(no subject)
КОЧЕВЬЕ НА НЕБО
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 3
Ключица у Гышмара срослась неправильно, и теперь всю оставшуюся жизнь невысокий жилистый и вертлявый сын вождя будет чуть сутулиться. Впрочем, как говорил Громар-кузнец, «все вы к посвящению калеками поспели», имея в виду троицу закадычных друзей - Ыгырха, Гышмара и Гордаба. У Гордаба не было клыка, у Ыгырха - глаза, а Гышмар на всю жизнь остался скособоченным, что нисколько не уменьшило его жизнерадостности. Гышмар по-прежнему оставался вспыльчивым, как сухая солома, бурно жестикулирующим, и готовым спорить со всеми сразу, и по любому поводу, когда по вечерам все трое засиживались в стоящем на отшибе шатре Ыгырха, разговаривая, потягивая вино и смеясь.
В один из таких вечеров Ыгырх и нашёл способ вызывать свой проклятый дар «ударенного Груумшем» по собственному желанию без всякой шаманской настойки.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
- А, ёлки-ветки, вино закончилось… - с досадой протянул Гордаб, отшвыривая принесённый накануне мех.
- У меня ещё есть. - Ыгырх кивнул Гышмару - Там, за сундуком два меха лежат.
- Ты это когда таким запасливым стал? - поинтересовался Гышмар, сидевший ближе всех к сундуку. На секунду Гышмар заслонил от Ыгырха свет очага. Свет мигнул два раза - когда Гышмар потянулся за мехом, и когда вернулся на место. В ушах у Ыгырха - словно песком сыпанули - прокатился на грани слуха шумок, похожий на птичий щебет. Знакомый шумок.
- Ну-ка, возьми и второй сразу, чтоб потом ещё раз не тянуться. - попросил он Гышмара. Тот удивлённо покосился на приятеля, но потянулся, и достал второй мех. Свет снова дважды мигнул, и снова в ушах прокатился шумок-щебет.
Ыгырх протянул руку, и стал водить ею перед глазом, заслоняя свет очага, и вновь открывая его. Туда-сюда, туда-сюда… Шум в ушах начал понемногу нарастать… Туда-сюда, туда-сюда… Шум-щебет заглушал удивлённые вопросы приятелей, голова закружилась…
Ыгырх резко опустил руку, тяжело дыша… Шум никуда не делся, продолжая нарастать…
- Вон из шатра! Быстро! - сдавленным голосом просипел он. Оба приятеля, почувствовав недоброе, тенью шмыгнули наружу.
Уже на полпути к стойбищу их нагнал дикий звериный рёв.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
На следующее утро Ыгырх рассказал об этом шаману. Шаман хмыкнул, и полез за Говорящей Шкурой - записать рассказ Ыгырха. Потом вдруг всё бросил, сел у очага, и стал водить рукой перед глазами. Поводив с минуту, облегчённо вздохнул.
- Настойку все равно при себе держи - буркнул он Ыгырху. - Не всегда время есть рукой водить…
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Сталь лязгнула о сталь, и прямой меч, звякнув, вылетел из руки Ыгырха.
- Как?! - не выдержал Ыгырх, сверля взглядом отца.
- Башка твоя дурья! Смотришь, а не видишь. Второй же раз уже показываю! А ну бери меч!
Ыгырх поднял меч, и отец снова ударил, косо, от правого плеча. Ыгырх блокировал, и когда клинки столкнулись, отец довёл меч так, что гарды обоих мечей сцепились в замок.
- Ну?! Что делаю?!
- Давишь… - Ыгырх с трудом сдерживал навалившегося на него всей своей массой отца.
- А ты что делаешь?
- Давлю в ответ.
- То-то и оно. А теперь я резко перестаю давить. - Ыгмар сделал шаг в сторону, пропуская мимо себя теряющего равновесие Ыгырха - И твой меч вместе с тобой проваливается вперёд. А я только помогаю. Вот так.
Отец крутанул свой ятаган, и Ыгырх почувствовал, как рукоять меча вырывается из пальцев.
