ФАШИСТСКАЯ УКРАИНИЗАЦИЯ ДОНБАССА (2)
Начало
"Просвиты": "переведено з німецької мови на українську"
Одним из главных орудий политики фашистской украинизации были планомерно создававшиеся на оккупированных территориях общества "Просвита". Среди"рассекреченных" ныне уголовных дел по якобы существовавшему на Востоке Украины"националистическому подполью" фигурируют дела по расследованию деятельности этого общества в оккупационной зоне. Эта деятельность представляется сейчас чуть ли не как подпольная.
Но даже беглый просмотр оккупационной прессы не оставляет никаких сомнений в том, что "Просвита" не была самодеятельностью украинских националистов. Эти общества повсеместно создавались немецкими отделами пропаганды, непосредственно курировались ими и выполняли напрямую задания геббельсовских сотрудников. Практически в каждом сообщении о создании очередного отделения "Просвиты" в городах Восточной Украины обязательно следует приписка: "в тесной связи с Немецким Командованием" (вот вам и подполье!). Очень показательно в этом смысле сообщение о создании "Просвиты" в Волновахском районе Донецкой области: "Одержано з Волновахської міськкомендатури статут культурного об’єднання "Просвіта". Переведено з німецької мови на українську. Розіслано по всіх селах Волновахського району" (МГ. 21.08.42). Обращаю внимание на то, что устав "Просвиты" был спущен из комендатуры и переведен с немецкого на украинский! То есть даже писали эти уставы в "Пропаганда штаффель", а не в ОУН!
Представители геббельсовских отделов лично посещали учредительные собрания "Просвит" (МГ. 16.07.42). Под общество немцы выделяли лучшие здания оккупированных городов. Так, в той же Волновахе для этих целей оккупантами было отремонтировано здание городского банка. Под мариупольскую "Просвиту" фашисты выделили отдельный дом в центре города (МГ. 21.06.42). Первой задачей перед мариупольцами была поставлена печать портретов Шевченко и... Гитлера. И созданы такие кружки: драматический, хоровой, бандуры, танцев, истории Украины и... немецкого языка. Да-да, именно немецкого, а не украинского. То же самое значилось и в задачах других отделений "Просвит". Например, в Константиновке среди задач общества значилось: "вивчення німецької мови, як мови того народу, який приніс визволення українцям від жидо-більшовицького кріпацтва" (КВ. 9.05.42).
Кто-то и после этого будет утверждать, что "Просвиты" в оккупированной Украине представляли собой "подпольные антифашистские структуры"? Вот тогда цитата из статьи о создании мариупольской "Просвиты" от ее руководителя, того самого Андрея Ирия, о котором речь шла выше: "У Маріуполі за дозволом Німецького Командування організовано культурне об’єднання "Просвіту"... Член "Просвіти" - активний помічник Німецького Командування як у відбудові й налагодженні народнього господарства, так і в перемозі над лютим ворогом - жидо-більшовизмом... Бути членом "Просвіти" - це свідомо себе залічить до лав борців за нову культуру, за нову Европу... Провід "Просвіти", певен, разом із своїми членами, за допомогою і наставленням Німецького Командування з цією великою роботою впорається... За національно-свідому боротьбу! За активну допомогу Німецькому Командуванню!" (МГ. 21.07.42). Повторюсь, теперь дело Ирия-Авраменко преподносят нам так, будто бы его судили в СССР за развешивание в возглавляемом им Мариупольском театре трезубцев, а не за пособничество фашистам. А призыв к "активной помощи Немецкому Командованию" в устах Ирия - это не пособничество, не коллаборационизм? Это и есть новые жертвы и новые герои Украины?
Надо при этом заметить, что среди населения оккупированных территорий не нашлось много желающих для работы в создаваемых фашистами "Просвитах". Об этом свидетельствуют и немногочисленные списки некоторых из обществ, обнародованных ныне СБУ. Об этом же свидетельствуют и постоянные жалобы мариупольских "просвитян" (а тамошняя "Просвита" была, пожалуй, самой активной в Донбассе) на "брак кадрів" (МГ. 8.08.42).
"У порозумінні з німецькою владою заборонено російську мову"
Тем не менее, именно на "Просвиты", пропагандистские газеты и назначенные оккупантами органы местной власти была возложена миссия по украинизации оккупированных территорий Востока Украины. Проводилась она по тем же канонам, которые присутствуют и в нынешней кампании украинизации. Правда, тогда работу украинизаторов осложнял тот факт, что аналогичная массированная кампания по насаждению украинского языка, предпринимавшаяся в 20-30-е годы (а на самом деле, не прекращавшаяся вплоть до 1941 г.) была еще в памяти жителей Донбасса. Потому, в отличие от нынешних идеологов этой кампании, тамошним было затруднительно критиковать советскую власть за "борьбу против украинского языка".
Оккупационные газеты вынуждены были признать, что в результате деятельности большевиков "украинский язык остался нетронутым", но тут же добавляли: "однако им пользовались преимущественно для того, чтобы вдалбливать в украинские мозги бессмысленные большевистские доктрины" (ДВ. 2.07.42). "Мариюпольская газета" отмечала: "На вулицях, в установах майже всюди лунає російська мова. Чужинці, и в першу чергу німці, здивовано питають, чому це так". Как вы понимаете, сейчас бы во всем обвинили русификаторов, но тогда, при живых свидетелях тотальной советской украинизации, авторы вынуждены были признать, что до 1930 г. в Мариуполе украинцы составляли национальное меньшинство. "Тільки після примусової колективізації почався масовий приплив українців до Маріюпіля, але вони почували себе тут, ніби на чужині, отож і соромилися говорити по-українськи" (МГ. 10.07.42).
