Заключительное слово Д.И.Лысаковского
Уважаемый суд, уважаемые участники процесса со стороны защиты, участники процесса со стороны обвинения… просто участники процесса!
На самом деле, есть несколько моментов, на которые нужно обратить внимание уже после, не юридические, а вообще.
Недавно мне довелось в СИЗО встретить свой сороковой день рождения. Это незабываемое ощущение. Нет, не сороковой в СИЗО, слава Богу, а просто сороковой. От себя хочу сказать, что он не очень отличался от предыдущих четырёх дней рождения, которые я отмечал, и, честно говоря, мне не очень нравится их отмечать.
И есть более нехорошая вещь, которую имеет смысл отметить. Дело в том, что стараниями следователя, разных других странных личностей, которые родили 140 томов документов, не относящихся к делу, я отметил в СИЗО ещё 15 дней рождения своих детей. Поэтому искренне и от всей души желаю тем людям, которые хоть как-то причастны к постановлению незаконного приговора по этому делу, отметить 15 дней рождения уже ваших детей в следственном изоляторе по абсолютно незаконному уголовному делу. Это ощущение, через которое настоящий мужчина должен пройти, чтобы считать себя мужчиной.
Вообще весь этот процесс, как ни странно, оказался очень философским и заставил задуматься о главной вещи. Финал слушаний заключается в вопросе: что человек может сделать, а что он не может сделать. Вот мы, например, можем приводить какие угодно доказательства своей правоты, которые будут ясны даже колонне, которая стоит в этом зале, и микрофону, но мы не можем объяснить прокурору, наглядно и понятно, что обвинения не существует. Оно основано на подложных доказательствах, подложность которых он сам знает. Но принять решение по этому прокурор не может, он просто не способен на это. Сторона защиты вполне может рассчитывать на то, что мы будем оправданы. Чего она не может, так это услышать оправдательного приговора по нашему делу в зале суда. Это не укор вам, это укор той системе, которая выносит 0.2% оправдательных приговоров. Чего мы могли бы? Мы могли бы рассчитывать на то, что в любой другой стране мира это дело не было бы даже возбуждено. Чего мы не можем? Мы не можем ждать того, как сожалению, что государство в нашем деле будет действовать без истинно шизофренического характера. Шизофрения Российской Федерации в данном деле зашкаливает: одна голова орла говорит о том, что право собственности зарегистрировано за компанией “Аквамарин”, вторая голова - в синем мундире - говорит о том, что право собственности принадлежит компании “Эквисман Холдингс Лимитед”. Здесь включается Юрий Львович (Ю.Л.Шель, представитель потерпевшего по делу - прим.), который своей речью пламенной добивает меня, говоря, что я - личность не сформировавшаяся, попал под влияние Чернова, и он раньше полагал, что так оно и было, а я - зрелый и матёрый уголовник. Юрий Львович! Я безусловно благодарен вам за эту речь, потому что она многое расставила. Это была единственная возможность донести до суда что меня надо посадить, поскольку, очевидно, в прениях, все остальные аргументы, которые привело обвинение, у меня получилось разбить. Поэтому - спасибо.
Что может обвинение? Обвинение может сколько угодно - я не имею здесь в виду гос.обвинителя, я имею в виду, хотя бы, того же следователя - сколько угодно можно затыкать дырки в бензобаках нашими жалобами, заявлениями, и говорить, что следователь у нас правомочен делать всё, включая определение постоянной Планка и массы господа Бога. Он действительно правомочен это делать, я тоже так считаю, и следователь Шевелёв, который здесь был, это показал. Но что следователь не сможет сделать - это установить право собственности Куранова на этот объект. Сам Куранов сколько угодно может продолжать фабриковать такие дела и, пока его не посадят, он будет этим заниматься. Чего он не может - он не может получить это здание на законном основании. Ну просто нет такой процедуры, которая ему была бы, очевидно, известна - потому что в уголовном порядке никоим образом установить право собственности на это здание невозможно. Вы, Ваша честь, при всём при этом вполне можете слушать данное дело, и, видит Бог, я с достаточным уважением отношусь к Вам, как к судье. Чего вы не можете - вы не можете действовать по закону, потому что в Российской Федерации сама судебная система, которая существует, является насмешкой над правосудием. Я говорю это как человек, который видел правовые системы и судебные системы других государств. Почему у меня такое к ним отношение? Не потому, что я встречаю сороковой день рождения здесь и много времени здесь провёл, а потому что дело, которое я вижу, не имело права даже существовать, и все присутствующие об этом знают. Существовало оно для чего? Чтобы журналист Владимир Баринов в газете “Коммерсант” на всю страну мог написать, что право собственности принадлежит компании “Эквисман”. Неужели он думает, что все другие настолько “умны”, что не посмотрят в госреестре?..