- Вроде понял… - кивнул он.
- Понял он… Не видно что-то. А ну давай теперь ты. Посмотрим, как ты понял.
Отец и сын, звеня мечами, били, парировали, уворачивались от ударов. Солнце заходило, заваливаясь в бескрайнюю степь, и окрашивая в малиновый цвет обнажённые до пояса мускулистые татуированные тела. Малиновый оттенок скрадывал то, что кожа одного из них была чуть светлее.
Старый безногий Мургаш, сидя у своего шатра, щурился на заходящее солнце, и вспоминал, что сулит такой ярко-красный свет на закате.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Утром оказалось, что отец оставил у него в шатре свою трубку. Видать, забыл про неё, когда уходил, покачиваясь после выпитой вместе с сыном полынной настойки. Взяв трубку, Ыгырх пошёл к стойбищу, мимоходом отмечая, что постепенно привыкает к новому, одноглазому зрению. Подойдя к пологу отцовского шатра, он позвал Ыгмара.
Из шатра выскочили перепуганные Мурзах и Гуржах:
- Нет отца. Сейчас вернётся. Подожди здесь.
- Трубку ему отдайте. - Ыгырх протянул трубку, удивлённо глядя на явно обеспокоенных матерей. - Случилось чего?
- Нет, с чего ты взял? - поспешно, в один голос вскинулись обе.
Ыгырх нахмурился:
- Мама Гуржах, мама Мурзах, вы чего такие взъерошенные? Что с отцом?
- Да ничего с ним, к вождю он пошёл… - начала Мурзах, и вдруг осеклась, словно лишнее сболтнула.
- Да что с вами такое, груумш елдыр! - не выдержал Ыгырх, и моментально заработал подзатыльник от Гуржах.
- Не ругайся при матери! - повысила она голос. - Давай трубку, да иди к себе в шатёр!
И тут до Ыгырха дошло. Он окинул взглядом пустующее стойбище, и прислушался к гомону толпы, доносившемуся со стороны Круга.
- Что там, на Кругу? - тихо спросил он.
- Не ходи туда, сынок. - так же тихо попросила Гуржах, кладя руку на плечо Ыгырху.
- Что там? - повторил он.
- Не ходи. - повторила Мурзах, заступая ему дорогу.
- Уйди с дороги, мама Мурзах. - Ыгырх начал понимать. - Все равно ведь пойду. Не сейчас, так потом!
- Дурак! - бросила Мурзах. - Пойдёшь, значит. Сам себя поглубже ранить хочешь. Ну и иди! - Резко развернувшись, Мурзах скрылась в шатре.
- Кто? - почти шёпотом проронил Ыгырх.
- Не говори ему ничего! - рявкнула из шатра Мурзах. - Пусть сам смотрит!
Пальцы Гуржах, тонкие бледные человечьи пальцы намертво вцепились в меховую жилетку сына.
- Не ходи туда… - повторила она.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Когда воин кладёт у ног избранницы ырш-нар - выкуп за невесту - то посмотреть на это обычно сходится всё племя. Отец невесты, по обычаю, смотрит на то, что принесено в качестве выкупа, и решает: хорош ли выкуп, хорош ли воин, положивший его, и можно ли за такого отдать свою дочь. И только потом, если отец даст согласие, молодая орчиха может сказать, пойдёт ли за воина, или же ответит традиционным отказом: «Нет этому воину места ни в шатре, ни в сердце». Повторно класть ырш-нар отказавшей невесте не положено. Если же даёт молодая согласие, то отец невесты обязан влепить жениху оплеуху, повалив его на землю, тем самым как бы убивая молодого ветреного гуляку. С земли поднимается уже другой орк: муж и зять, степенный воин, имеющий право ставить свой шатёр в месте, указанном шаманом.
Ырш-нар кладут только за первую жену. Вторую и третью жену орк обязан взять в набеге, из чужого племени.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
К шатру вождя, вокруг которого столпилось племя, он подбежал как раз тогда, когда раздался звук оплеухи и падающего на утоптанную землю тела. Некоторые, увидев его, расступались, испуганно косясь на «ударенного Груумшем», целенаправленно прокладывающего себе дорогу сквозь толпу.