Для выправления языковой ситуации на Востоке Украины оккупационные власти активно приступили к запрету русского языка практически во всех сферах публичной жизни. Начали, само собой, с делопроизводства и языка органов власти. К примеру, оккупационные власти Константиновки одним из первых своих решений ввела запрет на использование русского языка. Уже в январе 1942 г. начальник отдела образования и культуры городской управы Константиновки А. Кирпенко (его дело также фигурирует в числе "рассекреченных" СБУ) отчитывался: "Всі діловодства Міської Управи, а також підприємства переведено на українську мову. Правда, цьому зустрічаються ще перешкоди: ще не всі відділи усвідомили важливість цієї справи". Те же люди, "які не захотять перейти на бік українського народу, будуть Міською Управою усунені від роботи", - предупреждал Кирпенко (КВ. 1.01.42).
Через полгода тот же Кирпенко возмущался: "Деяка кількість людей в установах сидить з орієнтацією на співпрацю з Московщиною. Серед цих людей є такі, що не володіють українською мовою, і гірше, не хотять нею володіти. Вони мотивують своє незнання української мови тим, що їх не навчили, що вони будуть тоді тільки братися за проведення в життя принципа українізації, коли їх хтось навчить. Така відповідь являється ворожою відповіддю... Інколи серед цих людей є ниби й прихильники українського слова, говорять по-українському з тими людьми, які по справжньому борються за українізацію, але тільки трапиться якась нагода - переходять на російську мову. Таку русифікацію вони провадять дома, навчаючи говорити своїх дітей по-російському" (КВ. 10.06.42). Как видите, официальные чиновники оккупационной власти называли "русификацией" даже общение по-русски в быту. А русскоязычных детей (как зачастую и в современной Украине) приходилось учить русскому языку дома.
Этот опыт власти Константиновки распространили на всю официальную округу (Северный Донбасс). Приказом от 1 июня 1942 г. окружной Управы "у порозумінні з німецькою владою заборонено російську мову в установах". В сообщении об этом приказе говорится:"Діловодство в усіх управах поліції та суді може відбуватися тільки українською мовою. Урядовці, які не знають української мови, мусять обов’язково відвідувати курси в гуртках українізації (2 години на тиждень)... Все свідоме населення Константинівщини радо вітало цю справедливу ініціятиву Німецького Командування"(МГ. 4.08.42). Обратите внимание на то, что инициатива об украинизации принадлежала не "украинскому националистическому подполью", а командованию оккупационных войск.
Вот еще один из многочисленных примеров - приказ об украинизации делопроизводства в Волновахском районе Донецкой области (привожу его целиком): "Зважаючи на те, що за часі жидо-більшовицького панування державні установи на Україні були насильно русифіковані, а тому, виконуючи волю українського народу про відродження рідної мови, наказую: 1. Всім сільським управам, міській управі, відділам районової управи, райполіції, державним установам та підприємствам, а також і приватним особам, що мають власні підприємства, з першого вересня ц.р. вести все діловодство та листування українською мовою. Ділові розмови з відвідувачами та засідання також мусять вестись українською мовою. 2. Всі вивіски повинні бути написані на німецькій та українській мовах. Начальник району М. Шеллер. 19.08.1942". (МГ. 2.09.42).
17 ноября 1942 г. под заголовком "Українська та німецька мови - урядові мови в м. Горлівці" газета "Донецкий вестник" сообщала: "За розпорядженням Ортскомендатури з 30 жовтня ц.р. в м. Горлівці та Горлівському районі заборонено установам та організаціям вести справи та листування російською мовою. Всі установи та організації повинні вести все листування між собою українською мовою, а з німецькими установами - українською та німецькою мовами".
И чем это отличается от современности? Ах да, у нас немецкий пока не вводится. На самом деле, в официальном делопроизводстве запрещался именно русский язык, а не вводился исключительно украинский. Официальными языками оккупированных территорий становились два языка - украинский и немецкий. "Мариюпольская газета" 1 августа 1942 г., возглавляемая как бы "подпольщиком-националистом" Стасюком, радостно сообщала об "украинизации" официального языка Харькова, рапортуя, что названия улиц пишутся латинскими буками, но зато в украинской транскрипции: "Sumska", а не "Sumskaja". Вот такая вот украинизация.
Русскоязычным же жителям Юго-Востока, как и сейчас, постоянно давали понять, что им нет места в будущей Украине. Ставя в пример "наших братьев галичан", "Мариюпольская газета" писала: "Ті неукраїнці, що думають залишитися на роботі на Україні, повинні розуміти, що вони не зможуть стояти в перших рядах, але завжди будуть посідати другорядні місця, коли не будуть досконально орудувати українською мовою і не будуть її вживати в належних випадках... Українці, пам’ятайте, що ви вже більше не московські раби, а вільний, завдяки Німеччині, народ" (МГ. 10.07.42).
"Школи будуть лише українські та німецькі"
Второе направление украинизации относилось к сфере образования, которое было поставлено на службу национал-социализму и национализму. Так, еще в 1941 г. оккупационные издания распространили "Принципы построения украинской национальной школы", одобренные Всеукраинским Союзом учителей. Они, в частности, гласили: "Воспитание молодежи должно быть националистическим, целью которого является создать гармоничный волевой тип украинца, участника активной творческой жизни... Основной чертой националистического воспитания является национальность и по содержанию, и по форме" (ДВ. 30.12.41).
Отделы пропаганды отбирали учителей оккупированной Украины и возили их в Германию для ознакомления "с национал-социалистическими идейными достижениями" (ДВ. 15.01.43). Шеф отдела пропаганды гауптман Папенброк в украинской прессе провозглашал под заголовком "Что сейчас должен знать украинский учитель": "Гаслом кожного є: "Я - ніщо, але мій народ - усе. Німеччина буде жити, хоч я загину" (выделено в оригинале)... Націонал-соціалістичне виховання... мусить вести народ уперед і приводити до розуміння, що народ є вище від індивіда... Ці думки мусять засвоїти і українські вчителі: авторитет провідництва, відповідальність, свідомість обов’язків, дисципліна... Символ націонал-соціалістичного прапору віщує відбудову Україні; доля України тісно зв’язана з долею Німеччини".
