в полусне
Его день рассекается на тысячи осколков фрагментарными
нарезками видеофильмов, рваных и практически лишенных сюжета.
В этой видимой безыдейности скрывается невысказанная тайна,
которую он пытается выцедить из картинок, скользящих за окном
опаздывающего автобуса. Тайна, которая позволит все соединить воедино
и создать целостную картину.
Его глаза понемногу смыкаются, чтобы невольно подглядеть
ответ в набегающих сновидениях. Но сам он не желает закрывать
веки, поскольку боится потерять иногда начинающую угадываться
нить сюжета. Мерцающую где-то на границе.
После короткого сна нападает громкий чих, и голова отзывается болью,
ударившись о стекло автобуса на конечной остановке.
Он заламывает себе руки, его угнетает бездействие, но
приходится подождать, пока на пустую станцию подползет новый маршрут,
отправляющийся в обратном направлении.
Когда он достигает здания, то погружается в дела. Способность
погружаться без особой подготовки - наверное самая сильная его сторона.
И омут, и глубокая впадина имеют до света одинаковое расстояние,
их разделяет - лишь разнообразие пейзажа дна. Практически
всегда это одинокое путешествие. Сценарий увлекательный,
но иногда поверхностный.
Он не боится признавать в себе потерянность, пока умеет отличать четыре
стороны света - всегда есть возможность найти путь к остановке ближайшего транспорта.
Пребывая на границе между сном и явью, ему чудится, что где-то в этой
территории пролегает верная тропа, и все его изнуряющие дела в конце концов
ведут к нужному маршруту.
Вечером, когда луна выглядывает из-за туч и
расстилается бледным лучом по полу, он, посидев много на истлевающей
лунной дороге, чаще всего закрывает глаза в надежде
на новое пробуждение.
Часто граница между ним и мной стирается,
кажется он - моя тень, блуждающая и глядящая на меня
широко раскрытыми бесконечными глазами.
Иногда я могу видеть его взглядом, как будто
одеваю линзы, которые меняют угол зрения.
В полусне..
нарезками видеофильмов, рваных и практически лишенных сюжета.
В этой видимой безыдейности скрывается невысказанная тайна,
которую он пытается выцедить из картинок, скользящих за окном
опаздывающего автобуса. Тайна, которая позволит все соединить воедино
и создать целостную картину.
Его глаза понемногу смыкаются, чтобы невольно подглядеть
ответ в набегающих сновидениях. Но сам он не желает закрывать
веки, поскольку боится потерять иногда начинающую угадываться
нить сюжета. Мерцающую где-то на границе.
После короткого сна нападает громкий чих, и голова отзывается болью,
ударившись о стекло автобуса на конечной остановке.
Он заламывает себе руки, его угнетает бездействие, но
приходится подождать, пока на пустую станцию подползет новый маршрут,
отправляющийся в обратном направлении.
Когда он достигает здания, то погружается в дела. Способность
погружаться без особой подготовки - наверное самая сильная его сторона.
И омут, и глубокая впадина имеют до света одинаковое расстояние,
их разделяет - лишь разнообразие пейзажа дна. Практически
всегда это одинокое путешествие. Сценарий увлекательный,
но иногда поверхностный.
Он не боится признавать в себе потерянность, пока умеет отличать четыре
стороны света - всегда есть возможность найти путь к остановке ближайшего транспорта.
Пребывая на границе между сном и явью, ему чудится, что где-то в этой
территории пролегает верная тропа, и все его изнуряющие дела в конце концов
ведут к нужному маршруту.
Вечером, когда луна выглядывает из-за туч и
расстилается бледным лучом по полу, он, посидев много на истлевающей
лунной дороге, чаще всего закрывает глаза в надежде
на новое пробуждение.
Часто граница между ним и мной стирается,
кажется он - моя тень, блуждающая и глядящая на меня
широко раскрытыми бесконечными глазами.
Иногда я могу видеть его взглядом, как будто
одеваю линзы, которые меняют угол зрения.
В полусне..