Отпихнув последнего, стоящего у него на пути, он увидел поднимающегося с земли Гордаба, с радостной улыбкой вытирающего кровь с разбитого носа. Бурнаша, с довольной улыбкой потирающего кулак после доброго удара.
И Гарлах, дочку вождя, с улыбкой глядящую на Гордаба.
И радость в глазах Гарлах.
Гарлах.
- Гарлах… - пересохшее горло с трудом рождало звуки, голова шла кругом - Гарлах…
Взгляд заволокло красной поволокой, и в уши ударил шум, похожий на птичий щебет.
Слыша доносящийся с Круга дикий звериный рёв, старый Мургаш наконец-то вспомнил, что обычно сулит виденный им вчера чересчур красный закат.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Когда крупная дрожь перестала сотрясать тело, Ыгырх поднялся с колен. Племя стояло вокруг него молча, лица бледные, оружие обнажено. А у ног Ыгырха валялся мёртвый орк с неестественно вывернутой головой на полуоторванной шее. Ещё один, искалеченный, но живой, хрипел, исходя кровавой пеной, на земле неподалёку.
- Убийца. - тихо и спокойно произнес Бурнаш. Пальцы вождя сжимались и разжимались на рукояти топора.
- Убийца. - согласился Ыгырх, глядя на своих друзей. На мёртвого Гышмара, сына вождя, и на искалеченного Гордаба, сына кузнеца.
«Это уже было. - мелькнула в голове мысль - Вот так уже было раньше. Стеклянные глаза и запах, который ни с чем не перепутаешь. Только тогда это был чужак. Враг. А теперь…»
Дикий рёв снова сотряс воздух. Старый Громар-кузнец, заревев, кинулся на стоящего Ыгырха, занося ятаган.
- Шаарх!!! - рявкнуло из толпы, и словно невидимый кулак отшвырнул Громара в сторону, взметнув пыль.
- Груумшыбу за убитых не мстят. - звучно произнёс шаман, опуская посох, и глядя на поднимающегося с земли и хватающего ртом воздух Громара.
- А жаль. - еле слышно произнёс Ыгырх.
Гарлах пристально смотрела на него, и в глазах молодой орчихи страх уступал место ненависти.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Вечером в шатёр Ыгырха вошёл Бурнаш. Постоял молча, посверлив Ыгырха взглядом, потом сел рядом.
- Уходи. - коротко бросил он. - Бросай шатёр и уходи. Далеко. Как можно дальше. Так далеко, чтобы завтра, когда моего сына положат на костёр, я не смог найти тебя, и нарушить заветы Богов. Так далеко, чтобы ни я, ни Громар никогда тебя не видели. Никогда.
- Гордаб…
- Гордаб не доживёт до утра. - прервал его Бурнаш - Так сказал шаман. Мне сказал. Громару пока не говорит. Ждёт, чтобы ты уйти мог.
Уже выходя из шатра, Бурнаш, не оборачиваясь, проронил:
- Отцу на глаза не показывайся.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Матери догнали его уже в темноте, в полёте стрелы от стойбища. Гуржах, глотая слёзы, сунула ему в руки заплечный мешок, полный дорожной снеди, а Мурзах молча привязала ему на пояс небольшой кожаный мешочек с метательными шариками.
- Пойдёшь на юг. - проговорила Гуржах. - Как дойдёшь до людских поселений, спроси дорогу в Каренмар. Это город. Большой. Там и люди живут, и эльфы, и дварфы. - она поджала губы - И орки тоже. А там…
- А там - как Боги дадут, да как сам выкрутишься! - прервала её Мурзах. - Ну всё, иди, сын. И не оборачивайся - не к добру это.
- Прощай, сынок! - голос Гуржах Бешеной, человечихи, ставшей орчихой из рода Гаргаш, предательски дрожал.
Ыгырх молча развернулся и быстро зашагал прочь.
