Дом дядюшки Ляо
Разбирающиеся в мемах про некачественный китайский товар отлично знают про дядюшку Ляо. Этот вымышленный персонаж постоянно занят изготовлением подделок или просто некачественной продукции. Он постоянно пьян, ест суп из кобры и держит нелегальную мастерскую по изготовлению игрушек, напичканных фенолом и фталатом. Либо производит одежду под марками Abibas c Njike. Еще дядюшка Ляо постоянно злит элитные дома мод типа всяких там Dior или прочих луивиттонов вместе с производителями дорогих часов типа Rolex, клепая фальшивые копии их продукции у себя в подвале.
Но жил недалеко от Батуми один китаец, который производил действительно годный товар еще при царе. И звали его Ляо - вернее, Лау Джон Джау (1870-1939) или же Лю Цзьюнджоу согласно китайскому правописанию. Это было очень давно, но домик дядюшки Лау сохранился до сих пор. Находится он сразу за железнодорожной станцией Чакви, его координаты: 41.730192, 41.730655
А вот и сам Лау Джон Джау в 1912 году. К тому моменту он был обладателем царского ордена Станислава, получив его в 1908 году. Удостоился он награды за то, что был чайным мастером, по сути давшим начало чаеводству в Грузии.
Что же касается дома, то мастер Лау построил его в 1909 году - через год после получения ордена. 110 лет назад дом выглядел немного иначе.
К ордену полагалась еще и пенсия в размере 86 рублей, хотя и без нее китайский мастер неплохо зарабатывал.Попал в Грузию он еще в 1893 году стараниями российского купца Константина Попова:
Для патронажа К. С. Попов пригласил на службу китайского специалиста, помощника директора чайной фабрики в Нинчжоу. И хотя в историю русского чая этот человек вошел как Лау Джон Джау (правила транскрипции китайских слов на русский в то время были мало известны), настоящее имя его было Лю Цзюнь Чжоу (刘峻周). Лю родился в 1870 г. в провинции Хунань, в семье гуандунских хакка. Как отмечается в «кадастровом реестре родов», его генеалогическое древо восходит к Лю Бану, основателю династии Хань, которому он пришелся 76 потомком. При рождении получил имя Лю Чжао Пэн (刘兆彭). Пятнадцатилетним юношей Лю отправился в провинцию Чжэцзян изучать чайное дело. В 1888 г. в городке Нинбо он познакомился с К.Поповым, на которого произвел очень хорошее впечатление. А в 1893 г., когда Лю был уже помощником управляющего чайной фабрики, Константин Семенович предложил ему возглавить свое чайное отделение в Чакве. «…Меня привлекали совершенно новая для меня страна и сознание, что я в ней буду первым проводником чайной культуры, - вспоминал впоследствии Лау. - Решив окончательно ехать, я заключил с К.С. Поповым контракт на три года. Содержание мое равнялось 500 рублям в месяц при готовой квартире со столом, прислугой, лошадью с экипажем и прочее. Проезд мой в первом классе туда и обратно был также за счет К.С. Попова. На Кавказ я приехал в ноябре 1893 г.» Вместе с Лау прибыли десять помощников, мастеров-китайцев, а также десять тысяч черенков чайных кустов и несколько сотен пудов семян.
Про историю грузинского чаеводства времен Российской империи можно в деталях почитать вот тут. Добавлю лишь, что Лау выпускал и чай под собственным брендом:
Что же касается дома, то сам китайский мастер писал в своих воспоминаниях вот что:
За добросовестное отношение к делу начальник управления уделов России князь Кочубей разрешил в 1909 году постройку дома, специально для моей семьи. В составлении плана дома, в котором я живу сейчас, и в оформлении его фасада принимал участие и я. Дом построен немецким архитектором. По внешнему виду напоминает китайский стиль. По истечении 10 лет службы я был награжден орденом Св. Станислава, а главное управление уделов предложило перейти в русское подданство, со всеми правами высших чиновников. Я благодарил начальство, но преданный своему отечеству от подданства отказался.
