Герберт Хан. О гении Европы. Финляндия. Финляндия между западом и востоком. Эпилог
( источник)
Настоящее стремление народной души к познанию и к самопознанию нигде и никогда не может вести к национализму. Где проступает национализм, там детские болезни или же явления распада, производные от настоящих задач, стоящих перед народным духом. Ведь эти задачи никогда не постичь, если слепо уставиться на свое собственное естество. Они раскрываются только в широком духовном пространстве, которое появляется, если вопросы ставятся, исходя из больших углов зрения культурно-исторического и культурно-географического характера.
Для каждого, более глубоко вникнувшего в суть Финляндии, ясно, как много в ней духовного и душевного капитала, как бы предназначенного к тому, чтобы служить Востоку. Но по-настоящему служить народы могут, если они самостоятельны и свободны. За такую самостоятельность и свободу Финляндия в решающие моменты ее истории без колебаний отдала много крови своих сынов и много богатств своей страны. Тем самым благодаря бдительности и активности народного духа она обрела нравственный капитал на будущее.
Однако в будущем пути народов явно ведут от Марса к Меркурию, то есть речь все больше и больше идет о том, чтобы вершить грядущую историю во взаимном понимании и таким образом по-настоящему гарантировать ее и делать плодотворной. К такой меркурианской задаче Финляндия будет готова тем лучше, чем больше она будет осознанно заботиться и осознанно активизировать свою историческую и географическую связь со скандинавским севером и тем самым с западом Европы. Одна и та же душа народа может выживать с народностями различного происхождения и с языками совершенно различного характера. Она это не только может, но в определенных географических и исторических ситуациях прямой ее задачей становится сделать это. Так, хотя политические задачи Швеции давно уже в Финляндии прекратили свое действие, но шведский язык и связанное с ним культурное своеобразие все еще выполняют ценную миссию во всей финской жизни. Эта миссия, конечно, не в том, чтобы кичиться сильно поблекшими традициями, а в том, чтобы настроиться на новый оркестр.
При всем при том вспомним о совершенно особенном. В задачах культурного характера - а только о таких идет речь в нашем изложении - должен полностью раскрыться количественный масштаб. В противном случае как было бы легко сказать: если в той или иной стране тот или иной язык является всего лишь языковым осколком, если его количественное участие в культурной жизни сводится к трем процентам или даже к одному проценту, то стоит ли вообще обращать на него внимание? Разве он сам в этом случае не показывает, что стал «quantite negligeable”? Однако очевидная всем тайна как раз в том и состоит, что «quantite negligeable” могут играть важнейшую роль в качественном смысле. Это так же справедливо в отношении «маленьких» стран и народов, как это справедливо к меньшинствам внутри наций.
Так что Финляндия с ее «Калевалой» и с ее Киви может иметь сильнейшие стимулы на будущее. Стиль ее деятельности будет тем более европейским, чем больше она будет чтить все корни своей культуры. А некоторые из ее корней, к тому же сильные и здоровые, черпают силы из творчества такого вот Рунеберга и такого вот Топелиуса и других, писавших на шведском языке и действовавших по своей шведской сути. Все они любили свою финскую родину и не должны быть позабыты, даже если мы не смогли упомянуть здесь о них.
Метки: Европа, Финляндия, антропософия, национальная психология
Настоящее стремление народной души к познанию и к самопознанию нигде и никогда не может вести к национализму. Где проступает национализм, там детские болезни или же явления распада, производные от настоящих задач, стоящих перед народным духом. Ведь эти задачи никогда не постичь, если слепо уставиться на свое собственное естество. Они раскрываются только в широком духовном пространстве, которое появляется, если вопросы ставятся, исходя из больших углов зрения культурно-исторического и культурно-географического характера.
Для каждого, более глубоко вникнувшего в суть Финляндии, ясно, как много в ней духовного и душевного капитала, как бы предназначенного к тому, чтобы служить Востоку. Но по-настоящему служить народы могут, если они самостоятельны и свободны. За такую самостоятельность и свободу Финляндия в решающие моменты ее истории без колебаний отдала много крови своих сынов и много богатств своей страны. Тем самым благодаря бдительности и активности народного духа она обрела нравственный капитал на будущее.
Однако в будущем пути народов явно ведут от Марса к Меркурию, то есть речь все больше и больше идет о том, чтобы вершить грядущую историю во взаимном понимании и таким образом по-настоящему гарантировать ее и делать плодотворной. К такой меркурианской задаче Финляндия будет готова тем лучше, чем больше она будет осознанно заботиться и осознанно активизировать свою историческую и географическую связь со скандинавским севером и тем самым с западом Европы. Одна и та же душа народа может выживать с народностями различного происхождения и с языками совершенно различного характера. Она это не только может, но в определенных географических и исторических ситуациях прямой ее задачей становится сделать это. Так, хотя политические задачи Швеции давно уже в Финляндии прекратили свое действие, но шведский язык и связанное с ним культурное своеобразие все еще выполняют ценную миссию во всей финской жизни. Эта миссия, конечно, не в том, чтобы кичиться сильно поблекшими традициями, а в том, чтобы настроиться на новый оркестр.
При всем при том вспомним о совершенно особенном. В задачах культурного характера - а только о таких идет речь в нашем изложении - должен полностью раскрыться количественный масштаб. В противном случае как было бы легко сказать: если в той или иной стране тот или иной язык является всего лишь языковым осколком, если его количественное участие в культурной жизни сводится к трем процентам или даже к одному проценту, то стоит ли вообще обращать на него внимание? Разве он сам в этом случае не показывает, что стал «quantite negligeable”? Однако очевидная всем тайна как раз в том и состоит, что «quantite negligeable” могут играть важнейшую роль в качественном смысле. Это так же справедливо в отношении «маленьких» стран и народов, как это справедливо к меньшинствам внутри наций.
Так что Финляндия с ее «Калевалой» и с ее Киви может иметь сильнейшие стимулы на будущее. Стиль ее деятельности будет тем более европейским, чем больше она будет чтить все корни своей культуры. А некоторые из ее корней, к тому же сильные и здоровые, черпают силы из творчества такого вот Рунеберга и такого вот Топелиуса и других, писавших на шведском языке и действовавших по своей шведской сути. Все они любили свою финскую родину и не должны быть позабыты, даже если мы не смогли упомянуть здесь о них.
Метки: Европа, Финляндия, антропософия, национальная психология