Гуржах тихо всхлипнула. Мурзах обняла её за плечи и встряхнула.
- Смотри не раскисай мне, а то живо патлы выдерну! - буркнула она, часто-часто моргая, и запрокидывая голову вверх.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
По степи шёл орк-полукровка. Высокий, крепко сбитый, с тёмно-карим, почти чёрным глазом под массивной надбровной дугой (второй глаз скрывала широкая кожаная повязка), с широкой и мощной нижней челюстью и почти человеческим, но чуть более широким носом. Смуглую, с зеленоватым отливом, кожу покрывали сложные красно-чёрно-синие узоры племенных татуировок. На мускулистый торс была накинута длинная, до середины бедра, меховая жилетка из медвежьей шкуры. Короткие, оканчивающиеся чуть ниже колена штанины тёмно-коричневых кожаных штанов почти касались волчьей оторочкой такой же оторочки мягких кожаных сапог. Иссиня-чёрные, маслянисто блестящие волосы были стянуты на затылке в хвост, перевязанный кожаным шнурком. На поясе у орка висел длинный прямой меч в простых кожаных ножнах, небольшой мешочек с метательными шариками, и кисет с трубкой и мелко порезанной полуросличьей травой ак-таб. Запястья орка охватывали чеканные серебряные браслеты явно дварфовской работы. Он бездумно шагал на юг, не сбавляя и не увеличивая скорости, отдыхая на редких привалах, засыпая с обнажённым мечом в руке, и изредка подкрепляя свои силы вяленым мясом из заплечного мешка. В единственном глазу орка то и дело сменяли друг друга два чувства.
Боль и равнодушие.
Заканчивался май 1611-го года от Явления Пророка по человечьему исчислению. Последнего года правления короля Виргрифа Первого, правителя Сиргримма, самого северного из Четырёх Королевств. Впрочем, орк-полукровка об этом не знал, даже несмотря на то, что два дня назад пересёк северную границу Сиргримма, обозначенную красным пунктиром на людских и дварфовских картах, но никак не обозначенную в самой степи. На горизонте тёмно-зелёной кромкой показался лес.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 3
Ключица у Гышмара срослась неправильно, и теперь всю оставшуюся жизнь невысокий жилистый и вертлявый сын вождя будет чуть сутулиться. Впрочем, как говорил Громар-кузнец, «все вы к посвящению калеками поспели», имея в виду троицу закадычных друзей - Ыгырха, Гышмара и Гордаба. У Гордаба не было клыка, у Ыгырха - глаза, а Гышмар на всю жизнь остался скособоченным, что нисколько не уменьшило его жизнерадостности. Гышмар по-прежнему оставался вспыльчивым, как сухая солома, бурно жестикулирующим, и готовым спорить со всеми сразу, и по любому поводу, когда по вечерам все трое засиживались в стоящем на отшибе шатре Ыгырха, разговаривая, потягивая вино и смеясь.
В один из таких вечеров Ыгырх и нашёл способ вызывать свой проклятый дар «ударенного Груумшем» по собственному желанию без всякой шаманской настойки.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
- А, ёлки-ветки, вино закончилось… - с досадой протянул Гордаб, отшвыривая принесённый накануне мех.
- У меня ещё есть. - Ыгырх кивнул Гышмару - Там, за сундуком два меха лежат.
- Ты это когда таким запасливым стал? - поинтересовался Гышмар, сидевший ближе всех к сундуку. На секунду Гышмар заслонил от Ыгырха свет очага. Свет мигнул два раза - когда Гышмар потянулся за мехом, и когда вернулся на место. В ушах у Ыгырха - словно песком сыпанули - прокатился на грани слуха шумок, похожий на птичий щебет. Знакомый шумок.
- Ну-ка, возьми и второй сразу, чтоб потом ещё раз не тянуться. - попросил он Гышмара. Тот удивлённо покосился на приятеля, но потянулся, и достал второй мех. Свет снова дважды мигнул, и снова в ушах прокатился шумок-щебет.