В 1921 году происходит советизация Грузии и чайные плантации переходят в собственность государства. Тут читатель спросит: а что же большевики сделали с Лау? На ум приходит вариант, что китайского мастера выкинули из дома и расстреляли как агента буржуев. Но нет - Лау позволили остаться в Чакви и продолжить работу уже в чайном совхозе, где он занял должность руководителя отделом сортировки, развески и упаковки чая. И преуспел даже при большевиках:
13 ноября 1924 г. Президиумом Всегрузинского Ценрального Исполнительного Комитета Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов китайский гражданин Лао Джон-джау был награжден орденом Трудового Красного Знамени.
Хотя эта музыка длилась недолго - уже через 2 года китайский мастер стал объектом критики за то, что не одобрял тотальную механизацию чайного производства. В том же году большевики предлагают Лау стать советским гражданином, но тот отказывается от этого предложения и уезжает на родину в Китай. Думаю, что Лау вовремя успел уехать - лет через 5 его бы точно объявили врагом индустриализации советской экономики, вредителем и агентом японской разведки, после чего он как минимум должен был уехать в Гулаг, где и сгинул бы. Период между 1936 и 1939 годами китайский чайный мастер точно не пережил бы. Впрочем, судя по воспоминаниям Лау, даже незадолго перед отъездом ему приходилось весьма несладко. Текст по-азиатски обтекаемый и сдержанный, но по тону письма более чем понятно, что жизнь обладателя ордена Трудового Красного Знамени в 1926 году курортом не была от слова совсем:
Правда, не совсем и не всегда шла моя жизнь светло и приятно. Много было невеселого, особенно в последние годы, когда нашлись завистники моим успехам по службе, люди завидовали тому вниманию, с которым ко мне относилось Главное управление уделов, успехам в устройстве моего имения. Пришлось немало побороться за себя, постоять за справедливость. К счастью, все окончилось хорошо. Моя сила и стойкость в этом мне помогли.
После того, как Лау с семьей уехал из Чакви обратно в Китай, его дом стал одним из множества санаториев, возникших в те годы на черноморском побережье СССР. О нем можно прочесть в книге М. Мазуренко "Утраченная Колхида":
В 50-е годы на «китайской даче», так мы звали бывшие владения китайца Ляо Джин Джао, функционировал дом отдыха «Урожай».
И там же упоминается о приемах, которые организовывал китайский мастер для гостей из местной публики. Уже тогда можно было ознакомиться с оригинальными кулинарными пристрастиями жителей Китая:
Рядом с дачей Зельгейм, вниз по склону холма стояла дача, которая когда-то принадлежала китайцу Ляо Джин Джао, приглашенному для консультаций по выращиванию чая. В народе его звали Иваном Ивановичем. На своей даче Ляо Джин Джао устраивал вечера, приглашал соседей. Его гостеприимство скрашивало быт. Дед рассказывал, что как-то в гостях попробовал необыкновенно вкусный крем, вернее, розовое пюре, испещренное точками. Когда гости попросили рецепт изысканного кушанья, китаец провел их в погреб, где лежали порченые яблоки, и показал гусениц, которые легли в основу уникального крема. Черные точки были их головками. Дамы закатывали глаза, ахали.
Когда пансионат "Урожай" перестал работать, сказать сложно. Скорее всего в последние годы существования СССР он еще работал. Но уже в 1998 году, когда я впервые очутился в Батуми, дом Лау Джон Джау был в крайне запущенном состоянии и в него даже не вселили беженцев из Абхазии (что даже к лучшему). С тех пор мало что изменилось.
Где-то в конце 2000-х или начале 2010-х дому сменили кровлю на крыше. Помню, тогда все в Батуми думали, что дом китайского чайного мастера наконец восстановят. Но нет, после обновления кровли реставрация прекратилась и с тех пор дом остается таким же запущенным. Разве что вандалить граффити его стали чаще. Это фотография в очередной раз показывает, что граффитчики абсолютно тупые люди, напрочь лишенные головного мозга. Ведь чтобы ухитриться написать "чайный дом" на английском с такими ошибками, надо быть полным идиотом.
Местами дом Лау Джон Джау хорошо так оброс плющем.
