Смена кадра
Déjà
И изображение меняется. Наша история уже в который раз приводит нас в двоеградие Будапешт, на берега Дуная. Без продолжения остается рассказ о тьме, накрывшей белый домик «Вилла Одетта» в Каркассоне, непонятное приключение Флер Делякур на железнодорожной насыпи, за кадром - то, как она все-таки добралась до шоссе, а затем, хочется верить, и до дома, где в одиночестве осталась отражать нашествие тьмы ее дочь. Оставим двух молодых женщин осознавать происшедшее, объяснять его друг другу и так или иначе отмечать день рождения Катрин, подарим им спокойное Рождество. В этот день, как и во все предыдущие дни ее рождений, Velocity явилась домой с привязанной к лапе бархатной коробочкой. В коробочке густой сапфировой синевой поблескивало кольцо. Впервые, отвечая на вопрос Катрин, «От кого это?», Флер сказала «Я не знаю» и - солгала.
Отправимся в Будапешт.
В Новом университете, удобно расположившемся между Будой и Пештом, то есть на заповедном островке Маргит посередине Дуная, заканчивалась зимняя сессия. Университет, почему-то получивший среди студентов «домашнее название» Nuova Scola, был в городе странной фигурой умолчания. И сам-то остров Маргит, где стоял всего один отель и практически не велось строительство (чтобы не беспокоить травы, деревья, цветы и воды), всегда противился вторжению города. А университет, неведомым образом обосновавшийся на острове, основал какой-то таинственный человек, даже имени которого никто не мог запомнить. Экологический баланс Маргита «Новая школа» не нарушила. Как-то незаметно и быстро прорыли к ней подводный туннель с набережной в Пеште, тихо проходили им студенты, не смешивавшиеся по утрам с пешеходами, пересекающими Дунай по Маргит-хид - мосту, названному в честь острова, названного в честь святой Маргариты, дочери короля, ушедшей сюда, на этот остров, в монастырь.
Сама же Новая школа умело маскировалась в ландшафте, и с одной стороны была, а с другой - как будто бы и нет. Учили в университете хорошо, но требования в нем были высокими, и репутация его от этого делалась еще более непонятной. Все знали, что Новая школа - это круто, но никто не понимал почему. Мы-то с вами все понимаем.
Дело шло к 2008 году. Расписание зачетов и экзаменов гласило, что до Нового года оставался один зачет - по философии истории; как считалось, самый сложный, рубежный, практически «непроходимый». Перед экзаменом полагалась консультация, и она только что закончилась. Основная «поточная» аудитория-амфитеатр была заполнена наполовину: университет не гнался за количеством студентов, и философию истории готовилось сдавать не более двух десятков человек. Вот они потянулись к выходу, кто-то неизбежно задерживался возле профессорской кафедры и задавал последние вопросы, но создавалось впечатление, что студенты спешили уйти, - даже неизбежные знайки, не забывавшие о том, что надо постараться произвести хорошее впечатление на экзаменатора в максимально приближенное к экзамену время.
Наконец аудитория опустела, профессор вернулся к столу и опустился в жесткое деревянное кресло, листая какие-то неизбежные преподавательские журналы и делая в них отметки. Через несколько минут он поднял голову и посмотрел в недалекие глубины аудитории.
- У вас какой-то особый вопрос ко мне, мисс? - спросил он светловолосую девушку, неподвижно сидевшую в последнем ряду амфитеатра (в Новой Школе были приняты английские обращения - студенты и преподаватели приезжали из самых разных стран).
- Да, - чуть помедлив, ответила «мисс». - Скажите, профессор, это вы прислали мне фальконета?
И изображение меняется. Наша история уже в который раз приводит нас в двоеградие Будапешт, на берега Дуная. Без продолжения остается рассказ о тьме, накрывшей белый домик «Вилла Одетта» в Каркассоне, непонятное приключение Флер Делякур на железнодорожной насыпи, за кадром - то, как она все-таки добралась до шоссе, а затем, хочется верить, и до дома, где в одиночестве осталась отражать нашествие тьмы ее дочь. Оставим двух молодых женщин осознавать происшедшее, объяснять его друг другу и так или иначе отмечать день рождения Катрин, подарим им спокойное Рождество. В этот день, как и во все предыдущие дни ее рождений, Velocity явилась домой с привязанной к лапе бархатной коробочкой. В коробочке густой сапфировой синевой поблескивало кольцо. Впервые, отвечая на вопрос Катрин, «От кого это?», Флер сказала «Я не знаю» и - солгала.
Отправимся в Будапешт.
В Новом университете, удобно расположившемся между Будой и Пештом, то есть на заповедном островке Маргит посередине Дуная, заканчивалась зимняя сессия. Университет, почему-то получивший среди студентов «домашнее название» Nuova Scola, был в городе странной фигурой умолчания. И сам-то остров Маргит, где стоял всего один отель и практически не велось строительство (чтобы не беспокоить травы, деревья, цветы и воды), всегда противился вторжению города. А университет, неведомым образом обосновавшийся на острове, основал какой-то таинственный человек, даже имени которого никто не мог запомнить. Экологический баланс Маргита «Новая школа» не нарушила. Как-то незаметно и быстро прорыли к ней подводный туннель с набережной в Пеште, тихо проходили им студенты, не смешивавшиеся по утрам с пешеходами, пересекающими Дунай по Маргит-хид - мосту, названному в честь острова, названного в честь святой Маргариты, дочери короля, ушедшей сюда, на этот остров, в монастырь.
Сама же Новая школа умело маскировалась в ландшафте, и с одной стороны была, а с другой - как будто бы и нет. Учили в университете хорошо, но требования в нем были высокими, и репутация его от этого делалась еще более непонятной. Все знали, что Новая школа - это круто, но никто не понимал почему. Мы-то с вами все понимаем.
Дело шло к 2008 году. Расписание зачетов и экзаменов гласило, что до Нового года оставался один зачет - по философии истории; как считалось, самый сложный, рубежный, практически «непроходимый». Перед экзаменом полагалась консультация, и она только что закончилась. Основная «поточная» аудитория-амфитеатр была заполнена наполовину: университет не гнался за количеством студентов, и философию истории готовилось сдавать не более двух десятков человек. Вот они потянулись к выходу, кто-то неизбежно задерживался возле профессорской кафедры и задавал последние вопросы, но создавалось впечатление, что студенты спешили уйти, - даже неизбежные знайки, не забывавшие о том, что надо постараться произвести хорошее впечатление на экзаменатора в максимально приближенное к экзамену время.
Наконец аудитория опустела, профессор вернулся к столу и опустился в жесткое деревянное кресло, листая какие-то неизбежные преподавательские журналы и делая в них отметки. Через несколько минут он поднял голову и посмотрел в недалекие глубины аудитории.
- У вас какой-то особый вопрос ко мне, мисс? - спросил он светловолосую девушку, неподвижно сидевшую в последнем ряду амфитеатра (в Новой Школе были приняты английские обращения - студенты и преподаватели приезжали из самых разных стран).
- Да, - чуть помедлив, ответила «мисс». - Скажите, профессор, это вы прислали мне фальконета?