Ыгырх протянул руку, и стал водить ею перед глазом, заслоняя свет очага, и вновь открывая его. Туда-сюда, туда-сюда… Шум в ушах начал понемногу нарастать… Туда-сюда, туда-сюда… Шум-щебет заглушал удивлённые вопросы приятелей, голова закружилась…
Ыгырх резко опустил руку, тяжело дыша… Шум никуда не делся, продолжая нарастать…
- Вон из шатра! Быстро! - сдавленным голосом просипел он. Оба приятеля, почувствовав недоброе, тенью шмыгнули наружу.
Уже на полпути к стойбищу их нагнал дикий звериный рёв.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
На следующее утро Ыгырх рассказал об этом шаману. Шаман хмыкнул, и полез за Говорящей Шкурой - записать рассказ Ыгырха. Потом вдруг всё бросил, сел у очага, и стал водить рукой перед глазами. Поводив с минуту, облегчённо вздохнул.
- Настойку все равно при себе держи - буркнул он Ыгырху. - Не всегда время есть рукой водить…
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Сталь лязгнула о сталь, и прямой меч, звякнув, вылетел из руки Ыгырха.
- Как?! - не выдержал Ыгырх, сверля взглядом отца.
- Башка твоя дурья! Смотришь, а не видишь. Второй же раз уже показываю! А ну бери меч!
Ыгырх поднял меч, и отец снова ударил, косо, от правого плеча. Ыгырх блокировал, и когда клинки столкнулись, отец довёл меч так, что гарды обоих мечей сцепились в замок.
- Ну?! Что делаю?!
- Давишь… - Ыгырх с трудом сдерживал навалившегося на него всей своей массой отца.
- А ты что делаешь?
- Давлю в ответ.
- То-то и оно. А теперь я резко перестаю давить. - Ыгмар сделал шаг в сторону, пропуская мимо себя теряющего равновесие Ыгырха - И твой меч вместе с тобой проваливается вперёд. А я только помогаю. Вот так.
Отец крутанул свой ятаган, и Ыгырх почувствовал, как рукоять меча вырывается из пальцев.
- Вроде понял… - кивнул он.
- Понял он… Не видно что-то. А ну давай теперь ты. Посмотрим, как ты понял.
Отец и сын, звеня мечами, били, парировали, уворачивались от ударов. Солнце заходило, заваливаясь в бескрайнюю степь, и окрашивая в малиновый цвет обнажённые до пояса мускулистые татуированные тела. Малиновый оттенок скрадывал то, что кожа одного из них была чуть светлее.
Старый безногий Мургаш, сидя у своего шатра, щурился на заходящее солнце, и вспоминал, что сулит такой ярко-красный свет на закате.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Утром оказалось, что отец оставил у него в шатре свою трубку. Видать, забыл про неё, когда уходил, покачиваясь после выпитой вместе с сыном полынной настойки. Взяв трубку, Ыгырх пошёл к стойбищу, мимоходом отмечая, что постепенно привыкает к новому, одноглазому зрению. Подойдя к пологу отцовского шатра, он позвал Ыгмара.
Из шатра выскочили перепуганные Мурзах и Гуржах:
- Нет отца. Сейчас вернётся. Подожди здесь.
- Трубку ему отдайте. - Ыгырх протянул трубку, удивлённо глядя на явно обеспокоенных матерей. - Случилось чего?
- Нет, с чего ты взял? - поспешно, в один голос вскинулись обе.
Ыгырх нахмурился:
- Мама Гуржах, мама Мурзах, вы чего такие взъерошенные? Что с отцом?
- Да ничего с ним, к вождю он пошёл… - начала Мурзах, и вдруг осеклась, словно лишнее сболтнула.
- Да что с вами такое, груумш елдыр! - не выдержал Ыгырх, и моментально заработал подзатыльник от Гуржах.
- Не ругайся при матери! - повысила она голос. - Давай трубку, да иди к себе в шатёр!
И тут до Ыгырха дошло. Он окинул взглядом пустующее стойбище, и прислушался к гомону толпы, доносившемуся со стороны Круга.
- Что там, на Кругу? - тихо спросил он.