Начались и чистки в образовании по национальному признаку. Националисты требовали, чтобы в школах остались на работе только этнические украинцы. Оккупационные газеты Юго-Востока радостно сообщали из Киева: "Всі вчителі можуть бути тільки українці. Російських шкіл у Києві, очевидно, не буде" (МГ. 27.01.42). Это же подтверждалось и на местах в Донбассе. Так, начальник отдела образования Константиновской управы Кирпенко, которого пытаются представить сейчас "жертвой", заявлял: "Школи будуть лише українські та німецькі, які будуть виховувати серед української молоді національні почуття" (КВ. 1.01.42). Через полгода, устанавливая задачи для школ на новый учебный год, Кирпенко заявил, что главной задачей "новой школы" является отделение учеников "від Москви, від жидо-більшовицького впливу". "Учень повинен знати достатньо мови українську й німецьку, а також знати точні науки", - определил роль украинской школы Кирпенко (КВ. 1.08.42).
Он же на совещании учителей Константиновского района определял следующие задачи:"Тепер на вчителя покладається найпочесніше завдання: настирливо з’ясовувати істину, що судьба двох великих націй - німецької й української - органічно з’єднано; вороги Німеччини, отже, є й ворогами українців" (КВ. 19.08.42). Антифашистское подполье, говорите? Ну, очень хорошо законспирированное!
Современные украинизаторы пошли дальше фашистов
В значительной степени оккупационные власти уделяли внимание украинизации театра, эстрады и других сфер развлечения. А поскольку в этой сфере уцелевшие учреждения культуры обслуживали преимущественно немцев и фольксдойче (например, Юзовский городской театр играл для немцев по происхождению по вторникам, средам и четвергам, для остального населения только по средам), украинизация носила особый характер - со значительным привкусом германизации.
В первую очередь, это означало искоренение из репертуаров театров русского языка и русской культуры. Так, редакция "Константиновских вестей" гневно осудила Краматорский театр за то, что в его репертуар наряду с немецкими и украинскими песнями и танцами вкрался один русский танец. "На нашу думку, він непотрібний в репертуарі цього театру", - написала газета (КВ. 29.08.42).
Особо в этом деле отметился, как уже было сказано выше, Ирий-Авраменко. 20 декабря 1941 г. в "Мариюпольской газете" в статье о премьере местного театра в "освобожденном" городе он выступил с гневной критикой "русизмов" в речи актеров - и уже с Нового года был назначен оккупантами директором театра. Отметим, что официальным шефом театра все это время был глава местного отдела пропаганды немецкой армии Вальтер Краузе, активно выступавший и в "Мариюпольской газете".
Сразу же после назначения на должность директора Ирий слил русскую и украинскую труппу в одну, уволив при этом большую часть русскоязычных актеров (МГ. 6.01.42). Через несколько месяцев Ирий торжественно отчитался о полной украинизации репертуара Мариупольского театра. При этом из 172 концертов 109 были даны для немецкой армии. О нескольких оставшихся актерах русского театра он довольно написал: "Більшість з них зрозуміла вимогу сучасності. Вони щиро і віддано почали працювати над українським репертуаром. Робота не пройшла марно" (МГ. 8.10.42).
При этом нельзя не отметить, что даже немецкие оккупанты, активно пытавшиеся украинизировать Донбасс, все равно не пошли на полный запрет русского языка в кинотеатрах, как это делается сегодня. Как известно, фашисты понимали особое значение кино - как художественного, так и кинохроники - для пропаганды. Поэтому они активно прибегали к показу пропагандистских фильмов для местного населения. Так, к примеру, в Константиновке оккупационная власть устроила просмотр известного антисемитского фильма "Еврей Зюсс", после чего в печати местные националисты с готовностью приняли участие в "публичном обсуждении" фильма, соревнуясь в большем антисемитизме (газета "Відбудова". 17.07.43).
Именно учитывая русскоязычность Донбасса и необходимость охватывать местное население для пропаганды, немецкое командование не пошло на полную украинизацию кинопроката. Так, в кинотеатрах оккупированной Юзовки фильмы (само собой, только германские) показывали в таком соотношении: 1 - на немецком языке, 1 - с украинским переводом, 3 - с русским переводом. То есть современная кампания украинизации пошла все-таки дальше фашистской.
"Усяким москвофілам не місце в духовнім соборі"
Участвовали оккупанты и в украинизации церкви. Судя по публикациям оккупационных газет, в Донбассе фашисты отдавали предпочтение Украинской автокефальной церкви. И главная цель ее поддержки высказывалась недвусмысленно: главное - духовный отрыв от Москвы. Вот, к примеру, что публиковала "Мариюпольская газета": "Доволі вже нам русифікації та польонізації в Церкві! Національна рація українського народу вимагає негайної будови української рідної Церкви... Усяким москвофілам не місце в духовнім соборі Української Православної Церкви!" (МГ. 18.11.41).
Газеты, издававшиеся немецкими отделами пропаганды, требовали отказа от церковнославянского языка богослужения, осуждали священников за "русизмы" и т.д. Православные храмы отбирались в пользу "автокефалов". При этом, даже несмотря на военное положение, на комендантский час и пр., жители Восточной Украины довольно активно боролись за свою Церковь. Так, оккупационная пресса зафиксировала факты открытого сопротивления - в Дружковке Донецкой области верующие отобрали ключи от Архангело-Михайловского собора у "автокефала" и потребовали возобновления службы на старославянском языке, а не на украинском. На усмирение верующих городская управа прислала целую делегацию во главе все с тем же Кирпенко (КВ. 12.09.42).
