Первый из списка
Вот и настал черед написать публикацию о самом первом человеке, занявшем должность первого секретаря компартии Грузии. До этого в рамках проекта "Илитка" я уже испек посты о втором, третьем, четвертом и пятом предводителе грузинских партийцев, но до первого руки никак не доходили. И теперь я наконец исправляю это упущение - героем сегодняшнего поста будет первый глава ГССР в 1922-1924 годах Виссарион Ломинадзе.
Виссарион Виссарионович Ломинадзе родился 6 июня 1897 года в Кутаиси, его отец был учителем. О матери информации в интернете нет. Так как Виссарион Ломинадзе-старший был учителем в Кутаиси, то и сын его учился там же в гимназии, уже с 1913 года начав принимать участие в работе социал-демократических организаций. В 1914 году Виссарион переехал из Тбилиси в только что переименованный из Петербурга Петроград, где он начал учиться в политехническом институте и одновременно был членом студенческой социал-демократической организации. Уже в 1915 году Ломинадзе бросил учебу в политехническом институте и решил податься в революционеры. Чем он занимается на протяжении 1916 года, тоже неизвестно, но сразу же после февральской революции в марте 1917 года он вступает в РСДРП, а уже в апреле того же года начинает работать в военной огранизации партии по городу Петрограду.
В августе 1917 года Виссариона Ломинадзе отправляют из Петрограда в родную Грузию, где он становится секретарем Кутаисского комитета партии. После основания ГДР в 1918 году меньшевики арестовывают Ломинадзе, но особо долго тот не сидит, так как в том же году он становится председателем Тифлисского комитета партии и руководит им как минимум до июля 1919 года. Затем он оказывается в Баку (видимо был выслан меньшевиками из Грузии), где начинает работать редактором газеты "Набат", а чуть позже становится секретарем Бакинского комитета партии и с февраля 1920 года членом президиума ЦК компартии Азербайджана.
В том же 1920 году Ломинадзе отправляют из Баку в Орел, где он занимает пост завотделом агитации и пропаганды Орловского губкома партии. На этой должности он остается до марта 1921 года, после чего снова возвращается в Петроград, где его ждет пост парторга в Выборгском районе города. Тогда же Виссарион Ломинадзе принимает участие в подавлении Кронштадского мятежа, который был вызван неприятием горожан и экипажей кораблей Балтфлота политик военного коммунизма. А в октябре 1922 года он снова возвращается в Грузию, чтобы стать первым секретарем ЦК местной компартии. В ранге первого секретаря Виссарион Ломинадзе участвует в разработке конституции ЗСФСР.
27 ноября 1922 г. в Тифлисе состоялось первое заседание Комиссии Заккрайкома по выработке Конституции Закавказской Федерации. Присутствовали члены Комиссии - Ломинадзе, Михайлов, Мясников, Нариманов, Орахелашвили и Элиава. Прежде всего обсудили вопросы общего характера Конституции, выработки ее текста, а также о различных органах Закавказской Федерации. В тот же день было поручено Элиаве и Михайлову в шестидневный срок выработать текст Конституции и представить его на рассмотрение Комиссии.
Главой ГССР Ломинадзе пробыл недолго и уже в мае 1924 года был заменен на Михаила Кахиани, после чего уехал в Москву. Там он занялся учебой, став слушателем курсов марксизма при Коммунистической академии. Эти курсы Ломинадзе посещал до апреля 1925 года, когда он стал секретарем исполкома Коммунистического Интернационала Молодежи. Одновременно с этим он являлся и членом бюро ЦК ВЛКСМ, а с декабря 1925 года стал кандидатом в члены ЦК ВКП (б).
16 февраля 1926 года он впервые был в сталинском кабинете. С марта 1926 года Виссарион Ломинадзе уже занимал должность члена президиума исполкома Коминтерна и регуляно присутствовал на заседаниях политбюро, посвященных международной обстановке, которые были посвящены мечтам большевиков разжечь мировую революцию. К тому времени он уже был женат на Нине Александровне Кувакиной, так как в том же 1926 году у них родился сын Серго. Но о нем более детально будет рассказано ниже.
А летом 1927 года Ломинадзе как представитель Коминтерна отправился в Китай и в августе того же года был одной из руководящих фигур, огранизовавших чрезвычайное совещание ЦК КПК. Как долго он пробыл в Китае, точно неизвестно, но уже с 1928 года Виссарион Ломинадзе был завотделом агитации и пропаганды Нижегородского губкома партии, а в марте того же года вместе с Жаковым и Стэном приходил в кремлевский кабинет Сталина. В Нижнем Новогороде Ломинадзе работает до марта 1929 года, после чего просит политбюро отправить его в хлебный район, на что партийные бонзы соглашаются:
п. 42: О работе т. Ломинадзе
Направить т. Ломинадзе, согласно его желанию, в распоряжение Севкавкрайкома для работы в качестве секретаря районной организации одного из хлебных районов Северного Кавказа.
Из Нижнего Новгороде Ломинадзе отправляется в город Ейск Краснодарского округа, где получает пост ответственного секретаря райкома партии. В июне 1929 года он проводит 2 часа в сталинском кабинете, явно обсуждая политику коллективизации в подотчетном ему регионе. При этом Ломинадзе становится первым посетителем Сталина и 1 января 1930 года, став единственным человеком, посетившим хозяина Кремля в тот день. В марте того же года он пишет Сталину письмо о настроениях жителей села в его регионе, окончив его пространным дополнением:
Р. S. Лишь в Ейске я понял по-настоящему, почему нельзя провозглашать лозунг социалистической диктатуры пролетариата для Китая.
В мае 1930 года Ломинадзе из Ейска отправляют в Тифлис, где он становится первым секретарем Заккрайкома. Одним из первых заданий Виссариона Ломинадзе становится ликвидация издаваемой в Абхазии газеты для лазов из Турции:
Решение - особая папка.
Немедленно и решительно прекратить всякую работу против Турции в Лазистане. Закрыть издающуюся в Абхазии газету и литературу для турецких лазов. Поручить т. Ломинадзе срочно провести это решение и сообщить исполнение.