- Не ходи туда, сынок. - так же тихо попросила Гуржах, кладя руку на плечо Ыгырху.
- Что там? - повторил он.
- Не ходи. - повторила Мурзах, заступая ему дорогу.
- Уйди с дороги, мама Мурзах. - Ыгырх начал понимать. - Все равно ведь пойду. Не сейчас, так потом!
- Дурак! - бросила Мурзах. - Пойдёшь, значит. Сам себя поглубже ранить хочешь. Ну и иди! - Резко развернувшись, Мурзах скрылась в шатре.
- Кто? - почти шёпотом проронил Ыгырх.
- Не говори ему ничего! - рявкнула из шатра Мурзах. - Пусть сам смотрит!
Пальцы Гуржах, тонкие бледные человечьи пальцы намертво вцепились в меховую жилетку сына.
- Не ходи туда… - повторила она.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Когда воин кладёт у ног избранницы ырш-нар - выкуп за невесту - то посмотреть на это обычно сходится всё племя. Отец невесты, по обычаю, смотрит на то, что принесено в качестве выкупа, и решает: хорош ли выкуп, хорош ли воин, положивший его, и можно ли за такого отдать свою дочь. И только потом, если отец даст согласие, молодая орчиха может сказать, пойдёт ли за воина, или же ответит традиционным отказом: «Нет этому воину места ни в шатре, ни в сердце». Повторно класть ырш-нар отказавшей невесте не положено. Если же даёт молодая согласие, то отец невесты обязан влепить жениху оплеуху, повалив его на землю, тем самым как бы убивая молодого ветреного гуляку. С земли поднимается уже другой орк: муж и зять, степенный воин, имеющий право ставить свой шатёр в месте, указанном шаманом.
Ырш-нар кладут только за первую жену. Вторую и третью жену орк обязан взять в набеге, из чужого племени.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
К шатру вождя, вокруг которого столпилось племя, он подбежал как раз тогда, когда раздался звук оплеухи и падающего на утоптанную землю тела. Некоторые, увидев его, расступались, испуганно косясь на «ударенного Груумшем», целенаправленно прокладывающего себе дорогу сквозь толпу.
Отпихнув последнего, стоящего у него на пути, он увидел поднимающегося с земли Гордаба, с радостной улыбкой вытирающего кровь с разбитого носа. Бурнаша, с довольной улыбкой потирающего кулак после доброго удара.
И Гарлах, дочку вождя, с улыбкой глядящую на Гордаба.
И радость в глазах Гарлах.
Гарлах.
- Гарлах… - пересохшее горло с трудом рождало звуки, голова шла кругом - Гарлах…
Взгляд заволокло красной поволокой, и в уши ударил шум, похожий на птичий щебет.
Слыша доносящийся с Круга дикий звериный рёв, старый Мургаш наконец-то вспомнил, что обычно сулит виденный им вчера чересчур красный закат.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Когда крупная дрожь перестала сотрясать тело, Ыгырх поднялся с колен. Племя стояло вокруг него молча, лица бледные, оружие обнажено. А у ног Ыгырха валялся мёртвый орк с неестественно вывернутой головой на полуоторванной шее. Ещё один, искалеченный, но живой, хрипел, исходя кровавой пеной, на земле неподалёку.
- Убийца. - тихо и спокойно произнес Бурнаш. Пальцы вождя сжимались и разжимались на рукояти топора.
- Убийца. - согласился Ыгырх, глядя на своих друзей. На мёртвого Гышмара, сына вождя, и на искалеченного Гордаба, сына кузнеца.
«Это уже было. - мелькнула в голове мысль - Вот так уже было раньше. Стеклянные глаза и запах, который ни с чем не перепутаешь. Только тогда это был чужак. Враг. А теперь…»
Дикий рёв снова сотряс воздух. Старый Громар-кузнец, заревев, кинулся на стоящего Ыгырха, занося ятаган.
- Шаарх!!! - рявкнуло из толпы, и словно невидимый кулак отшвырнул Громара в сторону, взметнув пыль.