Еще стоит добавить, что виды со двора у китайского чайного мастера были отличные. Вышел из дома - и пляж сразу перед тобой. Теплым летним вечером хорошо перед домом так чай пить, думаю. Постояв немного перед домом мастера Лау, я вернулся к машине и поехал в Батуми.
Теперь вы знаете, что дядюшка Ляо может быть не только производителем всякой бурды, но и автором хорошего чая. Но то были совсем другие времена.
Но жил недалеко от Батуми один китаец, который производил действительно годный товар еще при царе. И звали его Ляо - вернее, Лау Джон Джау (1870-1939) или же Лю Цзьюнджоу согласно китайскому правописанию. Это было очень давно, но домик дядюшки Лау сохранился до сих пор. Находится он сразу за железнодорожной станцией Чакви, его координаты: 41.730192, 41.730655
А вот и сам Лау Джон Джау в 1912 году. К тому моменту он был обладателем царского ордена Станислава, получив его в 1908 году. Удостоился он награды за то, что был чайным мастером, по сути давшим начало чаеводству в Грузии.
Что же касается дома, то мастер Лау построил его в 1909 году - через год после получения ордена. 110 лет назад дом выглядел немного иначе.
К ордену полагалась еще и пенсия в размере 86 рублей, хотя и без нее китайский мастер неплохо зарабатывал.Попал в Грузию он еще в 1893 году стараниями российского купца Константина Попова:
Для патронажа К. С. Попов пригласил на службу китайского специалиста, помощника директора чайной фабрики в Нинчжоу. И хотя в историю русского чая этот человек вошел как Лау Джон Джау (правила транскрипции китайских слов на русский в то время были мало известны), настоящее имя его было Лю Цзюнь Чжоу (刘峻周). Лю родился в 1870 г. в провинции Хунань, в семье гуандунских хакка. Как отмечается в «кадастровом реестре родов», его генеалогическое древо восходит к Лю Бану, основателю династии Хань, которому он пришелся 76 потомком. При рождении получил имя Лю Чжао Пэн (刘兆彭). Пятнадцатилетним юношей Лю отправился в провинцию Чжэцзян изучать чайное дело. В 1888 г. в городке Нинбо он познакомился с К.Поповым, на которого произвел очень хорошее впечатление. А в 1893 г., когда Лю был уже помощником управляющего чайной фабрики, Константин Семенович предложил ему возглавить свое чайное отделение в Чакве. «…Меня привлекали совершенно новая для меня страна и сознание, что я в ней буду первым проводником чайной культуры, - вспоминал впоследствии Лау. - Решив окончательно ехать, я заключил с К.С. Поповым контракт на три года. Содержание мое равнялось 500 рублям в месяц при готовой квартире со столом, прислугой, лошадью с экипажем и прочее. Проезд мой в первом классе туда и обратно был также за счет К.С. Попова. На Кавказ я приехал в ноябре 1893 г.» Вместе с Лау прибыли десять помощников, мастеров-китайцев, а также десять тысяч черенков чайных кустов и несколько сотен пудов семян.
Про историю грузинского чаеводства времен Российской империи можно в деталях почитать вот тут. Добавлю лишь, что Лау выпускал и чай под собственным брендом:
Что же касается дома, то сам китайский мастер писал в своих воспоминаниях вот что:
За добросовестное отношение к делу начальник управления уделов России князь Кочубей разрешил в 1909 году постройку дома, специально для моей семьи. В составлении плана дома, в котором я живу сейчас, и в оформлении его фасада принимал участие и я. Дом построен немецким архитектором. По внешнему виду напоминает китайский стиль. По истечении 10 лет службы я был награжден орденом Св. Станислава, а главное управление уделов предложило перейти в русское подданство, со всеми правами высших чиновников. Я благодарил начальство, но преданный своему отечеству от подданства отказался.
В 1921 году происходит советизация Грузии и чайные плантации переходят в собственность государства. Тут читатель спросит: а что же большевики сделали с Лау? На ум приходит вариант, что китайского мастера выкинули из дома и расстреляли как агента буржуев. Но нет - Лау позволили остаться в Чакви и продолжить работу уже в чайном совхозе, где он занял должность руководителя отделом сортировки, развески и упаковки чая. И преуспел даже при большевиках:
13 ноября 1924 г. Президиумом Всегрузинского Ценрального Исполнительного Комитета Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов китайский гражданин Лао Джон-джау был награжден орденом Трудового Красного Знамени.