Выписки посланы:
Ломинадзе (шифром);
Карахану.
К концу мая того же года политбюро требует от Ломинадзе отправить красноамейцев к границе с Персией, чтобы нанести поражение каким-то бандитам.
п. 8: Телеграмма Ломинадзе
Решение - особая папка.
Двинуть красные войска к границе с Персией, не бояться перехода банд через границу, завлечь их на нашу территорию и там перебить их без остатка, с тем, чтобы потом перейти на персидскую территорию и коротким ударом уничтожить там повстанческую бандитскую базу.
Выписки посланы:
Ворошилову, Менжинскому.
Примерно в это же время Виссарион Ломинадзе становится противником сталинского курса, образовав оппозиционную группу вместе с членом редколлегии "Правды" Лазарем Шацкиным и председателем СНК РСФСР Сергеем Сырцовым. 4 ноября 1930 года на объединенном заседании политбюро и президиума ЦКК ВКП (б) Ломинадзе, Шацкин и Сырцов были выведены из состава ЦК, а также обвинены в обмане партии (по тем временам одно из самых тяжелых обвинений для номенклатурщиков).
Вылетев из состава ЦК, Ломинадзе остался в Москве, а в 1931 году получил новую должность, став начальником научно-исследовательского сектора Наркомснаба СССР. Как известно, единственным главой данного ведомства был Анастас Микоян.
В Наркомснабе СССР Виссарион Ломинадзе работает до января 1932 года, когда на заседании политбюро его назначают парторгом завода №24 в Москве. Сегодня завод №24 называется иначе - НПЦ газотурбостроения "Салют".
При этом в том же январе 1932 года докладывается о разоблачении контрреволюционеров в Оренбурге, которые руководствовались идеями группы Ломинадзе-Шацкого-Сырцова. Видимо, партия хотела, чтобы новоиспеченный парторг завода №24 не сильно расслаблялся.
В Оренбурге вскрыта контрреволюционная группировка «За истинный ленинизм», инициатором создания которой являлся член ВЛКСМ - Истин. Основой политической платформы группы послужили выступления правых: Рыкова, Ломинадзе, Сырцова.
Но Ломинадзе особо это не убедило, в том же 1932 году он снова основал оппозиционную фракцию вместе с тем же Шацким и Яном Стэном. Данный блок просуществовал недолго и распался осенью 1932 года, когда Стэн был арестован, а через пару месяцев сослан в Казахстан. Самого Ломинадзе на этот раз гнев партии затронул куда легче - в августе 1933 года он получил орден Ленина "за энергичную и умелуюпостановку партийно-массовой работы, обеспечившую производство нового типа моторов" и одновременно почетную ссылку в город Магнитогорск после очередного заседания политбюро:
п. 173/159: О Магнитогорском заводе
а) Освободить т. Мышкова от обязанностей директора Магнитогорского завода.
б) Утвердить директором Магнитогорского завода т. Завенягина, освободив его от обязанностей директора завода им. Дзержинского.
в) Утвердить директором завода им. Дзержинского т. Манаенко.
г) Освободить т. Спирова от обязанностей секретаря Магнитогорского горкома ВКП(б).
д) Рекомендовать т. Ломинадзе секретарем Магнитогорского горкома.
Вот фотография лета 1933 года из Магнитогорска, где видны Серго Орджоникидзе, тогдашний директор Магнитогорского меткомбината в 1933-1937 годах Авраамий Завенягин и сам Ломинадзе (крайний справа).
Тем временем находящийся в Сочи на отдыхе сын горийского сапожника ищет замену некоему Баранову, но требует от Кагановича, чтобы Ломинадзе ему не предлагали.
Шифровка.
Из Сочи отправлена 16-38 12/IX 1933 г.
Москва. ЦК ВКП(б), т. Кагановичу.
Копия: Кисловодск т. Орджоникидзе.
Кого думаете назначить вместо Баранова? Кандидатура Алксниса или Ломинадзе неприемлема. Обдумайте кандидатуры Королева, Побережского или кого-либо другого, связанного с производством.
№ 28 Сталин.
12/IX-33 г.
В ноябре того же года Сталин, все еще находясь в Сочи, пишет Кагановичу и Молотову о необходимости чистки друзей Ломинадзе среди членов редколлегии газеты "Правда".
Пора положить конец этому безобразию. Пора добиться того, чтобы в «Правде» не имели руководящих постов друзья левобуржуазных радикалов - Костаняна, Ломинадзе и других.
Ломинадзе продолжает работать в Магнитогорске, а 29 мая 1934 года приходит в кремлевский кабинет Сталина и проводит там 2 часа вместе с Серго Орджоникидзе. 27 декабря того же года он пишет покаянное письмо Сталину о том, что Каменева, Георгия Сафарова и поэта Бориса Кушнера видел "случайно" и был готов принять любое решение партии. А в день запуска магнитогорского трамвая 18 января 1935 года Ломинадзе был вызван телеграммой-молнией в Челябинский обком партии с требованием прибыть туда вечером того же дня.
Из Магнитогорска Ломинадзе выехал, но до Челябинска не доехал, пустив себе пулю в грудь по дороге. Его отвезли в магнитогорскую больницу, где он и умер на следующий день во время операции по извлечению пули. Перед самоубийством Виссарион Ломинадзе отправил Сталину прощальное письмо с просьбой позаботиться о семье. Как утверждает дочь Авраамия Завенягина Елена, ее отец распорядился похоронить Ломинадзе во всеми почестями. Тогда это еще не было рискованным делом, но уже в конце 1936 года Ломинадзе посмертно стал врагом партии и народа, а могилу вскоре уничтожили.
Ломинадзе похоронили за Магнит-горой на общем кладбище. Памятник поставили железный. За одну ночь сварганили в прокатном цехе. И ограду железную сварили. Все честь по чести. По-людски. На похороны приехали жена Нина Александровна и сын Сергей. Только не долго могила была могилой. Ночью по чьему-то указанию сломали ограду, памятник погрузили на машину, увезли. Могилу с землей сравняли, засыпали снегом
Вот что говорил о нем в декабре того же года Сталин:
Ломинадзе кончил самоубийством, он хотел этим сказать, что он прав, зря его допрашивают и зря его подвергают подозрению. А что оказалось? Оказалось, он в блоке с этими людьми. Поэтому он и убился, чтобы замести следы.
