"Bitterschokolade"
Ева нажала кнопку ночного светильника. Было совсем темно. Лишь слабый свет пробивался сквозь открытое окно. Занавеска двигалась и Ева с благодарностью ощутила легкое дуновение ветра. Наконец то стало чуть-чуть прохладней. Она накрылась простыней, которая служила ей одеялом в жаркие ночи, и улеглась как следует. Она была довольна сама собой, она была действительно очень горда собой, потому что она сделала это, она прослушала болтовню родителей за ужином и действительно съела только один йогурт. Если она продержится так две или три недели, она точно сбросит 10 фунтов. Я достаточно сильна для этого, думала она. Определенно, я достаточно для этого сильна. Сегодня вечером же я это доказала.
В счастье она перевернулась на бок и подложила свои любимую подушку под голову. Собвственно, мне вообще не надо так много есть. Сегодня шоколад был абсолютно лишним. И лишь когда я буду стройной, можно будет спокойно снова кушать что-нибудь вечером. Может, тост с маслом и к нему парочку кусков лосося.
У нее потекли слюнки, когда она подумала об этих плавающих в масле красноватых кусочках. Она любила пикантный, немножко острый вкус лосося. И к нему еще теплый тост, на котором тает масло! Вообще-то острые вещи она любила так или иначе больше, чем эту сладкую ерунду. К тому же от них не так толстеют. Копченое сало с луком и хреном было в равной мере бесподобным. Или хорошо приправленный фасолевый суп!
Один лишь единственный маленький кусочек лосося не может навредить, если она утром так или иначе начинает по-настоящему поститься... Но нет, она сильна! Она подумала о том, столько раз она уже себе обещала, ничего не есть или по меньшей мере сдерживаться, и снова и снова давала слабину. Но на этот раз нет! На этот раз все будет по-другому. В полном покое будет она лицезреть, как ее брат запихивает в себя еду, как мама черпает ложкой суп и одновременно громко его расхваливает. Она не сломается, когда ее отец педантично будет равномерно раскладывать куски ветчины на хлеб и потом тщательно украшать их маленькими, разрезанными по середине маринованными огурчиками. На этот все это для нее не будет иметь значения. на этот раз по пути домой после школы она не будет останвливаться перед магазином деликатесов и и разглядывать вкусности, прижавшись носом к витринному стеклу. Она больше не зайдет туда внутрь и не купить салат из сельди за четыре марки, чтоб потом в спешке засовывать его в рот, спрятавшись за кустами. На этот раз нет!
И через пару недель все в школе скажут: что за симпатяжка Ева, мы этого раньше совсем не замечали. И мальчики будут ее, наверное, добиваться, как добиваются других девчонок, и приглашать ее сходить с ними на дискотеку. И Михель точно влюбится в нее, потому что она так хорошо выглядит. При этих мыслях ей стало тепло. Она чувствовала, что парит, легко и свободно витает по своей комнате. Она была счастливой и свободной.
Маленький кусочек лосося сейчас было бы прекрасно. Только один крошечный кусочек, долго держать его, чтобы масло с него капало. Это не может навредить, если так или иначе теперь все хорошо, если она в любом случае скоро будет совсем стройной.
Медленно она понялась с кровати и пошла в кухню. Лишь когда за ней закрылась дверь, она нажала на включатель. Затем она отрыла холодильник и схватила баночку лосося. Три куска там еще оставалось. Она взяла один пальцами и подняла его высоко. Сначала побежала масло тонкой струйкой вниз, потом оно капало все медленней. Еще капелька. Ева держит тонкий кусочек и смотрит, как он просвечивается. Что за цвет! У нее выделилась во рту слюна, и ей пришлось от волнения сглотнуть. Только этот маленький кусочек, подумала она. Затем она открыла рот и положила в него лосось. Языком она прижала его к нёбу, совсем медленно, нежно, и начала жевать, так же медленно, все еще наслаждаясь его вкусом. Затем она проглотила его. Во рту стало пусто. Поспешно она она положила в рот еще два оставшихся куска лосося. На этот раз она не ждала, пока масло стечет с них, она так же не оставила время, чтобы ощутить вкус, и, почти неразжеванными, она проглотила их.
В пластиковой баночке теперь осталось только масло. Она взяла два куска белого хлеба и засунула их в тостер. Но для нее это было слишком долго, ждать пока приготовится хлеб. Она больше не мога выдержать ни секунды. Нетерпеливо она нажала на рычажок сбоку прибора и куски хлеба выпрыгнули. Они были еще почти белыми, но пахли тепло и приятно. Она быстно намазала масло на них и очарованно смотрела, как оно начинало таять, сначала по краям, где оно было тонко намазано, а потом и в середине. В холодильнике еще лежал большой кусок горгонзолы, любимого сыра ее папы. Она не заморачивалась, чтобы отрезать ножом кусок, она просто откусила от него, откусила хлеб, откусила сыр, откусила, прожевала, проглотила и снова откусила.
Что за чудесный, благодатно заполненный холодильник. Яйцо вкрутую, два помидора, несколько кусков ветчины и немного салями последовали за лососем, тостами и сыром. Ева жевала, она была лишь ртом.