- Груумшыбу за убитых не мстят. - звучно произнёс шаман, опуская посох, и глядя на поднимающегося с земли и хватающего ртом воздух Громара.
- А жаль. - еле слышно произнёс Ыгырх.
Гарлах пристально смотрела на него, и в глазах молодой орчихи страх уступал место ненависти.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Вечером в шатёр Ыгырха вошёл Бурнаш. Постоял молча, посверлив Ыгырха взглядом, потом сел рядом.
- Уходи. - коротко бросил он. - Бросай шатёр и уходи. Далеко. Как можно дальше. Так далеко, чтобы завтра, когда моего сына положат на костёр, я не смог найти тебя, и нарушить заветы Богов. Так далеко, чтобы ни я, ни Громар никогда тебя не видели. Никогда.
- Гордаб…
- Гордаб не доживёт до утра. - прервал его Бурнаш - Так сказал шаман. Мне сказал. Громару пока не говорит. Ждёт, чтобы ты уйти мог.
Уже выходя из шатра, Бурнаш, не оборачиваясь, проронил:
- Отцу на глаза не показывайся.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Матери догнали его уже в темноте, в полёте стрелы от стойбища. Гуржах, глотая слёзы, сунула ему в руки заплечный мешок, полный дорожной снеди, а Мурзах молча привязала ему на пояс небольшой кожаный мешочек с метательными шариками.
- Пойдёшь на юг. - проговорила Гуржах. - Как дойдёшь до людских поселений, спроси дорогу в Каренмар. Это город. Большой. Там и люди живут, и эльфы, и дварфы. - она поджала губы - И орки тоже. А там…
- А там - как Боги дадут, да как сам выкрутишься! - прервала её Мурзах. - Ну всё, иди, сын. И не оборачивайся - не к добру это.
- Прощай, сынок! - голос Гуржах Бешеной, человечихи, ставшей орчихой из рода Гаргаш, предательски дрожал.
Ыгырх молча развернулся и быстро зашагал прочь.
Гуржах тихо всхлипнула. Мурзах обняла её за плечи и встряхнула.
- Смотри не раскисай мне, а то живо патлы выдерну! - буркнула она, часто-часто моргая, и запрокидывая голову вверх.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
По степи шёл орк-полукровка. Высокий, крепко сбитый, с тёмно-карим, почти чёрным глазом под массивной надбровной дугой (второй глаз скрывала широкая кожаная повязка), с широкой и мощной нижней челюстью и почти человеческим, но чуть более широким носом. Смуглую, с зеленоватым отливом, кожу покрывали сложные красно-чёрно-синие узоры племенных татуировок. На мускулистый торс была накинута длинная, до середины бедра, меховая жилетка из медвежьей шкуры. Короткие, оканчивающиеся чуть ниже колена штанины тёмно-коричневых кожаных штанов почти касались волчьей оторочкой такой же оторочки мягких кожаных сапог. Иссиня-чёрные, маслянисто блестящие волосы были стянуты на затылке в хвост, перевязанный кожаным шнурком. На поясе у орка висел длинный прямой меч в простых кожаных ножнах, небольшой мешочек с метательными шариками, и кисет с трубкой и мелко порезанной полуросличьей травой ак-таб. Запястья орка охватывали чеканные серебряные браслеты явно дварфовской работы. Он бездумно шагал на юг, не сбавляя и не увеличивая скорости, отдыхая на редких привалах, засыпая с обнажённым мечом в руке, и изредка подкрепляя свои силы вяленым мясом из заплечного мешка. В единственном глазу орка то и дело сменяли друг друга два чувства.
Боль и равнодушие.
Заканчивался май 1611-го года от Явления Пророка по человечьему исчислению. Последнего года правления короля Виргрифа Первого, правителя Сиргримма, самого северного из Четырёх Королевств. Впрочем, орк-полукровка об этом не знал, даже несмотря на то, что два дня назад пересёк северную границу Сиргримма, обозначенную красным пунктиром на людских и дварфовских картах, но никак не обозначенную в самой степи. На горизонте тёмно-зелёной кромкой показался лес.