Раз самая главная инстанция разрешила атаковать сгнивший труп Ломинадзе, то после этого подтянулись и другие партийные бонзы. Первый секретарь Челябинского обкома в 1934-1937 годах Кузьма Рындин, вызвавший Ломинадзе той самой телеграммой (и расстрелянный в начале 1938 года), публично каялся на заседании политбюро в марте 1937 года и рапортовал о разоблачении ломинадзевских ставленников:
После обмена партдокументов вновь разоблачено и изгнано из партии получивших новые партбилеты - 43 человека, их них работающих в партийном аппарате - семь человек, в том числе завсельхозотделом областного комитета партии, один инструктор обкома, один секретарь райкома, 17 человек в Магнитогорске молодцов Ломинадзе, семь человек на железной дороге, человек 17 в Уфалее - на родине Мрачковского, и т. д. Вот, товарищи, та уйма врагов, которые у нас работали, которых мы проглядели.
5 марта 1937 года сам Сталин не преминул посмертно пнуть Орджоникидзе, которого он обвинил в покрывательстве Ломинадзе:
Так подбирать людей не годится. Вот тоже т. Серго,- он был у нас одним из первых, из лучших членов Политбюро, руководитель хозяйства высшего типа, я бы сказал, он тоже страдал такой болезнью: привяжется к кому-нибудь, объявит людей лично ему преданными и носится с ними, вопреки предупреждениям со стороны партии, со стороны ЦК. Сколько крови он себе испортил на то, чтобы цацкаться с Ломинадзе. Сколько крови он себе испортил, все надеялся, что он может выправить Ломинадзе, а он его надувал, подводил на каждому шагу. Сколько крови он испортил на то, чтобы отстаивать против всех таких, как видно теперь, мерзавцев, как Варданян, Гогоберидзе, Меликсетов, Окуджава - теперь на Урале раскрыт. Сколько он крови себе испортил и нам сколько крови испортил, и он ошибся на этом, потому что он больше всех нас страдал и переживал, что эти люди, которым он больше всех доверял и которых считал лично себе преданными, оказались последними мерзавцами.
При жизни сам Ломинадзе упоминал, что Сталин относился к нему сначала хорошо, но потом увидел в нем соперника и за это решил извести. О себе он при этом почему-то говорил в третьем лице:
Мои отношения со Сталиным были сложными. Со стороны, вероятно, казалось, что я пользуюсь абсолютным доверием Сталина. И были основания так думать. На пост первого секретаря Закавказского крайкома я был им рекомендован. Во всех делах отчитывался перед ним. Много раз встречался, и никогда он меня не прорабатывал ни при людях, ни один на один. Доброжелательно встречал и провожал. И все-таки каждый раз внутренний голос подсказывал мне, что в наших отношениях не все гладко. Иногда он как-то неприязненно оглядывал меня с ног до головы. И тогда мне казалось, что ему не по душе мой рост. Бесо Ломинадзе, обыкновенный человек, а вымахал в два метра, а он, вождь, - низкорослый, тощенький. У/Бесо густые волосы, чистое смуглое лицо, а у вождя - тонзура и оспины. Бесо Ломинадзе говорил по-русски лучше иного русского, а он, вождь русского и других народов, не может преодолеть сильного кавказского акцента. Я чувствовал: он доверяет Бесо, но от и до. Любит, но опасается: как бы соратник не обернулся противником. И чутье не обмануло меня. В тридцатом на Пленуме ЦК, когда обсуждались внешнеполитические дела, я выступил с речью, которая не полностью совпала с позицией Сталина. Это ему очень и очень не понравилось... Я был выведен из ЦК, перестал быть первым секретарем Заккрайкома. Перевели в Москву, назначили парторгом моторостроительного завода...
А в 1938 году вдову Виссариона Ломинадзе Нину Кувакину арестовали и отправили в Гулаг на 8 лет.
Заключение в Гулаге Кувакина пережила, после чего была сослана в Казахскую ССР, где жила до 1957 года.
Вот она вместе с сыном Серго Ломинадзе (первый слева в очказх) в 1950-х или 1960-х годах. Точную дату смерти Нины Кувакиной-Ломинадзе установить не удалось.
Что касается сына Виссариона Ломинадзе Серго, то он родился 31 декабря 1926 года. Вот он в трехлетнем возрасте вместе с родственниками.
При жизни отца детство Серго было мирным и безоблачным.
Но когда Виссарион Ломинадзе покончил с собой в январе 1935 года, то после самоубийства отца Серго с матерью уехали из Магнитогорска в Грузию. Вот портрет уже жителя Тбилиси Сергея Виссарионовича Ломинадзе.
Затем в 1938 году была арестована и мать Серго Нина Кувакина, которую отправили в Гулаг на 8 лет. После ареста матери Серго забрала к себе в Москву тетя, которая была солисткой Большого театра, а ее муж по фамилии Баклин работал в НКВД. Вот он, уже москвич Сергей Ломинадзе в первые годы войны.
Станислав Меньшиков, сын посла СССР в Штатах в 1958-1962 годах и главы МИД РСФСР в 1962-1968 годах Михаила Меньшикова, бывший другом Ломинадзе-младшего в юности, писал о нем вот что в своих воспоминаниях:
Он, конечно, не мог любить «вождя народов», причем это чувство проявлялось у него в постоянном передразнивании сталинского акцента и манеры говорить. Серго считал Сталина виновным в разгроме наиболее способных руководящих кадров и в выдвижении посредственностей, особенно в военной среде, что привело к поражениям в начале войны. Больше всего он издевался над маршалом Тимошенко, которого называл «кретином», но восхищался будущим маршалом Рокоссовским, освобожденным из тюрьмы накануне фашистского нападения. Во всем этом была доля мальчишеского преувеличения, хотя нетрудно заметить, что многие из его утверждений совпали с тем, что было сказано впоследствии на XX съезде КПСС.