Потом ей стало плохо. Внезапно она заметила, что она стоит на кухне, что верхний свет горел и дверь холодильника была открыта.
Ева заплакала. Слезы побежали из ее глаз по щекам, когда она медленным движением закрывала холодильник, убирала со стола, выключала свет и отправлялась обратно в свою кровать.
Она закрылась простынью с головой и заглушила рыдания подушкой.
В счастье она перевернулась на бок и подложила свои любимую подушку под голову. Собвственно, мне вообще не надо так много есть. Сегодня шоколад был абсолютно лишним. И лишь когда я буду стройной, можно будет спокойно снова кушать что-нибудь вечером. Может, тост с маслом и к нему парочку кусков лосося.
У нее потекли слюнки, когда она подумала об этих плавающих в масле красноватых кусочках. Она любила пикантный, немножко острый вкус лосося. И к нему еще теплый тост, на котором тает масло! Вообще-то острые вещи она любила так или иначе больше, чем эту сладкую ерунду. К тому же от них не так толстеют. Копченое сало с луком и хреном было в равной мере бесподобным. Или хорошо приправленный фасолевый суп!
Один лишь единственный маленький кусочек лосося не может навредить, если она утром так или иначе начинает по-настоящему поститься... Но нет, она сильна! Она подумала о том, столько раз она уже себе обещала, ничего не есть или по меньшей мере сдерживаться, и снова и снова давала слабину. Но на этот раз нет! На этот раз все будет по-другому. В полном покое будет она лицезреть, как ее брат запихивает в себя еду, как мама черпает ложкой суп и одновременно громко его расхваливает. Она не сломается, когда ее отец педантично будет равномерно раскладывать куски ветчины на хлеб и потом тщательно украшать их маленькими, разрезанными по середине маринованными огурчиками. На этот все это для нее не будет иметь значения. на этот раз по пути домой после школы она не будет останвливаться перед магазином деликатесов и и разглядывать вкусности, прижавшись носом к витринному стеклу. Она больше не зайдет туда внутрь и не купить салат из сельди за четыре марки, чтоб потом в спешке засовывать его в рот, спрятавшись за кустами. На этот раз нет!
И через пару недель все в школе скажут: что за симпатяжка Ева, мы этого раньше совсем не замечали. И мальчики будут ее, наверное, добиваться, как добиваются других девчонок, и приглашать ее сходить с ними на дискотеку. И Михель точно влюбится в нее, потому что она так хорошо выглядит. При этих мыслях ей стало тепло. Она чувствовала, что парит, легко и свободно витает по своей комнате. Она была счастливой и свободной.
Маленький кусочек лосося сейчас было бы прекрасно. Только один крошечный кусочек, долго держать его, чтобы масло с него капало. Это не может навредить, если так или иначе теперь все хорошо, если она в любом случае скоро будет совсем стройной.
Медленно она понялась с кровати и пошла в кухню. Лишь когда за ней закрылась дверь, она нажала на включатель. Затем она отрыла холодильник и схватила баночку лосося. Три куска там еще оставалось. Она взяла один пальцами и подняла его высоко. Сначала побежала масло тонкой струйкой вниз, потом оно капало все медленней. Еще капелька. Ева держит тонкий кусочек и смотрит, как он просвечивается. Что за цвет! У нее выделилась во рту слюна, и ей пришлось от волнения сглотнуть. Только этот маленький кусочек, подумала она. Затем она открыла рот и положила в него лосось. Языком она прижала его к нёбу, совсем медленно, нежно, и начала жевать, так же медленно, все еще наслаждаясь его вкусом. Затем она проглотила его. Во рту стало пусто. Поспешно она она положила в рот еще два оставшихся куска лосося. На этот раз она не ждала, пока масло стечет с них, она так же не оставила время, чтобы ощутить вкус, и, почти неразжеванными, она проглотила их.
В пластиковой баночке теперь осталось только масло. Она взяла два куска белого хлеба и засунула их в тостер. Но для нее это было слишком долго, ждать пока приготовится хлеб. Она больше не мога выдержать ни секунды. Нетерпеливо она нажала на рычажок сбоку прибора и куски хлеба выпрыгнули. Они были еще почти белыми, но пахли тепло и приятно. Она быстно намазала масло на них и очарованно смотрела, как оно начинало таять, сначала по краям, где оно было тонко намазано, а потом и в середине. В холодильнике еще лежал большой кусок горгонзолы, любимого сыра ее папы. Она не заморачивалась, чтобы отрезать ножом кусок, она просто откусила от него, откусила хлеб, откусила сыр, откусила, прожевала, проглотила и снова откусила.
Что за чудесный, благодатно заполненный холодильник. Яйцо вкрутую, два помидора, несколько кусков ветчины и немного салями последовали за лососем, тостами и сыром. Ева жевала, она была лишь ртом.
Потом ей стало плохо. Внезапно она заметила, что она стоит на кухне, что верхний свет горел и дверь холодильника была открыта.
Ева заплакала. Слезы побежали из ее глаз по щекам, когда она медленным движением закрывала холодильник, убирала со стола, выключала свет и отправлялась обратно в свою кровать.
Она закрылась простынью с головой и заглушила рыдания подушкой.