"Автокефалы" отвечали открытой благодарностью оккупационной власти. Практически все свои торжественные богослужения они завершали многолетиями Гитлеру. Летом 1942 г. был распространен текст официальной благодарности украинских епископов УАПЦ Гитлеру по поводу годовщины "освобождения". В этом документе, в частности, говорилось: "Судьба, печаль и радость немецкого народа есть судьба, печаль и радость украинского народа" (ДВ. 16.07.42).
Пресса оккупированных территорий вообще изгалялась в прославлении Гитлера и немецкой армии. Вот, к примеру, что писала редактируемая "украинским националистом-подпольщиком" Стасюком "Мариюпольская газета" в октябре 42-го: "Ми будемо викривати явних і прихованих ворогів німецького народу, як і тих, що більшовики скидають зі зброєю з парашутами, так і тих, що "мирно" в запіллі брехливими чутками і панічними розмовами намагаються хоч трохи похитнуть нормальну роботу для фронту або, працюючи по установах і користуючись своїм знанням німецької мови, намагаються нашіптуванням, невірними перекладами, лжедоносами підкопатись під українську національну культуру, скеровану на зміцнення німецько-української дружби... Хай живе перемога! Хайль Гітлер!" (МГ. 24.10.42)
"Добровольцы": "Победа Германии означает счастье Украины"
И уж, конечно, особую активность фашистская пресса оккупированных территорий Украины проявляла в наборе "добровольцев" в различные военные формирования, набиравшиеся Германией. На Востоке Украины газеты стали регулярно печатать о наборе "украинских добровольцев" в германскую армию примерно с июня 1942 г. А с мая 1943 г. с публикации "манифеста генерал-губернатора к украинскому населению Галиции" началась массированная агитационная кампания по набору "добровольцев" в дивизию "СС-Галичина" (ДВ. 30.05.43).
Во многих газетах Донбасса были открыты постоянные рубрики "Добровольцы - борцы за украинскую Родину" с сообщениями о наборе в "СС-Галичину". Там недвусмысленно провозглашалось: "Победа Германии означает счастье Украины" (ДВ.30.05.43).
Публиковались письма различных "добровольцев" о том, как они "самоотверженно помогают немецкой армии". "Кров, пролита спільно, не висихає. Про братерство вояків Німеччини й України" - один из характерных заголовков оккупационной прессы 1943 г. (ДВ, 4.08.43). И кто-то сейчас будет говорить, что эти "вояки" боролись против фашистов?
В кампанию по призыву в эсесовскую дивизию "Галичина" немцы привлекли даже украинских литераторов. В июне 1943 г. геббельсовский отдел пропаганды организовал в Харькове "конференцию украинских писателей", на которой, помимо докладов о "русификации украинского языка" значился и доклад о "лице современной немецкой поэзии". Вывод этой конференции сводился к тому, что консолидация украинских сил "будет бороться с деспотизмом Сталина, империализмом Москвы и изменничеством предателей типа Тычин и Довженков, Бажанов и Панчей". "Самым сильным проявлением этой всенациональной консолидации есть и будет вооруженное действие железных когорт украинских добровольцев, которые под знаменами Украины и Европы идут в последний бой против разрушительных сил Востока", - провозглашал "Донецкий вестник" (ДВ. 1.08.43).
При этом те, кто шел записываться в ряды "добровольцев", прекрасно видели и другие материалы тех же газет, в которых довольно откровенно говорилось о роли "европейского будущего Украины" в понимании немецких нацистов. Например, военный корреспондент СС Мартин Швабе довольно откровенно писал о будущей роли Украины: "Так же, как крестьяне на Востоке своей работой оказывают помощь Германии, наш союзник Украина дает нам возможность переживать проявление ее симпатий... Как форпост Германии, как крепость Европы Украина вошла в новый строй континента. После более чем двадцати лет большевистской эксплуатации она начнет выполнять свою историческую миссию - быть арсеналом Европы" (ДВ. 22.06.43). Быть арсеналом, пороховой бочкой и территорией для будущей колонизации "представителями арийской расы" - эту судьбу Украине вполне открыто пророчили геббельсовские пропагандисты в газетах, редактируемых "украинским подпольем". Что, как вы видели выше, вовсе не мешало этим самым "подпольщикам" верой и правдой прислуживать оккупантам и прославлять "силу немецкого оружия".
Нельзя забывать также о том, что в тех же самых газетах, являющихся рупором оккупационного режима, рядом с приказами об украинизации или статьями о борьбе с "русизмами" в украинском языке соседствовали зловещие сообщения о расстрелах десятков и сотен заложников за пущенную кем-то сигнальную ракету или за какой-либо инцидент, жестокие объявления об уничтожении евреев и создании гетто, прославление человеконенавистнических теорий. Представлять людей, которые редактировали эти жуткие пропагандистские листки, распространяя нацистские идеи в массы, новоиспеченными "героями Украины" - преступно! Это фактически означает оправдание самих идей и прославление нацизма.
Не надо думать, что украинский народ ждал избавления только от одной составляющей оккупации - от германского национал-социализма. Украинский народ на фронтах и в тылу боролся одновременно и с другой составляющей этого страшного периода - украинским национализмом, насаждавшимся немецкими оккупантами. И победил! Оправдание и героизация проигравших автоматически делает преступниками тех, кто боролся с ними, - то есть украинских же воинов, сражавшихся на фронтах Великой Отечественной с носителями человеконенавистнических идей.
Стоит, наверное, задуматься и над потрясающими совпадениями с современностью, на которые постоянно натыкаешься, читая о политике фашистской украинизации, читая материалы геббельсовской пропаганды о необходимости оторвать любой ценой Украину от России, читая украинские газеты 40-х и не видя особых отличий с некоторыми украинскими газетами 21-го века. Если мы уже имеем столько аналогий "европеизации" Украины по нацистскому образцу с нынешней "европеизацией", то, может быть, мы не ту "Европу" решили строить у себя сейчас?
