Мелкое проявление гражданской ответственности
Пришлось мне совершить позавчера, едучи под вечер в любимом 10-м автобусе из Тель-Авива в Яффо.
Вот не хочешь ведь и не собираешься, и мысли твои все в лежащей в сумке книжке. Но ведь заставят.
Короче говоря, сажусь я в центре Тель-Авива на "десятку", и за неимением мест прохожу назад. Сажусь, устраиваюсь, вынимаю книжку. И вдруг в какой-то момент вижу: на на стеклянной перегородке, отделяющей ступеньки заднего выхода, ближе к окну - большая круглая наклейка, а на ней написано (на иврите, конечно): "Теперь каждый знает: Кахане был прав!"
Я, конечно, внутренне закипаю и начинаю думать, что бы такое предпринять. Народу много, и на сидении под наклейкой сидят двое - девочка и, возле прохода, женщина, мне через нее и не достать, пожалуй, не сгонишь же ее с места. Решаю ждать, а если не получится сорвать наклейку - записать номер автобуса и пожаловаться в "Дан".
Гадость еще в том, что на "галерке" "десятки", куда обращена эта наклейка, скапливаются обычно арабские дети. Они возвращаются домой в Яффо из Тель-Авива, из еврейских школ, в которые их послали их толерантные родители. Тот, кто ее наклеил именно на это месте, явно знал, что делает. Вот и сейчас через проход от меня сидят несколько арабских подростков.
Я вообще не люблю, когда обижают детей. Кроме того, я думаю, что одна из самых мощных бомб, которые это общество старательно подсовывает себе под брюхо - это арабские дети, с ранних лет слышащие по радио и на улице, что они - демографическая проблема, что они в своей стране лишние, что лучше было бы, если бы они вообще не появились на свет, или бы уж поскорее исчезли куда-нибудь.
Неважно. Автобус въезжает в Яффо, и народ постепенно рассасывается. Выходят арабские подростки, и в какой-то момент встает и выходит сидевшая рядом с наклейкой женщина. Я быстренько занимаю ее место.
Зацепляю ногтем наклейку и начинаю отдирать от стекла, но она не поддается. Она из тех наклеек, которые приклеивают к ветровому стеклу автомобилей, и которые способны выдержать и дождь, и солнце. Я все пытаюсь, а девочка рядом со мной утыкается в окно и упорно смотрит на мостовую, как будто ищет клад. Это - тоже арабская школьница, "ростом с веник", лет 11-12-ти.
Через некоторое время она встает и протискивается мимо меня к выходу. Она стоит и смотрит на меня, а я, больше не полагаясь на свои ногти, вынимаю из кошелька монету и продолжаю попытки. Тут девочка вдруг открывает сумку и протягивает мне фломастер. Я зачеркиваю "был прав" и вместо этого пишу сверху: "фашист". Возвращаю девочке фломастер, и она выходит. Все это - совершенно молча. Рядом со мной садится мужчина-еврей, смотрит на наклейку и тоже ничего не говорит. Вообще, мне кажется, что вокруг - мертвая тишина. Так, молча, мы и едем через весь Яффо.
Вечером муж говорит: "Знаешь, мне что-то захотелось посмотреть заново "Кабаре". Ощутить атмосферу."
"Willkommen, bienvenue, welcome". Надо будет носить с собой черный маркер.
Однако же 10-й автобус - это просто срез нашей жизни во всех ее проявлениях. Сделаю ему, пожалуй, отдельную метку.
Вот не хочешь ведь и не собираешься, и мысли твои все в лежащей в сумке книжке. Но ведь заставят.
Короче говоря, сажусь я в центре Тель-Авива на "десятку", и за неимением мест прохожу назад. Сажусь, устраиваюсь, вынимаю книжку. И вдруг в какой-то момент вижу: на на стеклянной перегородке, отделяющей ступеньки заднего выхода, ближе к окну - большая круглая наклейка, а на ней написано (на иврите, конечно): "Теперь каждый знает: Кахане был прав!"
Я, конечно, внутренне закипаю и начинаю думать, что бы такое предпринять. Народу много, и на сидении под наклейкой сидят двое - девочка и, возле прохода, женщина, мне через нее и не достать, пожалуй, не сгонишь же ее с места. Решаю ждать, а если не получится сорвать наклейку - записать номер автобуса и пожаловаться в "Дан".
Гадость еще в том, что на "галерке" "десятки", куда обращена эта наклейка, скапливаются обычно арабские дети. Они возвращаются домой в Яффо из Тель-Авива, из еврейских школ, в которые их послали их толерантные родители. Тот, кто ее наклеил именно на это месте, явно знал, что делает. Вот и сейчас через проход от меня сидят несколько арабских подростков.
Я вообще не люблю, когда обижают детей. Кроме того, я думаю, что одна из самых мощных бомб, которые это общество старательно подсовывает себе под брюхо - это арабские дети, с ранних лет слышащие по радио и на улице, что они - демографическая проблема, что они в своей стране лишние, что лучше было бы, если бы они вообще не появились на свет, или бы уж поскорее исчезли куда-нибудь.
Неважно. Автобус въезжает в Яффо, и народ постепенно рассасывается. Выходят арабские подростки, и в какой-то момент встает и выходит сидевшая рядом с наклейкой женщина. Я быстренько занимаю ее место.
Зацепляю ногтем наклейку и начинаю отдирать от стекла, но она не поддается. Она из тех наклеек, которые приклеивают к ветровому стеклу автомобилей, и которые способны выдержать и дождь, и солнце. Я все пытаюсь, а девочка рядом со мной утыкается в окно и упорно смотрит на мостовую, как будто ищет клад. Это - тоже арабская школьница, "ростом с веник", лет 11-12-ти.
Через некоторое время она встает и протискивается мимо меня к выходу. Она стоит и смотрит на меня, а я, больше не полагаясь на свои ногти, вынимаю из кошелька монету и продолжаю попытки. Тут девочка вдруг открывает сумку и протягивает мне фломастер. Я зачеркиваю "был прав" и вместо этого пишу сверху: "фашист". Возвращаю девочке фломастер, и она выходит. Все это - совершенно молча. Рядом со мной садится мужчина-еврей, смотрит на наклейку и тоже ничего не говорит. Вообще, мне кажется, что вокруг - мертвая тишина. Так, молча, мы и едем через весь Яффо.
Вечером муж говорит: "Знаешь, мне что-то захотелось посмотреть заново "Кабаре". Ощутить атмосферу."
"Willkommen, bienvenue, welcome". Надо будет носить с собой черный маркер.
Однако же 10-й автобус - это просто срез нашей жизни во всех ее проявлениях. Сделаю ему, пожалуй, отдельную метку.