Я бы не сказал, что Серго имел сколько-нибудь четкие представления о том, как перестраивать общество и государство. Его идеалом была западная демократия, но как к ней прийти, он себе не очень представлял. Он говорил: «Когда вырастем, надо сделать карьеру, не раскрывая своих намерений, а потом вместе с группой единомышленников захватить власть».
В 1943 году Серго Ломинадзе подал документы на факультет международных отношений МГУ, который в 1944 году превратился в отдельный институт, ныне известный как МГИМО. Туда он принят как сын врага народа (коим тогда числился его отец) не был, после чего написал письмо с жалобой на имя самого Берии. Это возымело результат, но совсем не такой, о котором мог мечтать Ломинадзе-младший: в конце осени 1943 года его арестовали, обвинили в антисоветской агитации и подготовке террора, после чего приговорили к 10 годам в Гулаге. На тот момент Серго не было и 0,17 лигачей. Сначала он отбывал срок на Дальнем Востоке, а затем был этапирован в Монголию, где строил железную дорогу Улан-Батор - Наушки. А в 1949 году, когда был пик послевоенный сталинских репрессий и население Гулага достигло своего абсолютного пика, Серго Ломинадзе был сослан в село Ермаково Красноярского края.
Данное село было известно тем, что в 1949-1953 годах было административным центром стройки №503. Под данным лаконичным названием скрывалась строящаяся ж/д линия Салехард-Игарка. Очутившись в Ермакове, Ломинадзе работал в штабной колонне и принимал участие в лагерной самодеятельности.
Несмотря на то, что он был ссыльным, Ломинадзе-младший старался даже в Гулаге жить более-менее весело.
5 марта 1952 года Серго Ломинадзе был освобожден из Гулага, но покидать Ермаково ему было по-прежнему запрещено. Он продолжал работать на стройке №503 вольнонаемным нормировщиком.
Смерть Сталина и 3 месяца правления Берии, в ходе которых строительство линии Салехард-Игарка было прекращено, ничего в жизни младшего Ломинадзе не изменили. Он оставался спецпоселенцем в Ермаково.
Вот фотография Ломинадзе вместе с человеком в форме - видимо комендантом поселка. Как мы знаем, спецпоселенцы должны были регулярно отмечаться в комендатуре.
Там же, но уже у реки. Скорее всего именно на таких баржах осуществлялось сообщение между большой землей и поселком Ермаково.
Во время ссылки в Ермаково одним из ближайших друзей Ломинадзе был Вальтер Эрвинович Руге (1915-2011), сын сотрудника Коминтерна. Здесь его нет, но слева на фотографии Франц Масальский, затем его жена Анна, в центре бывший чекист Виктор Адольфович Штейнер, а справа от Ломинадзе - жена Штейнера Зина.
В 1955 году Серго Ломинадзе было разрешено покинуть поселок Ермаково, что он и сделал, переехав в Казахстан, где в ссылке жила его мать. Вот он в 1956 году посещает Кутаиси.
В 1957 году Ломинадзе уехал из Казахстана в Москву (видимо у матери истек срок ссылки) и устроился работать в "Литературную газету". В 1959-1964 годах он учился в литературном институте, а в 1965 году стал членом союза журналистов СССР. Примерно тогда же он женился на Аиде Абуашвили. Вот Ломинадзе с женой и Вальтером Руге посещают Кремль.
Жила чета Ломинадзе-Абуашвили в Москве и судя по всему, весьма неплохо. С 1964 года Ломинадзе работал в журнале "Вопросы литературы" В 1979 году он стал членом союза писателей СССР.
За границу они тоже могли выезжать. Вот Ломинадзе с женой посещают город Потсдам в тогда еще ГДР.
Мужчина рядом с четой Ломинадзе-Абуашвили не кто иной, как друг Серго Виссарионовича по ссылке в Ермаково Вальтер Руге, еще в 1958 году уехавший в ГДР на постоянное место жительства вместе с женой Ириной Алферовой (тезкой актрисы, конечно же) и тещей. К нему в Потсдам Ломинадзе и приезжал.
В 1991 году Серго Ломинадзе стал заместителем главного редактора журнала "Вопросы литературы". Через 7 лет он вступил в русский ПЕН-Центр, а через какое-то время уехал из России и поселился в американском штате Вашингтон, где и принял ислам в возрасте 0,8 лигачей.
13 августа в далекой Америке, под Сиэтлом, умер Серго Ломинадзе. В конце прошлого года ему исполнилось 80, и почти половину этого срока он провел в стенах «Вопросов литературы». Он был не только одним из старейшин журнала, но и на протяжении нескольких десятилетий одной из его ключевых и опорных - и колоритных - фигур.
Что касается Аиды Абуашвили-Ломинадзе, то она как минимум со второй половины 1990-х работала на факультете славянских языков и литературы (в которые почему-то входил и грузинский, хотя он слаявнским языком не является) университета штата Вашингтон в Сиэтле.
В 2013 году вдова Серго Ломинадзе в возрасте 0,74 лигачей немного наделала шуму в местных СМИ, когда пропала во время прогулки со своей сестрой в городе Бельвю, входящим в агломерацию города Сиэтла. Это значит, что родилась она в 1939 году.
A 74-year-old Bellevue resident was found safe in Seattle, after her sister reported her missing from a late night walk. Aida Lominadze was walking with her sister when the two became separated. She didn’t return the following morning.
Lominadze was found just after 7:30 p.m. near the University of Washington campus. She had been communicating with a friend during the day and police say she had left looking for some personal time.
Еще в фотоархиве парламентской библиотеки Грузии нашлась фотография некоего Арчила Виссарионовича Ломинадзе, родившегося в 1908 году в Кутаиси и арестованного в 1937 либо 1938 году.
Он учился в Ленинградском политехническом институте, потом жил в Вологде, с 1932 года работал в Грузии и строил Ингурский ЦБК в Зугдиди. Арест в годы репрессий Арчил Ломинадзе пережил и в 1942-1944 годах занимался строительством эвакуационных госпиталей, а с 1944 до 1965 года работал руководителем института "Грузнарпроект". Затем до 1974 года он работал в институте "Тбилгорпроект" где разрабатывал генпланы Тбилиси, Кутаиси, Телави и Рустави, после чего ушел читать лекции в Тбилисский политехнический институт. Умер Арчил Ломинадзе в 1993 году, когда ему было 0,85 лигачей. Скорее всего, это был младший брат первого главы ГССР.