Владимир КОРНИЛОВ, директор Украинского филиала Института стран СНГ
КИД
Комитет
komitet.net.ua
"Просвиты": "переведено з німецької мови на українську"
Одним из главных орудий политики фашистской украинизации были планомерно создававшиеся на оккупированных территориях общества "Просвита". Среди"рассекреченных" ныне уголовных дел по якобы существовавшему на Востоке Украины"националистическому подполью" фигурируют дела по расследованию деятельности этого общества в оккупационной зоне. Эта деятельность представляется сейчас чуть ли не как подпольная.
Но даже беглый просмотр оккупационной прессы не оставляет никаких сомнений в том, что "Просвита" не была самодеятельностью украинских националистов. Эти общества повсеместно создавались немецкими отделами пропаганды, непосредственно курировались ими и выполняли напрямую задания геббельсовских сотрудников. Практически в каждом сообщении о создании очередного отделения "Просвиты" в городах Восточной Украины обязательно следует приписка: "в тесной связи с Немецким Командованием" (вот вам и подполье!). Очень показательно в этом смысле сообщение о создании "Просвиты" в Волновахском районе Донецкой области: "Одержано з Волновахської міськкомендатури статут культурного об’єднання "Просвіта". Переведено з німецької мови на українську. Розіслано по всіх селах Волновахського району" (МГ. 21.08.42). Обращаю внимание на то, что устав "Просвиты" был спущен из комендатуры и переведен с немецкого на украинский! То есть даже писали эти уставы в "Пропаганда штаффель", а не в ОУН!
Представители геббельсовских отделов лично посещали учредительные собрания "Просвит" (МГ. 16.07.42). Под общество немцы выделяли лучшие здания оккупированных городов. Так, в той же Волновахе для этих целей оккупантами было отремонтировано здание городского банка. Под мариупольскую "Просвиту" фашисты выделили отдельный дом в центре города (МГ. 21.06.42). Первой задачей перед мариупольцами была поставлена печать портретов Шевченко и... Гитлера. И созданы такие кружки: драматический, хоровой, бандуры, танцев, истории Украины и... немецкого языка. Да-да, именно немецкого, а не украинского. То же самое значилось и в задачах других отделений "Просвит". Например, в Константиновке среди задач общества значилось: "вивчення німецької мови, як мови того народу, який приніс визволення українцям від жидо-більшовицького кріпацтва" (КВ. 9.05.42).
Кто-то и после этого будет утверждать, что "Просвиты" в оккупированной Украине представляли собой "подпольные антифашистские структуры"? Вот тогда цитата из статьи о создании мариупольской "Просвиты" от ее руководителя, того самого Андрея Ирия, о котором речь шла выше: "У Маріуполі за дозволом Німецького Командування організовано культурне об’єднання "Просвіту"... Член "Просвіти" - активний помічник Німецького Командування як у відбудові й налагодженні народнього господарства, так і в перемозі над лютим ворогом - жидо-більшовизмом... Бути членом "Просвіти" - це свідомо себе залічить до лав борців за нову культуру, за нову Европу... Провід "Просвіти", певен, разом із своїми членами, за допомогою і наставленням Німецького Командування з цією великою роботою впорається... За національно-свідому боротьбу! За активну допомогу Німецькому Командуванню!" (МГ. 21.07.42). Повторюсь, теперь дело Ирия-Авраменко преподносят нам так, будто бы его судили в СССР за развешивание в возглавляемом им Мариупольском театре трезубцев, а не за пособничество фашистам. А призыв к "активной помощи Немецкому Командованию" в устах Ирия - это не пособничество, не коллаборационизм? Это и есть новые жертвы и новые герои Украины?
Надо при этом заметить, что среди населения оккупированных территорий не нашлось много желающих для работы в создаваемых фашистами "Просвитах". Об этом свидетельствуют и немногочисленные списки некоторых из обществ, обнародованных ныне СБУ. Об этом же свидетельствуют и постоянные жалобы мариупольских "просвитян" (а тамошняя "Просвита" была, пожалуй, самой активной в Донбассе) на "брак кадрів" (МГ. 8.08.42).
"У порозумінні з німецькою владою заборонено російську мову"
Тем не менее, именно на "Просвиты", пропагандистские газеты и назначенные оккупантами органы местной власти была возложена миссия по украинизации оккупированных территорий Востока Украины. Проводилась она по тем же канонам, которые присутствуют и в нынешней кампании украинизации. Правда, тогда работу украинизаторов осложнял тот факт, что аналогичная массированная кампания по насаждению украинского языка, предпринимавшаяся в 20-30-е годы (а на самом деле, не прекращавшаяся вплоть до 1941 г.) была еще в памяти жителей Донбасса. Потому, в отличие от нынешних идеологов этой кампании, тамошним было затруднительно критиковать советскую власть за "борьбу против украинского языка".
Оккупационные газеты вынуждены были признать, что в результате деятельности большевиков "украинский язык остался нетронутым", но тут же добавляли: "однако им пользовались преимущественно для того, чтобы вдалбливать в украинские мозги бессмысленные большевистские доктрины" (ДВ. 2.07.42). "Мариюпольская газета" отмечала: "На вулицях, в установах майже всюди лунає російська мова. Чужинці, и в першу чергу німці, здивовано питають, чому це так". Как вы понимаете, сейчас бы во всем обвинили русификаторов, но тогда, при живых свидетелях тотальной советской украинизации, авторы вынуждены были признать, что до 1930 г. в Мариуполе украинцы составляли национальное меньшинство. "Тільки після примусової колективізації почався масовий приплив українців до Маріюпіля, але вони почували себе тут, ніби на чужині, отож і соромилися говорити по-українськи" (МГ. 10.07.42).
