Одиночество служения другим. Одиночество свободы. Одиночество надежды… / / «Короткие встречи» (1967)
«Короткие встречи» (режиссер Кира Муратова, 1967): «…покинув родное село, Надя вместе с подругой едет в большой город, но по пути устраивается работать в чайной; в городе живет Валентина Ивановна, которая ищет домработницу; с этим же городом связан геолог Максим; пока же Максим и два его товарища разбили лагерь недалеко от чайной… ».
Короткие встречи. Короткие сцены. Короткие фразы. Милые, забавные, легкие. Резкие, точные, глубокие. На всю глубину жизни. До самого сокровенного в душе. Штрихи, из которых вырисовываешь своим взглядом целые жизни. Наши жизни-штрихи, которые наносит на время непостижимый нам Художник в ему одном ведомом порядке, которые лишь много после складываются в картину. Картину со-бытия людей. В нашу жизнь.
Или не складываются. А остаются спутанными, обрывочными, без началов и концов, без высших смыслов, без целей - просто события, просто разговоры, просто встречи; но которые раз за разом будешь прокручивать в голове, потому как в них где-то спрятан смысл, в них - горечь и теплота, горечь и теплота жизни, что защищает её от пустоты и протягивает её дальше и дальше через время.
. . .
Она одна. Она всегда была одна. Среди людей. Она работала ради людей. Действовала только ради других. Тратила свою жизнь ради других. Ради реальных других. Каждый день другие заполняли её жизнь. Она помнила только их заботы. Их имена, их отношения, их положение, их беды.
Их она помнила, на них реагировала, с ними встречи планировала.
А сама была в звенящей пустоте. Всегда. Только никогда не оканчивающийся поток размышления. Только свой голос.
Только свой голос, вложенный в мираж Его.
И чтобы спастись от кружения по насквозь знакомому лабиринту одних и тех же мыслей, из которых уже очень давно известно, что нет выхода, - размышление пускается в суету, в бесконечную суету всегда что-то случающегося у людей - у других, не у тебя.
Суета. Так увидит только черствый сердцем или тот, кто не хочет видеть, или тот, кто решил, что он уже далеко над всем случающимся у людей…
Но она знает, что это не суета - это жизни. Это очень трудные жизни, облегчить которые она может. Она может снять один-два особо несуразных камня, притягивающих к земле, что люди и судьба взвалили на человека, когда он думал, что строит свою жизнь на твердом фундаменте, а на самом деле принимал и принимал всё на себя, на свои плечи.
Мы живем в быту. Мы живем бытом. Мы пытаемся разогнуться от быта, чтобы взглянуть вверх. Если человеку облегчить его быт, он вздохнет счастливо - надолго, нет, кто-знает… Кто знает, как быстро он зароется в следующих своих проблемах, как долго об будет радоваться миру и будет ли или зависть и жадность уже выстроили очередь к его глазам, мозгам, душе, чтобы в ту же секунду погрузить в очередные сумерки нехватки очередного удобства… Кто знает… но без этого освобождение от очередной тяготы быта, у человека скорее всего и не появится шанса…
Она успокаивает себя, что делает мир лучше. Она верит, что делает мир разумнее. Она знает, что думает о других, что отстаивает право других на хорошую жизнь. И это наполняет её каждый день смыслом. Каждый рабочий день. Даже когда работа идет через несуразные ритуалы…
Но рабочий день не удается растянуть на все часы и дни. И тогда опять - одна.
Тогда мучительно напоминает о себе порыв во вне, дотронуться до другого, вырваться из себя.
Ведь вот оно «вне» - рядом. В касании. В осязании стены, метала, дерева, ткани. Оно за кожей, оно в коже. Оно требует касания, требует объятия, требует тесноты. Чтобы забыть об ужасе одиночества навсегда.
Она служит другим. Таким слабым, нелепым, не видящим последствий своих действий, не думающим о других других, не образованным, не старательным, заботящимся только о сиюминутной выгоде, обделенным судьбой, сверх человеческой меры отягощенным заботами, болезнями, потерями… Так она думает. Так она видит других. Так она негодует на них. Так она их любит. Таким она отдает себя.
А кто отдаст себя ради неё. Она ведь тоже слаба, нелепа, не знает и не умеет сделать всё хорошо-хорошо. Она лишь старается-старается-старается. Истирая себя. Без страховки. Без поддержки. Одна. Нет никого, кто даст уверенность, кто поймет её заботы, как настоящие, как те, что требуют всю её так, как она это чувствует. Нет того, кто увидит всю её искренность до конца. Кто просто примет её, кто её заботы примет, её любовь примет. И отдаст свою. Каждый день, каждый час, каждое мгновение. Кто будет рядом, близко-близко, навсегда.
Он привязал её к себе. Ему не нужна от неё её забота. Он всего лишь возвращается к ней. Чтобы уйти. Они ближе всех друг к другу. Ближе всех других. Но эта близость близка лишь в сравнении. Близости без сравнения, во всю силу, так чтобы забыть и сравнения, и возможность другой жизни, чтобы успокоится - нет.
Они слишком свободны. А что ей та свобода. Ей нужно понимание, покой в душе, длящаяся радость жизни, ей нужно - счастье.
. . .
Он искал свободы. Бежал от бессмысленных и мелких дел; из тупиков комнат и кабинетов; от бессмысленных и мелких людей… от всего и всех, что дергали его, что уводили не туда, что тратили его жизнь. Так он всё и всех видел.