Хотя эта музыка длилась недолго - уже через 2 года китайский мастер стал объектом критики за то, что не одобрял тотальную механизацию чайного производства. В том же году большевики предлагают Лау стать советским гражданином, но тот отказывается от этого предложения и уезжает на родину в Китай. Думаю, что Лау вовремя успел уехать - лет через 5 его бы точно объявили врагом индустриализации советской экономики, вредителем и агентом японской разведки, после чего он как минимум должен был уехать в Гулаг, где и сгинул бы. Период между 1936 и 1939 годами китайский чайный мастер точно не пережил бы. Впрочем, судя по воспоминаниям Лау, даже незадолго перед отъездом ему приходилось весьма несладко. Текст по-азиатски обтекаемый и сдержанный, но по тону письма более чем понятно, что жизнь обладателя ордена Трудового Красного Знамени в 1926 году курортом не была от слова совсем:
Правда, не совсем и не всегда шла моя жизнь светло и приятно. Много было невеселого, особенно в последние годы, когда нашлись завистники моим успехам по службе, люди завидовали тому вниманию, с которым ко мне относилось Главное управление уделов, успехам в устройстве моего имения. Пришлось немало побороться за себя, постоять за справедливость. К счастью, все окончилось хорошо. Моя сила и стойкость в этом мне помогли.
После того, как Лау с семьей уехал из Чакви обратно в Китай, его дом стал одним из множества санаториев, возникших в те годы на черноморском побережье СССР. О нем можно прочесть в книге М. Мазуренко "Утраченная Колхида":
В 50-е годы на «китайской даче», так мы звали бывшие владения китайца Ляо Джин Джао, функционировал дом отдыха «Урожай».
И там же упоминается о приемах, которые организовывал китайский мастер для гостей из местной публики. Уже тогда можно было ознакомиться с оригинальными кулинарными пристрастиями жителей Китая:
Рядом с дачей Зельгейм, вниз по склону холма стояла дача, которая когда-то принадлежала китайцу Ляо Джин Джао, приглашенному для консультаций по выращиванию чая. В народе его звали Иваном Ивановичем. На своей даче Ляо Джин Джао устраивал вечера, приглашал соседей. Его гостеприимство скрашивало быт. Дед рассказывал, что как-то в гостях попробовал необыкновенно вкусный крем, вернее, розовое пюре, испещренное точками. Когда гости попросили рецепт изысканного кушанья, китаец провел их в погреб, где лежали порченые яблоки, и показал гусениц, которые легли в основу уникального крема. Черные точки были их головками. Дамы закатывали глаза, ахали.
Когда пансионат "Урожай" перестал работать, сказать сложно. Скорее всего в последние годы существования СССР он еще работал. Но уже в 1998 году, когда я впервые очутился в Батуми, дом Лау Джон Джау был в крайне запущенном состоянии и в него даже не вселили беженцев из Абхазии (что даже к лучшему). С тех пор мало что изменилось.
Где-то в конце 2000-х или начале 2010-х дому сменили кровлю на крыше. Помню, тогда все в Батуми думали, что дом китайского чайного мастера наконец восстановят. Но нет, после обновления кровли реставрация прекратилась и с тех пор дом остается таким же запущенным. Разве что вандалить граффити его стали чаще. Это фотография в очередной раз показывает, что граффитчики абсолютно тупые люди, напрочь лишенные головного мозга. Ведь чтобы ухитриться написать "чайный дом" на английском с такими ошибками, надо быть полным идиотом.
Местами дом Лау Джон Джау хорошо так оброс плющем.
Еще стоит добавить, что виды со двора у китайского чайного мастера были отличные. Вышел из дома - и пляж сразу перед тобой. Теплым летним вечером хорошо перед домом так чай пить, думаю. Постояв немного перед домом мастера Лау, я вернулся к машине и поехал в Батуми.
Теперь вы знаете, что дядюшка Ляо может быть не только производителем всякой бурды, но и автором хорошего чая. Но то были совсем другие времена.