Для выправления языковой ситуации на Востоке Украины оккупационные власти активно приступили к запрету русского языка практически во всех сферах публичной жизни. Начали, само собой, с делопроизводства и языка органов власти. К примеру, оккупационные власти Константиновки одним из первых своих решений ввела запрет на использование русского языка. Уже в январе 1942 г. начальник отдела образования и культуры городской управы Константиновки А. Кирпенко (его дело также фигурирует в числе "рассекреченных" СБУ) отчитывался: "Всі діловодства Міської Управи, а також підприємства переведено на українську мову. Правда, цьому зустрічаються ще перешкоди: ще не всі відділи усвідомили важливість цієї справи". Те же люди, "які не захотять перейти на бік українського народу, будуть Міською Управою усунені від роботи", - предупреждал Кирпенко (КВ. 1.01.42).
Через полгода тот же Кирпенко возмущался: "Деяка кількість людей в установах сидить з орієнтацією на співпрацю з Московщиною. Серед цих людей є такі, що не володіють українською мовою, і гірше, не хотять нею володіти. Вони мотивують своє незнання української мови тим, що їх не навчили, що вони будуть тоді тільки братися за проведення в життя принципа українізації, коли їх хтось навчить. Така відповідь являється ворожою відповіддю... Інколи серед цих людей є ниби й прихильники українського слова, говорять по-українському з тими людьми, які по справжньому борються за українізацію, але тільки трапиться якась нагода - переходять на російську мову. Таку русифікацію вони провадять дома, навчаючи говорити своїх дітей по-російському" (КВ. 10.06.42). Как видите, официальные чиновники оккупационной власти называли "русификацией" даже общение по-русски в быту. А русскоязычных детей (как зачастую и в современной Украине) приходилось учить русскому языку дома.
Этот опыт власти Константиновки распространили на всю официальную округу (Северный Донбасс). Приказом от 1 июня 1942 г. окружной Управы "у порозумінні з німецькою владою заборонено російську мову в установах". В сообщении об этом приказе говорится:"Діловодство в усіх управах поліції та суді може відбуватися тільки українською мовою. Урядовці, які не знають української мови, мусять обов’язково відвідувати курси в гуртках українізації (2 години на тиждень)... Все свідоме населення Константинівщини радо вітало цю справедливу ініціятиву Німецького Командування"(МГ. 4.08.42). Обратите внимание на то, что инициатива об украинизации принадлежала не "украинскому националистическому подполью", а командованию оккупационных войск.
Вот еще один из многочисленных примеров - приказ об украинизации делопроизводства в Волновахском районе Донецкой области (привожу его целиком): "Зважаючи на те, що за часі жидо-більшовицького панування державні установи на Україні були насильно русифіковані, а тому, виконуючи волю українського народу про відродження рідної мови, наказую: 1. Всім сільським управам, міській управі, відділам районової управи, райполіції, державним установам та підприємствам, а також і приватним особам, що мають власні підприємства, з першого вересня ц.р. вести все діловодство та листування українською мовою. Ділові розмови з відвідувачами та засідання також мусять вестись українською мовою. 2. Всі вивіски повинні бути написані на німецькій та українській мовах. Начальник району М. Шеллер. 19.08.1942". (МГ. 2.09.42).
17 ноября 1942 г. под заголовком "Українська та німецька мови - урядові мови в м. Горлівці" газета "Донецкий вестник" сообщала: "За розпорядженням Ортскомендатури з 30 жовтня ц.р. в м. Горлівці та Горлівському районі заборонено установам та організаціям вести справи та листування російською мовою. Всі установи та організації повинні вести все листування між собою українською мовою, а з німецькими установами - українською та німецькою мовами".
И чем это отличается от современности? Ах да, у нас немецкий пока не вводится. На самом деле, в официальном делопроизводстве запрещался именно русский язык, а не вводился исключительно украинский. Официальными языками оккупированных территорий становились два языка - украинский и немецкий. "Мариюпольская газета" 1 августа 1942 г., возглавляемая как бы "подпольщиком-националистом" Стасюком, радостно сообщала об "украинизации" официального языка Харькова, рапортуя, что названия улиц пишутся латинскими буками, но зато в украинской транскрипции: "Sumska", а не "Sumskaja". Вот такая вот украинизация.
Русскоязычным же жителям Юго-Востока, как и сейчас, постоянно давали понять, что им нет места в будущей Украине. Ставя в пример "наших братьев галичан", "Мариюпольская газета" писала: "Ті неукраїнці, що думають залишитися на роботі на Україні, повинні розуміти, що вони не зможуть стояти в перших рядах, але завжди будуть посідати другорядні місця, коли не будуть досконально орудувати українською мовою і не будуть її вживати в належних випадках... Українці, пам’ятайте, що ви вже більше не московські раби, а вільний, завдяки Німеччині, народ" (МГ. 10.07.42).
"Школи будуть лише українські та німецькі"
Второе направление украинизации относилось к сфере образования, которое было поставлено на службу национал-социализму и национализму. Так, еще в 1941 г. оккупационные издания распространили "Принципы построения украинской национальной школы", одобренные Всеукраинским Союзом учителей. Они, в частности, гласили: "Воспитание молодежи должно быть националистическим, целью которого является создать гармоничный волевой тип украинца, участника активной творческой жизни... Основной чертой националистического воспитания является национальность и по содержанию, и по форме" (ДВ. 30.12.41).
Отделы пропаганды отбирали учителей оккупированной Украины и возили их в Германию для ознакомления "с национал-социалистическими идейными достижениями" (ДВ. 15.01.43). Шеф отдела пропаганды гауптман Папенброк в украинской прессе провозглашал под заголовком "Что сейчас должен знать украинский учитель": "Гаслом кожного є: "Я - ніщо, але мій народ - усе. Німеччина буде жити, хоч я загину" (выделено в оригинале)... Націонал-соціалістичне виховання... мусить вести народ уперед і приводити до розуміння, що народ є вище від індивіда... Ці думки мусять засвоїти і українські вчителі: авторитет провідництва, відповідальність, свідомість обов’язків, дисципліна... Символ націонал-соціалістичного прапору віщує відбудову Україні; доля України тісно зв’язана з долею Німеччини".