Виссарион Виссарионович Ломинадзе родился 6 июня 1897 года в Кутаиси, его отец был учителем. О матери информации в интернете нет. Так как Виссарион Ломинадзе-старший был учителем в Кутаиси, то и сын его учился там же в гимназии, уже с 1913 года начав принимать участие в работе социал-демократических организаций. В 1914 году Виссарион переехал из Тбилиси в только что переименованный из Петербурга Петроград, где он начал учиться в политехническом институте и одновременно был членом студенческой социал-демократической организации. Уже в 1915 году Ломинадзе бросил учебу в политехническом институте и решил податься в революционеры. Чем он занимается на протяжении 1916 года, тоже неизвестно, но сразу же после февральской революции в марте 1917 года он вступает в РСДРП, а уже в апреле того же года начинает работать в военной огранизации партии по городу Петрограду.
В августе 1917 года Виссариона Ломинадзе отправляют из Петрограда в родную Грузию, где он становится секретарем Кутаисского комитета партии. После основания ГДР в 1918 году меньшевики арестовывают Ломинадзе, но особо долго тот не сидит, так как в том же году он становится председателем Тифлисского комитета партии и руководит им как минимум до июля 1919 года. Затем он оказывается в Баку (видимо был выслан меньшевиками из Грузии), где начинает работать редактором газеты "Набат", а чуть позже становится секретарем Бакинского комитета партии и с февраля 1920 года членом президиума ЦК компартии Азербайджана.
В том же 1920 году Ломинадзе отправляют из Баку в Орел, где он занимает пост завотделом агитации и пропаганды Орловского губкома партии. На этой должности он остается до марта 1921 года, после чего снова возвращается в Петроград, где его ждет пост парторга в Выборгском районе города. Тогда же Виссарион Ломинадзе принимает участие в подавлении Кронштадского мятежа, который был вызван неприятием горожан и экипажей кораблей Балтфлота политик военного коммунизма. А в октябре 1922 года он снова возвращается в Грузию, чтобы стать первым секретарем ЦК местной компартии. В ранге первого секретаря Виссарион Ломинадзе участвует в разработке конституции ЗСФСР.
27 ноября 1922 г. в Тифлисе состоялось первое заседание Комиссии Заккрайкома по выработке Конституции Закавказской Федерации. Присутствовали члены Комиссии - Ломинадзе, Михайлов, Мясников, Нариманов, Орахелашвили и Элиава. Прежде всего обсудили вопросы общего характера Конституции, выработки ее текста, а также о различных органах Закавказской Федерации. В тот же день было поручено Элиаве и Михайлову в шестидневный срок выработать текст Конституции и представить его на рассмотрение Комиссии.
Главой ГССР Ломинадзе пробыл недолго и уже в мае 1924 года был заменен на Михаила Кахиани, после чего уехал в Москву. Там он занялся учебой, став слушателем курсов марксизма при Коммунистической академии. Эти курсы Ломинадзе посещал до апреля 1925 года, когда он стал секретарем исполкома Коммунистического Интернационала Молодежи. Одновременно с этим он являлся и членом бюро ЦК ВЛКСМ, а с декабря 1925 года стал кандидатом в члены ЦК ВКП (б).
16 февраля 1926 года он впервые был в сталинском кабинете. С марта 1926 года Виссарион Ломинадзе уже занимал должность члена президиума исполкома Коминтерна и регуляно присутствовал на заседаниях политбюро, посвященных международной обстановке, которые были посвящены мечтам большевиков разжечь мировую революцию. К тому времени он уже был женат на Нине Александровне Кувакиной, так как в том же 1926 году у них родился сын Серго. Но о нем более детально будет рассказано ниже.
А летом 1927 года Ломинадзе как представитель Коминтерна отправился в Китай и в августе того же года был одной из руководящих фигур, огранизовавших чрезвычайное совещание ЦК КПК. Как долго он пробыл в Китае, точно неизвестно, но уже с 1928 года Виссарион Ломинадзе был завотделом агитации и пропаганды Нижегородского губкома партии, а в марте того же года вместе с Жаковым и Стэном приходил в кремлевский кабинет Сталина. В Нижнем Новогороде Ломинадзе работает до марта 1929 года, после чего просит политбюро отправить его в хлебный район, на что партийные бонзы соглашаются:
п. 42: О работе т. Ломинадзе
Направить т. Ломинадзе, согласно его желанию, в распоряжение Севкавкрайкома для работы в качестве секретаря районной организации одного из хлебных районов Северного Кавказа.
Из Нижнего Новгороде Ломинадзе отправляется в город Ейск Краснодарского округа, где получает пост ответственного секретаря райкома партии. В июне 1929 года он проводит 2 часа в сталинском кабинете, явно обсуждая политику коллективизации в подотчетном ему регионе. При этом Ломинадзе становится первым посетителем Сталина и 1 января 1930 года, став единственным человеком, посетившим хозяина Кремля в тот день. В марте того же года он пишет Сталину письмо о настроениях жителей села в его регионе, окончив его пространным дополнением:
Р. S. Лишь в Ейске я понял по-настоящему, почему нельзя провозглашать лозунг социалистической диктатуры пролетариата для Китая.
В мае 1930 года Ломинадзе из Ейска отправляют в Тифлис, где он становится первым секретарем Заккрайкома. Одним из первых заданий Виссариона Ломинадзе становится ликвидация издаваемой в Абхазии газеты для лазов из Турции:
Решение - особая папка.
Немедленно и решительно прекратить всякую работу против Турции в Лазистане. Закрыть издающуюся в Абхазии газету и литературу для турецких лазов. Поручить т. Ломинадзе срочно провести это решение и сообщить исполнение.
Выписки посланы:
Ломинадзе (шифром);
Карахану.
К концу мая того же года политбюро требует от Ломинадзе отправить красноамейцев к границе с Персией, чтобы нанести поражение каким-то бандитам.