Куда он бежал? К чему? Что нашел?
Нашел не бессмысленность, не зависимость, не мелочность - простор, тишину и пустоту. Смысла он не нашел. Но пока ему хватило и освобождения, пока хватило и того, что он перестал каждый день идти не туда.
Он говорит только не о чём, он поет только голосом. Глаза холодны. Глаза трезвы. Он в пустоте и тишине. И это не гнетет, когда ты стоишь перед всей пустотой мира. Ты чувствуешь, что это положение дел. Это было и будет вечность. Ты приобщен. Ты избавился от всех. Ты один. Ты достиг покоя.
Почти. На мгновения. Да, постоянно повторяющиеся, но мгновения. Потому как внутри раз за разом просыпается жажда поделиться, жажда выразить себя; жажда пережить, что всё не зря - что твоя жизнь имеет значение, что её оценит кто-то, что всё что внутри примет кто-то… Непереносимое знание, что вместо холода может быть тепло.
А потому он возвращается. К той, кто тоже, он это чувствует, понимает и проживает радость и ужас этой неостановимой штуки под названием жизнь; кто тоже пытается вырваться из себя, чтобы поделиться собой, чтобы найти того, кому всё то, что внутри, что пережито и прожито, что отозвалось невозможной музыкой в душе, будет понятно - чтобы быть понятым.
Они встречаются, они проживают радость воссоединения, они обретают смысл, они окунаются в теплоту, они засыпают счастливые.
Но просыпаются опять свободными, опять разделенными, опять не живущими в уверенности, что понимают, что их поняли - до конца, до глубины, до сокровенного.
А потом суета или забота о других. И незнание как длить их нужность друг другу, как выйти из круга всегда обреченно коротких встреч…
. . .
И лишь молодость щедра, щедра по-настоящему, щедра в самом главном. Потому что ей принадлежит весь мир и всё время. А время - оно главное.
Когда у тебя всё еще будет, когда ты уверена, что обязательно будет, что впереди все дороги, что до всего можно дойти, что Земля круглая и рано или поздно встретишь того, кто нужен, кто единственный нужен, кто будет только твой, кто создан только для тебя.
Время твоё - это когда много сил, когда каждый шаг легок, каждый выбор не последний; когда расставание навсегда на самом деле не навсегда, потому как все живы, а раз живы, то всё можно исправить, все обещания выполнить, всему сказанному можно довериться, потому как всё можно начать заново.
Молодость дарит себя, дарит своё время, не знает, что она заперта внутри себя, что её мир и мир других никогда не придут друг в друга, а будут всё дальше, дальше и дальше…
Она встретила его - настоящего; она почувствовала, что он один, одинок, ищет тепла - она не знала, что это навсегда. Она захотела счастья, что означало дать счастье. А потом приняла его обещание, что у неё будет нормальная судьба, за обещание, что они будут вместе. И пришла, и позвонила в дверь, и это не был её последний шанс, потому что она всегда готова была идти дальше. Но она очень ждала, её сердце колотилось от так близкого счастья, а потом она узнала, что перед ней - жена, другая, что тоже ждет - и ударом пришло осознание, что счастье не наступит сейчас. Но она совладала с собой, она договорилась с собой, что всё еще будет, что она останется и будет еще ждать, потому что времени всегда достаточно и она дождется своего счастья.
А потом она узнала больше, она увидела человека, у которого уже не было времени и скоро, она это так ясно видела, не будет сил, которая тратила всю себя, чтобы спастись. Она пожалела.
И она увидела, что тот, кого она ждет, может быть чужим ей, что люди могут жить в мире населенном совсем чужими им, как увидела, та девушка, что открыла себе в книгах другой мир и потеряла себя для прежнего…
От осинки не родятся апельсинки. Но молодость щедра. Она верит, что у неё всё еще будет. Она уже взяла себе такую нежданную часть счастья, она уже счастлива жить, она пойдет дальше. Она не будет разрушать, она накроет стол, и всё сделает как надо, чтобы гордо идти, чтобы не опускать голову, чтобы силы, несущие её вперед, привели её к её невероятному счастью. Которое обязательно будет, которое не может не быть и которое не будет коротким ни за что на свете. Надежда…
а.эс.
( + кадры из фильма... )
Продолжение разговора в других декорациях см. в статьях//фильмах:
■ Человек никогда не может выстоять один против мира...
//«Трамвай Желание» (Элиа Казан, 1951)
■ (не)Жить чужой жизнью…
//«Пять легких пьес» (Боб Рейфелсон, 1970)
■ Про семью как панцирь, что нас (не)сберегает…
//«Алиса здесь больше не живет» (Мартин Скорсезе, 1974)
■ В защиту колумбов. Экзистенциальная речь о людях par excellence…
//«Кон-Тики» (Х.Роннинг, Э.Сандберг, 2012)
■ Самоотречение. О тех, кто спасаются…
//«Аритмия» (Борис Хлебников, 2017)
■ Она ушла в него как в монастырь…
//«Объяснение в любви» (Илья Авербах, 1977)
■ "Сама себя не похвалишь, никто тебя не похвалит" - о некоммуникабельности чувств и слов…
//«Смятение чувств» (Павел Арсенов, 1977)
.
Весь цикл «КиноКакПовод» на cайте kinokakpovod.ru. Также тексты публикуются и обсуждаются на странице Facebook'a, на КиноПоиске и канале Яндекс.Дзена - присоединяйтесь!