***
Из книги американского вертолетчика, воевавшего во Вьетнаме
Январь 1966 года
Вскоре после того, как мы с Реслером обсуждали исчезновение <вертолета> 'Хьюи', вертолет Змей, бортовой <номер> 808, туманным утром вылетел в Лиму с грузом пайков и припасов, да так и не прилетел.
Пилоты вышли на связь только один раз, до того, как пересечь перевал. Они сообщили, что видимость почти нулевая, но пройти можно. К 09-00 к поискам подключили меня. К сумеркам их все еще не нашли. Ни малейшего следа.
На следующий день полдюжины вертолетов батальона прочесывали джунгли за мили от перевала, разыскивая хоть какие-то признаки катастрофы. Не было ничего.
Первая Кавалерийская - та самая вертолетная дивизия - потеряла свой собственный 'Хьюи' прямо на заднем дворе. Для морали пилотов это было нехорошо.
А в это самое время сержанты-снабженцы по всему батальону держали кулаки. Им выпала редкая возможность свести баланс в своих книгах - раз и навсегда.
Позвольте мне объяснить. В армии некие количества военного снаряжения распределяются по ротным отделам снабжения. Один-два раза в год генеральные инспекторы, агенты штаба, приезжают и убеждаются, что имущество лежит на складе или правильным образом используется. Если это не так, нужно исписать гору бумаги, включая объяснения командира и офицера-снабженца. Организуются поиски. Это формальная армейская система.
Неформальная армейская система действует в обход таких правил. Снабженцы просто меняются друг с другом излишками, чтобы прикрыть свои жопы, а генеральные инспекторы ничего об этом не знают. Разумеется, если они сами раньше не были снабженцами. Благодаря неформальной системе с отчетностями все было в порядке, а снабженцам ничего не угрожало, но у нас все еще не было тропических ботинок и броневых нагрудников. Кое-чем приходится заниматься самому. Я сумел выменять у сержанта-снабженца пару ботинок за виски. Нагрудников, однако, не было вообще. На весь батальон их насчитывалась всего горстка.
Все снабженцы мечтали свести баланс - раз и навсегда - без этих обменов и махинаций. Борт 808 выглядел, как ответ на вопрос.
Еще через два дня поисков 'Хьюи' нашелся. Это были обломки курьерского вертолета, исчезнувшего в ходе вылета из Плейку годом раньше. Поиски прекратились и борт 808 был объявлен пропавшим без вести.
От такого объявления бумажные шестерни завертелись по всему батальону. Вопрос, который снабженцы просто обожают слышать, звучит так:
- Не было ли у вас какого-нибудь имущества на борту пропавшего вертолета?
- Ну, раз уж вы об этом заговорили, у меня там было шесть шанцевых инструментов. Плюс несколько ремней - семь ремней, чтобы быть точным. Плюс три герметичных пищевых контейнера, четыре аптечки первой помощи, двадцать четыре фонарика, - и так далее.
Когда все рапорты были сведены воедино, капитан Джиллетт сказал мне, что армейского имущества на борту набралось на пять тонн. Раз в пять больше, чем мы обычно поднимали.
- Нехреновый вертолет, ага? - сказал Джиллетт.
- Может, поэтому он и упал? - заметил Гэри. - Слегка перегружен. Тысяч так на восемь фунтов, я бы сказал.
- Точно. Такое только раз в жизни можно увидеть.
Роберт К. Мейсон, "Цыпленок и ястреб"
Январь 1966 года
Вскоре после того, как мы с Реслером обсуждали исчезновение <вертолета> 'Хьюи', вертолет Змей, бортовой <номер> 808, туманным утром вылетел в Лиму с грузом пайков и припасов, да так и не прилетел.
Пилоты вышли на связь только один раз, до того, как пересечь перевал. Они сообщили, что видимость почти нулевая, но пройти можно. К 09-00 к поискам подключили меня. К сумеркам их все еще не нашли. Ни малейшего следа.
На следующий день полдюжины вертолетов батальона прочесывали джунгли за мили от перевала, разыскивая хоть какие-то признаки катастрофы. Не было ничего.
Первая Кавалерийская - та самая вертолетная дивизия - потеряла свой собственный 'Хьюи' прямо на заднем дворе. Для морали пилотов это было нехорошо.
А в это самое время сержанты-снабженцы по всему батальону держали кулаки. Им выпала редкая возможность свести баланс в своих книгах - раз и навсегда.
Позвольте мне объяснить. В армии некие количества военного снаряжения распределяются по ротным отделам снабжения. Один-два раза в год генеральные инспекторы, агенты штаба, приезжают и убеждаются, что имущество лежит на складе или правильным образом используется. Если это не так, нужно исписать гору бумаги, включая объяснения командира и офицера-снабженца. Организуются поиски. Это формальная армейская система.
Неформальная армейская система действует в обход таких правил. Снабженцы просто меняются друг с другом излишками, чтобы прикрыть свои жопы, а генеральные инспекторы ничего об этом не знают. Разумеется, если они сами раньше не были снабженцами. Благодаря неформальной системе с отчетностями все было в порядке, а снабженцам ничего не угрожало, но у нас все еще не было тропических ботинок и броневых нагрудников. Кое-чем приходится заниматься самому. Я сумел выменять у сержанта-снабженца пару ботинок за виски. Нагрудников, однако, не было вообще. На весь батальон их насчитывалась всего горстка.
Все снабженцы мечтали свести баланс - раз и навсегда - без этих обменов и махинаций. Борт 808 выглядел, как ответ на вопрос.
Еще через два дня поисков 'Хьюи' нашелся. Это были обломки курьерского вертолета, исчезнувшего в ходе вылета из Плейку годом раньше. Поиски прекратились и борт 808 был объявлен пропавшим без вести.
От такого объявления бумажные шестерни завертелись по всему батальону. Вопрос, который снабженцы просто обожают слышать, звучит так:
- Не было ли у вас какого-нибудь имущества на борту пропавшего вертолета?
- Ну, раз уж вы об этом заговорили, у меня там было шесть шанцевых инструментов. Плюс несколько ремней - семь ремней, чтобы быть точным. Плюс три герметичных пищевых контейнера, четыре аптечки первой помощи, двадцать четыре фонарика, - и так далее.
Когда все рапорты были сведены воедино, капитан Джиллетт сказал мне, что армейского имущества на борту набралось на пять тонн. Раз в пять больше, чем мы обычно поднимали.
- Нехреновый вертолет, ага? - сказал Джиллетт.
- Может, поэтому он и упал? - заметил Гэри. - Слегка перегружен. Тысяч так на восемь фунтов, я бы сказал.
- Точно. Такое только раз в жизни можно увидеть.
Роберт К. Мейсон, "Цыпленок и ястреб"