Но самое главное - это отработать деньги заказчика. То же самое касается сейчас и стороны обвинения.
Как ни странно, но я очень благодарен этому процессу, поскольку именно благодаря ему у меня появились те знания, которые позволят в дальнейшем либо привести эту систему к человеческой, пускай и моими, крошечными усилиями, но они будут на это направлены, либо уничтожить её, потому что она не может существовать, как человеконенавистническая. Эта система - не репрессивная, эта система - фашистская, она хуже. Она позволяет заниматься тем, чем до нас занимались, люди, которых мы не очень чтим в истории, как героев. Она позволяет уничтожать безвинных людей. И хуже того - делать это с печатью с изображением герба Российской Федерации, официально, законно. Я сейчас говорю не про себя, я сейчас говорю про сотни, наверное, тысяч людей, которых я видел за всё это время. Понимаете, в чём беда? Вы - и прокурор, я думаю, тут не будет особо спорить, и вам это должно быть известно, Ваша честь, очень много, я бы даже сказал - все, сотрудники судебно-правоохранительной системы хоть раз говорили фразу “Да что такого? Посидит пару лет, потом выйдет.” Ведь никто же даже не отдаёт себе отчёта, что два года человек сидит, просто выпав из общества. Это в нашей среде ходят поговорки типа “Сел в тюрьму - меняй жену”. Не потому, что жена плохая; потому что семьи не сохраняются. Это, собственно, вашими усилиями семьи уничтожаются, уничтожаются здравомыслящие люди. Если хоть кто-то здесь, в зале, хоть на секунду допустит, что человека можно исправить, запереть его в тюрьму больше чем на три года - поверьте, вы не понимаете в этой жизни ничего. Человек, который отсидел три года в железной коробке, когда он видел солнышко только через мелкую решётку, выйдя через три года, последнее, о чём он будет думать - это встать на биржу труда. Этого не случится. Он выйдет оттуда, обрастя криминальными связями. Он выйдет оттуда, зная о способах совершения преступлений, которых раньше даже не знал. А самое интересное, что тюрьма совершенно не формирует желания жить по закону. В нашей среде совершенно нормальным является осознание того, что невиновный человек по статье 159-й (ст.159 УК РФ, “Мошенничество” - прим.) получает четыре года, а виновный - шесть. Не потому, что он виновен: в этой части - Бог бы с ним, это ваша задача - наказывать виновных. А вот эти самые четыре года, которые человек получает, будучи абсолютно невиновным, это, скажем, не очень мотивирует жить в этом обществе. И желание уехать. Именно поэтому то, что сказал Юрий Львович, мне очень по душе. Вы не поняли самого главного. Я не претендую на это здание, на которое не претендовал никогда. Моей целью отныне будет не здание, моя цель отныне - это вы, те, кто хоть на копейку приложил руку к этому делу. Моя задача - сделать так, чтобы вы и ваша жизнь стали открытым примером, как жить не надо.
Беда заключается в другом: я рассчитывал увидеть здесь профессионалов. Профессионал - это человек, который, как минимум, уважает себя и других, с кем он говорит, который не будет называть зелёное - красным в угоду интересам своего заказчика. Проблема заключается в том, что я таких людей здесь увидел, это ваша профессиональных совесть, которая, к сожалению, вами же загнана в самый дальний аппендикс вашего организма. И факт заключается в том, что я не вижу какого-то морального удовлетворения ни на чьём лице - да, заработаете денег, хорошо, но здание не принадлежало “Эквисману” и никогда принадлежать не будет. И вы это все знаете, Куранов это знает. Он мог, правда, забыть, в силу особенностей организма, испорченного отравляющими препаратами, но всё равно придёт к этому. Поэтому моя цель отныне: во-первых, оправдательный приговор по этому делу, потому что в нашей стране, к сожалению, совершенно не защищается такие вещи, как доброе имя и репутация. У Нас есть Конституция, где эти слова написаны. Значит она что-нибудь? Да нет, конечно. Почему? Потому что здесь мы говорим о том, что добросовестно сделанные заявления в суде у нас не может быть основанием, чтобы человека осудить. Добросовестно сделанное, повторяю! Пётр Николаевич Чихун, который в своём заявлении добросовестно опирался на решения судов и данные госреестра, привлекается к ответственности за то, что высказал в суде свою позицию. Замечательно! В какой другой стране это возможно?
Я не буду апеллировать к опыту других стран, я живу здесь. Поэтому я здесь буду создавать то общество, в котором это невозможно. Если у кого-то будут с этим проблемы, если кто-то захочет, чтобы у нас было общество, в котором человека можно судить за его мнение, если кто-то захочет создать ситуацию, когда человека можно осуждать да то, что он думал делать, или даже не думал делать, выдумывать преступления, рисовать их на бумаге - сейчас вы пока можете это делать… Я думаю, это, наверное, последние годы, а может даже и месяцы.