п. 8: Телеграмма Ломинадзе
Решение - особая папка.
Двинуть красные войска к границе с Персией, не бояться перехода банд через границу, завлечь их на нашу территорию и там перебить их без остатка, с тем, чтобы потом перейти на персидскую территорию и коротким ударом уничтожить там повстанческую бандитскую базу.
Выписки посланы:
Ворошилову, Менжинскому.
Примерно в это же время Виссарион Ломинадзе становится противником сталинского курса, образовав оппозиционную группу вместе с членом редколлегии "Правды" Лазарем Шацкиным и председателем СНК РСФСР Сергеем Сырцовым. 4 ноября 1930 года на объединенном заседании политбюро и президиума ЦКК ВКП (б) Ломинадзе, Шацкин и Сырцов были выведены из состава ЦК, а также обвинены в обмане партии (по тем временам одно из самых тяжелых обвинений для номенклатурщиков).
Вылетев из состава ЦК, Ломинадзе остался в Москве, а в 1931 году получил новую должность, став начальником научно-исследовательского сектора Наркомснаба СССР. Как известно, единственным главой данного ведомства был Анастас Микоян.
В Наркомснабе СССР Виссарион Ломинадзе работает до января 1932 года, когда на заседании политбюро его назначают парторгом завода №24 в Москве. Сегодня завод №24 называется иначе - НПЦ газотурбостроения "Салют".
При этом в том же январе 1932 года докладывается о разоблачении контрреволюционеров в Оренбурге, которые руководствовались идеями группы Ломинадзе-Шацкого-Сырцова. Видимо, партия хотела, чтобы новоиспеченный парторг завода №24 не сильно расслаблялся.
В Оренбурге вскрыта контрреволюционная группировка «За истинный ленинизм», инициатором создания которой являлся член ВЛКСМ - Истин. Основой политической платформы группы послужили выступления правых: Рыкова, Ломинадзе, Сырцова.
Но Ломинадзе особо это не убедило, в том же 1932 году он снова основал оппозиционную фракцию вместе с тем же Шацким и Яном Стэном. Данный блок просуществовал недолго и распался осенью 1932 года, когда Стэн был арестован, а через пару месяцев сослан в Казахстан. Самого Ломинадзе на этот раз гнев партии затронул куда легче - в августе 1933 года он получил орден Ленина "за энергичную и умелуюпостановку партийно-массовой работы, обеспечившую производство нового типа моторов" и одновременно почетную ссылку в город Магнитогорск после очередного заседания политбюро:
п. 173/159: О Магнитогорском заводе
а) Освободить т. Мышкова от обязанностей директора Магнитогорского завода.
б) Утвердить директором Магнитогорского завода т. Завенягина, освободив его от обязанностей директора завода им. Дзержинского.
в) Утвердить директором завода им. Дзержинского т. Манаенко.
г) Освободить т. Спирова от обязанностей секретаря Магнитогорского горкома ВКП(б).
д) Рекомендовать т. Ломинадзе секретарем Магнитогорского горкома.
Вот фотография лета 1933 года из Магнитогорска, где видны Серго Орджоникидзе, тогдашний директор Магнитогорского меткомбината в 1933-1937 годах Авраамий Завенягин и сам Ломинадзе (крайний справа).
Тем временем находящийся в Сочи на отдыхе сын горийского сапожника ищет замену некоему Баранову, но требует от Кагановича, чтобы Ломинадзе ему не предлагали.
Шифровка.
Из Сочи отправлена 16-38 12/IX 1933 г.
Москва. ЦК ВКП(б), т. Кагановичу.
Копия: Кисловодск т. Орджоникидзе.
Кого думаете назначить вместо Баранова? Кандидатура Алксниса или Ломинадзе неприемлема. Обдумайте кандидатуры Королева, Побережского или кого-либо другого, связанного с производством.
№ 28 Сталин.
12/IX-33 г.
В ноябре того же года Сталин, все еще находясь в Сочи, пишет Кагановичу и Молотову о необходимости чистки друзей Ломинадзе среди членов редколлегии газеты "Правда".
Пора положить конец этому безобразию. Пора добиться того, чтобы в «Правде» не имели руководящих постов друзья левобуржуазных радикалов - Костаняна, Ломинадзе и других.
Ломинадзе продолжает работать в Магнитогорске, а 29 мая 1934 года приходит в кремлевский кабинет Сталина и проводит там 2 часа вместе с Серго Орджоникидзе. 27 декабря того же года он пишет покаянное письмо Сталину о том, что Каменева, Георгия Сафарова и поэта Бориса Кушнера видел "случайно" и был готов принять любое решение партии. А в день запуска магнитогорского трамвая 18 января 1935 года Ломинадзе был вызван телеграммой-молнией в Челябинский обком партии с требованием прибыть туда вечером того же дня.
Из Магнитогорска Ломинадзе выехал, но до Челябинска не доехал, пустив себе пулю в грудь по дороге. Его отвезли в магнитогорскую больницу, где он и умер на следующий день во время операции по извлечению пули. Перед самоубийством Виссарион Ломинадзе отправил Сталину прощальное письмо с просьбой позаботиться о семье. Как утверждает дочь Авраамия Завенягина Елена, ее отец распорядился похоронить Ломинадзе во всеми почестями. Тогда это еще не было рискованным делом, но уже в конце 1936 года Ломинадзе посмертно стал врагом партии и народа, а могилу вскоре уничтожили.
Ломинадзе похоронили за Магнит-горой на общем кладбище. Памятник поставили железный. За одну ночь сварганили в прокатном цехе. И ограду железную сварили. Все честь по чести. По-людски. На похороны приехали жена Нина Александровна и сын Сергей. Только не долго могила была могилой. Ночью по чьему-то указанию сломали ограду, памятник погрузили на машину, увезли. Могилу с землей сравняли, засыпали снегом
Вот что говорил о нем в декабре того же года Сталин:
Ломинадзе кончил самоубийством, он хотел этим сказать, что он прав, зря его допрашивают и зря его подвергают подозрению. А что оказалось? Оказалось, он в блоке с этими людьми. Поэтому он и убился, чтобы замести следы.
