не боящегося сугробов, ветров, человеческого пренебрежения. Праздник сияющей в холодной темноте звезды. Чтоб увидеть ее - надо потрудиться, но если увидишь, впустишь в себя - она зальет тебя светом.
Звезда - на макушке пушистой сосны с зарастающего совхозного поля.
Пришли домой - так странно - будто неделю не были. Унылое жилище, будто не ждет Христа. В запале предпраздничном расставили сосновые ветки по углам, развесили шарики. Пусть блестят. Надо чтоб блестели , разгоняли пессимистические тени. Чтоб дом наш - как маленькая церковь - тоже воспрянул от земли, улыбнулся, дотянулся до звезды.
«Пой Господу, вся земля, и с веселием воспойте, люди, ибо Он прославился!»
Прославился. Зачем думать о плохом. Он родился - для распятия, но главное и важнейшее - для Воскресения. В бутоне Рождества - цветок Пасхи. А от Рождества до Пасхи - целое Евангелие, целая огромная Любовь. Он родился в пещере - но Он уже победил. Победил злобу и ад - а с ним и наше уныние, тревогу, нашу неловкость, слабость, серую маету.
«Ты, Бог мира и Отец милосердия, послал нам Вестника великого Твоего замысла, дарующего мир. Потому, приведенные к свету Богопознания, после ночи рассвет встречая, славословим Тебя, Человеколюбец.»
Славословим радостно и простодушно - как наряженные нашими руками сияющие рождественские сосны.
Наверное надо меньше думать. Меньше разговаривать с собой. Надо просто пойти вместе с другими прихожанами убираться в храме: мыть окна, подсвечники протирать, шваброй убирать со стен «тенета» паучьи. Забраться на стремянку, чтобы протереть распятие. М. говорит - ты молодая, высоты не боишься, полезай. Я боюсь, но не та это высота. Тряпкой - нимб Спасителя обмахнуть. Тряпкою же - «погладить» по головам апостолов. Немножко смешно - и трепетно. Протереть от пыли и от наших поцелуев иконы. Они как окна - они те же окна, только не на улицу, а в Царствие Божие, там не сугробы серые наши, а золотой свет. Для них нужна другая тряпочка - специальная, не та, что для окон обычных. Душистая. Пусть иконы протирает Л.А., я буду мыть обычные окна. Отодвинула цветочные горшки - полетели златоглазки. Полетели-полетели! На паникадило сели. На потолок беленый сели. На потолке посидели - в алтарь полетели…
«Христос рождается - славите...» Как хорошо, как ясно, как правильно стекла мыть в церкви перед праздником.
Потом другая Л. говорит - ты молодая, креативная, наряжай елки, а я окна помою. Ладно, хорошо. «Елки» - это сосны пушистые. Вообще-то наряжать (как и наряжаться) я не умею. Я в растерянности. Все эти шары, эти блестки. Дома ничего не наряжаем (как и салата оливье не режем) - лень и непонятно, зачем. Вообще к праздничному усилению темы быта я отношусь угрюмо. Разве Христу это нужно? Ну вот и мне как-то не нужно. А потом пошло дело - шарик за шариком, дети подключились, другие женщины подключились. Сосна пышная, на заброшенном поле совхозном выросшая - в ней шарики синие, белые, блестящие, зеленые. Все такое дивное, хрупкое. Птички на веточках серебристые небывалые - и я проникаюсь логикой праздника. Бусы, гирлянды. Матушка Е. украшает окна, двери, иконостас. Потом приехала другая Е. - профессионал дизайнер - и началось настоящее волшебство. Вторая сосна цветами огромными проросла. Батюшка в алтарь забрал елку искусственную в «загадочных» шариках, похожих на городское небо. На окнах звезды засветились. Красота-то какая!
Что мы такое делаем, Господи? Умиляются, улыбаются из окошек-икон Святые. «Христос с Небес - встречайте»... Христа встречаем - вот что, как умеем. Шариками блестящими, гирляндами, игрушками, птичками серебристыми небывалыми. Разжились дарами сияющими, а как первый раз Рождество здесь встречали, - матушка рассказывала - принесли бабушки советские еще игрушки, облезлые, облупленные. Нарядили елку (сосну, то есть) - и вышло так бедно, блекло, грустно, что не выдержали - и стали оборачивать игрушки эти сияющей фольгой (золотинкой) и бантики на них завязывать.
А сейчас - красота - глаз не оторвать. Золотистые спирали, серебристые снежинки. И я - проникаюсь логикой простодушия. «Христос на земле - воспряньте!» Воспряньте - но сначала сами встаньте на землю твердо, на обычную нашу поросшую соснами землю, вместо того чтобы странствовать по пыльным извилинам собственного мозга.
«Христос на земле - воспряньте...» И мы воспрянули от земли - и сосны, нарядившись небывалыми шариками - воспрянули, дотянулись до Вифлеемской звезды.
В блестках руки, а у М. - очки. И улыбка забывшаяся, какой давно не было. Рождественские у тебя очки - говорю ей. Пусть будет тепло, светло, пусть будут всюду блестки. Пока работали, уставали - но проклюнулась где-то внутри радость.
Вот что кажется - Рождество - праздник дремлющих на ветках почек. Праздник нераскрывшихся еще - но живых - бутонов. Праздник оптимистичного младенчества, не боящегося сугробов, ветров, человеческого пренебрежения. Праздник сияющей в холодной темноте звезды. Чтоб увидеть ее - надо потрудиться, но если увидишь, впустишь в себя - она зальет тебя светом.
Звезда - на макушке пушистой сосны с зарастающего совхозного поля.
Пришли домой - так странно - будто неделю не были. Унылое жилище, будто не ждет Христа. В запале предпраздничном расставили сосновые ветки по углам, развесили шарики. Пусть блестят. Надо чтоб блестели , разгоняли пессимистические тени. Чтоб дом наш - как маленькая церковь - тоже воспрянул от земли, улыбнулся, дотянулся до звезды.
«Пой Господу, вся земля, и с веселием воспойте, люди, ибо Он прославился!»
Прославился. Зачем думать о плохом. Он родился - для распятия, но главное и важнейшее - для Воскресения. В бутоне Рождества - цветок Пасхи. А от Рождества до Пасхи - целое Евангелие, целая огромная Любовь. Он родился в пещере - но Он уже победил. Победил злобу и ад - а с ним и наше уныние, тревогу, нашу неловкость, слабость, серую маету.
«Ты, Бог мира и Отец милосердия, послал нам Вестника великого Твоего замысла, дарующего мир. Потому, приведенные к свету Богопознания, после ночи рассвет встречая, славословим Тебя, Человеколюбец.»
Славословим радостно и простодушно - как наряженные нашими руками сияющие рождественские сосны.