Начались и чистки в образовании по национальному признаку. Националисты требовали, чтобы в школах остались на работе только этнические украинцы. Оккупационные газеты Юго-Востока радостно сообщали из Киева: "Всі вчителі можуть бути тільки українці. Російських шкіл у Києві, очевидно, не буде" (МГ. 27.01.42). Это же подтверждалось и на местах в Донбассе. Так, начальник отдела образования Константиновской управы Кирпенко, которого пытаются представить сейчас "жертвой", заявлял: "Школи будуть лише українські та німецькі, які будуть виховувати серед української молоді національні почуття" (КВ. 1.01.42). Через полгода, устанавливая задачи для школ на новый учебный год, Кирпенко заявил, что главной задачей "новой школы" является отделение учеников "від Москви, від жидо-більшовицького впливу". "Учень повинен знати достатньо мови українську й німецьку, а також знати точні науки", - определил роль украинской школы Кирпенко (КВ. 1.08.42).
Он же на совещании учителей Константиновского района определял следующие задачи:"Тепер на вчителя покладається найпочесніше завдання: настирливо з’ясовувати істину, що судьба двох великих націй - німецької й української - органічно з’єднано; вороги Німеччини, отже, є й ворогами українців" (КВ. 19.08.42). Антифашистское подполье, говорите? Ну, очень хорошо законспирированное!
Современные украинизаторы пошли дальше фашистов
В значительной степени оккупационные власти уделяли внимание украинизации театра, эстрады и других сфер развлечения. А поскольку в этой сфере уцелевшие учреждения культуры обслуживали преимущественно немцев и фольксдойче (например, Юзовский городской театр играл для немцев по происхождению по вторникам, средам и четвергам, для остального населения только по средам), украинизация носила особый характер - со значительным привкусом германизации.
В первую очередь, это означало искоренение из репертуаров театров русского языка и русской культуры. Так, редакция "Константиновских вестей" гневно осудила Краматорский театр за то, что в его репертуар наряду с немецкими и украинскими песнями и танцами вкрался один русский танец. "На нашу думку, він непотрібний в репертуарі цього театру", - написала газета (КВ. 29.08.42).
Особо в этом деле отметился, как уже было сказано выше, Ирий-Авраменко. 20 декабря 1941 г. в "Мариюпольской газете" в статье о премьере местного театра в "освобожденном" городе он выступил с гневной критикой "русизмов" в речи актеров - и уже с Нового года был назначен оккупантами директором театра. Отметим, что официальным шефом театра все это время был глава местного отдела пропаганды немецкой армии Вальтер Краузе, активно выступавший и в "Мариюпольской газете".
Сразу же после назначения на должность директора Ирий слил русскую и украинскую труппу в одну, уволив при этом большую часть русскоязычных актеров (МГ. 6.01.42). Через несколько месяцев Ирий торжественно отчитался о полной украинизации репертуара Мариупольского театра. При этом из 172 концертов 109 были даны для немецкой армии. О нескольких оставшихся актерах русского театра он довольно написал: "Більшість з них зрозуміла вимогу сучасності. Вони щиро і віддано почали працювати над українським репертуаром. Робота не пройшла марно" (МГ. 8.10.42).
При этом нельзя не отметить, что даже немецкие оккупанты, активно пытавшиеся украинизировать Донбасс, все равно не пошли на полный запрет русского языка в кинотеатрах, как это делается сегодня. Как известно, фашисты понимали особое значение кино - как художественного, так и кинохроники - для пропаганды. Поэтому они активно прибегали к показу пропагандистских фильмов для местного населения. Так, к примеру, в Константиновке оккупационная власть устроила просмотр известного антисемитского фильма "Еврей Зюсс", после чего в печати местные националисты с готовностью приняли участие в "публичном обсуждении" фильма, соревнуясь в большем антисемитизме (газета "Відбудова". 17.07.43).
Именно учитывая русскоязычность Донбасса и необходимость охватывать местное население для пропаганды, немецкое командование не пошло на полную украинизацию кинопроката. Так, в кинотеатрах оккупированной Юзовки фильмы (само собой, только германские) показывали в таком соотношении: 1 - на немецком языке, 1 - с украинским переводом, 3 - с русским переводом. То есть современная кампания украинизации пошла все-таки дальше фашистской.
"Усяким москвофілам не місце в духовнім соборі"
Участвовали оккупанты и в украинизации церкви. Судя по публикациям оккупационных газет, в Донбассе фашисты отдавали предпочтение Украинской автокефальной церкви. И главная цель ее поддержки высказывалась недвусмысленно: главное - духовный отрыв от Москвы. Вот, к примеру, что публиковала "Мариюпольская газета": "Доволі вже нам русифікації та польонізації в Церкві! Національна рація українського народу вимагає негайної будови української рідної Церкви... Усяким москвофілам не місце в духовнім соборі Української Православної Церкви!" (МГ. 18.11.41).
Газеты, издававшиеся немецкими отделами пропаганды, требовали отказа от церковнославянского языка богослужения, осуждали священников за "русизмы" и т.д. Православные храмы отбирались в пользу "автокефалов". При этом, даже несмотря на военное положение, на комендантский час и пр., жители Восточной Украины довольно активно боролись за свою Церковь. Так, оккупационная пресса зафиксировала факты открытого сопротивления - в Дружковке Донецкой области верующие отобрали ключи от Архангело-Михайловского собора у "автокефала" и потребовали возобновления службы на старославянском языке, а не на украинском. На усмирение верующих городская управа прислала целую делегацию во главе все с тем же Кирпенко (КВ. 12.09.42).