Раз самая главная инстанция разрешила атаковать сгнивший труп Ломинадзе, то после этого подтянулись и другие партийные бонзы. Первый секретарь Челябинского обкома в 1934-1937 годах Кузьма Рындин, вызвавший Ломинадзе той самой телеграммой (и расстрелянный в начале 1938 года), публично каялся на заседании политбюро в марте 1937 года и рапортовал о разоблачении ломинадзевских ставленников:
После обмена партдокументов вновь разоблачено и изгнано из партии получивших новые партбилеты - 43 человека, их них работающих в партийном аппарате - семь человек, в том числе завсельхозотделом областного комитета партии, один инструктор обкома, один секретарь райкома, 17 человек в Магнитогорске молодцов Ломинадзе, семь человек на железной дороге, человек 17 в Уфалее - на родине Мрачковского, и т. д. Вот, товарищи, та уйма врагов, которые у нас работали, которых мы проглядели.
5 марта 1937 года сам Сталин не преминул посмертно пнуть Орджоникидзе, которого он обвинил в покрывательстве Ломинадзе:
Так подбирать людей не годится. Вот тоже т. Серго,- он был у нас одним из первых, из лучших членов Политбюро, руководитель хозяйства высшего типа, я бы сказал, он тоже страдал такой болезнью: привяжется к кому-нибудь, объявит людей лично ему преданными и носится с ними, вопреки предупреждениям со стороны партии, со стороны ЦК. Сколько крови он себе испортил на то, чтобы цацкаться с Ломинадзе. Сколько крови он себе испортил, все надеялся, что он может выправить Ломинадзе, а он его надувал, подводил на каждому шагу. Сколько крови он испортил на то, чтобы отстаивать против всех таких, как видно теперь, мерзавцев, как Варданян, Гогоберидзе, Меликсетов, Окуджава - теперь на Урале раскрыт. Сколько он крови себе испортил и нам сколько крови испортил, и он ошибся на этом, потому что он больше всех нас страдал и переживал, что эти люди, которым он больше всех доверял и которых считал лично себе преданными, оказались последними мерзавцами.
При жизни сам Ломинадзе упоминал, что Сталин относился к нему сначала хорошо, но потом увидел в нем соперника и за это решил извести. О себе он при этом почему-то говорил в третьем лице:
Мои отношения со Сталиным были сложными. Со стороны, вероятно, казалось, что я пользуюсь абсолютным доверием Сталина. И были основания так думать. На пост первого секретаря Закавказского крайкома я был им рекомендован. Во всех делах отчитывался перед ним. Много раз встречался, и никогда он меня не прорабатывал ни при людях, ни один на один. Доброжелательно встречал и провожал. И все-таки каждый раз внутренний голос подсказывал мне, что в наших отношениях не все гладко. Иногда он как-то неприязненно оглядывал меня с ног до головы. И тогда мне казалось, что ему не по душе мой рост. Бесо Ломинадзе, обыкновенный человек, а вымахал в два метра, а он, вождь, - низкорослый, тощенький. У/Бесо густые волосы, чистое смуглое лицо, а у вождя - тонзура и оспины. Бесо Ломинадзе говорил по-русски лучше иного русского, а он, вождь русского и других народов, не может преодолеть сильного кавказского акцента. Я чувствовал: он доверяет Бесо, но от и до. Любит, но опасается: как бы соратник не обернулся противником. И чутье не обмануло меня. В тридцатом на Пленуме ЦК, когда обсуждались внешнеполитические дела, я выступил с речью, которая не полностью совпала с позицией Сталина. Это ему очень и очень не понравилось... Я был выведен из ЦК, перестал быть первым секретарем Заккрайкома. Перевели в Москву, назначили парторгом моторостроительного завода...
А в 1938 году вдову Виссариона Ломинадзе Нину Кувакину арестовали и отправили в Гулаг на 8 лет.
Заключение в Гулаге Кувакина пережила, после чего была сослана в Казахскую ССР, где жила до 1957 года.
Вот она вместе с сыном Серго Ломинадзе (первый слева в очказх) в 1950-х или 1960-х годах. Точную дату смерти Нины Кувакиной-Ломинадзе установить не удалось.
Что касается сына Виссариона Ломинадзе Серго, то он родился 31 декабря 1926 года. Вот он в трехлетнем возрасте вместе с родственниками.
При жизни отца детство Серго было мирным и безоблачным.
Но когда Виссарион Ломинадзе покончил с собой в январе 1935 года, то после самоубийства отца Серго с матерью уехали из Магнитогорска в Грузию. Вот портрет уже жителя Тбилиси Сергея Виссарионовича Ломинадзе.
Затем в 1938 году была арестована и мать Серго Нина Кувакина, которую отправили в Гулаг на 8 лет. После ареста матери Серго забрала к себе в Москву тетя, которая была солисткой Большого театра, а ее муж по фамилии Баклин работал в НКВД. Вот он, уже москвич Сергей Ломинадзе в первые годы войны.
Станислав Меньшиков, сын посла СССР в Штатах в 1958-1962 годах и главы МИД РСФСР в 1962-1968 годах Михаила Меньшикова, бывший другом Ломинадзе-младшего в юности, писал о нем вот что в своих воспоминаниях:
Он, конечно, не мог любить «вождя народов», причем это чувство проявлялось у него в постоянном передразнивании сталинского акцента и манеры говорить. Серго считал Сталина виновным в разгроме наиболее способных руководящих кадров и в выдвижении посредственностей, особенно в военной среде, что привело к поражениям в начале войны. Больше всего он издевался над маршалом Тимошенко, которого называл «кретином», но восхищался будущим маршалом Рокоссовским, освобожденным из тюрьмы накануне фашистского нападения. Во всем этом была доля мальчишеского преувеличения, хотя нетрудно заметить, что многие из его утверждений совпали с тем, что было сказано впоследствии на XX съезде КПСС.
Я бы не сказал, что Серго имел сколько-нибудь четкие представления о том, как перестраивать общество и государство. Его идеалом была западная демократия, но как к ней прийти, он себе не очень представлял. Он говорил: «Когда вырастем, надо сделать карьеру, не раскрывая своих намерений, а потом вместе с группой единомышленников захватить власть».