Благодарю.
На самом деле, есть несколько моментов, на которые нужно обратить внимание уже после, не юридические, а вообще.
Недавно мне довелось в СИЗО встретить свой сороковой день рождения. Это незабываемое ощущение. Нет, не сороковой в СИЗО, слава Богу, а просто сороковой. От себя хочу сказать, что он не очень отличался от предыдущих четырёх дней рождения, которые я отмечал, и, честно говоря, мне не очень нравится их отмечать.
И есть более нехорошая вещь, которую имеет смысл отметить. Дело в том, что стараниями следователя, разных других странных личностей, которые родили 140 томов документов, не относящихся к делу, я отметил в СИЗО ещё 15 дней рождения своих детей. Поэтому искренне и от всей души желаю тем людям, которые хоть как-то причастны к постановлению незаконного приговора по этому делу, отметить 15 дней рождения уже ваших детей в следственном изоляторе по абсолютно незаконному уголовному делу. Это ощущение, через которое настоящий мужчина должен пройти, чтобы считать себя мужчиной.
Вообще весь этот процесс, как ни странно, оказался очень философским и заставил задуматься о главной вещи. Финал слушаний заключается в вопросе: что человек может сделать, а что он не может сделать. Вот мы, например, можем приводить какие угодно доказательства своей правоты, которые будут ясны даже колонне, которая стоит в этом зале, и микрофону, но мы не можем объяснить прокурору, наглядно и понятно, что обвинения не существует. Оно основано на подложных доказательствах, подложность которых он сам знает. Но принять решение по этому прокурор не может, он просто не способен на это. Сторона защиты вполне может рассчитывать на то, что мы будем оправданы. Чего она не может, так это услышать оправдательного приговора по нашему делу в зале суда. Это не укор вам, это укор той системе, которая выносит 0.2% оправдательных приговоров. Чего мы могли бы? Мы могли бы рассчитывать на то, что в любой другой стране мира это дело не было бы даже возбуждено. Чего мы не можем? Мы не можем ждать того, как сожалению, что государство в нашем деле будет действовать без истинно шизофренического характера. Шизофрения Российской Федерации в данном деле зашкаливает: одна голова орла говорит о том, что право собственности зарегистрировано за компанией “Аквамарин”, вторая голова - в синем мундире - говорит о том, что право собственности принадлежит компании “Эквисман Холдингс Лимитед”. Здесь включается Юрий Львович (Ю.Л.Шель, представитель потерпевшего по делу - прим.), который своей речью пламенной добивает меня, говоря, что я - личность не сформировавшаяся, попал под влияние Чернова, и он раньше полагал, что так оно и было, а я - зрелый и матёрый уголовник. Юрий Львович! Я безусловно благодарен вам за эту речь, потому что она многое расставила. Это была единственная возможность донести до суда что меня надо посадить, поскольку, очевидно, в прениях, все остальные аргументы, которые привело обвинение, у меня получилось разбить. Поэтому - спасибо.
Что может обвинение? Обвинение может сколько угодно - я не имею здесь в виду гос.обвинителя, я имею в виду, хотя бы, того же следователя - сколько угодно можно затыкать дырки в бензобаках нашими жалобами, заявлениями, и говорить, что следователь у нас правомочен делать всё, включая определение постоянной Планка и массы господа Бога. Он действительно правомочен это делать, я тоже так считаю, и следователь Шевелёв, который здесь был, это показал. Но что следователь не сможет сделать - это установить право собственности Куранова на этот объект. Сам Куранов сколько угодно может продолжать фабриковать такие дела и, пока его не посадят, он будет этим заниматься. Чего он не может - он не может получить это здание на законном основании. Ну просто нет такой процедуры, которая ему была бы, очевидно, известна - потому что в уголовном порядке никоим образом установить право собственности на это здание невозможно. Вы, Ваша честь, при всём при этом вполне можете слушать данное дело, и, видит Бог, я с достаточным уважением отношусь к Вам, как к судье. Чего вы не можете - вы не можете действовать по закону, потому что в Российской Федерации сама судебная система, которая существует, является насмешкой над правосудием. Я говорю это как человек, который видел правовые системы и судебные системы других государств. Почему у меня такое к ним отношение? Не потому, что я встречаю сороковой день рождения здесь и много времени здесь провёл, а потому что дело, которое я вижу, не имело права даже существовать, и все присутствующие об этом знают. Существовало оно для чего? Чтобы журналист Владимир Баринов в газете “Коммерсант” на всю страну мог написать, что право собственности принадлежит компании “Эквисман”. Неужели он думает, что все другие настолько “умны”, что не посмотрят в госреестре?..
Но самое главное - это отработать деньги заказчика. То же самое касается сейчас и стороны обвинения.