"Автокефалы" отвечали открытой благодарностью оккупационной власти. Практически все свои торжественные богослужения они завершали многолетиями Гитлеру. Летом 1942 г. был распространен текст официальной благодарности украинских епископов УАПЦ Гитлеру по поводу годовщины "освобождения". В этом документе, в частности, говорилось: "Судьба, печаль и радость немецкого народа есть судьба, печаль и радость украинского народа" (ДВ. 16.07.42).
Пресса оккупированных территорий вообще изгалялась в прославлении Гитлера и немецкой армии. Вот, к примеру, что писала редактируемая "украинским националистом-подпольщиком" Стасюком "Мариюпольская газета" в октябре 42-го: "Ми будемо викривати явних і прихованих ворогів німецького народу, як і тих, що більшовики скидають зі зброєю з парашутами, так і тих, що "мирно" в запіллі брехливими чутками і панічними розмовами намагаються хоч трохи похитнуть нормальну роботу для фронту або, працюючи по установах і користуючись своїм знанням німецької мови, намагаються нашіптуванням, невірними перекладами, лжедоносами підкопатись під українську національну культуру, скеровану на зміцнення німецько-української дружби... Хай живе перемога! Хайль Гітлер!" (МГ. 24.10.42)
"Добровольцы": "Победа Германии означает счастье Украины"
И уж, конечно, особую активность фашистская пресса оккупированных территорий Украины проявляла в наборе "добровольцев" в различные военные формирования, набиравшиеся Германией. На Востоке Украины газеты стали регулярно печатать о наборе "украинских добровольцев" в германскую армию примерно с июня 1942 г. А с мая 1943 г. с публикации "манифеста генерал-губернатора к украинскому населению Галиции" началась массированная агитационная кампания по набору "добровольцев" в дивизию "СС-Галичина" (ДВ. 30.05.43).
Во многих газетах Донбасса были открыты постоянные рубрики "Добровольцы - борцы за украинскую Родину" с сообщениями о наборе в "СС-Галичину". Там недвусмысленно провозглашалось: "Победа Германии означает счастье Украины" (ДВ.30.05.43).
Публиковались письма различных "добровольцев" о том, как они "самоотверженно помогают немецкой армии". "Кров, пролита спільно, не висихає. Про братерство вояків Німеччини й України" - один из характерных заголовков оккупационной прессы 1943 г. (ДВ, 4.08.43). И кто-то сейчас будет говорить, что эти "вояки" боролись против фашистов?
В кампанию по призыву в эсесовскую дивизию "Галичина" немцы привлекли даже украинских литераторов. В июне 1943 г. геббельсовский отдел пропаганды организовал в Харькове "конференцию украинских писателей", на которой, помимо докладов о "русификации украинского языка" значился и доклад о "лице современной немецкой поэзии". Вывод этой конференции сводился к тому, что консолидация украинских сил "будет бороться с деспотизмом Сталина, империализмом Москвы и изменничеством предателей типа Тычин и Довженков, Бажанов и Панчей". "Самым сильным проявлением этой всенациональной консолидации есть и будет вооруженное действие железных когорт украинских добровольцев, которые под знаменами Украины и Европы идут в последний бой против разрушительных сил Востока", - провозглашал "Донецкий вестник" (ДВ. 1.08.43).
При этом те, кто шел записываться в ряды "добровольцев", прекрасно видели и другие материалы тех же газет, в которых довольно откровенно говорилось о роли "европейского будущего Украины" в понимании немецких нацистов. Например, военный корреспондент СС Мартин Швабе довольно откровенно писал о будущей роли Украины: "Так же, как крестьяне на Востоке своей работой оказывают помощь Германии, наш союзник Украина дает нам возможность переживать проявление ее симпатий... Как форпост Германии, как крепость Европы Украина вошла в новый строй континента. После более чем двадцати лет большевистской эксплуатации она начнет выполнять свою историческую миссию - быть арсеналом Европы" (ДВ. 22.06.43). Быть арсеналом, пороховой бочкой и территорией для будущей колонизации "представителями арийской расы" - эту судьбу Украине вполне открыто пророчили геббельсовские пропагандисты в газетах, редактируемых "украинским подпольем". Что, как вы видели выше, вовсе не мешало этим самым "подпольщикам" верой и правдой прислуживать оккупантам и прославлять "силу немецкого оружия".
Нельзя забывать также о том, что в тех же самых газетах, являющихся рупором оккупационного режима, рядом с приказами об украинизации или статьями о борьбе с "русизмами" в украинском языке соседствовали зловещие сообщения о расстрелах десятков и сотен заложников за пущенную кем-то сигнальную ракету или за какой-либо инцидент, жестокие объявления об уничтожении евреев и создании гетто, прославление человеконенавистнических теорий. Представлять людей, которые редактировали эти жуткие пропагандистские листки, распространяя нацистские идеи в массы, новоиспеченными "героями Украины" - преступно! Это фактически означает оправдание самих идей и прославление нацизма.
Не надо думать, что украинский народ ждал избавления только от одной составляющей оккупации - от германского национал-социализма. Украинский народ на фронтах и в тылу боролся одновременно и с другой составляющей этого страшного периода - украинским национализмом, насаждавшимся немецкими оккупантами. И победил! Оправдание и героизация проигравших автоматически делает преступниками тех, кто боролся с ними, - то есть украинских же воинов, сражавшихся на фронтах Великой Отечественной с носителями человеконенавистнических идей.
Стоит, наверное, задуматься и над потрясающими совпадениями с современностью, на которые постоянно натыкаешься, читая о политике фашистской украинизации, читая материалы геббельсовской пропаганды о необходимости оторвать любой ценой Украину от России, читая украинские газеты 40-х и не видя особых отличий с некоторыми украинскими газетами 21-го века. Если мы уже имеем столько аналогий "европеизации" Украины по нацистскому образцу с нынешней "европеизацией", то, может быть, мы не ту "Европу" решили строить у себя сейчас?
Владимир КОРНИЛОВ, директор Украинского филиала Института стран СНГ
КИД
Комитет
komitet.net.ua