В 1943 году Серго Ломинадзе подал документы на факультет международных отношений МГУ, который в 1944 году превратился в отдельный институт, ныне известный как МГИМО. Туда он принят как сын врага народа (коим тогда числился его отец) не был, после чего написал письмо с жалобой на имя самого Берии. Это возымело результат, но совсем не такой, о котором мог мечтать Ломинадзе-младший: в конце осени 1943 года его арестовали, обвинили в антисоветской агитации и подготовке террора, после чего приговорили к 10 годам в Гулаге. На тот момент Серго не было и 0,17 лигачей. Сначала он отбывал срок на Дальнем Востоке, а затем был этапирован в Монголию, где строил железную дорогу Улан-Батор - Наушки. А в 1949 году, когда был пик послевоенный сталинских репрессий и население Гулага достигло своего абсолютного пика, Серго Ломинадзе был сослан в село Ермаково Красноярского края.
Данное село было известно тем, что в 1949-1953 годах было административным центром стройки №503. Под данным лаконичным названием скрывалась строящаяся ж/д линия Салехард-Игарка. Очутившись в Ермакове, Ломинадзе работал в штабной колонне и принимал участие в лагерной самодеятельности.
Несмотря на то, что он был ссыльным, Ломинадзе-младший старался даже в Гулаге жить более-менее весело.
5 марта 1952 года Серго Ломинадзе был освобожден из Гулага, но покидать Ермаково ему было по-прежнему запрещено. Он продолжал работать на стройке №503 вольнонаемным нормировщиком.
Смерть Сталина и 3 месяца правления Берии, в ходе которых строительство линии Салехард-Игарка было прекращено, ничего в жизни младшего Ломинадзе не изменили. Он оставался спецпоселенцем в Ермаково.
Вот фотография Ломинадзе вместе с человеком в форме - видимо комендантом поселка. Как мы знаем, спецпоселенцы должны были регулярно отмечаться в комендатуре.
Там же, но уже у реки. Скорее всего именно на таких баржах осуществлялось сообщение между большой землей и поселком Ермаково.
Во время ссылки в Ермаково одним из ближайших друзей Ломинадзе был Вальтер Эрвинович Руге (1915-2011), сын сотрудника Коминтерна. Здесь его нет, но слева на фотографии Франц Масальский, затем его жена Анна, в центре бывший чекист Виктор Адольфович Штейнер, а справа от Ломинадзе - жена Штейнера Зина.
В 1955 году Серго Ломинадзе было разрешено покинуть поселок Ермаково, что он и сделал, переехав в Казахстан, где в ссылке жила его мать. Вот он в 1956 году посещает Кутаиси.
В 1957 году Ломинадзе уехал из Казахстана в Москву (видимо у матери истек срок ссылки) и устроился работать в "Литературную газету". В 1959-1964 годах он учился в литературном институте, а в 1965 году стал членом союза журналистов СССР. Примерно тогда же он женился на Аиде Абуашвили. Вот Ломинадзе с женой и Вальтером Руге посещают Кремль.
Жила чета Ломинадзе-Абуашвили в Москве и судя по всему, весьма неплохо. С 1964 года Ломинадзе работал в журнале "Вопросы литературы" В 1979 году он стал членом союза писателей СССР.
За границу они тоже могли выезжать. Вот Ломинадзе с женой посещают город Потсдам в тогда еще ГДР.
Мужчина рядом с четой Ломинадзе-Абуашвили не кто иной, как друг Серго Виссарионовича по ссылке в Ермаково Вальтер Руге, еще в 1958 году уехавший в ГДР на постоянное место жительства вместе с женой Ириной Алферовой (тезкой актрисы, конечно же) и тещей. К нему в Потсдам Ломинадзе и приезжал.
В 1991 году Серго Ломинадзе стал заместителем главного редактора журнала "Вопросы литературы". Через 7 лет он вступил в русский ПЕН-Центр, а через какое-то время уехал из России и поселился в американском штате Вашингтон, где и принял ислам в возрасте 0,8 лигачей.
13 августа в далекой Америке, под Сиэтлом, умер Серго Ломинадзе. В конце прошлого года ему исполнилось 80, и почти половину этого срока он провел в стенах «Вопросов литературы». Он был не только одним из старейшин журнала, но и на протяжении нескольких десятилетий одной из его ключевых и опорных - и колоритных - фигур.
Что касается Аиды Абуашвили-Ломинадзе, то она как минимум со второй половины 1990-х работала на факультете славянских языков и литературы (в которые почему-то входил и грузинский, хотя он слаявнским языком не является) университета штата Вашингтон в Сиэтле.
В 2013 году вдова Серго Ломинадзе в возрасте 0,74 лигачей немного наделала шуму в местных СМИ, когда пропала во время прогулки со своей сестрой в городе Бельвю, входящим в агломерацию города Сиэтла. Это значит, что родилась она в 1939 году.
A 74-year-old Bellevue resident was found safe in Seattle, after her sister reported her missing from a late night walk. Aida Lominadze was walking with her sister when the two became separated. She didn’t return the following morning.
Lominadze was found just after 7:30 p.m. near the University of Washington campus. She had been communicating with a friend during the day and police say she had left looking for some personal time.
Еще в фотоархиве парламентской библиотеки Грузии нашлась фотография некоего Арчила Виссарионовича Ломинадзе, родившегося в 1908 году в Кутаиси и арестованного в 1937 либо 1938 году.
Он учился в Ленинградском политехническом институте, потом жил в Вологде, с 1932 года работал в Грузии и строил Ингурский ЦБК в Зугдиди. Арест в годы репрессий Арчил Ломинадзе пережил и в 1942-1944 годах занимался строительством эвакуационных госпиталей, а с 1944 до 1965 года работал руководителем института "Грузнарпроект". Затем до 1974 года он работал в институте "Тбилгорпроект" где разрабатывал генпланы Тбилиси, Кутаиси, Телави и Рустави, после чего ушел читать лекции в Тбилисский политехнический институт. Умер Арчил Ломинадзе в 1993 году, когда ему было 0,85 лигачей. Скорее всего, это был младший брат первого главы ГССР.