Как ни странно, но я очень благодарен этому процессу, поскольку именно благодаря ему у меня появились те знания, которые позволят в дальнейшем либо привести эту систему к человеческой, пускай и моими, крошечными усилиями, но они будут на это направлены, либо уничтожить её, потому что она не может существовать, как человеконенавистническая. Эта система - не репрессивная, эта система - фашистская, она хуже. Она позволяет заниматься тем, чем до нас занимались, люди, которых мы не очень чтим в истории, как героев. Она позволяет уничтожать безвинных людей. И хуже того - делать это с печатью с изображением герба Российской Федерации, официально, законно. Я сейчас говорю не про себя, я сейчас говорю про сотни, наверное, тысяч людей, которых я видел за всё это время. Понимаете, в чём беда? Вы - и прокурор, я думаю, тут не будет особо спорить, и вам это должно быть известно, Ваша честь, очень много, я бы даже сказал - все, сотрудники судебно-правоохранительной системы хоть раз говорили фразу “Да что такого? Посидит пару лет, потом выйдет.” Ведь никто же даже не отдаёт себе отчёта, что два года человек сидит, просто выпав из общества. Это в нашей среде ходят поговорки типа “Сел в тюрьму - меняй жену”. Не потому, что жена плохая; потому что семьи не сохраняются. Это, собственно, вашими усилиями семьи уничтожаются, уничтожаются здравомыслящие люди. Если хоть кто-то здесь, в зале, хоть на секунду допустит, что человека можно исправить, запереть его в тюрьму больше чем на три года - поверьте, вы не понимаете в этой жизни ничего. Человек, который отсидел три года в железной коробке, когда он видел солнышко только через мелкую решётку, выйдя через три года, последнее, о чём он будет думать - это встать на биржу труда. Этого не случится. Он выйдет оттуда, обрастя криминальными связями. Он выйдет оттуда, зная о способах совершения преступлений, которых раньше даже не знал. А самое интересное, что тюрьма совершенно не формирует желания жить по закону. В нашей среде совершенно нормальным является осознание того, что невиновный человек по статье 159-й (ст.159 УК РФ, “Мошенничество” - прим.) получает четыре года, а виновный - шесть. Не потому, что он виновен: в этой части - Бог бы с ним, это ваша задача - наказывать виновных. А вот эти самые четыре года, которые человек получает, будучи абсолютно невиновным, это, скажем, не очень мотивирует жить в этом обществе. И желание уехать. Именно поэтому то, что сказал Юрий Львович, мне очень по душе. Вы не поняли самого главного. Я не претендую на это здание, на которое не претендовал никогда. Моей целью отныне будет не здание, моя цель отныне - это вы, те, кто хоть на копейку приложил руку к этому делу. Моя задача - сделать так, чтобы вы и ваша жизнь стали открытым примером, как жить не надо.
Беда заключается в другом: я рассчитывал увидеть здесь профессионалов. Профессионал - это человек, который, как минимум, уважает себя и других, с кем он говорит, который не будет называть зелёное - красным в угоду интересам своего заказчика. Проблема заключается в том, что я таких людей здесь увидел, это ваша профессиональных совесть, которая, к сожалению, вами же загнана в самый дальний аппендикс вашего организма. И факт заключается в том, что я не вижу какого-то морального удовлетворения ни на чьём лице - да, заработаете денег, хорошо, но здание не принадлежало “Эквисману” и никогда принадлежать не будет. И вы это все знаете, Куранов это знает. Он мог, правда, забыть, в силу особенностей организма, испорченного отравляющими препаратами, но всё равно придёт к этому. Поэтому моя цель отныне: во-первых, оправдательный приговор по этому делу, потому что в нашей стране, к сожалению, совершенно не защищается такие вещи, как доброе имя и репутация. У Нас есть Конституция, где эти слова написаны. Значит она что-нибудь? Да нет, конечно. Почему? Потому что здесь мы говорим о том, что добросовестно сделанные заявления в суде у нас не может быть основанием, чтобы человека осудить. Добросовестно сделанное, повторяю! Пётр Николаевич Чихун, который в своём заявлении добросовестно опирался на решения судов и данные госреестра, привлекается к ответственности за то, что высказал в суде свою позицию. Замечательно! В какой другой стране это возможно?
Я не буду апеллировать к опыту других стран, я живу здесь. Поэтому я здесь буду создавать то общество, в котором это невозможно. Если у кого-то будут с этим проблемы, если кто-то захочет, чтобы у нас было общество, в котором человека можно судить за его мнение, если кто-то захочет создать ситуацию, когда человека можно осуждать да то, что он думал делать, или даже не думал делать, выдумывать преступления, рисовать их на бумаге - сейчас вы пока можете это делать… Я думаю, это, наверное, последние годы, а может даже и месяцы.
Благодарю.